|
|
|
|
|
Курт Воннегут. |
|
|
|
Кто я буду такой? |
|
|
|
перевод Михаила Корнеенкова |
|
|
1 Клуб Маски и Парика Северного Кроуфорда, любительское театральное сообщество, к которому я принадлежу, проголосовал за то, чтобы выбрать для весенней постановки пьесу Теннеси Уильямса "Автомобиль по имени Мечта". Дорис Сойер - завсегдашний режиссер - сказала, что не может в этот раз ставить пьесу, потому что ее матушка приболела. И еще она сказала, что клубу давно пора подыскать новых режиссеров, поскольку она не может жить вечно, даже если и прожила уже семьдесят четыре года. Таким образом на должность режиссера был утвержден я, хотя единственная вещь, которую я до этого ставил, были комбинации алюминиевых антиштормовых жалюзей и окон, которые я продавал. Самое большее, чего я достиг на актерском поприще была роль или дворецкого, или полицейского - смотря какую из них считать более высоким достижением. Я выставил кучу условий, прежде, чем согласился на роль режиссера, и самым главным было участие Гарри Нэша - единственного настоящего актера в клубе - ему отводилась роль Марлона Брандо в пьесе. Талант Гарри был настолько многогранен, что только в течение последнего года он сыграл около десятка ролей, а сколько их было до этого уже и не поддается исчислению. На заседании Гарри не присутствовал, и потому не мог выразить свое согласие или несогласие. Он никогда не присутствовал на сборах труппы, будучи слишком скромным для этого. И пропускал собрания он не потому, что был занят чем-то. Он не был женат, не гулял с женщинами - у него даже не было близких друзей среди мужчин. Он сторонился всякого рода собраний потому, что не умел ничего делать без сценария. Поэтому на следующий день мне пришлось спуститься в промтоварный магазин Миллера, где Гарри служил секретарем, и спросить его - не возьмется ли он за эту роль. По пути я зашел в телефонную компанию, чтобы объясниться по поводу счета, что получил за звонок в Гонолулу, поскольку ни разу в жизни я туда, естественно, не звонил. За стойкой сидела прелестная девушка, которую я до этого там не видел, и она объяснила, что компания закупила аппарат для автоматической обработки счетов, что он еще толком не налажен, что он делает ошибки. "Не только я не звонил в Гонолулу", - сказал я ей. "Боюсь, что во всем Северном Кроуфорде вы не найдете человека, который бы это сделал, или даже собирался сделать". Она взяла обратно квитанцию, а я спросил - не из окрестностей ли она Северного Кроуфорда. Она сказала "нет". Сказала, что только что приехала с новым аппаратом, чтобы обучить местных девушек, как с ним работать. Затем, сказала она, она со следующим аппаратом поедет куда-нибудь еще. "Что ж", - сказал я, - "пока людям приходится ездить по свету с аппаратами - все в порядке". -Что? - спросила она. -Когда аппараты начнут сами себя возить, - сказал я, - вот тогда людям придется серьезно обеспокоиться. - Ох, - сказала она. Она не казалась серьезно заинтересованной этой темой, и я подумал, - интересно ли ей вообще что-нибудь? Она казалась застывшей, сама почти как автомат, автомат вежливости телефонной компании. - Как долго вы пробудете в городе? - поинтересовался я. - В каждом городе я провожу восемь недель, сэр, - сказала она. У нее были хорошенькие голубые глазки, но со всей определенностью там не наблюдалось ни надежды, ни любопытства. Она поведала мне, что курсирует от города к городу таким образом уже в течение двух лет - везде посторонняя. Но я взял себе на заметку, что она могла бы стать неплохой Стеллой в пьесе - женой персонажа Марлона Брандо, того персонажа, на роль которого я наметил Гарри Нэша. Поэтому я сказал ей, где и когда у нас проходят пробы, и сказал, что клуб будет очень рад, если она сможет прийти. Она удивилась, и слегка потеплела. - Знаете, - сказала она. - впервые кто-то просит меня принять участие в каких-либо общественных мероприятиях. - Что ж, - сказал я, - нет другого пути быстрее узнать кучу хороших людей, чем поиграть с ними. Она сказала, что ее зовут Элен Шоу. Сказала, что может лишь удивить меня - и себя. Сказала, что сможет лишь прийти. Вам может показаться, что после всех этих пьес, в которых Гарри Нэш принимал участие, Северный Кроуфорд был им перекормлен. На самом деле жители города могли наслаждаться им бесконечно, поскольку на сцене он никогда не был Гарри Нэщем. Когда темно-красный занавес поднимался, Гарри всем своим существом являл то, что предписывали ему сценарий и говорил режиссер. Однажды кто-то сказал, что Гари не мешало бы сходить к психиатру , дабы наконец-то стать кем-то в реальной жизни - жениться в конце концов, подыскать работу получше секретарства в промтоварном магазинчике Миллера за пятьдесят долларов в неделю. Не знаю, чтобы мог бы выведать о Гарри психиатр, что не было бы известно в городе. Проблемы Гарри начались с того, что еще младенцем его оставили на ступеньках Унитарной Церкви, и он так и не узнал, кто его родители.Когда я сказал ему там же, у Миллера, про то, что меня назначили режиссером, и что я хочу его в свою пьесу, он ответил то, что всегда говорил, когда кто-либо предлагал ему роль, очень грустную фразу, если призадуматься: - Кто я на этот раз? - сказал он. Я назначил прослушивание там, где они происходили всегда - на втором этаже Публичной Библиотеки С. Кроуфорда. Пришла и Дорис Сойер, дабы поделиться бесценным опытом. Вдвоем мы сели наверху, в то время как люди, ожидавшие ролей, находились внизу. Вызывали их по одному. Хоть это и было пустой тратой времени, Гарри Нэш исправно приходил на пробы. Наверно, он хотел лишний раз побыть в шкуре актера. Для вящего Гарриного удовольствия, и для нашего тоже, мы попросили почитать его ту сцену, где он избивает свою жену. Это была пьеса в пьесе - то как Гарри играл это - у Теннесси Уильямса ничего такого не было и в помине. Гарри, весивший около семидесяти килограммов и выросший до ста шестидесяти сантиметров в высоту, добавил себе 15 килограмм весу и пару сантиметров роста, просто подложив толстенную книгу. Он носил маленький короткий пиджачок и нарядный маленький красный галстук с изображением лошадиной головы. Сняв пиджак и галстук, он расстегнул воротник, потом, собираясь с духом, повернулся к нам с Дорис спиной. Хотя рубашка была еще совсем новая, на спине она была порвана. Он сделал это намеренно, чтобы с самого начала еще больше походить на Марлона Брандо.Когда он вновь повернулся к нам, то это был уже огромный, привлекательный, самодовольный, жестокий мужчина. Дорис читала роль Стеллы, жены, а Гарри внушал этой старой-престарой женщине мысль, что она, молодая, прекрасная, беременная женщина, вышла замуж за сексуальное чудовище, собирающейся вышибить ей мозги. Я читал роль Бланше, ее сестры по пьесе. После того, как мы с Дорис закончили наши эмоциональные переживания, Гарри вытащил из-за пазухи фолиант, одел пиджак, и вновь превратился в бледного гардварского секретаря. - Это: я все сделал правильно? - спросил он, и казалось, что он был уверен, что роль ему не дадут. - Что ж, - ответил я, - для первого чтения совсем неплохо. - Есть хоть какой-нибудь шанс, что я получу эту роль? - спросил он. Не знаю, почему он всегда старался выглядеть так, будто у него есть какие-то в этом сомнения, но он действительно сомневался. - Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что движемся в вашем направлении - сказал я ему. Он был очень обрадован. - Спасибо! Спасибо большое! - сказал он, пожав мне руку. - Есть ли там внизу прелестная девушка? - спросил я, имея в виду Элен Шоу. - Я не обратил внимания, - сказал Гарри. Вышло так, что Элен Шоу действительно пришла на пробы, и мы с Дорис замерли в ожидании. "Наконец-то", - думали мы, - "Северный Кроуфорд увидит на сцене по-настоящему молодую девушку, вместо одной из этих поистаскавшихся сорокалетних женщин, которых нам приходилось подсовывать вместо девушек. Но Элен Шоу совершенно не умела играть. Что мы только не давали ей читать, на ее лице оставалась все та же улыбка, приготовленная для любого, кто придет объясняться по поводу своего телефонного счета .Дорис пыталась ее чему-то обучить, заставить ее понять, что Стелла в пьесе очень вспыльчивая девушка, влюбившаяся в бандита, поскольку ей именно такой тип мужчины и нужен. Но Элен раз за разом читала строки с одной и той же интонацией. Не уверен, что даже землетрясение способно было расшевелить ее, чтобы она произнесла: "Оо". - Дорогая, - говорила Дорис, - я хочу задать тебе личный вопрос. - Хорошо, - сказала Элен. 2 - Ты когда-нибудь была влюблена? - спросила Дорис. - Воспоминание о какой-нибудь старой любви могло бы помочь тебе вложить большую теплоту в свою игру. Элен нахмурилась и глубоко призадумалась. - Что ж, - сказала она. - я много путешествую, практически все мужчины в различных компаниях, в которые я попадаю, женаты, и потом - я нигде не задерживаюсь настолько, чтобы найти достаточно неженатых людей. - Как насчет школы? - спросила Дорис. - Первая любовь и все такое? Элен задумалась над этим, и потом сказала: - Даже в школе я всегда много переезжала с места на место. Мой отец был строительным рабочим, ездил за работой, и потому я постоянно где-то говорила "привет" или "пока", без чего-либо в промежутке. - Гм, - сказала Дорис. - А звезды кино считаются? - спросила Элен - Я не имею в виду в реальной жизни. Я никого не знаю. Я имею в виду только на экране. Дорис посмотрела на меня и закатила глаза. "Наверно, это в своем роде тоже любовь". Тогда Элен немного приободрилась: - Я просиживала часами в кинотеатре на одних и тех же фильмах, - произнесла она. - Я мечтала о том, что я замужем за любой кинозвездой, что сейчас на экране. Они были единственными людьми, что переезжали вместе с нами. Куда мы не переехали, звезды кино были с нами. - Ага, - сказала Дорис. - Что ж, спасибо, мисс Шоу, - сказал я. - Спускайтесь вниз и подождите остальных. Мы дадим вам знать. Мы попытались найти другую Стеллу. И не было ни одной женщины в клубе, что сравнилась бы с Элен ее свежестью и молодостью. - Все, кого мы имеем, идеально подходят на роль Бланше, стареющей сестры Стеллы - сплошь увядающие женщины. Вот она жизнь - двадцать Бланше на одну Стеллу. - А когда вы находите Стеллу, - подхватила Дорис, - выходит так, что она не знает, что такое любовь. Мы с Дорис решили, что последнее, что мы можем попытаться сделать - это попросить Гарри Нэша сыграть какую-нибудь сцену вместе с Элен. - Он может немного разбудить ее. - сказал я. - У этой девушки нечего будить. - сказал Дорис. Мы позвали Элен вернуться наверх, и попросили кого-нибудь разыскать Гарри. Он никогда не сидел вместе со всеми ожидавшими на пробах - так же, как и на репетициях. В ту минуту, когда он не должен был быть на сцене, он исчезал в каком-нибудь тайном месте, где он бы мог услышать, как его зовут, но где невозможно было бы его увидеть. На пробах в библиотеке он обычно прятался в справочной комнате, проводя время за разглядыванием флагов различных стран, посреди ящиков с ссылочной информацией. Элен поднялась наверх, и мы были огорчены, увидев, что она плачет. - О, дорогая, - сказала Дорис - моя хорошая - что произошло? - Я была ужасна, не так ли? - сказала Элен, пряча глаза. Дорис произнесла единственно возможную фразу, когда кто-либо плачет в любительском театральном сообществе. Она сказала: - С чего это ты взяла? Совсем нет. Ты была изумительна. - Нет, нет - сказала Элен. - Я ходячий кубик льда, и я знаю это .- Никто не посмеет, взглянув на тебя, сказать это, - сказала Дорис. - Когда они узнают меня поближе, они смогут сказать так, - сказала Элен. - Когда люди узнают меня, это именно то, что они говорят. Ее рыдания усилились: - Я не хочу быть такой, какая я есть. Но я ничего не могу поделать, живя таким образом, как я живу всю свою жизнь. Единственный опыт, который у меня есть - это сумасшедшие мечты о кинозвездах. Когда я встречаю кого-нибудь в реальной жизни, я чувствую себя, как будто нахожусь в большой бутылке, как будто я не могу дотронуться до этого человека, как бы я ни пыталась сделать это. И Элен начала толкать воздух, как будто вокруг нее действительно была бутылка. - Вы спрашивали, была ли я когда-нибудь влюблена, - сказала она Дорис - Нет, но хотела бы. Я знаю, о чем эта пьеса. Я знаю, что должна чувствовать Стелла и почему она это чувствует. - Я: я:. я: - сказала она, и слезы не давали ей продолжить. - Вы: что, дорогая? - мягко спросила Дорис. - Я, - сказала Элен и вновь толкнула воображаемую бутылку. - Я просто не знаю, как начать, - сказала она. Послышалась тяжелая поступь по лестнице. Это звучало так, будто подводник поднимался по лестнице в своих свинцовых башмаках. Это был Гарри Нэш, превративший себя в Марлона Брандо. Он вошел, практически волоча свои ноги по полу. И он настолько вжился в роль, что вид плачущей женщины заставил его усмехнулся. - Гарри, - сказал я, - Хочу представить тебя Элен Шоу. Элен - это Гарри Нэш. Если вы сыграете роль Стеллы, то он будет Вашим мужем в пьесе. Гарри не протянул руки для рукопожатия. Он засунул руки в карманы, и нагнувшись осмотрел ее с голову до пят, окинул ее взглядом, что оставил ее обнаженной. Слезы ее прекратились в тот же миг. - Мне интересно, сможете ли вы сыграть сцену с мордобоем, - сказал я, - а потом сразу сцену примирения. - Конечно, - сказал Гарри, не отводя с нее глаз. Его взгляд буравил ее одежду быстрее, чем она успевала ее надеть. - Конечно, - сказал он. - если Стел подыграет. - Что? - спросила Элен. Ее лицо окрасилось в цвет клюквы. - Стел - Стелла, - сказал Гарри. - Это ты, Стел - это моя жена. - Мне нужно что-то, что я смог бы кинуть, - сказал Гарри. - Что? - спросил я. - Там есть место, где я выбрасываю радио из окна, - сказал Гарри. - Что можно выбросить? Я сказал ему, что железное пресс-папье будет радио, и открыл окно пошире. Элен Шоу выглядела напуганной до смерти. - Где бы вы хотели, чтобы мы начали? - сказал Гарри и закатал рукава, как разогревающийся боксер. - Начните несколькими строками ранее того места, где вы выбрасываете радио из окна. - сказал я. - Хорошо, хорошо - сказал Гарри, разогреваясь, разогреваясь. Он оценил месторасположение сцены. - Посмотрим, - сказал он. - "после того, как я выбрасываю радио, она убегает со сцены, я преследую ее, и даю ей тумака. - Правильно, - сказал я. - Ну что ж, крошка, - сказал Гарри Элен, прикрыв глаза. То, что должно было произойти, было грандиознее, чем гонка колесниц в Бен Гуре. - На старт, - сказал Гарри, - внимание, марш!
3 Когда сцена была окончена, Элен Шоу была так разгорячена, словно грузчик, и тело ее было безвольно, как угорь. Она сидела с раскрытым ртом и ее голова была наклонена на одну сторону. Она больше не была ни в какой бутылке, удерживающей ее и сохраняющей в чистоте и безопасности.. Бутылка ушла. - Так я получу эту роль ли нет? - фыркнул мне Гарри. - Получите, получите, - сказал я. - Просто прекрасно, - сказал он, - Я ухожу: - Скоро увидимся, Стелла, - сказал он Элен и ушел, захлопнув за собой дверь. - Элен? - сказал я. - Мисс Шоу? - Мф? - Роль Стеллы ваша, Вы были великолепны! - Да? - Никогда бы не подумала, что в вас столько огня, дорогая, - сказала ей Дорис. - Огня? - спросила Элен. Она не понимала, где она находится. - Смерч! Буря! Ураган! - воскликнула Дорис. - Мф, - это было все, что она отвечала. Она выглядела так, будто собирается сидеть в кресле с открытым ртом вечно. - Стелла, - позвал я. -А? -Я разрешаю Вам уйти. Так мы начали репетировать четыре раза в неделю на сцене одной из школ. И Гарри, и Элен установили такой высокий темп, что все кто был занят в пьесе, как будто немного помешались от возбуждения и изнеможения до того, как подошла к концу 4 репетиция. Обычно режиссеру приходится умолять актеров зубрить их партии, но в данный момент эта проблема меня не волновала. Гарри и Элен так хорошо работали вместе, что все остальные почитали за честь и удовольствия поддержать их. Безусловно я был счастлив - или думал, что счастлив. Дела шли настолько хорошо, так плодотворно, что мне пришлось сказать Гарри с Элен после одной из любовный сцен: - Пожалуйста, попридержите немного страсти для настоящего представления. Вы сожжете друг друга. Я сказал это после четвертой или пятой репетиции, и Лидия Миллер, игравшая роль Бланше, сидела рядом со мной в зале. В настоящей жизни она была женой Верна Миллера, владельца того самого промтоварного магазинчика. Верн был боссом Гарри. - Лидия, - сказал я ей. - как Вы думаете, у нас тут пьеса или роман? - Это Вы верно подметили, у Вас тут роман. Она произнесла это так, будто я совершил нечто ужасное. - Вы должны гордиться собой. - Что вы под этим подразумеваете? Перед тем, как Лидия смогла ответить, Гарри заорал на меня со сцены, спрашивая, если я с ним закончил, то он пойдет домой. Я ответил, что он может идти, и будучи все еще Марлоном Брандо, он ушел, пиная по пути мебель, и хлопая дверьми. Элен осталась на сцене в одиночестве, сидя на лавочке с тем же ничего не выражающим взглядом, что был у нее на пробах. Девочка была выжата. Я повернулся к Лидии и сказал: - Что ж, до сих пор я считал, что имею полное право быть счастливым и гордым. Происходит что-то, о чем я не подозреваю? - Вы знаете, что эта девочка по уши влюблена в Гарри? - Понарошку - Какой такой понарошку? Нет больше никакой игры, Вы только посмотрите на нее". Она грустно хихикнула. "Вы больше не режиссируете эту пьесу. - А кто же? - Мать Природа во всем своем наихудшем проявлении, - сказала Лидия. - И подумайте, что произойдет с этой девочкой, когда она обнаружит, кем является Гарри на самом деле. Она сама себя поправила: - Кем на самом деле Гарри не является. Я не собирался ничего предпринимать, поскольку считал, что это не мое дело. Я слышал, как Лидия пытается сделать что-либо, но она в этом не преуспела. - Знаете, - сказала Лидия одним вечером Элен. - Однажды я играла Энн Рутлидж, а Гарри был Авраамом Линкольном. Элен захлопала в ладоши: - Это должно быть божественно - Так и было - в своем роде. Иногда я так заигрывалась, что любила Гарри, как самого Авраама Линкольна. Я была вынуждена спускаться с небес на землю и напоминать себе, что он никогда не собирался освобождать рабов, что он всего лишь клерк в магазинчике моего мужа. - Он самый великолепный мужчина, которого я когда-либо встречала, - сказала Элен. - Конечно, конечно. Единственное, о чем Вы должны помнить, когда играете с Гарри - это то, что случится после последнего представления. - О чем это Вы? - Как только шоу закончится, - что бы Вы ни думали о Гарри, - все это испарится в воздух. - Я не верю в это. - Не отрицаю, в это сложно поверить. Элен немного опечалилась: - В любом случае, зачем Вы мне это говорите? Даже, если это и правда, мне-то какое дело? - Я: я не знаю. Лидия тихонько отошла от нее, насупившись, обиженная, как предполагалось, что она будет вести себя в пьесе. После этого никто больше ничего не говорил Элен, не пытался предупреждать ее по поводу Гарри, даже после того, как разнесся слух, что она сказала в своей телефонной компании, что не хочет больше никуда переезжать, что она хочет остаться в Северном Кроуфорде.
4 И вот настало время первого представления. Мы давали спектакль три раза в неделю - в четверг, пятницу и субботу - и аудитория была наша. Зрители верили каждому сказанному на сцене слову, и, когда темно-красный занавес опускался, они были готовы бежать в сумасшедший дом вслед за Бланше. В день премьеры девочки из телефонной компании послали Элен дюжину алых роз. Я вынес их на сцену, когда Элен и Гарри вышли вместе на бис. Она подошла к букету, взяла одну розу и повернулась, чтобы отдать ее Гарри, но вдруг перед лицом всех присутствующих обнаружила, что Гарри исчез. Занавес пал на эту маленькую сценку - девушка, протягивающая розу в пустоту. Я пошел за кулисы, и обнаружил ее все еще держащей эту розу. Букет лежал в стороне. Глаза ее полнились слезами. - Что я сделала не так? - спросила она меня. - Я его каким-то образом оскорбила? - Нет, - сказал я, - он всегда так поступает после спектакля. После окончания он мгновенно исчезает. - И завтра он сбежит вновь? - Даже не сняв грима. - И в субботу? - спросила она. - Он же останется на клубную вечеринку в субботу, ведь правда же останется? - Гарри никогда не ходит на вечеринки. После того, как опускается занавес в субботу, он исчезает из виду вплоть до понедельника - первого рабочего дня недели. - Как грустно. Игра Элен в пятницу была не столь хороша, как накануне. Казалось, она думает совсем о другом. Молча она наблюдала, как скроется Гарри вслед за опустившемся занавесом. В субботу она блистала. Обычно ритмом заправлял Гарри, но в тот день ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы выдержать темп, заданный Элен. После последнего бисирования, когда опустился занавес, Гарри захотел было сбежать, но не смог. Элен не выпускала его руку. Остаток труппы, рабочие сцены, любители автографов стояли вокруг этой пары, и наблюдали, как Гарри пытается освободиться. - Ну, - сказал он, - мне надо идти. - Куда? - спросила Элен. - Ох, - сказал он - домой. - Не будешь ли ты так любезен проводить меня на клубную вечеринку? Он густо покраснел. - Боюсь, что я не завсегдатай вечеринок. Марлон Брандо из него полностью вышел. Он был косноязычен, напуган, он был сама скромность. Он был тем Гарри, которого все знали между представлениями на сцене. - Хорошо, - сказала она. - Я позволю тебе уйти, если ты пообещаешь мне одну вещь. - Это какую? Я подумал, что он выпрыгнул бы из окна, если бы она его отпустила в тот момент. - Я хочу, чтобы ты пообещал мне подождать здесь, пока я не принесу тебе твой подарок, - сказала она. - Подарок? - переспросил он, паникуя все больше. - Обещаешь? - спросила она .Он пообещал. Это было единственное условие, при котором он мог высвободить свою руку. И так он стоял, жалкий, пока Элен не сбегала в гримерную за подарком. Ожидая, ему пришлось выслушать огромное количество комплиментов, множество людей поздравили его, сказали, какой он хороший актер. Но поздравления его не радовали. Единственное, о чем он мечтал в тот момент - как бы поскорее уйти. Элен вернулась с подарком в виде экземпляра "Ромео и Джульетты", маленькой книжицы с большой красной лентой вместо закладки. Гарри был очень смущен. Единственное, что он смог из себя выдавить было "спасибо". - Закладка лежит на моей любимой сцене, - сказала Элен. - Гм, - сказал Гарри. - Не хочешь взглянуть, какая сцена у меня любимая? Гарри пришлось открыть книгу на том месте, где было заложено. Элен встала совсем близко от него, и прочитала партию Джульетты: *"Как ты сюда пробрался, для чего? Ограда высока и неприступна. Тебе здесь неминуемая смерть Когда б тебя нашли мои родные". Она указала на следующую строку. - Теперь смотри, что ответил Ромео, - произнесла она. - Гм, - пробурчал Гарри. - Прочти, что сказал Ромео. Гарри прочистил горло. Ему совсем не хотелось читать свою партию, но ему пришлось это сделать. - Меня перенесла сюда любовь - Ее не останавливают стены. - прочитал он громко своим обычным голосом. Но затем с ним произошла перемена. - В нужде она решается на все, - прочитал он и вытянулся, восемь лет слетели с него, он вновь был храбр и бесшабашен. - И потому - что мне твои родные! - Они тебя увидят и убьют, - сказала Элен, и стала уводить его в направлении кулис. Твой взгляд опасней двадцати кинжалов. (Элен подвела его к выходу) Взгляни с балкона дружелюбней вниз И это будет мне от них кольчугой. - Не попадись им только на глаза, - сказала Элен и это было последнее, что мы слышали. Они скрылись за дверьми. Они так и не показались на клубной вечеринке. Неделю спустя они поженились. Они выглядели очень счастливыми, хоть иногда и вели себя очень странно, в зависимости от того, какую пьесу они читали друг другу в это время. На днях я заглянул в телефонную компанию, чтобы объясниться по поводу ошибок, которые глупый аппарат наделал вновь. Я спросил Элен, какие пьесы они с Гарри читали на днях. - На этой неделе я была замужем за Отелло, была любима Фаустом и выкрадена Парисом. Не правда ли, я самая счастливая женщина на свете? Я сказал, что это действительно так, и что большинство женщин в городе согласны со мной. - У них был шанс, _ сказала она.- Большинство из них не смогли бы выдержать перевозбуждения, - сказал я. И добавил, что меня попросили поставить еще одну пьесу. Я спросил, не согласятся ли они с Гарри принять участие в постановке. Она одарила меня улыбкой и произнесла: - Кто мы на этот раз?
_________________________________ * Перевод Б. Пастернака |