|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Собачья охота. |
|
|
|
|
|
|
Заместитель генерального директора завода "Ключ на дренаж" Иван Петрович Муханков поднялся по просторной лестнице главного административного здания и прошел по широкому коридору с обшитыми фанерованными панелями стенами. Оказавшись в том месте читатель, без сомнения, решил бы, что перенесся во времени в пятидесятые годы. Вовсе нет, время в этом рассказе описывается наше, просто, главное здание завода, построенное в пятидесятых, нисколько с тех пор не изменилось, разве что немного поизносилось. Не только панели на стенах, паркет и двери остались почти неизменными со сталинских времен, но и многие из тридцати семи заместителей генерального директора до сих пор продолжают работать здесь, кажется, с того самого времени. Иван Петрович Муханков направлялся в дальний конец коридора, в кабинет своего шефа Николая Николаевич Королькова, бессменного руководителя одного из самых засекреченных и вместе с тем одного самых известных в стране заводов. Кстати, завод "Ключ на дренаж" по официальной легенде производил дверные ключи. Двухстворчатые дубовые двери в приемную генерального были распахнуты настежь. На кожаных диванах, несмотря на ранний час, уже сидел народ в ожидании приема. Пожилая секретарша Вера, возвышавшаяся из-за печатной машинки "Ятрань", шумно била по клавишам. В углу приемной за столом секретарши на стуле пылился светлый железный ящик современного компьютера, несколько разрушавший общее ощущение пятидесятых годов. Иван Петрович подошел к обитой дерматином двери шефа, вполоборота взглянув с раздражением во взоре на секретаршу, затем, слегка смягчившись, произнес: - Здравствуй, Вера. Кто там у него? - Начальник охраны. - Ага! - произнес Иван Петрович с плотоядной интонацией в голосе, - Очень кстати! С этими словами заместитель рванул на себя дверь в кабинет и устремился внутрь. В это мгновения Вера увидела рваную дыру на левой штанине дорогих бельгийских брюк Ивана Петровича. Прошло не более двух минут, когда дверь опять раскрылась. Из нее вышел нарушитель спокойствия, продолжая на ходу свою весьма эмоциональную речь: - Это безобразие, Николай Николаевич, пора навести порядок на территории. - Иди работай. Ну ты дал, Иван Петрович, ну ты нашел, с чем ко мне прийти. Сам проблемы с собаками решай. У тебя полномочий более, чем достаточно, чтобы с ними справиться. Корольков стоял на пороге кабинета и приемной, выпуская из кабинета начальника охраны, молодую женщину в синей суконной форме с кобурой на боку, и глядя в спину удаляющегося Муханкова. Наконец он произнес заключительную фразу возникшего еще в кабинете спора, адресуя свои слова незадачливому заместителю, но рассчитав так, чтобы адресат этих слов был достаточно далеко, чтобы их не услышать: - Собака его покусала: Хороших людей собаки не кусают: - затем, повернувшись в секретарше спросил, - Верочка, кто тут ко мне следующий? * * * Ранним утром как только рассвело боевой отряд пенсионеров-октябрят со старыми охотничьими ружьями в таких же старых морщинистых руках занял боевую позицию возле внутренней части проходной. До появления дневной смены оставалось еще часа полтора - достаточное время для неблаговидного дела, истребления живущих на территории завода собак. Рассыпной строй егерей преклонного возраста смотрелся весьма забавно на фоне мрачновато-торжественных корпусов, построенных еще в сталинские годы и отразивших в себе дух той эпохи. Все эти охотники на собак в ту эпоху были молоды и красивы. Сейчас же смотреть на них было смешно и грустно. Взять хотя бы Егорыча в хромовых сапогах, в стареньком потерявшем вид драповом пальто, в современной, но оттого не менее дурацкой бейсболке и с двустволкой наперевес. Он был назначен командиром летучего отряда. Осмотрев цепочку, растянувшуюся между внешним забором и первым корпусом, Егорыч повел стволом ружья вверх-вниз и скомандовал: - Ну, мужики, вперед! Беглый огонь! Сам же он первым, как малыш в конце считалки, боясь опоздать, боясь быть не первым, вскинул двустволку и пальнул в большого черного кобеля по кличке Чечен. Грохот залпов, пороховой дым, вой самодельных пуль, отлетевших рикошетом от бетонной дорожки, пятикратно повторился, создавая ощущение настоящих боевых действий. Пятеро боевиков-пенсионеров выстрелили почти вместе, у шестого ружье дало осечку. Ближайшие собаки, почувствовав смертельную опасность, бросились к проходной, в свой базовый лагерь. Владельцы двустволок успели выпустить еще по заряду вслед убегающему противнику. Семен Семенович, устранивший осечку, вскинул ружье вновь, но никого не смог взять на мушку - все местные зверушки скрылись в густом лапнике разросшихся возле проходной елей. Елки, появившиеся здесь вместе с самим заводом, вымахали метров по двадцати в высоту и образовали настоящий вечнозеленый лесок. Нижние ветви сплелись как давно не чесанные волосы в один сплошной ком. Охотники на собак перезарядили ружья и двинулись к логову врага. Здесь их ждало жестокое разочарование - сквозь сцепившийся лапник совершенно невозможно было что-то различить. Собаки как в воду канули. Многие годы они жили в нижних ветвях - зимой в хвое и в покрывавшим ее снегу они скрывались, как в берлоге. Ельник сплел широкие темные лапы почти у самой земли, скрыв от неба и солнца, от дождя и снега, от людского взора потайную жизнь заводских собак, которые под покровом колючей зеленой черепицы сами сплелись в собачьи семейства, регулярно, причем, уже не одно десятилетие производя на свет свое мохнатое потомство. Здесь они вступали в соитие, здесь суки щенились. Запах псины можно было почувствовать на расстоянии десяти метров - так все в этом месте пропиталось собачим духом. Пятнадцать или двадцать разросшихся елок стали убежищем для обитавших в их лабиринтах животных. Сейчас у ельника настало время не просто защищать от непогоды, а спасать сами жизни его обитателей. Егорыч озабоченно посмотрел на своих товарищей по борьбе и отдал новое распоряжение: - Семен Семеныч, ты, все равно, не стреляешь из своей берданки. Сделай лучше полезное дело. Семен с обидой взглянул на командира, но ничем не ответил на издевку по поводу осечки его ружья. - Вот что, - продолжил Егорыч, - возьми у караула длинный шест, знаешь, которым они проверяют сигнализацию поверх ограды, и тащи сюда, - будем выгонять зверье из-под елок. Семен, сраженный недюжинной мудростью командира, обернулся в пять минут, притащил шест и принялся шуровать им под елями. Он засунул этот шест почти на всю длину. Ветви на деревьях подрагивали, но из укрытия никто не выходил. Семен вынул и воткнул шест в другом направлении. Вдруг под дальней от проходной елки что-то шевельнулось и все увидели нечто совершенной невозможное. Из собачьего укрытия, где, как я уже говорил , все аж провоняло псиной, вылез и бросился наутек здоровенный серый заяц, которого собаки по непонятным причинам не трогали. Новоиспеченные егеря на несколько секунд потеряли дар речи и способность действовать.Когда Егорыч увидал перед собой большого грязноватого на вид, одетого в линялую шкуру ушастого зверя, то ему в первое мгновение подумалось, что его старческие подслеповатые глаза совсем уже отказываются служить, а теперь вовсе показывают всякую чушь. Однако ветки елок, ствол ружья и морщинистые руки выглядели обычно, так что и заяц должен был быть на самом деле таким же серым и грязным, каким его показывали глаза.Хотя разум отказывался принимать представшее взору видение за правду - все равно, приходилось признать зайца объективной реальностью. Пока Егорыч вел внутри себя незримую борьбу за признание косого реально существующим, тот не терял времени даром - ударился в бега в дальний угол обширной заводской территории, делая резкие повороты в движении, каждый раз в непредсказуемом направлении. - Смотри-и-и: это же заяц! - неожиданно для себя самого вскричал Егорыч, - Ату его!!! Старики быстро перегруппировались и стали беспорядочно палить в сторону петляющего по открытому пространству беглецу. Ружья были разряжены в долю секунды, а косой продолжал улепетывать от доблестных бойцов. Про охоту на собак все сразу же забыли, новая охота сулила добычу - мясо в суп и серую шкурку в качестве боевого трофея (на большее она не годилась). Стрельцы, перезаряжая на ходу ружья, бросились преследовать серого. По бескрайней территории завода "Ключ на дренаж" еще около часа раздавались одиночные выстрелы и дуплеты. Потом все стихло - серому врагу удалось скрыться от преследования. Сегодня стрельбу пришлось прекратить - из корпусов стали выходить с ночной, да и пошла уже дневная смена. Операция окончилась безрезультатно, но и это можно считать положительным достижением. Все шестеро бойцов остались живыми, никто не получил ранения шальной пулей. И в этом было главное достижение - в первом бою обошлось без потерь. * * * Вера перегородила дорогу в кабинет генерального своей немолодой, но все еще внушительных размеров грудью. Не дожидаясь начала речи Ивана Петровича Муханкова, по обыкновению щедро усеянной негодующими и брюзгливыми интонациями, она произнесла категорическим тоном: - Начальник налоговой полиции беседует с Николаем Николаевичем перед началом внеплановой проверки - велено никого не пускать. Муханков, привыкший проходить прямиком к генеральному, игнорируя, не взирая на чины и звания, всю ожидающую в приемной публику, недовольно повернулся и присел рядом с народом на один из стоящих в приемной кожаных диванов. Прошло не более пяти минут, как обитая дерматином дверь отворилась, из нее вышла группа хорошо одетых мужчин и женщин и следом сам Корольков. Проводив незваных, но неизбежных гостей до порога, Николай Николаевич увидел сидящего на диване заместителя, скривился в недовольной гримасе, - а настроение уже капитально было испорчено налоговыми полицейскими, - и пренебрежительно бросил ему: - Ох и надоел же ты мне! - это было сказано явно в сердцах, от всей души, укоризненно глядя в глаза Муханкову, так что должно было подействовать на все сто процентов, но заместитель нисколько не шелохнулся в сторону выхода. Тогда генеральный, планировавший заняться более важными чем препирательства с Муханковым делами, продолжил, - То ты в Бельгии за подаренную тебе шариковую ручку подписываешь убыточный на два года контракт, то организуешь массовые расстрелы собак: прямо как фашист: не хочу я сегодня с тобой разговаривать. Иди: руководи: дальше:Муханков молча встал с черного кожаного дивана и не оглядываясь вышел из приемной, прикрыв за собой дверь в коридор. - :От меня подальше, - закончил фразу Корольков. Это было, увы, самое большее, что он мог сделать, чтобы показать Муханкову свое отношение к его последним инициативам. Москва, 23 апреля 1998 г. |