|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
В начале весны . |
|
|
Людмила надела куртку, шапочку и, поправляя у зеркала шарфик, она увидела, как по широкой мраморной лестнице института спускается к раздевалке Олег. Людмила при виде Олега не то чтобы вздрогнула, а как-то на миг замерла. Она давно, еще с прошлогодней осени, каждое появление Олега отмечала про себя. Учились они на разных факультетах, но здание института было одно, и столовая, и раздевалка одна, и поэтому сталкивались они если не ежедневно, то часто. Каждая встреча с Олегом была для Людмилы событием, маленькой зарубкой в душе. Когда Олег находился где-то поблизости, она внутренне напрягалась, хотя старалась быть естественной и равнодушной. Но оттого, что она очень старалась, получалось наоборот неестественно. Ее выдавал то резкий смех и громкий голос, если она стояла в кругу подружек, а он проходил мимо, то угловатая походка - ноги деревенели, - если сталкивалась с ним в институтском коридоре. Эти встречи в коридоре были, наверно, самыми тяжелыми и все-таки желанными. О, как она ненавидела этот длинный коридор и как она была ему благодарна! Олег спокойно шагает навстречу, думает о чем-то своем, здоровается, идет дальше, а для Людмилы проходит вечность, кажется, что мелькают миры, осыпаются звезды, качается пол, подкашиваются ноги: Она плохо соображает, забывает ответить на вежливое приветствие и - поскорее-поскорее убежать, исчезнуть, раствориться. Пока еще голова на месте, пока еще сердце не выскочило. Подруги давно учуяли Людмилины страдания - нюх на такие вещи будь здоров! - но когда Ленка намекнула ей: "Втюрилась что ли?" - Людмила стала горячо уверять подружку в обратном, даже обиделась. Она самой себе не признавалась в своих чувствах, только всякий раз шла в "школу" (так студенты называли институт) с надеждой увидеть его хоть раз, хоть мельком. Наверно, Олег подозревал, что девушка расположена к нему, но по благородству своему не пользовался этим. Ни кокетства, ни игривости в голосе, ни тем более попыток ухаживать - только вежливые приветствия или, по случаю, какие-нибудь нейтральные вопросы. Людмила старательно выискивала в его поведении хотя б намек на более пристальное внимание к ней, невольно пыталась оказаться где-то рядом с ним, а когда он не замечал ее, она думала примерно так: "В этом незамечании нет равнодушия". И вот теперь, когда Людмила увидела, что Олег направляется к раздевалке, чтоб одеться, она сначала хотела побыстрей уйти, растаять, словно ее и не было, но вдруг в голове мелькнула смелая до отчаяния мысль: "А почему б не задержаться чуть-чуть, подождать и пойти с ним хотя б до метро". Это ей показалось уместным, естественным - по пути ведь. Но как только она об этом подумала, спокойствие ее улетучилось. Предстоящее общение с Олегом взволновало ее до трепета, до нервного вздрагивания кончиков пальцев. А сердце как сильно забилось - грудная клетка сотрясалась! поджидать Олега возле раздевалки было свыше Людмилиных сил, и она направилась к выходу - "Догонит. Я пойду не спеша." Шагала медленно. Шелестел влажный снег под ногами, дул теплый мартовский ветер, крыши высоких домов тонули в сыром тумане. Навстречу попадались прохожие, которых Людмила воспринимала только как некие расплывчатые силуэты. Изо всех сил сдерживая себя, чтобы не оглянуться, она вся сжалась, напряглась до дрожи и ждала, что вот-вот услышит рядом с собой его голос. Была уверена, что он догонит и заговорит с ней. Должен заговорить. Но проходила минута, другая, пятая, а Олег не догонял и, как ни старалась Людмила замедлять шаги, станция метро приближалась. А там, в потоке людей, легко потерять друг друга. Она остановилась и в отчаянии быстро оглянулась. Олега не было. Еще раз внимательно поискала глазами среди прохожих, но знакомой фигуры не обнаружила. Уверенная, что он идет сзади. в двух шагах от нее, она испытала легкое потрясение, когда Олега не оказалось ни рядом, ни вдали. Но в то же время - какое облегчение! Словно ноша свалилась с плеч. Нервная дрожь прошла, она почти успокоилась, слегка расслабилась, только досада и горечь оставались в груди. "Подождать его что ли? - раздумывала Людмила, - Он уже одевался, значит должен здесь идти. А может: Да, может, он пошел к метро по другую сторону дома? Он часто там ходит. Как я глупая, сразу об этом не подумала? Пойду-ка туда:" (Между зданием института и станцией метро находился длинный дом, обходить который студенты могли как с одной стороны, так и с другой) Еще не понимая толком, что делает, Людмила повернула и пошла ни на кого не глядя. Ее даже вроде любопытство разобрало - я что происходит с другой стороны дома? Но стоило ей повернуть назад, как нервное напряжение вновь усилилось до звона в ушах. Было не по себе; было неловко, даже стыдно, ноги у нее онемели - она их не чувствовала. Перед глазами без логической связи мелькали то чьи-то лица, то углы домов и киосков, то влажные от весеннего тумана ветки. "Господи, а если я его встречу, что ему скажу? Как объясню свое возвращение? Скажу, что иду в книжный магазин." Книжный магазин как раз находился по ту сторону дома, где по предположению Людмилы должен сейчас находиться Олег, и она страшно обрадовалась, придумав такое объяснение своему возвращению. Начала горячо себя уверять, что ей в самом деле нужно в магазин. Через десять шагов она уже была уверена, что в книжный ей абсолютно необходимо и что идет она только в магазин: нужна бумага для плакатов, а как же без плакатов! Людмила повеселела, посветлела лицом, подняла голову и уже спокойно смотрела на встречных прохожих. Однако среди них Олега по-прежнему не было. Направляясь к магазину, она свернула за угол дома и вдруг заметила в метрах двадцати от себя знакомое пальто Олега. Как это было неожиданно! Людмила вздрогнула, остановилась, будто стукнулась лбом о перекладину, она совершенно забыла про магазин и повернула обратно. "Боже, что я делаю?! Он заметил, как я развернулась и чего доброго подумает, что я за ним гоняюсь. Еще насмехаться будет. Какая ж я дура!" Самолюбие ее было задето в высшей степени. Она разозлилась и на себя, и на Олега, и на весь белый свет. Уже не хотела ни встречи, ни разговора с ним - единственным страстным желанием ее было убежать отсюда, спрятаться, исчезнуть, словно ее и в природе не существовало. Ускорила шаги, обгоняя прохожих, и готова была спасаться бегством, чтоб только избавиться от стыдного, как ей казалось, положения. Она шла и не оглядывалась, но все ж почему-то думала, что Олег идет за ней так же быстро, как она убегает, и вот-вот догонит. Боялась и все же хотела, чтоб догнал. "Скорее бы это чем-нибудь закончилось! Он - идиот. Не может так, чтоб не мучить." Однако он шагал обычно, как всегда, и не пытался ее догонять. "Он - дурак. черту! Не хочу его видеть." Людмила так измучилась напряжением, так устала от своей затеи, так изнервничалась, что уже ничего не хотела на этом свете. Олег настиг ее на эскалаторе метро. Она стояла справа, держалась за черную ленту поручня, а он спускался по ступенькам и, когда поравнялся с ней, приветливо сказал: "А-а, Люда, здравствуй. Как дела?" Она посмотрела на него с ненавистью и сдавлено сказала: "Уйди, я нервная." Для него фраза была нелепой, как обрывок разговора или как конец не услышанного монолога. Олег слегка удивился ее реакции и недоуменно спросил: "Очень?" - "Очень" - ответила Людмила. Он ушел.
c Донцов Федор Макарович 1998 г. |
Связь через редакцию: