|
|
|
|
|
|
|
|
|
Разнообразье бытия . |
|
|
Под бетонными сводами на вмонтированных в стену крепких стальных кронштейнах торчат прямоугольники телекамер с объективами, прикрытыми предохранительными стеклами. Камеры неустанно следят за потоками проходящих внизу людей, фиксируя на какой-то не известно где находящейся кассете все видимое. Если добраться до скрытого от стороннего наблюдателя видеомагнитофона и просмотреть все то, что он записал, то можно было бы узнать много интересного, по крайней мере, любопытного о нашей повседневной жизни. А если просмотреть все, что записывают все скрытые от глаз камеры, то увидишь, наверняка, такое, что не описано ни в одном романе. Я представил себе, что передо мной стоит ящик телевизора, подключенного ко всем скрытым камерам страны, и вот что из этого вышло. В метро. Наверху еще дышит теплом один из последних теплых дней, летних дней, хотя на календаре уже осень. А внизу, на платформе станции метро приятная прохлада. Людские потоки текут двумя встречными течениями - по одной стороне - туда, по другой - обратно. Интенсивность потока меняется волнообразно, то усиливаясь с приходом поезда, то ослабевая до тоненькой струйки. На линии между встречными течениями в самом центре платформы стоят две совсем еще молоденькие девушки, стоят с явными намерениями. На обеих надеты вызывающе коротенькие мини-юбочки. Плечи и животики оголены, губы ярко накрашены, глаза подведены. Контрастность изображения двух изначально невыразительных лиц повышена сверх обычного. Коробочки и баночки, с помощью которых это было сделано, убраны в малюсенькую косметичку с защелкой. Обтянутые черными колготками бедра уходят под высокий подол юбки. Глазки масленые, взгляды вызывающие. Что ж тут поделаешь? В последние несколько дней природа резко усилила свои требования, взяв пример с шахтеров и учителей. Волнообразные физиологические процессы обострились и выгнали двух юных подруг на охоту в самый людской омут, где косяками ходят вожделенные толстые рыбы с тугими бумажниками, которые (бумажники) не прочь развлечься на полную катушку. Объектив скрытой камеры внимательнее всмотрелся в застоявшихся на платформе особей женского роду и увидел чуть больше, чем вначале. Вот стоят две девицы, переминаются с ноги на ногу, выказывая миру не столько соблазнительные стороны своих тщедушных телец, сколько острые углы колен и слишком круто закругленные попки, не взявшие еще правильной формы из-за малолетства их обладательниц. Вот они ворочают из стороны в сторону избыточно разукрашенными глазками, вертят ручками и ножками то так, то сяк. А железные потоки следуют волнами строго по графику, не замечая двух жаждущих хоть какого-то успеха, потоки воспринимают их лишь как пестрые пятна, лишь как помеху слева по ходу движения. Ох, жестоки законы природы! На стройке. Охранники в новой темнозеленой форме с яркими нашивками и с рациями в руках дефилируют мимо внешнего забора, отслеживая, чтобы прохожие не растащили по домам дорогой импортный материал для отделки новостройки. На строительстве гигантского торгового дома, в тесной низине, зажатой, с одной стороны, между глухой стеной здания, с другой, насыпным забетонированным возвышением возле входа внутрь и, с третьей, высоким крашенным черным забором из толстых стальных прутьев, собралась кучка трамбующих грунт под укладку асфальта работниц. Одна из них, одетая, как и другие, в грязную потертую синюю робу с повязанной застиранным до бесцветности платком головой, обращается к стоящему тут же начальнику, широкому мужику в распахнутом настежь пиджаке: - Тут вальком нужно работать. - Ну? - с явным раздражением в голосе поощряет работницу к дальнейшим разъяснениям мужик, бабий начальник. - Дайте нам специалиста вальком работать, - не унимается настырная женщина. - Где я тебе его: рожу, что ли?! - орет уже в полный голос мужик, - Я вам дам: Сами вальком работайте! Обычная производственная беседа начальника с подчиненными на отечественной стройке. Здесь нет ничего, что бы могло заинтересовать, привлечь внимание стороннего наблюдателя, тем более бесстрастный глаз телекамеры. Чему тут удивляться, - на таких незатейливых оборотах речи возведены все окружающие здания. На перроне. А вот и вокзал. У вагона поезда стали собираться пассажиры, штучно и группками. В одной из таких групп среди полных теток выделялась девочка-подросток. Она уже вытянулась вверх, достигнув ростом своих располневших родственниц, но все еще оставалась худой былиночкой, высокой, но не расцветшей веточкой, может быть, веточкой жасмина с набрякшими почками. Светлые русые волосы образовывали короткую тугую косу с вплетенной в нее ленточкой. Лицо сохраняло девчоночье выражение, какое бывает и в семь лет, и в пятнадцать: скошенный в гримасе задумчивости подбородок дополнялся непроизвольно наезжающей на верхнюю губу нижней и невыразительными детскими глазками. Из одежды на девочке были видны лишь два предмета: широкая и длинная белая футболка с иностранными словами, годившаяся для подростка в качестве летнего платьица, и пара белых носок. Блеклые босоножки на высоких каблуках завершали картину, усиливая комичное впечатление от нее. Между подолом футболки и носками шли две длинные голые ноги, еще не успевшие набрать жизненных соков. Кожу ног покрывали малюсенькие светлые волоски. Что можно было сказать об этом видении? - Наивное дитя, не ведающее о жизни ничего. Неожиданно, повернув голову, девочка увидела в окне соседнего поезда свое отражение. Тут же она развернулась всем телом, разглядывая видение и на ходу внося в него коррективы: распрямила ссутуленные плечи, поставила ровнее ступни ног. Взгляд ее оживился, выдавая в ней нарождающуюся женщину. В глазах проявилась искорка. Руки сами собой потянулись одергивать и приталивать платьице-футболку. Судя по всему, виденье в окне все больше нравилось девочке. Слегка поворачиваясь всем телом из стороны в сторону, она любовалась собственным отражением, с каждой минутой становясь в своих глазах старше на год. Самолюбование продолжалось до тех пор, пока не объявили посадку на поезд. Тогда подрастающая женщина снова превратилась в послушную девочку, и, сутулясь, поплелась за толстыми тетками, будто молодая кобылица в стаде стареющих лошадей. В роте. А вот что мы могли бы увидеть через глазок телекамеры, расположенной вблизи воинской части. В распахнутые окна третьего этажа были слышны грозные крики, об остальных подробностях можно было только догадываться. "Рота, строиться на обед!" - скомандовал старшина срочной службы Давыдов. Он всегда отдавал команды с каким-то особенным остервенением, с устрашающей гримасой из перекошенного рта и страшно выпученных глаз, - это для того, чтобы не надо было дважды повторять одну и ту же фразу. И в этот раз он рявкнул в полную силу, грозно озираясь по сторонам, выискивая по щелям между двухэтажными койками тех, кто не послушался его и продолжал сидеть на койке под сенью потертых шерстяных одеял. Старшина оглянулся, чтобы обрушить на непослушного уж вовсе безобразный ор с матюгами. Солдаты и сержанты неохотно повиновались, сползая по пролетам бетонных ступенек с третьего этажа на первый. Оттуда они выползли на улицу, на асфальтовую площадку перед казармой, чтобы постепенно из рыхлой округлой толпы сбиться в колонну по четыре. Такая чуть ли не демонстративная неспешность солдат объяснялась первым осенним морозцем и ожиданием долгих сборов строя изо всех щелей и закутков, - мерзнуть на ветру лишних десять минут из-за тех, кто зацепился в туалете или в штабе никому не хотелось. Старшина, подгоняя перед собой всех застрявших наверху, вышел из подъезда последним и гаркнул с показным раздражением в голосе и на лице: "Становись! - а тише, но с тем же выражением лица добавил, - "Пидоры!" Зеленая масса плавно трансформировалась в прямоугольник. Процесс этот оказался довольно болезненным, строй неравномерно сжимался и растягивался, выплевывая в остывший воздух сочные реплики на русском языке: "Двигайся, е: твою мать!" Давыдов проверил людей и, не найдя своих любимых корешей по увольнениям, - секретчика с фамилией, которая из-за избыточной секретности не сохранилась в памяти сослуживцев, и каптенармуса с внешностью армянина, скорее всего Карапетяна, - продолжая неприязненно морщить лицо, выдал довольно странную команду: "Сбегайте, кто-нибудь, за ними!" "Афоня, быстро!.. - подхватили из строя. Молодой боец, одетый в новое темнозеленое обмундирование, в расползающейся по голове чуть ли не до ушей пилотке отделился от зеленой массы. Он лениво поплелся в сторону высокой двухскатной крыши длинного одноэтажного барака, в котором располагался штаб полка. Старшина посмотрел в спину полноватого солдата и со свежим остервенением проорал: "Афоня, бегом!" Солдат чуть-чуть прибавил шагу. Зеленая масса безлико огрызнулась: "Мерзнуть тут из-за двоих му:" - и затихла в безмолвии. Самые говорливые закурили, заняв рты под другое, - не скажу более полезное, - занятие. Можно было слышать шуршание одиноких резных листиков, опадающих с невысокого южного дерева, которое первым почувствовало приход осени и сбросило с себя не успевшие пожелтеть одежды за один день. Еще утром оно было укрыто диковинным платьем из небольших остреньких листочков, соединенных по три на одном черенке, а теперь сбросило с себя почти все. Листики топорщились рыхлым покровом поверх еще зеленой травы, ствол же с множеством боковых суков остался голым, словно руки и ноги малайца - не белые, не черные, а светлокоричневые.Приход осени навевал грусть, томил душу, отчего, наверное, живая зеленая масса притихла, молча выдыхая вверх многочисленные сигаретные струйки. Нежность души не в моде среди доблестных воинов, ее скрывают от окружающих и маскируют грубостью, отборным словесным формотворчеством: "Ты, мудила, долго тебя ждать, пидор? !" Ни длинный и худой секретчик, ни плотный и приземистый каптенармус Карапетян не приняли слов на свой адрес, спокойно пристроились с дальнего бока к зеленому прямоугольнику. "Можно ехать," - съерничал Карапетян. "Не наглей", - негромко, но настойчиво парировал старшина и громче, перейдя на привычный ор, скомандовал: "Рота, налееееево! Шагоооом арш!" Грохоча кирзовыми сапогами, смердящая ваксой сороконожка двинулась вдоль казармы в сторону столовой. На повороте дороги из строя выскочил длинный худой солдат, плюхнулся на землю и стремительным рывком стащил с правой ноги сапог, - портянка дымилась, загоревшись от неаккуратно брошенного окурка. "Зажарился?! Гастелло. Гаси его!", - шумно оживились штатные злопыхатели и недоброжелатели. "Рота, стой!" - Давыдов затормозил послушную его приказам "коробочку", пытаясь понять, в чем дело. Пожар потушили и двинулись дальше, мимо казармы, у подъезда которой россыпью стояли солдаты соседней части. Одни из них, женоподобный тамошний почтальон, засунул обе руки в карманы куртки хэбэ. Какой-то острослов из проходящего строя бросил: "Что ты как девушка стоишь?" Почтальон среагировал моментально, - высоким, почти писклявым голоском, не вынимая рук из карманов, кокетливо ответил: "Почему "как"?" Грохнул взрыв хохота. Давыдов нахмурился: "Рота!" Никакой реакции не последовало, хотя по уставу строй должен был по этой команде перейти на чеканный строевой шаг, производя подошвами килограммовых кирзачей грохот по асфальту. "Я сказал: РОТА!" - проорал старшина, видно, нашла коса на камень. Реакции опять не наблюдалось, - "Стой!" В строю послышался негромкий ропот дедов: "Давыд, ты что, кушать же хочется:" "Ты что, молодой, что тебя вечно жрать тянет?" - тут же отозвался другой голос по соседству. "Крууууугом!" - строй повернулся и замер, - никто не верил, что Давыдов до такой степени вредный мужик, чтобы повести сто пятьдесят человек в обратную сторону от вожделенной цели только ради какой-то дурацкой команды. "Шагоооом арш!" - сапоги загрохотали по дороге, унося голодную массу от столовой. "Ротаааа!" - на пределе мощности завопил старшина. Строй слаженно грохнул сапожищами, так что дрогнула земля и стекла в соседней казарме. Давыдов мог торжествовать победу, но он умышленно медлил, продолжая уводить своих голодных и холодных товарищей по службе все дальше и дальше от чанов с мутным, но горячим супом. Наконец, он смилостивился и скомандовал: "Стой!" После несколько затянувшейся паузы - Давыдов проверял готовность ребят к подчинению его приказам - прозвучало: "Круууууугом! Шагоооооооооом:"В постели. (Детям до 16 лет НИИИЗЯЯАААААА!!!) Не знаю уж, кто и с какой целью установил скрытую камеру сюда. Наверное, какая-то спецслужба. Что они хотели зафиксировать? Ну уж во всяком случае, не половой акт, а, должно быть, акт измены родине. Постельная сцена - это, так сказать, побочный продукт основного производства спецслужб. Что уж они там производят - не важно и совершенно секретно. Давайте лучше посмотрим, что делается в кадре, интересно ведь. Он и она не лежат в постели, они парят в облаках. Сейчас их обнимает бархатная темнота, нет, они греются в лучах невидимого солнца, жаркого и ласкового. В этот миг они не помнят ничего о себе. Еще несколько минут назад, когда все началось с касания рук, с касания тел и дальше полетело до бесконечности, растворилось без осадка. Она лежит под ним, раскинув обессиленные ноги, разбросав по простыне безвольные руки, сжимая и разжимая пальцы. Волосы разметаны веером по льняной ткани. Ее глаза закрыты, а рот приоткрыт, она стонет тем сладостным стоном, который способен вызвать только он один. А он доволен тем, что совершил с ней такое, что сделал это (чуть не написал: "сделал это своими руками"). Он рад, что она стонет под ним и только что даже укусила его в плечо, хотя он не любит укусов и следов от укусов. Она принадлежит ему, он принадлежит ей: сегодня: сейчас: в этот миг они принадлежат друг другу. Но не это главное. Не близости в тел он видит высшее наслаждение, а в глубинах ее глаз, в соприкосновении душ. Она ничего не видит вокруг себя, она витает в облаках далеко отсюда. Они счастливы, пока этот миг не пролетел: А камера снимает, а магнитофон пишет, фиксируя каждое движение тел, каждый вздох: В малине. А эта скрытая телекамера была установлена в самой что ни на есть бандитской малине, в конспиративной квартире одной преступной группировки. Департамент по борьбе с организованной преступностью ее туда поставил или сами бандиты, - этого я вам не скажу, не знаю. Но она смогла там много чего интересного разглядеть. Компания уже не первый час продолжала застолье. Пустые бутылки из-под водки время от времени глухо стукали об пол, покрытый темным узорчатым ковром. Беседа шла своим чередом - обсуждалось предстоящее вскоре дело. На звонок в дверь хозяин квартиры, сорокадвухлетний Николай, приподнял подбородок и выразил на лице смешенное в едином мимическом движении удивление и неудовольствие, как бы говоря всем своим существом: "Кого это еще черт принес?!" Он медленно без суеты встал из-за стола, вынул из выдвижного ящика обширной финской "стенки" светлого матового дерева пистолет "ТТ." и, увлекая с собой, чуть впереди себя штатную шлюху компании Светку, направился к двери. Всеволод, продолжал сидеть за столом вместе с остальной братвой и не видел, что и как происходило в коридоре. Телекамера этого тоже не видела. Секунд через двадцать с грохотом и громогласными воплями в комнату влетело несколько здоровенных жлобов в камуфляже, в черных тканевых масках на лицах и с коротенькими автоматами в руках. "Нааапооол!!!" - во все горло проорал один из ворвавшихся. - "Руки-на-затылок!" Одновременно с этим криком он выпятил ствол автомата и водил им на уровне глаз сидящих, задерживая его на микроскопические доли секунды в направлении то в одного, то в другого, чтобы каждый успел посмотреть внутрь потертой от частого употребления нарезной железной скважины. Сидящие за столом очень скоро уже не сидели, а лежали на полу, послушно заложив руки, как было велено, на затылках. Кегли, наверное, падают медленнее от попадания в них меткого шара.Всеволод зазевался и среагировал позже других, за что получил сапогом под ребра. Падая со стула, он поймал себя на странном ощущении, будто столь четкое и слаженное падение всех сразу под стол нужно было бы заранее долго тренировать, как упражнение на физкультуре. "Наверное, со страха:" - мелькнуло в его голове. А что же будет дальше? - вопрошало его второе "Я", которое вмиг отделилось от остальной личности, грубо сброшенной сапогом со стула и униженно валяющейся под столом. Второе "Я" хладнокровно и с любопытством наблюдало за переживаниями первого "Я", заодно оценивая поступки всех окружающих корешей и ворвавшихся в мирную пьянку омоновцев. Люди в камуфляже принялись обыскивать квартиру и довольно быстро извлекли на свет божий еще три пистолета разных марок и охотничье ружье. Один их пестрых незваных гостей в маске принялся допрашивать валяющихся на паркете ребят, расспрашивая фамилии, имена и прочие анкетные данные, а также причастность к хранению хозяином квартиры оружия. Подробнее всего с расспросами почему-то обратились к Станиславу. Отвечая на вопросы любопытного омоновца, он поймал себя на мысли, что не удивился, почему это с него начали. Потому что он является новичком среди братвы, и братва имела основания ему не доверять. "Но почему омоновцы начали с меня?!" - вдруг озарила Станислава догадка. Или меня проверяют: а захваченное у Николая оружие ему потом вернут: Туфта:" Станислав отвечал кратко и хладнокровно, демонстрируя своим дружкам, что на него можно положиться, спокойным голосом назвал фамилию, адрес и прочие стандартные анкетные данные. Про пистолет в руке хозяина квартиры, когда тот пошел открывать дверь, сказал: "Какой еще пистолет? Не видел никакого пистолета". На вопрос о доходах ответил сходу, не задумываясь: "Извозом зарабатываю, бомблю". Омоновец, листая права Станислава и техпаспорт на машину, с вызовом в голосе переспросил: "Чееего? На БМВ последней модели бомбишь? Ну-ну:" "Кризис:" - тут же среагировал Станислав, - "Кушать-то хочется, а другой машины у меня нет".Позже , скорее всего, выяснится, что Станислав достойно прошел проверку на вшивость, и его возьмут на важное дело, которое начали готовить еще полгода назад.В электричке. Довольно-таки молодая женщина села на скамейку вагона электрички. Она непринужденно расставила свои короткие и полноватые ножки в облегающих черных капроновых колготках. Колготки вместе с ногами уходили под высоко сбившийся подол черного же трикотажного платья. Для большинства сидящих рядом пассажиров оно сгодилось бы лишь в качестве футболки, а на ней смотрелось как целое платье, надежно укрывающее ее коротенькое и плотно сбитое тело. Всю ее фигуру от пяток до макушки можно было охватить в пол взгляда. На ногах болтались опять-таки черные кожаные туфли без задников на массивных платформах подошв, как требует нынешняя молодежная мода. Поверх платья была надета снова черная кожаная курточка весьма качественной выделки. Маленькие черные наушники тоненькой дужкой охватывали голову поверх утилитарной прически: светлые русые волосы были туго стянуты на затылке и там закреплены резинкой. Широкое округлое лицо на первый взгляд придавало ей сходство с хомячком, но только до того момента, как обратишь внимание на глаза. Ее глаза слишком умны для сравнения с хомячком, слишком умны. От созерцания лица в этот миг могли отвлечь только необычно сильные короткие руки. Они расстегнули черную кожаную сумку, лежавшую на сиденье подле, сунули туда черный пластмассовый плейер, шнур от которого продолжал виться к голове по всему телу, стелясь по легко угадываемому сквозь черный трикотаж платья треугольнику внизу живота и по бугоркам грудей. Ее руки задерживали внимание: толстые пальцы были, как и вся ее фигура, короткими, а концевые фаланги больших пальцев не превышали по длине и одного сантиметра, отчего о них складывалось ложное впечатление, будто бы это были обрубки. Кончики всех пальцев венчали коротенькие аккуратно обточенные ноготки розового цвета, покрытые бесцветным лаком. На безымянном пальце правой руки было надето что-то вроде перстня. Что же можно желать такими сильными и, как бы даже, простецкими руками в сочетании со столь качественной и дорогой одеждой, в сочетании с лицом без следа косметики и с такими глазами? Они все видели вокруг себя, но ничем не интересовались, должно быть, считая окружающее недостойным внимания. В какое-то мгновение губы ее широкого рта с одного края чуть скривились, возникла самодовольная ухмылка, выдающая в ней очень умную женщину, слишком умную для женщины: Что-то неясное, еле различимое виделось в ее взгляде. Что же это было такое? Может быть, взгляд кролика, который был в глазах папаши юного уголовника на заседании суда? Безразличный и тупой взгляд? Нет, эти глаза озарены светом интеллекта, похоже, недюжинного. Тогда что же необычного в них? На что они так похожи?Ах, вот что! Ну, конечно же! Ее глаза более походят не на живые человеческие глаза, выдающие страсть и страдание. Они похожи на глазок цифровой фотокамеры (именно цифровой фотокамеры, - у телекамеры живой подвижный взгляд), разлагающей весь окружающий мир на математически точно оцененные составные части. Примерно так: "Молодой человек хорошо одетый с модной прической - тридцать градусов вправо, удаление пять метров; потенциальная возможность получить удовольствие с вероятностью пять процентов". Или так: "Небритый бедно одетый мужчина с блуждающим взглядом и с пивной бутылкой в правой руке; пятнадцать градусов вправо, удаление три метра; потенциально возможная угроза составляет от пятнадцати до тридцати процентов:" Эта девушка пройдет по жизни победителем, потому что не совершит столько ошибок, как большинство ее сверстниц. Она не упустит свой шанс. Здесь нет сомнений, потому что у нее слишком много ума. Но у нее слишком много ума, чтобы просто стать женщиной, счастливой женщиной.
На уроке. Следующая ниже история немного отдает порнографией, за что я сразу же приношу свои извинения. Директор одной школы в благодатные для коммерции времена сумел на спонсорские деньги купить видеомагнитофон и пару портативных телекамер. Чтобы не ходить с проверками по классам, выслушивая каждый раз один и тот же заученный годы назад показательный урок, школьный хозяин оборудовал в дальнем углу каждого кабинета закрытую прямоугольную коробку с подведенным кабелем и со стеклышком в торцевой части. Вечером, когда он остается в здании один, переносит камеры из кабинета в кабинет, а днем включает магнитофон на автоматическую запись. Позже просматривает уроки, чтобы оценить истинное положение дел во вверенном ему заведении. Подчиненными он остался весьма недоволен. Почему? Сами посмотрите.За несколько минут первого урока престарелая учительница с заколотым на затылке сгустком крашеных волос укротила класс, заставив всех - даже двоечников - склонить головы над раскрытыми учебниками истории и делать вид, будто повторяют домашнее задание. Что значит опыт! Учительница села на стул, скрыв ноги с узловатыми венами за невысокой кафедрой, поправила зачем-то прическу, подняла голову и для профилактики тишины в классе строгим голосом резко бросила в пространство: - Все повторяем, сейчас буду спрашивать! Затем уже более спокойным тоном позвала: - Смирнов! Из ряда столов у стены нехотя встал подросток, подошел к кафедре и молча остановился, как бы спрашивая взглядом: "Чего?" - Смирнов, ты готов к сегодняшнему уроку? - Да, - поспешно, с некоторой долей испуга в голосе ответил юноша. - Хорошо. Вот возьми деньги, - учительница вынула из потертого кошелька несколько монеток, - Поди к метро, купи булочку с глазурью и свежий номер "Московского комсомольца". - А хватит? - облегченно, но все еще с напряжением спросил Смирнов. - Хватит! - Резко оборвала дискуссию учительница. Смирнов молча вышел из класса, а учительница посмотрела на склонившиеся над столами лохматые головы и принялась тонкой заостренной на конце пилкой чистить ногти. По ее позе и по скучающему взгляду можно было понять настроение. Сегодня впереди еще шесть уроков, она не хочет утомляться, поэтому-то, как бегун на длинные дистанции, берет старт с умеренной скорости , чтобы к концу дня сбросить ее до нуля.Директор перемотал пленку с затянувшейся паузой. Пока магнитофон шуршал, он наблюдал за суетным мельканием пилки для ногтей и обдумывал увиденную сценку. Она ведь уже на пенсии, но еще работает наравне с молодыми. И ей удается выдерживать конкуренцию. Сегодня она наябедничала завучу на своего коллегу молодого учителя, что он не выполняет своих обязанностей по оформлению кабинета. Стала спрашивать, сдал ли он календарный план, и слишком энергично и избыточно эмоционально стала разделять с начальством праведный гнев: "Ай-яй-яй! Он же так может Вас подвести перед инспектором! А я ведь все вовремя сдала! А он: Ай-яй-яй!" Похоже, что она просто топит конкурента, регулярно усиливая боевые действия на незримом фронте перед распределением нагрузки. Но даже сейчас считает нелишним напомнить о превосходстве опыта над молодостью. Нагрузка: нагрузка: Платят всем только по количеству часов, хоть напрягайся, хоть нет - оплата от этого не зависит. Вот она и не напрягается. Пленка снова пошла с нормальной скоростью.Вернулся Смирнов, принес булочку и газету. - Садись Смирнов! И не думай, что ты освобожден от необходимости участвовать в работе класса! Смирнов изобразил на лице удивленную мину, но не стал спорить со старухой. Смирнов - мальчик из разряда спокойных молчунов. Он, конечно же, понял, что, согласившись покупать ей булочку и газету, вступил в негласное соглашение, по которому его спрашивать сегодня на уроке не будут. Чего ж тут спорить. Значит, старухе для чего-то нужно было сказать эти слова. - Начинаем отвечать урок! - громогласно объявила учительница. - Первым к доске пойдет: До того и так тихо сидевший класс, на секунду совсем замер, обмер, затих. Случайному приблудному школьнику-прогульщику - окажись он с внешней стороны двери в кабинет - могло бы показаться, что класс пуст, так вдруг тихо стало, когда учительница склонилась над журналом, держа наизготовку старинную наливную ручку с фиолетовыми, согласно инструкции, чернилами. Стертое перо парило в миллиметре над зеленоватого цвета листом разбитом на мелкие клеточки и вдруг уткнулось в рыхлую бумагу. - :Капитанов. Капитанов был известным в школе хорошистом и местами даже отличником. Сегодня он явно не в настроении и все это время занимался чем-то другим, наверное, следующим уроком - читал учебник по другому предмету. Хотя он всегда что-то знает по каждому уроку. - Почему снова я? - Пытается Капитанов поторговаться. - Потому что я вызвала тебя к доске! - тон учительницы категоричен. Она демонстративно еще раз ткнула ручкой в журнал, оставляя ученику очень небогатый выбор между двойкой и возможностью отвечать. Капитанов нехотя выполз в проход и направился к доске. - Значит, Парижская коммуна: - начал он, - Предпосылки, сложившейся во Франции к 1871 году революционной ситуации: Учительница удовлетворенно кивнула, одновременно откусывая от булки большой кусок, принялась жевать и читать "Московский комсомолец", жадно пробегая взглядом подвал первой полосы с сообщениями о трупах в подвалах и килерах в лифтах. Остальные учащиеся быстро почитывали следующий раздел параграфа. - :таковы были основные предпосылки Парижской Коммуны, - закончил Капитанов свой ответ. - Угму, угму: правильно, - пробурчала учительница, не отрываясь от булочки с глазурью и от газеты, развернув ее на второй полосе с фотографией полуголой женщины, - хорошо, Капитанов, дальше! Капитанов недоуменно вскинул брови, ведь он уже все рассказал по вопросу, но тут же нашелся, что делать: - Предпосылки сложившейся к 1871 году во Франции революционной ситуации были следующие: Капитанову пришлось трижды прокрутить одну и ту же пленку, чтобы старуха вполне насытилась желтой прессой, сдобой и в последнюю очередь его рассказом. - Садись, Капитанов, пятерка тебе за ответ. Школьник, хитро прищурил глазами, сдерживая себя, чтобы не расхохотаться, отправился на свое место и там продолжил подготовку к уроку по другому предмету, наверное, по физике. - Следующим к доске пойдет: - учительница снова склонилась над журналом, взяв ручку на изготовку. В переходе. В подземном переходе, ведущем к вечно болтающимся стеклянным дверям входа в метро, прохладнее, чем на поверхности. Народ идет назад, народ идет вперед по длинному тоннелю мимо сплошных витрин киосков со всякой всячиной. В потоке движется девочка лет шести. В одной руке, опущенной вниз, белый пакет с чем-то. Покупала хлеб по заданию мамы. Выражение лица сосредоточенное, деловое. Идет с задания! Щеки полушариями выступают, порядком загорели за лето, приобрели здоровый золотисто-коричневатый оттенок. Такого же цвета ручки . В другой руке, согнутой в локте, приподнятой на уровне лица и выставленной чуть вперед перед собой, девочка несет полукруглую булочку того же оттенка, что и щеки. Булочка впереди нее как бы летит путеводной звездой - все никак ее не догнать.У пункта обмена .На улице около пункта обмена валюты, возле одноэтажной пристройки высотного дома, в одном окне светится выгнутая из тонких стеклянных трубочек метроворостая латинская буква "эс" с двумя вертикальными палочками - символ американского доллара ($). Трубочки заполнены инертным газом неоном, на концах - электроды, это неоновые лампы. Когда темными вечерами их включают и яркий лучащийся свет озаряет округу, на него слетаются меленькие серенькие мотыльки и мужики с толстыми бумажниками, набитыми зелеными банкнотами, - у обоих видов срабатывает безусловный рефлекс.
* * * Я с превеликим наслаждением и с хрустом в суставах потянулся, полулежа на диване, поднялся и в два шага подошел к телевизору, чтобы выключить чертов ящик. Выключатель отказался слушаться моей команды, экран не пожелал погаснуть, продолжая показывать сменяющие друг друга сценки из метро, с вокзалов, с явочных квартир бандитов, из разных мест нашей необъятной родины. Москва, сентябрь 1998 г. |