Жила-была на свете девочка. Она постоянно чем-то увлекалась,
что ей самой не очень нравилось, даже когда удавалось довести
дело до конца. Совсем не религиозная, она просила у Бога одно
единственное призвание. И она его получила. Краски перевернули
не только её жизнь, но и её "я". Изменившись, она растеряла друзей,
знакомых, привычки старой жизни. Стала совсем взрослой. Говорят,
только пережив большое горе, можно повзрослеть. Нет. Ощущая себя
нужной, она становилась старше. Могла резко встать из-за стола
и, не сказав никому ни слова, направиться в свою комнату. Стоило
ей только взглянуть на картину, как то, что было на ней изображено,
оживало. Рисуя цветы, предметы, даже ветер или дождь, она повторяла
одно лишь слово: "Живи!"
Так маленькая комната на седьмом этаже вместила в себя все лабиринты
детской фантазии. Любая разукрашенная красками мечта сбывалась.
Любое желание исполняли краски. Как удивлялись знакомые, видя
её загорелое лицо в январе. Как бы они удивились, увидев на её
столе аквариум с маленькими смеющимися дельфинами!
Так она и жила, так бы, наверное, и умерла, но только её дорога
повернула, и она влюбилась. Как часто любовь может подарить человеку
крылья, как часто ломает руки! Не понимая своего нового чувства,
она не могла уже найти отдушину в красках. Не зная, как себя вести,
она делала то, что диктовало ей сердце. Не зная гримас и ужимок,
кокетства и притворства, она призналась в своей любви. Любовь
оказалось безответной. Каждый человек испытывал в своей жизни
такое одностороннее чувство, и каждый знает, что первая боль оставляет
самые глубокие шрамы. Но как поступить отвергнутой? Ломая от отчаянья
кисти, она плакала над своим бессилием. Потом появился обыкновенный
в таких случаях вопрос: а что во мне не так? Менялись причёски
и одежда, но ни это, ни чистые искренние стихи не поколебали металлического
сердца. Жёсткий голос в трубке говорил: "Прощай!", холодные глаза
смеялись. Над чем? Возраст? Пусть! Зрелым будет тот человек, кто
отважится взять на себя ответственность за другого, а не тот,
кто выкурит больше сигарет.
Как-то зайдя к себе в комнату, она заметила на полке пыльные
потрескавшиеся краски. Испытанный стыд не заставил забыть о своём
жгучем чувстве, но напомнил о детстве, о минутах светлого неподдельного
счастья. Вновь нахлынуло страстное желание творить, дарить тепло,
вдыхать жизнь. Минуту спустя её дрожащая рука вывела очертание
лица. Глаза, брови, нос- Кисть уже смело порхала по холсту. Будто
в танце, краски обнимались и рождали нужный оттенок. Прошло несколько
часов, оставалось наложить последнюю тень под подбородком. Теперь
на неё смотрели добрые и мягкие глаза, ласковое лицо внушало чувство
уверенности и покоя. Это лицо соединило в себе всё, что было любимо,
всё, что могло дарить ответное чувство. Посмотрев на свою любовь,
она подошла к мольберту и тихо сказала: "Живи!"
Искатель.
Жил-был на свете человек. И хорошо, надо сказать, жил. Но только
постоянно что-то искал. То казалось ему, что он беден, что ничего
у него нет. Стоило друзьям пошутить над ним, он сразу принимался
искать новых друзей. Стоило получить выговор на работе, он, ни
минуты не думая, увольнялся и искал новую работу. Однажды его
квартиру залили соседи сверху. И хотя они предлагали сделать у
него ремонт, он так расстроился, что бросил всё и пошёл на улицу.
Он не любил гулять и даже советовал не делать этого своим друзьям,
объясняя, что, бесцельно слоняясь по улицам, ничего не найдёшь,
а
только можешь потерять (вдруг ограбят!) Тем не менее, он всё шёл,
и шёл, и думал: "Господи, за что мне такая жизнь? Что в ней
хорошего?
Что нашёл я, проживя на свете столько лет?" Так он бродил,
размышляя
о своих бедах, пока нога его ни ступила на дорогу, и он начал
переходить.
Шёл, опустив голову и смотря на свои пыльные ботинки, и вдруг
услышал
визг тормозов. Голова его сама мгновенно поднялась, и он увидел,
что
машина, которая непременно должна была его сбить, съехала с дороги,
оставив на асфальте чёрные следы. И такая злоба его взяла, что,
не
сдержавшись, он выкрикнул: "И смерть-то мимо проходит! И
смерти я
не найду!" Тем временем смерть была занята войной. Услышав
далёкую
просьбу, она решила сперва закончить свои дела на поле брани,
а уж
потом навестить одного человечка. Оглянувшись назад, человечек
этот
увидел очаровательную девушку с большими от страха глазами. Она
подбежала
к нему, но, посмотрев в его лицо, остановилась и замерла. Из-за
туч
выглядывало солнце, в глазах двух людей светилась любовь. Бросив
всё,
они гуляли весь вечер по парку, держась за руки; целовались под
золотыми берёзами; клялись друг другу в любви. Он обещал приехать
к
ней завтра же просто в гости, но уже знал, что предложит руку
и сердце.
Он бежал домой, сбивая с ног прохожих и повторяя: "Я тебя
люблю!"
Дома, не переставая, звонил телефон. Сначала позвонили с работы
и
предложили интересное задание. Затем добрый и вежливый голос в
трубке
рассказал, как сделает ремонт. Неожиданно позвонил старый друг
и
извинился за давнишнюю ссору. Устав отвечать всем: "Спасибо
большое!",
он упал на диван и залился беззвучным смехом. Вдруг появилось
жгучее
желание снова пройти ту улицу, постоять под теми берёзами. Выскочив
из дома, не помня себя от радости, он запрыгнул в лифт. Нажав
на кнопку,
он начал щуриться, как щурятся коты, когда их гладят. Но, не проехав
и
этажа, лифт дёрнулся и вдруг с нарастающим воем полетел вниз.
Посмотрев
вверх, он увидел бледную девушку, держащую в руке оборванный трос.
Подлетая к первому этажу, он всем телом ударился о стенку лифта,
подумав:
"Смерть?", и в этот же миг кто-то крикнул ему прямо
в ухо: "Нашёл!"
Елка.
Кругом холмами подымались белые сугробы. Иногда налетал ветер,
и вьюга
укрывала их. Сосульки на домах смеялись и звенели, видя шалости
вольного
ветра. Я надеваю валенки. Они холодные, но даже в холодных валенках
не
замерзнешь! Чувствуешь что-то домашнее, ласковое... Елка уже оделась
и
стояла в своей роскошной шубе. Даже зайцы, и те, резвясь в снегу,
изредка
поглядывали на ее мягкий пушистый воротник и пуховые варежки.
Да, постаралась
мать метелица! Елку я обняла ласково и нежно, она же укрыла меня
своими ветвями
от ненасытного мороза. Мы лежали в снегу, не чувствуя холода.
Нам на лица,
кружась в замысловатом танце, опускались снежинки, вонзали в нас
свои
ледяные иголки. У елки иглы были мягкие и душистые. Под порывами
ветра
они гнулись, но не ломались, а ее вершина гордо возвышалась над
снежной
пеленой. Луна, преодолев свою робость, лила на нас свой неземной
свет,
а звезды иногда подмигивали и падали нам в руки...
