"┘ Я - угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле┘"

Я помню древнюю молитву мастеров: 
Храни нас, Господи, от тех учеников, 

Которые хотят, чтоб наш убогий гений
Кощунственно искал все новых откровений. 

Нам может нравиться прямой и честный враг. 
Но эти каждый наш выслеживают шаг, 

Их радует, что мы в борении, покуда
Петр отрекается и предает Иуда. 

Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством возвестится, кто сколько утаил. 

Что создадим мы впредь, на это власть Господня, 
Но что мы создали, то с нами посегодня. 

Всем оскорбителям мы говорим привет, 
Превозносителям мы отвечаем - нет! 

Упреки льстивые и гул молвы хвалебный
Равно для творческой святыни непотребны. 

Вам стыдно мастера дурманить беленой, 
Как карфагенского слона перед войной. 

Прошел патруль, стуча мечами, 
Дурной монах подкрался к милой, 
Над островерхими домами
Неведомое опочило. 

Но мы спокойны, мы поспорим
Со стражами Господня гнева, 
И пахнет звездами и морем
Твой плащ широкий, Женевьева. 

Ты помнишь ли, как перед нами
Встал храм, чернеющий во мраке,
Над сумрачными алтарями
Горели огненные знаки. 

Торжественный, гранитокрылый, 
Он охранял наш город сонный,
В нем пели молоты и пилы, 
В ночи работали масоны. 

Слова их скупы и случайны,
Но взоры ясны и упрямы,
Им древние открыты тайны, 
Как строить каменные храмы. 

Поцеловав порог узорный, 
Свершив коленопреклоненье, 
Мы попросили так покорно
Тебе и мне благословенья. 

Великий Мастер с нивелиром
Стоял средь грохота и гула
И прошептал: "Идите с миром, 
Мы побеждаем Вельзевула". 

Пока они живут на свете, 
Творят закон святого сева, 
Мы смело можем быть, как дети, 
Любить друг друга, Женевьева.