Обложка Альманаха

ПОЛУНОЧНИК


 

 

Краснов Игорь.

 

 

Дорога домой: преодоление любви.

 

 Я вспоминал любовь, стараясь не тревожить женщину, лежавшую у меня на руках. Вокруг медленно менялись предметы и явления.

Менялись пространства.

Пока я не чувствовал е╠ тяжести, и у меня было немного времени, чтобы поразмыслить. Путь домой неблизок, долог, тяж╠л.

Они все любили меня, я любил их всех. Я любил столь многих, что стал задумываться, зачем любовь, что она такое, как я е╠ понимаю.

Я с юности называю любовь сукой, но как я любил до юности, так я любил во время не╠, так и позже любил.

Любовь - лучшее, что есть на свете.

Даже нераздел╠нная любовь - великое счастье.

Любовь спас╠т мир.

Вс╠ лажа.

Я любил самозабвенно, любил два дня, любил всю жизнь, любил за хорошее и любил за плохое, любил по-настоящему и обманывал. Себя. Я штудировал науку обольщения и утопал в страсти, забывая в с ╠. Я старался быть честным с собой, чтобы оставаться честным с ними. Я врал и себе и им.

И теперь я здесь, на дороге домой. Как я взгляну в глаза тому, кто меня послал так далеко и заставил узнать о жизни ещ╠ столько? Как я расскажу ему про любовь? Он не пойм╠т. Пойм╠т ли меня кто-нибудь?

Я любил уже долго и много к тому моменту, как мне показали, как это делается. Я был удивл╠н, наверное, и на время забыл настоящий смысл этого слова. Потом меня кто-то полюбил.

Тогда я очнулся. Тогда я впал в плохую депрессию.

Я думал: какого хрена меня любят, а я не люблю? Почему так? Почему я раньше думал, что люблю всех, а этого человека не смог полюбить?

Как всегда, я наш╠л выход: я продолжал сходить с ума, не трогая мир и людей, которые называли меня интересным словом: псих. Я не мог избавиться от этого ярлыка, который крепко приклеился в моей голове. Я сам стал работать на него, запутываясь и задыхаясь.

Кто любил меня, тот забыл, а я вс╠ ещ╠ не мог простить себе то, что не смог полюбить. Я начал пить, но алкоголь никак не влиял на меня, потому что в любой момент я мог выйти из состояния опьянения.

Кто-то считал меня дерьмом, кому-то я приходился по душе: этакий страшноватый, придурковатый человек.

А я вс╠ думал, что люблю всех их.

Текло время, и текло оно быстро, и я решил ускорить этот процесс: встал на мост и прыгнул с него. Я думал, что выйдет красиво: неживой человек, вымокший в воде, очищенный, а получилось так противно: обе ноги сломаны в нескольких местах, не говоря о руках. Почему-то вода зам╠рзла, хотя мне казалось, что была не зима. Может, тот, кто послал меня, решил, что мне ещ╠ не время.

Меня вылечили странные люди в пахнущих белых халатах. Они постоянно что-то мне говорили, и я кивал; возились с ногами, руками, и я визжал. Говорили, что я должен поправиться, что жизнь - самое дорогое, что у меня есть.

Тогда я спросил: "Я не понял: почему так? И что такое жизнь?"

Это поставило в тупик странных людей в белом, но ненадолго. Наш╠лся умный человек с бородой среди них, и вс╠ мне пояснил. "Жизнь, - говорил он, - нужна, чтобы любить. Теперь ты, наверное, захочешь знать, зачем человеку любить, не правда ли?" - сказал он, ожидая утвердительного ответа.

"Нет, - я улыбнулся, - я понял вашу мысль".

Доктор тогда уш╠л в общем довольный.

Мало времени прошло, и я снова жил, как и прежде. То, что мне надо жить, я понял и так. Уже тогда, когда валялся на льду и оценивал произошедшее. В принципе, мне даже нравилось это - жить.

Я вернулся, но не туда, где жил раньше. Меня встретили очень радушно и любили ещ╠ больше, чем раньше. А я меньше.

Я быстро понял это, однако долго думал, что же мне делать с этим знанием: чем меньше, тем больше, чем больше, тем меньше. И, кажется, наш╠л, что.

Я не знаю, понимает ли тот, кто проч╠л эти строки, смысл взаимоотношений, смысл этой идеи, но, молю бога, которого мне не довелось и не довед╠тся встретить, чтобы ты, читатель, не понял эту идею так, как я.

Нет, я не использовал е╠, как это принято на Земле, во благо... себе. Мне это просто незачем. Я имел в виду то, что я понял это, и мне стало холодно. Очень холодно.

Я не пользовался открытием, но любил вс╠ меньше...

Затем мне пришло в голову: зачем люди, эти хорошие существа, страдают из-за меня? Я тогда не знал ответа, который сейчас уже приш╠л ко мне, но до сих пор непонятен. И я решил полюбить.

И я полюбил. Потому что захотел.

Это странно выглядело, но я был рад этому. Оказалось, что она меня не любила, что озадачило меня лишь потому, что не было похоже на мой прежний опыт.

Мне довелось собрать е╠ чувства с асфальта. Е╠ сбил автомобиль. Насмерть.

Я был опечален.

Наверное, тот, кто меня сюда послал, давал понять, что я не должен заниматься такого рода экспериментами. И я перестал.

Я покинул то место, где жил, и переехал в другое. Там меня любили все или почти все. Это была моя Утопия, на которой теперь уже я сам чувствовал себя дерьмом. Я и был дерьмом. Я-то уже никого не любил. Я ходил по улицам с измен╠нной внешностью, и меня часто били. Это доставляло мне почти идеальное удовольствие, хотя было чуть-чуть жаль сво╠ тело.

Потом я пош╠л волонт╠ром в какую-то армию, в глубине души надеясь, что меня скоро убьют. Я ш╠л на самые рискованные задания, и однажды нас окружили. Я поп╠р прямо на стволы, поливая их свинцом, отходя от "своих". Вдруг взади бабахнуло, и свет померк. Моих недавних спутников не осталось в живых ни одного, но я был жив! И в плену.

Там мне предложили перейти на их сторону. Я сказал, что мне вс╠ равно, на чьей стороне умирать.

Мне удалось стать л╠тчиком - это была моя давняя мечта. Но и в небе я не умер. Я готов был умереть случайно, но не мог заставить себя повторить самоубийство. Сменив личность, я оказался в совершенно ином месте.

Я ходил как лунатик, держа в голове только одну мысль. Единственную, что обогатила мо╠ знание за время обретения смерти, которую, понятно, я не обр╠л. Меня что-то держит в этом мире, что-то, что я должен сделать.

Сначала я попытался понять, плохое это действие или хорошее. Решил, что хорошее. Потому что я убил очень много людей, что без их согласия плохо невообразимо.

Я начал делать хорошо и сделал этого много.

Я не один был такой. Я встречал очень много похожих и не совсем похожих. Это были прикольные люди, мы помогали друг другу, чем могли. Но наши адреса забывались и менялись, они уходили и приходили. Я больше не чувствовал огораживающего дыхания того, кто меня послал, того, кого я называл своей судьбой, и был несказанно рад этому: я продолжал свой путь домой в основном без отклонений.

Я больше не любил вообще никого и даже не замечал, любит ли меня кто-нибудь. Я жил почти в себе. Я ш╠л один.

Да, было скучно. Лишь чуть-чуть. Я ш╠л, нередко вспоминая свои любови. Они все оставили след в моей душе, но лица вс╠ же медленно отходили в туман. Я уходил. А они где-то оставались.

У каждого свой путь, и это просто чудо, что наши пути с этой женщиной совпали на последнем участке. Так ведь гораздо легче.

Она скоро просн╠тся, и тогда я передам это сообщение людям: ей незачем знать обо мне столько всего. Она, конечно, удивится, увидев, что мы совсем близко к дому, а, кроме того, уже сможет идти сама.

Это хорошо, потому что руки мои устали.

Я сейчас вдруг понял, кто этот, который меня послал. Не понял, а вспомнил. Это я сам.

Она вот-вот просн╠тся; я заканчиваю.

Не вс╠ теперь так безоблачно: какие-то проблемы оставались у меня дома, но теперь есть опыт, чтобы их решить.

Я знаю, что я смертный. Я знаю, что я смертник. Мне нравится так думать, потому что за смертью начинается жизнь. За смертью начинается новый опасный путь. Опасный, долгий, но интересный, интригующий, необходимый.

Я многое теперь понимаю: теперь к моим опытам добавился ещ╠ один, такой, какого ни у кого из моего дома нет.

Она просыпается, потягивается, я опускаю е╠, смотрю на не╠, она смотрит на меня, мы целуем друг друга по старинке. Я люблю е╠, и она любит меня. Оказалось, что здесь мы расста╠мся - тут развилка дороги. Мы вс╠ знаем о чувствах друг друга, и слова не нужны. Мы прощаемся и, не оглядываясь, расходимся. Дом уже совсем-совсем близко - я это знаю.

Я рад, я очень рад. Не знаю, сколько ещ╠ раз прид╠тся мне проделать то же самое, но пока я справился. Мне светит моя луна - да, я дома! Величие дома не обсуждается. Оно абсолютно, неопровержимо и очевидно.

Вы это знаете, вы все это знаете, потому что у всех есть дом, и со многими мы соседи. Чуть-чуть жаль, что почти все отсутствуют: не с кем обсудить то, что меня тревожит. Но я подожду: у меня вс╠ время вселенной и куча дел.

А вы приходите! Вы вспомните, где меня найти. Я пока дома, пока отдыхаю.

Я проделал самый долгий путь - путь домой.