Духовной жаждою томим, 
В пустыне мрачной я влачился
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился; 
Перстами легкими, как сон
Моих зенниц коснулся он: 
Отверзлись вещие зенницы,
Как у испуганной орлицы. 
Моих ушей коснулся он, 
И их наполнил шум и звон: 
И внял я неба содроганье, 
И горний ангелов полет, 
И гад морский подводный ход, 
И дольней лозы прозябанье. 
И он к устам моим приник, 
И выравл грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый, 
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой. 
И он мне грудь рассек мечом, 
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем, 
Во грудь отверстую водвинул. 
Как трупа в пустыне я лежал, 
И Бога глас ко мне воззвал: 
"Воссьтань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".