Большая Медведица
Главное достоинство нашей книги - это не е╠ литературный стиль и даже не разнообразие содержащегося в ней обширного справочного материала, а е╠ правдивость. |
||
Лондон. Август 1899 года. |
||
У
меня сорвалась поездка на юг с
дочерью, и я решил провести
оставшуюся часть отпуска в
путешествии по реке Медведице,
вместе с Володей Некрасовым и его
воспитанниками, юными туристами из
10-ой школы. Володя рассказывал о них
охотно и с любовью и неизменно
заканчивал рассказ словами: "Вот
такие ребята!". Или: "Ребята -
чудо, что ты".
Ребята встретили меня с любопытством:
- А вы сколько едите?
- Могу за двоих, - на всякий случай ответил я.
- А работаете? - насторожились они.
- Ну... Так, за половину.
Ребята подавленно помолчали.
- Ну ничего, - сказал розовощекий. - В случае чего мы на этого все будем валить.
И показал ногой на Некрасова. Володя подмигнул: не робей! Мне сразу вспомнились амбалы Житинского из повести "Сено-солома":
* * *
Вечером я зашел к старинному товарищу Теглеву. Некрасов обрабатывал его по телефону целую неделю. Сергея держали в Дубне незаконченный погреб и жена. Решающее слово оставалось за женой.
- Я его не пускаю?! - удивилась Марина. - Да я наоборот хочу, чтоб он поехал! С глаз долой...
- Я так и понял, Марин! - обрадовался Сергей и начал собираться.
- Несчастный, - презрительно сказала Марина, поднимая годовалого Мишку на руки:
Я пошел домой упаковывать вещи. Рюкзак вспучило, он раздулся неимоверно. Мама, протерев, выдала мне мисочку, отбитую у Тобика.
29 июля
В семь утра, когда мы вышли на площадь Космонавтов, там уже стоял видавший виды старенький автобус, который должен забросить нас к стартовой точке сплава - поселок Городок.
Водитель открыл дверь. Под тяжестью рюкзаков и байдарок, заброшенных на заднюю площадку, автобус слегка просел.
- Сомневаюсь, что мы на нем доедем, - сказал Сергей, швырнул беломорину и смачно сплюнул. - Сомневаюсь, что он вообще тронется с места. Может, он тут со вчерашнего дня стоит. Кто-нибудь видел, как он подъезжал?
Пока выбирались из города по улицам, развороченным ремонтом, выяснилось, что у нас семь байдарок.
- Семь байдарок! - удивился Некрасов. - А нас сколько? Давайте быстро посчитаем... Семь байдарок на двадцать человек! Да у нас грести некому будет! Надо остановить автобус... Ребята, крикните ему!
Но автобус уже вырвался за пределы города и со страшной для него скоростью 20 км/час несся в сторону Кимр.
Амбалы прилипли к окнам.
- Исторический момент! Сейчас мы обгоним велосипедиста! А-а-а!.. Как мы его сделали!
Автобус начало трясти.
- Сейчас я буду блевать, - предупредил черноволосый парень с очень длинной челкой.
- Ребята, закройте заднюю дверь, - обернувшись, сказал Некрасов. - А то приедем без половины багажа.
Ребята полезли на заднюю площадку.
- Закрой дверь! - заорал розовощекий молодец, в легком отрубе лежавший на сидении. - С обратной стороны...
* * *
- Бабушка! Здравствуй, бабуля! - кричат амбалы в форточку.
Старушка оборачивается, ее добрые глаза теплеют, на лице появляется улыбка - как у стариков, когда они жалеют детей.
Крестит вдогонку:
- Спаси вас Христос...
Амбалы в восторге отваливаются от окон:
- Бабуля ошалела от счастья!
- Мужики! - орут они дорожным рабочим. - Повышайте производительность труда!
Те с недоумением смотрят нам вслед. Один задумчиво сплевывает.
- Вы смотрите, - предупреждает Некрасов. - У них там тачка стоит:
* * *
Речушка под монументальным мостом, у которого мы остановились, и есть Медведица. Собираем байдарки, готовим обед, делимся на экипажи и в три часа выходим. Сначала у меня заныла шея, потом руки, потом поясница - наконец, ноет все. Давненько я не брал в руки весла!
Небо прояснилось, вышло солнце, сразу стало жарко. Потом снова все заволокло тучами, и мы обнаружили, что на нас идет гроза. Но когда мы высадились на берег и спешно поставили палатки, она вдруг сменила направление и обошла нас стороной.
* * *
- Кто сегодня дежурит? - выясняет Некрасов.
- Мужики! - дружно орут амбалы.
Коллективный инстинкт у них развит хорошо:
- А в ужин?
- Мужики!
- А завтра утром?
- Мужики!
Итак, мы будем дежурить всегда!
* * *
Ребята, учуяв запах выреной картошки, собрались у костра. Белоголовый атлет, как кот следивший за приготовлением пищи, с готовностью протягивает поварешку, бурчит:
- Накладывает дежурный.
Чему-чему, а этому Володя их научил!
К концу трапезы из воды выходит один из амбалов, в правой руке у него острога, в левой зажат пескарь.
- Дима, - говорит Некрасов. - Дима... Больше ничего не осталось...
У Димы вытягивается лицо.
- Погоди, я тебе сейчас все объясню... Да не обращай внимания!
Дима вырывается и ныряет в гермешок с продуктами.
- Не обращайте внимания, Владимир Васильевич!
* * *
Володя лежит у костра, задумчиво перебирая струны.
- Что это за мужик? - спрашивает розовощекий, перешагивая через него.
- Да какой-то местный, - добродушно отвечает кудрявый. - Мы пришли, он тут лежал. Мы возле него костер разожгли.
30 июля
Половина первого. Дети плещутся в реке. Рядом бултыхаются амбалы.
В том месте, где мы остановились, Медведицу можно перейти вброд. На противоположном берегу домик, амбар с сеном. Работает комбайн. Романтика!
Дима Шитов ловит рыбу двумя удочками, парашютом и острогой одновременно. Результат: два пескарика, которые тщательно пересыпают солью и укладывают в полиэтилен.
* * *
К вечеру находим обжитую стоянку. Две скамейки, столик с вычерченным шахматным полем, повсюду валяются самодельные деревянные фигурки; у костровища - вязанка дров.
* * *
Сергей собрал коллективный улов - четыре пескарика и два ерша, - пожарил на крышке от котелка и стал разделил на двадцать частей, по числу участников похода.
- Кому голову? Голова раз... Берите голову, - внушает он амбалам. - В ней много фосфора. Полезно для мозгов.
- А-а, а мозги-то рыбьи! - обижаются те.
31 июля
Половина первого. Один из амбалов лезет на дерево.
- Ты куда? - сурово спрашивает Некрасов. - Ребята, снимите его!
Дима Шитов берет самодельный лук, белоголовый атлет Юра протягивает стрелу.
- Сейчас сниму, -усмехается Дима, натягивая тетиву.
* * *
Впереди село Медведица.
Деревенские мальчики на берегу считают байдарки:
- Пять... Шесть!.. Семь... О-о!
Впереди, рассекая волны, на всех парах мчится Некрасов - в черной кожаной кепке, которая притягивает щедрые июльские лучи. Байдарка врезается в песок, Некрасов на ходу выскакивает на берег.
- Эй, пацаны! Дайте на велосипеде прокатиться! Я умею! Что, не верите? Я сам в деревне вырос! В натуре!
Мальчики мнутся.
- Ну, тогда хоть дайте колесо покатать!..
Хлеба нет, покупаем молоко и простоквашу. Вместо обеда - по кружке молока с баранками.
- Сначала детям, - командует Некрасов.
- А нам? Мы тоже дети! - кричат амбалы, протягивая свои сиротские кружки.
* * *
Мы садимся на мель. Нас догоняют отощавшие амбалы. Они давно присматриваются к нашей байдарке.
- Дяденьки! Простоквашу, может быть, сами отдадите? - кричит самый отчаянный.
- Это просьба? - уточняет Сергей. - Или мольба?
Мы высаживаемся, сталкиваем байдарку с мели и бредем по реке. На носу спит второклассница Аня Теглева. Это хорошая семейная традиция: Сергей хорошо спал на уроках, а его дочь хорошо спит в походах.
- Это что у вас за трупак лежит? - ядовито спрашивает розовощекий. - Выбросьте его.
Сергей, замахиваясь веслом, смеется:
- Я вас сейчас на простоквашу буду ловить!
* * *
В десятом часу вечера, после долгих поисков, останавливаемся на открытой поляне у пологого берега В наступающих сумерках дежурные быстро готовят обед.
- Крепкий суп, - одобрительно замечает Паша Некрасов, детально опустошая миску.
1 августа
3 часа дня. Дневка. На противоположном берегу реки - песчаный пляж. Пляжи здесь просто океанические. И зачем мы ездим куда-то на юг?
Я лежу на траве, пишу, а рядом бегает самый молодой путешественник, маугли Санька Некрасов. Санька машет руками, хлопает себя по крепкой заднице, мотает заросшей головой и, показывая в ту сторону, где купается в реке собака, отчетливо произносит: "папа". Этому буйному весельчаку с чумазой от черники рожицей не хватает двух рожек на голове для сходства с чертенком. Оленька, воплощенная заботливость, говорит, подражая матери: "Саша, Сашенька, ты ботиночек уронил? На тебе ботиночек, на, держи. Надень его. Надень его на ножку, Сашенька". Санька, катаясь в этой ласковости как блин, делает озорное лицо и протягивает обутую ногу, подцепляет еще один ботинок, а когда Оля ловит его, вырывается и убегает.
* * *
Амбалы в ожидании обеда лежат у костра. Пробуют жарить саранчу.
- Сейчас наеди-имся... - мечтает говорит Юс.
- И пойдем местных бить, - заканчивает за него Костян.
Первые три дня амбалы были для меня почти все на одно лицо, теперь я начинаю их различать.
Местные - любимая тема для Кости. Другая замечательная тема его мрачноватого юмора - маленькие Некрасовы, которые его объедают.
Самый высокий, кудрявый и воспитанный из амбалов - Миша Бочаров, сокращенно Боча. Это он разжег костер около Некрасова.
Самый моложавый (а все они десятиклассники) - акварельный Дима Белов. Это он требовал простоквашу.
Парень с черной челкой - Коля Лапшин. Как и Белов, он еще не разорвал пуповину, связывающую его с детством. Он играет роль Плохиша, чудища из старинной волшебной сказки, но на самом-то деле он, конечно, принц.
Самый основательный - Дима Шитов. У него самая основательная палатка, с тремя отделениями: при желании мы можем разместиться в ней всей экспедицией. Дима ходит с повязкой на голове, а когда выпадает свободная минута - с острогой. Его родители художники, и Дима пошел по их стопам.
И, наконец, Юра Щербаков, которого друзья зовут просто Юсом. Юра учится в ПТУ и потому знает толк в еде, уступая в этом, пожалуй, только Пашке Некрасову.
2 августа
Село Волосково. На высоком берегу - церковь с покосившимися крестами. Еще сохранились росписи, распятие, всего несколько лет назад разграблен иконостас.
Хлеба здесь тоже нет. Покупаем поваренную соль нулевого помола. Воистину каменная!
* * *
Аня провела ночь у костра, не выспалась и утром отказалась от завтрака. Теперь у нее прорезался аппетит, она милостиво принимает корочку хлеба, и, прожевав, требует:
- Папа! Я хочу есть!
- Ты хочешь есть? - обрадовано отзывается отец. - Будешь кашу?
- Какую? - дрогнувшим голосом спрашивает дочь.
- Геркулес.
После секундного колебания, уверенно:
- Да!
Сергей достает утреннюю кашу. Аня смотрит в миску и говорит с обидой:
- Не буду я вашу кашу! Она всю байдарку испачкала!
* * *
Половина первого. Остановились на обед. Еще одно классическое место. Песчаная коса. Сосновая рощица. Сильный ветер со стороны реки снимает ощущение жары, и 27-29 градусов (по сообщению "Маяка") почти не чувствуется. Поскрипывают сосны:
* * *
Пока ждали буфетчицу в совхозной столовой в Быково, Аня подошла к Диме Белову и спросила:
- Белов, сколько тебе лет?
Дима, отвечая, сильно преувеличил. Аня недоверчиво посмотрела на него, переспросила у Лены Чикмасовой, вернулась к Диме, пожурила его за неправду и устроилась у него на коленях.
- Смотри, смотри! - зашептал Сергей.
Я вспомнил вчерашний эпизод. Спускаюсь к реке, уже сумерки, навстречу Дима и приклеившаяся к нему Аня. Я сделал вид, что не заметил, а она проворно спряталась за Белова и проскользнула мимо.
- Школу ни фига не кончит! - заключил отец.
* * *
Дуброво, Ново, Большие Сетки...
На высокий берег садится солнечный апельсин. На фоне апельсина по берегу, слегка подпрыгивая, идет человек, царь природы - Юра Щербаков. Он ищет место для стоянки, не находит и возвращается в байдарку.
На берегу краснокирпичная церковь.
- Как церковь называется?
- Козьмы и Демьяна! - отвечают с берега.
- А магазин в деревне есть?
- Еще триста лет простоит!
Акварельный закат бледнеет. В сумерках растворяется почерневшая деревянная церковь. Внизу течет Медведица, а наверху, двумя ковшами в небе, висят еще две: Большая и Малая.
3 августа
Утром Сергей заметил автолавку, ехавшую по мосту в деревню, и меня отправили за хлебом.
В магазине было "разделение властей": одна бабушка выдавала хлеб, а другая выписывала "чеки" и принимала деньги. Хлеб выдавался по дворам и по числу едоков.
- Вам сколько? - спрашивала бабушка, пытливо глядя на очередного покупателя поверх очков.
- Нам на семью, да еще на тетю Нюру...
- А за Зину будете брать?
- Да она уже взяла...
Когда подошла моя очередь, я небрежно спросил:
- А нам сколько дадите? Нас двадцать человек.
- А откуда вы? - оробела бабушка.
- Да вот, путешествуем по вашей реке. Нам бы буханок шесть... - наугад сказал я.
Бабушка безнадежно покачала головой.
- Ну пять, - скостил я. - Пять черного и пять белого.
Когда я вернулся, Некрасов первым делом спросил:
- Ну, сколько дали?
Я дал отчет о походе в деревню, украсив его художественными деталями. Узнав, сколько хлеба мне продали, Володя пришел в восторг:
- Мы тебя всегда будем посылать!
* * *
У костра стоит Санька Некрасов в одной рубашке. Амбалы внимательно изучают его, потом поворачиваются к Некрасову старшему. Тот, счастливо улыбаясь, чешет рыжеватую щетину.
Санька хмурится.
- Вырасту, всех вас пересажаю, - домысливает за него Костя.
- Подсудимый! - объявляет Миша Бочаров. - Встаньте! Да, я сын того самого Владимира Васильевича Некрасова!
- Вы морально убили моего отца, - продолжает Костя.
- И он морально умер!
- И его морально похоронили...
- Десять лет лагерей!
Володя расплывается в улыбке: моя школа! Санька внезапно срывается с места и, размахивая рогулькой, с воинственным кличем несется в лес.
* * *
Сергей сделал подводное ружье, понырял часа два, подбил пескарика и на мизинец поймал речного рака. Рак только что полинял и был без панциря. Больше на эту удочку не попался никто.
* * *
С приближением к Верхней Троице меня охватывает смутное и радостное волнение: эти места - моя малая родина, точнее, родина моих родителей.
Малые Сетки, Дольницы, Невищи...
- Ребята, далеко до Верхней Троицы?
Мальчишки на берегу пожимают плечами.
- А как ваша деревня называется?
- Самодурово.
- Как?
- Самодурово!
Смотрю в карту - такой нет.
- Молодцы, ребята, что в такой деревне живете!
- Вы из своей карты лучше кораблик сделайте! - обижаются они. И на вопрос, как называется деревня, всем идущим за нами коварно отвечают: "Верхняя Троица!".
* * *
Дима Шитов и Юра Щербаков, развалившись у костра, блаженно переругиваются: обычное словесное фехтование, небольшая тренировка ума, дабы сохранить спортивную форму.
Дуэль постепенно сходит на нет. Юра лирически смотрит на огонь.
- Вот на огонь очень интересно смотреть, - говорит Юра. - Он никогда не повторяется. На него можно смотреть часами, и он никогда не повторится.
- Конечно, - снисходительно соглашается Дима.
- Не то, что на твое лицо, Шитов, - делает неожиданный выпад Юра. - Пять минут посмотришь, и уже стошнит!
Шитов довольно ухмыляется - достойный удар! - и копит силы для ответного.
4 августа
- Папа, хочешь кусочек сахару? - спрашивает Аня.
Папа не слышит.
- Папа!
- Папа, хотите сахару? - томно спрашивает Белов.
- О, Сергей, Дима тебя уже папой называет? Рано, Дима, рано! Придется подождать лет этак девять-десять...
* * *
Пасмурно. Обед откладывается; похоже, нам предстоит еще одна дневка.
- Я вижу, ты человек разумный, - говорит Слава Шилов.
- Совершенно верно, - подтверждаю я.
- Нам нужно мотать отсюда.
- И как можно скорее!
- Давай организуем обсуждение и сделаем вид, что высказываемся независимо друг от друга:
Как и следовало ожидать, мнения разделились.
- Тогда давайте голосовать, - сказал Боча.
- Еще чего! - возразил демократ Некрасов. - Вы мне тут наголосуете!
- Давайте кинем жребий, - предложил Шилов.
На этот раз Некрасов промолчал.
Кинули. Выпала решка. Едем!
- Стойте! - взволнованно закричал Некрасов. - Я вам сейчас все объясню!
- Я еще вчера понял, что мы никуда не поедем, - засмеялся Сергей.
И тут пошел дождь.
Портрет с дождем
Вечером, вернувшись с грибов, застали картину: вяло горит костер, на таганке стоят котлы с теплой водой, которая и не думает кипеть, вовсю уже лупит дождь, а у костра тихо шевелится Шитов и хмурится Некрасов; из шитовской палатки доносятся богемные звуки.
Теглев коротко ругнулся, притащил охапку сосновых стволов и без помощи топора пошел крушить дрова: замахивался стволом, приседал и со страшной силой опускал на бетонную чушку. И хотя то был сухостой, величественная картина борьбы человека с деревом под проливным дождем производила на амбалов неизгладимое впечатление.
- Ну, теперь не разобьется, - говорили они, наблюдая из-под навеса.
Хрясь! - и новое полено летело в сторону.
- Ну, теперь уже не разобьется!
Хрясь! - и еще два отлетали к костру:
Через час у костра высилась поленница с человеческий рост, а у Сергея на лбу расплывалось кровавое пятно, которое смывал жестокий дождь.
Укладываясь спать и передергиваясь от холода, Сергей мечтательно сказал:
- И-эх-х!.. Скоро домой поедем, к мамки-и... Она нам борща сварит... А там Мишка... Лада... Я уж и забыл, какой он!
- Квадратный, - подсказала Аня.
- Какой же он квадратный? - обиделся отец.
- У него лицо квадратное.
- А какое оно должно быть?
- Овальное. Как у меня. И у тебя. Пап, а Саша сказала, что ты топором разрубил голову, и у тебя все лицо залило кровью. Это правда?
- Нет. Просто щепа отскочила.
- Откуда отскочила? - всполошилась дочь, ощупывая отцовскую голову.
- От дерева.
- А-а... А кровь сейчас не течет?
- Нет.
- А тебе больно было?
- Нет.
- Ну, правду скажи: больно?
- Нет.
- Ну, пап, правда, скажи: больно?
- Сейчас дам по заднице, будет больно!
- Я так испугалась, когда мне девочки сказали, - призналась Аня и потянулась к отцу.
- Сердынько мое... Заинька... Ласточка... - сказал Сергей, укрывая дочь. - Спи, звездочка моя...
Отогревшись, Аня снова заворочалась.
- Аня, а кто тебе больше всего нравится из мальчиков? - поинтересовался я. - Кроме Белова.
Ане такой разговор понравился.
- А тебе кто нравится из девочек? - спросила она. - Кроме меня.
Так мы перебрали мальчиков, девочек, взрослых, а Сергей время от времени подключался к нашему разговору, вздыхая:
- А там, наверное, погреб мой залило... Ввязался с вами в авантюру! И-э-эх-х!..
Всю ночь лил дождь. Как говорил потом Некрасов, ему снилось, что все мы рыбы и плаваем в аквариуме.
5 августа
Дождь то прекращается, то сыпет снова, и мы то принимаемся собирать палатки, то бросаемся укреплять колышки. В конце концов, все собираемся под одной безразмерной палаткой Шитова.
Верхняя Троица
В половине первого мы отчалили и, огибая мели и дождички, устремились вперед. Часа через три из-за поворота показалась Верхняя Троица, я крикнул: "гип-гип - ура!" - а выйдя на мостки, еще и сплясал.
Мы, вероятно, производили странное впечатление: заросшие щетиной мужики, один - с гермешком за спиной, другой - босой (Сергей забыл свои "Адидасы" на берегу в Быково).
- Где у вас тут магазин?
- Какой вам нужен?
- А что, у вас несколько магазинов?
- Винный закрыт:
Мы поднялись наверх и увидели "Культтовары". Магазин собирались закрывать.
- Стойте! Подождите! Не закрывайте! Дайте купить обувь! - кричали мы на бегу.
Девушка, улыбаясь, сказала подруге:
- Зин, объясни им.
Зина, тоже улыбаясь, объяснила:
- Понимаете, вам нужен промтоварный магазин, а здесь культтовары.
То есть, мы производим впечатление людей, которым это нужно специально объяснять!
Подошел Некрасов. Теперь нас трое, троица, мы в Верхней Троице, и у каждого достаточно живописный вид.
- Может, винца дерябнем? - предложил Сергей.
- Винный закрыт, - напомнил я.
- А мужики за углом почему стоят? - возразил Сергей. - Мужики просто так стоять не будут!
Мы вручили гермешок Юсу и отправили его с детьми на берег, а сами свернули за угол. У входа в пивную стояли мужики, чего-то ожидая.
- Пиво есть? - спросил Сергей.
- Зайди, узнаешь, - ответили ему.
Помещение напоминало подсобку. Было темно, таинственно, грязно и кисло. Мы подошли к прилавку, развернулись и вышли на божий свет. Больше о пиве не заикался никто.
Гостеприимная фамилия
Мы вернулись к мосткам. Пока обсуждали, что делать дольше, Аня поскользнулась и ушла вместе с мостками под воду. Переодеваться при всех отказалась наотрез. Это оказалось как нельзя кстати. Поблизости жили мои родственники, и теперь был повод к ним заглянуть.
- Придем, а нас погонят, - сомневался по дороге Сергей.
- Не погонят! - тоном, исключающим сомнения, возразил я. - Наша фамилия всегда отличалась гостеприимством!
- Тебя-то, может, и не погонят, - упорствовал Сергей.
Дом я нашел быстро - после того, как мне на него показали. Позвонил. Тишина. Второй раз, третий. За дверью послышался шум, ворчание, кто-то спросил нелюбезным медвежьим голосом:
- Ну, чего?
Дверь распахнулась настежь. В глубине коридора стоял двоюродный брат Юра.
- Так-то ты встречаешь гостей! - бодро сказал я.
- Сашка! - просиял он и простодушно присовокупил пару крепких междометий, которые я здесь опускаю.
Тут же от соседки прибежала Валентина - узнать, что за собутыльники пришли. На столе появились тарелки с дымящимся борщом, сыр, чай, печенье... Мы поели, выпили чаю с лимоном и заторопились. В глазах у брата мелькнула тоска.
- Как-то все вскользь, а?
- Оставайся, Сань, - сказал Сергей. - По берегу догонишь:
Первое слово Юса
До плотины дошли часа за полтора. Сеял мелкий дождь. У костра крутился Юс.
- Юс, твое первое слово, наверное, было не "мама", а "дай", - проницательно заметил Шитов.
- Мое первое слово было "нате"! - парировал Юра.
- Во-во, его попросили: "дай", а он сказал: "нате"! - обрадовался Дима, демонстрируя огромный шиш.
6 августа
Рыбаки стоят прямо на плотине, - точнее, на ее остатках, больше напоминающих обыкновенную запруду. Медведица, плавно огибая прозрачными водами бетонный цилиндр, ласкает зеленые водоросли, стремительно падает вниз, - радуясь, пенясь и бурля. Ребята пытаются ловить на тину. Илюшка Некрасов находит худенького червячка.
На противоположном берегу мелькает зеленая фуражка лесника, и мы начинаем собирать палатки: вчера остановились у предупреждения, запрещающего ставить палатки и разжигать костры. Снова начинается дождь, зато теперь можно надеяться, что дороги развезет, и лесник на мотоцикле не успеет доехать раньше, чем мы приготовим обед. И вот обед готов, котлы на берегу, следы костра уничтожены, дождь, естественно, тут же кончается, мы вкушаем горячий суп из рыбных консервов... а лесника все нет!
- Лена! - кричит Костя. - Шляпу сними.
- Зачем?
- Лесник...
- Ну и что?
- Лесника нет. Больше, - говорит Костя, пряча острогу.
* * *
Студеное, Нижняя Троица:
Сергей предлагает перекусить.
- Давайте! - радостно откликаются в соседней байдарке.
- Каждый перекусывает тем, что у него есть в байдарке, - уточняет Сергей.
- Я могу перекусить весло, - вяло отзывается Костя.
* * *
Мы останавливаемся рядом с причалом, выносим вещи, разбираем байдарки. С высоты интересно смотреть, как блестя на солнце веслами, похожими на крылья порхающих бабочек, идут остальные.
Дима Шитов, в тельняшке, в суконном, сильно ушитом полинялом галифе (на голове сдвинутая на затылок панама колониальных войск), поднимается по крутому склону.
- Ну что, местный? - вызывающе спрашивает он, едва вскарабкавшись.
- А-а, байдарочники! - обрадовано встречает его Миша Бочаров. - Опять наших коров доить приплыли!
- Что ты сказал, местный? А ну-ка, повтори!
- Эй, Вася, заходи! Заходи справа! Не зови Федора, ты и один с ними справишься!
Дима, куражась, рвет на себе тельняшку.
- Ну, бей! Бей, гадина!.. - смакуя, озвучивает его Коля...
* * *
Быстро стемнело. Воду для ужина брали уже в полной темноте, и на дне котла ощущается песок. Суп настолько густой, что больше напоминает мясо с гарниром.
Некрасов попробовал, скрипнул зубами, отказался:
- Вы что, это же песок, камни в почках будут.
Коля взял свою долю сухим пайком.
- Завтра я буду есть домашний борщ, - мечтал Щербаков.
- Приедешь, а матери нет. Поешь борща! - подзуживал его Шитов:
7 августа
В эту ночь спали в амбаре, где сушился лен, на настоящей мякине, под колыбельные "Город золотой" и "Зеленая карета", а в половине седьмого катер "Полесье", груженный байдарками, рюкзаками и нами, подобно водомерке, быстро заскользил по Медведице вниз. В дороге родились последние бутерброды. С приближением к дому я чувствовал, как падает в цене кусок хлеба, который я отложил в карман на черный день, и, когда мы поднялись на набережную Дубны, он обесценивается совсем.
- Ну, ты почитаешь нам свою летопись? - спросила Лена Некрасова. - Когда мы потом все соберемся.
- Ему бы доносы писать, -сказал Костя, ни к кому в отдельности не обращаясь.
- Много мы там наговорили? - смущенно поинтересовался Дима.
- Не волнуйся, Шитов, на червонец потянет, - пообещал Костя.
А в голове еще долго вертелась песня, которой Лена Чикмасова по вечерам убаюкивала амбалов:
C прозрачными воротами и яркою звездой...
Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей.
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
Дубна. Август 1989