В ту же секунду Петропавел упал лицом вниз, не успев даже сообразить, что произошло, но почуяв недоброе. И действительно: его принялись чем-то охаживать по спине. Это было совсем не больно, но причиняло беспокойство неприятного характера. Петропавел пару раз вскрикнул, - скорее, для порядка - и услышал: "Не ори: не дама!", причем голос был детский. Петропавла явно с трудом перевернули лицом кверху. Перед ним стоял златокудрый мальчонка лет пяти с черной повязкой на одном глазу и приветливо
улыбался. Это он накинул на Петропавла лассо. Длинная розга валялась рядом. Ребенок держался за рукоять огромного ножа, воткнутого в землю неподалеку. Петропавлу сделалось нехорошо - и он неожиданно для себя подобострастно предложил:
- Хочешь, будем с тобой на "ты", мальчик?
- Я и так с тобой на "ты", - ухмыльнулся ребенок.
- Зовут-то тебя как?
- Дитя-без-Глаза, - беспечно ответил малыш и, выхватив нож из земли, одним махом рассек туловище проползавшей мимо гусеницы, по размеру на поминавшей длинный товарный поезд. Две части гусеницы
расползлись в разные стороны и зажили там самостоятельно.
- Это которое у семи нянек? - догадался Петропавел.
Дитя-без-Глаза хмыкнуло:
- Смотри-ка, что вспомнил!.. Нету уже семи нянек. Умерли.
Последнее слово прозвучало очень зловеще, и, начав волноваться, Петропавел спросил как мог без различно:
- От чего же они умерли, мальчик?
- От страха, - неохотно сообщил тот, видимо имея все-таки некоторое отношение к смерти семи нянек. Потом он подошел к Петропавлу и опять воткнул нож в землю, слева от него.
- Что ты собираешься делать? - струхнул Петропавел.
- Зарежу тебя и сожру, - сказало Дитя-без-Глаза и по-детски рассмеялось.
Петропавел затрясся и покрылся холодным потом.
- Ты же еще маленький! - еле вымолвил он.
- Сожру тебя - и буду большой, - пообещало милое дитя и вынуло нож из земли.
- Ты не сделаешь этого!.. Это очень жестоко.
- Пустяки! - опять рассмеялось дитя. - А впрочем... Я могу и не делать этого, если ты выполнишь три моих желания.
В ужасе от такого предложения Петропавел замотал головой, сразу представив себе, какие желания могут быть у этого ребенка. А тот, не обращая внимания на Петропавла, продолжал:
- У меня такие три желания. Во-первых, я хочу есть, во-вторых,
писать и, в-третьих, спать.
...С Петропавлом немедленно случилась истерика. Придя в себя, он сказал:
- Я выполню три твоих желания, только сначала развяжи меня.
- Нет, так выполняй, а то потом опять связывать - это долго, - ответил смышленый малыш.
Петропавел задумался, потом произнес:
- Посмотри вокруг. Где-то тут поблизости есть яблоня. Если на ней что-нибудь растет, пойди и съешь это.
Дерево оказалось в двух шагах. С интересом наблюдая за дальнейшими событиями, Петропавел увидел, как ребенок подошел и выполнил его распоряжение. Ел он что-то мелкое - жадно и неаккуратно.
- Наелся? - спросил Петропавел, когда ребенок съел один плод.
Нет еще! - и Дитя-без-Глаза принялось срывать обильные, повидимому, плоды собственного воображения. Наконец оно удовлетворенно крякнуло:
- Порядок. Теперь писать.
- Зайди за дерево, - наставлял малыша Петропавел, - расстегни штанишки, а дальше все само собой получится.
Тот отсутствовал с полчаса, потом вернулся очень довольный и сказал:
- Ну, все. Теперь спать.
- Нет уж, - осмелел Петропавел. - Развяжи веревки, потом ложись где хочешь и закрой глаза.
- Да я же пошутил! - засмеялось Дитя-без-Глаза. - Ты несвязанный лежишь. Вставай!..
Петропавел попробовал встать - и действительно встал: веревки упали на землю. Дитя-без-Глаза посапывало рядом. Тогда как ни в чем не бывало он двинулся восвояси и, почувствовав себя в безо-
пасности, даже засвистел, но, как оказалось, преждевременно, потому что из кустов тотчас вышел навстречу ему огромного роста седой старик с повязкой на одном глазу и маленьким фруктовым ножом в правой руке. Подойдя к Петропавлу, старик хихикнул и задал вопрос:
- Что такое "Висит груша в темнице, а коза на улице"?
Петропавел не нашелся как ответить.
- Это трудная загадка! - ухмыльнулся старик. - Отгадки ее не знает никто. Даже я.
- Какой же смысл загадывать загадку, если ни кто не знает отгадку?
- Так чтобы узнать!.. - Старик выразил лицом недоумение. - Бессмысленно, скорее, загадывать загадку, отгадка которой известна. Но так или иначе, ты не отгадал - и тебе придется умереть.
- Да вы что - сговорились, что ли?! - вырвалось у Петропавла. - Сколько можно с этим шутить?
А старик со словами "Хорошенькие шутки, ничего не скажешь!" неожиданно всадил фруктовый нож в грудь Петропавла. "Я умираю", -
как-то вяло, без испуга подумал тот и упал навзничь. Боли не ощущалось - ощущалось только некоторое неудобство в груди от присутствия ножа, вонзенного по самую рукояточку. Петропавел полежал на земле и с любопытством спросил у старика:
- Вы убили меня?
Старик поправил повязку на глазу:
- Да не суетись ты! Лежишь себе на земле - и лежи. Не в земле же пока! Вот закопаю тебя - тогда и поймешь. - Он удалился в кусты, принес ржавую лопату и деловито спросил: - Где копать могилу?
Вытащив из груди сухой и холодный нож, Петропавел потер потревоженное место и сказал:
- Хватит паясничать, товарищ. Не смешно это.
- Пока не смешно - потом смешно будет, пообещал старик, начиная рыть могилу где попало.
- Вас как зовут? - сменил тему Петропавел.
- Старик-без-Глаза.
Петропавел, вглядевшись в него, действительно обнаружил некоторое сходство с опочившим невдалеке младенцем.
- Это когда же Вы успели состариться? Вы ведь спали!
- Во сне, - не отвлекаясь, ответил Старик-без-Глаза. - А что?
- Времени маловато прошло, вот что!
- Не твое дело, сколько моего времени прошло! Старик говорил уже из довольно глубокой ямы.
Ты бы лучше за своим временем следил, пока был жив. - Старикбез-Глаза засунул руку в карман и из влек оттуда предмет, видимо, мешавший ему работать, Это была рогатка.
- Забавы золотого детства! - сентиментально вздохнул он и, смахнув слезинку, зашвырнул рогатку в кусты. Потом снова принялся копать, хотя в могиле мог бы уже разместиться небольшой областной центр.
Петропавел заглянул в могилу:
- Если это для меня, то довольно. У Вас глазомер плохой.
- Нахал, - спокойно заметил Старик-без-Глаза. - Я жизнь прожил! Пожил бы ты с мое... замечания делать!
- Ну, положим, с Ваше-то я пожил: времени, между прочим, одинаково прошло - как для Вас, так и для меня, - Петропавел улыбнулся просвещенной улыбкой.
- Ты, малец, мое время с твоим не путай. Я за свое время всякого повидал, а ты за свое - обнаглел только. Да и что ты вообще о времени знаешь? Необратимость да непрерывность... На этом, милый мой, у нас далеко не уедешь. Рассказал бы я тебе, да ты умер уже. - И Старик-без-Глаза углубился в могилу.
Внезапно Петропавел отчаянно соскучился с этим стариком. Он махнул рукой и пошел себе восвояси, однако, не пройдя и нескольких шагов, услышал позади себя тяжелое дыхание - и вот Старик-без-Глаза загородил ему дорогу.
- Отойдите, - устало сказал Петропавел.
- Тебя могила ждет, - напомнил старик, выти рая руки о штаны.
- Ты скончался. Вернись назад, в ДОЛИНУ РОЗГ.
- Куда вернуться?
- В ДОЛИНУ РОЗГ - это то место, где мы с тобой познакомились и где ты потом умер.
Петропавел решительно двинулся в обход старика, не желая продолжать разговор. Но тот цепко схватил его за руку и убедительно попросил:
- Пойдем...
- Да оставьте Вы меня в покое! - крикнул Петропавел. - Не драться же мне с Вами!
- Вот еще, драться! - возмутился Старик-без-Глаза. - Хорошенький поворот! - и он ловко скрутил Петропавлу руки за спиной. Суставы хруст нули: сделалось ужасно больно.
- Да Вы что - с ума сошли? - взревел Петропавел, корчась от боли.
- Это отдельный вопрос, - уточнил Старик-без-Глаза. - Сейчас мы не будем его обсуждать. Сейчас мы будем тебя хоронить. - И он потащил извивающегося Петропавла к могиле. Сопротивляться сильному старику было бесполезно.
- Я уже пригласил на твои похороны друзей, объяснялся Старик-без-Глаза по дороге. - Они соберутся с минуты на минуту.
- Но я не хочу умирать! - возмущался Петропавел.
- Вопрос так вообще не стоит, - приговаривал непреклонный старик. - У тебя все в прошлом.
Петропавел искал какой-нибудь веский аргумент, и ему показалось, что он нашел его:
- Но я же разговариваю!
- Не разговаривай, - снял противоречие Старик-без-Глаза.
Дело приняло совсем плохой оборот. Приходилось верить в серьезность стариковских намерений.
- Нет, я одного не понимаю, - хорохорился Петропавел, - почему именно меня надо хоронить?
- А кого ты еще можешь предложить? - заинтересовался Старик-без-Глаза.
- Да хоть Вас! - в общем, справедливо заметил Петропавел.
После некоторых раздумий Старик-без-Глаза покачал головой, еще дальше отводя Петропавлу руку за спину.
- Меня нельзя. Во-первых, я гостей назвал. Нехорошо, если они придут, а я в могиле. Во-вторых, меня тут уже раз двести хоронили - так что это вряд ли кого-нибудь увлечет.
- Тогда, - заторопился Петропавел, - надо по хоронить этого... как его... Пластилина! То есть хотя бы одного из пластилинов - пусть остальные живут. Их там пруд пруди!
- Неплохая идея, - одобрил Старик-без-Глаза и непоследовательно закончил: - Но мы все-таки похороним т е б я. - Они уже подошли к самому краю могилы. Старик-без-Глаза поднял глаз к небу и с уверенностью произнес: - Раба твоего могила исправит! - после чего изо всех своих нечеловеческих сил столкнул Петропавла в яму.
Естественно, что тот немедленно начал выкарабкиваться оттуда, но своевременно получил от Старика-без-Глаза ржавой лопатой - хоть и не больно, но очень сильно. Снова скатившись в яму и взи-
рая оттуда на готового повторить удар старика, Петропавел оставил попытки выбраться и залег на дно.
Комочек земли сорвался с края могилы. Петропавел поднял голову и увидел над собой старое лицо Гнома Небесного. Тот с удовлетворением констатировал: - Успокоился! - и исчез из поля зрения.
Поблизости от могилы послышались голоса: кажется, друзья начали собираться. Именно этого почему-то не выдержал Петропавел. Он выскочил из могилы и принялся выкрикивать бессвязные и обидные
слова:
- Бандиты! Убийцы! Мафия! Нашли себе развлечение - живых людей хоронить!..
Петропавлу захотелось каждому сказать что-нибудь отдельно гадкое, но слова подбирались с трудом и со всей очевидностью не достигали цели. Когда он умолк, в тишине прозвучал недоуменный вопрос Гуллипута:
- Чего он так разоряется?
- Ему очень дорога его жизнь, - мрачно пояснил Старик-без-Глаза.
- Разве ее у него отнимают? - еще больше удивился Гуллипут.
Тут уже вмешаться пришлось Петропавлу:
- Но если хоронят... если смерть, - значит, уже не жизнь, значит, жизнь отнимают!
- Да успокойтесь Вы, - сказал Пластилин Мира в облике младенца с честным лицом. - Кому нужна Ваша жизнь!.. А кроме того, для справки: смерть - это далеко не всегда не-жизнь, равно как и жизнь - далеко не всегда не-смерть. Бывает смерть, которая - жизнь, и жизнь, которая - смерть. И еще... почему Вы думаете, что смерть - это надолго?
- Ну как же: человек умирает только один раз! - Петропавел расхохотался бы, если б вопрос не стоял так трагически.
Шармен, оторвавшись от маленького человека, которого она лобзала, прижимая к земле, как бы между прочим заметила:
- Французы говорят, что всякая разлука - это маленькая смерть, - и снова вернулась к своему занятию.
- А из того, что Сократ смертен, следует, что не Сократ - стократ смертен, - скаламбурил в обычной своей манере Ой ли-Лукой ли.
- Да ну его, в самом деле! - воскликнул вдруг Гном Небесный. - Он психованный. Я же предупреждал, когда узнал, к о г о хороним, что не надо его хоронить! Как будто больше уж и похоронить некого... Меня похороните: я очень люблю возрождаться, это так освежает!
- Да Вас сто раз хоронили! - вмешался Пластилин Мира. - Каждому хочется взглянуть на мир по-новому. Похороните меня: меня в э т о м о б л и к е еще никогда не хоронили!
- Можно в конце концов вообще никого не хоронить, - подало голос Белое Безмозглое.
- Я зря могилу копал? - обиделся Старик-без-Глаза.
- Почему зря? - продолжало оно. - Пусть так постоит: была бы могила - желающие всегда найдутся!..
Пока шли эти препирательства, в атмосфере начали происходить волнения... Тонкий и длинный, как игла, звук проткнул пространство.

дальше
в Содержание