|
Т.А.Бакунина-Осоргина
|
|
(с сокращениями)
Масонство,
занесенное в Россию, по преданию, Петром Великим почти одновременно с его
возникновением на Западе, чрезвычайно быстро привилось и распространилось.
Объясняется это тем, что появление масонства в России совпало с пробуждением
общества, с первыми исканиями освобождавшейся мысли.
На Западе масонство было лишь одной из школ нравственной философии, у нас оно было единственной. Некоторую конкуренцию ему составило только вольтерьянство. Но русская почва для масонских идей была благодатнее. В Западной Европе масонство играло роль элементарной школы, через которую проходили и которая оставляла лишь "теплые впечатления". У нас "масонские идеалы, как ни были они отвлечены и неясны, дольше могли оставаться единственным нравственным руководством и стремлением. Это была популярная форма нравственного воспитания". (А.Н.Пыпин. "Русское масонство XVIII и первой четверти XIX века". Пг., 1916, с.259). Идея "духовного строительства", взаимного нравственного совершенствования и поддержки, религиозной терпимости и другие идеалы, попав на нетронутую почву, зазвучали в понимании русских вольных каменщиков в их особой чистоте. И вся масонская работа с первых шагов до момента запрещения в 1822 году была освещена "исканием истины", даже когда дело шло лишь о ритуалах, степенях или других тайных познаниях. С той поры, как масонство окрепло, т.е. с начала царствования Екатерины II, начинаются искания "истинной системы". Наибольшее распространение получила трехстепенная система масонства, возглавленная Елагиным. Но почти одновременно с нею в Россию было занесено семистепенное масонство, называвшееся Циннендорфским. Оно получило также большое распространение, и в 1776 году глава его, Рейхель, сделал попытку прийти к какому-нибудь соглашению с Елагиным. Соглашение это состоялось, но продержалось недолго: в том же году последовал раскол. После этого в поисках истины началось сближение со Швецией, влияние которой продержалось в течение нескольких лет. Затем с переходом первенства в делах масонских от петербургских лож к московсим снова берет верх немецкое влияние. Оно и преобладало до закрытия лож и разгрома предприятий Новикова. При восстановлении масонства в первые годы царствования Александра первенство снова оказалось за шведской системой и все существовавшие ложи объединились под главенством Великой Директоральной ложи "Владимир к порядку". Но по мере роста и распространения лож накапливалось и недовольство многостепенной системой и высшим управлением, и в 1815 году произошел раскол, после чего численное и моральное преимущество перешло к вновь образованному союзу Великой ложи "Астрея", который вернулся к трехстепенному масонству. Внешняя сторона, различные системы и влияния не нарушали, однако, внутренней общности русского масонства. Любопытно, например, отметить, что три столпа масонства конца XVIII века - Новиков, Шварц и Н.Трубецкой - принадлежали к трем различным "оттенкам" ордена. Шварц был масоном германского строгого наблюдения, Трубецкой - масоном шведской системы, Новиков - циннендорфцем. Равнодушные к спорам о значении системы, по которой работали, они за нее не стояли, а держались ее лишь как средства общения с масонским миром. В этом смысле отвечали сами московские вольные каменщики герцогу Брауншвейгскому: в масонстве надо отличать два предмета. Внешность его, то есть степени, обряды и вообще организация - дело чисто условное, и должны изменяться, согласуясь с обстоятельствами времени, если желать, чтобы оно приобрело влияние на мнения и истребляло предрассудки. Но сущность масонства не изменяется, и происходит оно от отдаленной древности, особенно в трех первых его степенях. Принимая все это во внимание, я считала бы правильным рассматривать русское масонство XVIII века как нечто целое, не разбивая его на системы и не разделяя на два периода, которые могут быть намечены лишь искусственно. Перерыв широкой деятельности вольных каменщиков, обусловленный запрещением лож Екатериной II и молчаливым подтверждением этого запрета при Павле, следует рассматривать как влияние порядка внешнего, а не внутреннего. Если подходить к вопросу не с целью изучения систем и послушаний, а особо интересуясь личностью и составом деятелей, которые направляли интересы массы вольных каменщиков, то преемственность масонства XIX века от масонства конца XVIII века совершенно ясна. Между розенкрейцерством последних десятилетий XVIII века и мистическим направлением кружка Лабзина устанавливается некоторая внутренняя связь, если мы обратимся к деятелям того и другого периодов, хотя бы к тому же О.А.Поздееву, розенкрейцеру и видному масону новиковского времени, который при возрождении масонской деятельности снова стал руководителем консервативного мистического направления в масонстве. А сыновья Поздеева и И.П.Тургенева так же, как и сын И.Н.Шварца, отмечены в летописях масонства XIX века. Сущность масонства в любой период его легального существования можно выразить словами князя Н.Н.Трубецкого: "...А как масонство есть единое средство, чрез которое мы можем человеков возбуждать к воззрению на самих себя, к почуствованию своей ничтожности и к покорению своей воли, то все силы наши к тому стремиться должны, чтоб средство сие распространить и тем собратий наших из когтей сатанинских исторгнуть..." (Я.Л.Барсков. Переписка московских масонов XVIII века. Пг. 1915, с.256). Но и перешагнув за запрещение 1822 года, замкнувшись в тайных кружках, русское масонство сохраняет то же направление: "Были слова все те же, что и до запрета 1822 года: о борьбе со злом в мире и в самом себе, о восхождении по таинственной лестнице или о цепи, соединяющей мир земли и тленья с миром духа". (Т.О.Соколовская. Капитул Феникса. Пг., 1916, с.90). Отдавая дань времени, в царствование Екатерины главным в его деятельности было просвещение, а во время Александра I на первый план были выдвинуты социально-политические вопросы. В истории русского масонства есть, тем не менее, печальный случай, который был, несомненно, одним из самых темных пятен на всем ее протяжении. Это--верноподданническое донесение видного масона Кушелева. В нем он указывал, что только его ложа работает по истинной, древней и апробированной правительством масонской системе, предлагал сделать ее Директоральной с тем, чтобы она, "яко матерь российских лож или яко верховное начальство и судилище их, управляла оными по духу древних, истинных масонов...", и начертал правила, без соблюдения которых масонские ложи лучше было бы закрыть, так как при тогдашнем их положении, считал Кушелев, ожидать нечего, кроме гибельных последствий. Правительство избрало путь более простой: не рассматривая правильности работы различных лож, оно запретило их все. Честолюбивые планы одного из членов, стрнемившегося стать во главе русского масонства, послужили, таким образом, на фоне возросшего влияния Фотия последним толчком к закрытию лож в 1822 году. (Уничтожение масонских лож в 1822 г. "Русская старина", 1877, т.18, с.с.645, 650, 661.) По-другому обстояло с карьеризмом. Он, конечно, проникал в русские ложи, но по сравнению с западноевропейским масонством выражен был чрезвычайно слабо. Не было главного условия для его развития--покровительства двора. У нас масонство всегда только терпелось, но никогда не поощрялось. Посвящение не способствовало карьере, а иногда даже мешало. Можно отметить случай, когда именно масонство помешало назначению Фонвизина в 1821 году на пост губернатора. Александр при этом заметил, что "полагает его весьма способным к сей должности", но вместе с тем объявил, что "он известен за весьма большого масона", о чем и сожалеет". (Т.О.Соколовская. Русское масонство и его значение в истории общественного движения (XVIII и первая четверть XIX столетия). СПб., 1908, с.17). Положительный отзыв о масонстве мы находим в записках человека, нравственный облик которого не ясен и который, будучи директором Особой канцелярии министерства полиции, вступил в масонство с целью "наблюдать, чтобы Ложи соответствовали общей государственной цели--безопасности". Говорит он так: "Слова: иллюминат, франк-масон обратились, как будто, в брань; но в корне своем ложи не иное что, как школа духвного развития и возвышения человека. О злоупотреблениях я молчу: где их нет?" (Я.И.Де-Санглен. Записки. "Русская старина", 1883, N 1). Для суждения о распространении русского масонства на помощь приходят цифры.Еще в 1792 году московский генерал-губернатор князь Прозоровский доносил императрице: "В масонских ложах, как сказывают мне, очень много и за несколько лет собиралось их до 800 человек...". Эта цифра, относящаяся, по-видимому, только к ложам московского повиновения, сразу разрушает странное утверждение одного современного исследователя русского масонства, который говорит: "Приблизительный подсчет обнаруживает, что их вообще было мало, поразительно мало, не более, чем декабристов. В частности, московских масонов новиковского круга было всего около тридцати; близко же связанных постоянными отношениями оказывается среди них не более десяти". (Летописи русской литературы и древностей, издаваемые Н.Тихоновым. Т. V. М., 1863, с.35). О первых десятилетиях XIX века сведения совершенно точны. Общее число вольных каменщиков колебалось между 1300 в 1816--1818 годах и 1600 в 1820--1822 годах. Значительное число--700-800 человек и больше--состояло в петербургских ложах. Остальное число распределялось между Москвой, которая по количеству лож не уступала Петербургу, и провинцией. Ложи были во многих городах: Белостоке, Вологде, Киеве, Кишиневе, Кронштадте, Митаве, Нижнем Новгороде, Полтаве, Рязани, Томске, Феодосии, Одессе, Каменец-Подольске, Симбирске, Ревеле и других городах, главным образом юго-восточной Росии. Всего к тому времени насчитывалось 32 ложи. В каждой ложе состояло от 15 до 150 человек, включая и почетных членов. Средним числом следует считать для ложи того времени 30, 40, 50 братьев. (Пыпин А.Н.--Русское масонство ХVlll и первой четверти ХlХ века. 1916, с.553-554; Осьмнадцатый век. М., 1869, т.II, с. 369; Уничтожение масонских лож в 1822 г. "Русская старина", 1877, т. 18, с. 661-664. Не увлекаясь цифрами, которые не могут быть одинаково характерны для всего рассматриваемого мною периода, скажу о том, как изменялся состав лож по мере развития масонства в России. Как я уже упомянула, масонство было занесено при Петре Великом, причем первыми членами и должностными лицами ложи были он сам, Лефорт и Гордон. Таково предание. Очень вероятно, что именно Петр занес в Россию и масонство одновременно с другими новшествами. Заимствовав это учение в момент его появления на Западе, Россия таким образом не отстала от Западной Европы, а шла в ногу с ней. Естественно, первыми членами русских лож должны были стать иностранцы, окружавшие Петра; в тот момент, когда предание становится исторической действительностью, мы видим капитана Джона Филиппса первым гроссмейстером в России, назначенным в 1731 году Великой Лондонской ложей. Через десять лет его сменяет на этом высоком посту тоже англичанин, генерал русской службы Джеймс Кейт. Имя последнего упоминается во многих масонских песнях, исполнявшихся в столовых ложах, и прославлялось как имя основателя масонства в России. В царствование Елизаветы Петровны масонство начинает проникать уже и в русские слои общества, и в единственном сохранившемся с того времени реестре гранметров и масонов мы видим имена Голицыных, Сумарокова, Дашкова, Воронцова и многих других. Из 35 названных в реестре лиц лишь 10 имен принадлежат иностранцам. А с того времени, когда масонство начало особенно сильно развиваться, то есть с 1774 - 1775 годов, членами лож стали лица всех сословий, званий и профессий, вплоть до купцов и ремесленников. Тогда же гроссмейстерство в России перешло от иностранцев к русскому: И.П.Елагин занял это почетное место. В XIX веке бывали случаи посвящения крепостных. Среди них, например, Николай, крепостной лакей П.И.Шварца, и Семен Жуков, слуга обрядоначальника (К.П.Скворцова) (?) ложи "Умирающий Сфинкс". Последний при опросе сказал, что пришел искать света, увидав, как благотворно отразилась масонская работа на его господине. Оба они были братьями-служителями. Для иллюстрации соотношения различных классов и профессий в русских ложах приведу следующую таблицу.
Члены царствовавших домов
6
|