Love & Destruction.
Посвящается недавно прошедшему
дню Святого Валентина :)
Подготовить данный материал нас побудил свойственный редакции BIOHAZARD взгляд на любовь с позиции биологической опасности. Читайте и наслаждайтесь.
"О, моя артиллерия! О, моя прекрасная артиллерия!"- эту фразу из дневника известного русского офицера В. Пикуль процитировал в одном из своих рассказов. Да, оказывается можно беззаветно любить и пушки. Гром и клубы дыма, ядра и картечь, эйфория контратаки -- вот действующая модель мятущейся души влюбленного юноши, развернутая до масштабов поля генерального сражения. Когда же долгожданная ночь принуждает артиллерию сторон к молчанию, полем овладевают стоны боли и отчаяния смертельно раненых, тление обугленных развалин, смерть и опустошение. Однако, сей результат не может омрачить ликования победителей и охладить пыл молодых людей, алчущих военной славы. Браво, господа! Нужно думать о духовном.
Так же, как и солдат, стремящийся сразиться с неприятелем, человек ждет и желает любви, не думая о возможном и весьма вероятном страдании. Любовь же подразумевает стремление покорить, овладеть, сломить сопротивление, удержать завоеванные позиции. Даже чуждый расчетливости человек проявляет недюжинные тактические способности, или же, очертя голову, бросается на штурм. И вот, над брешью в сердце красавицы развевается гордое знамя, в висках стучит кровь, а пересохшие от волнения губы обжигает вожделенный поцелуй. О упоительный миг победы! Впрочем, стоп. Я не Клаузевиц и пишу о любви, а не об осаде крепостей. Но есть ли разница?
Полями чести называли в старину места кровопролитных сражений. Честью называют то, что как трофей достается тому, с кем девушка впервые познает утехи плотской любви. И хотя уже опытная в оных утехах партнерша способна доставить своему счастливому обладателю кода больше наслаждения, именно миг потери девственности упорно романтизируется в европейской (христианской, заметьте) культуре. Вспомним, например, знаменитое "право первой ночи" сеньора. Видимо, дело здесь не в наслаждении девушкой, но в наслаждении победой.
Еще одно занимательное "применение" девственниц -- охота на единорогов. Этому красивому, гордому и опасному животному приписывается странная склонность поддаваться очарованию девственницы (совсем не обязательно юной) и мечтательно замирать, положив свой извитой рог ей на бедра. В этот момент девственница должна была накинуть на шею единорога шелковую петлю, материализуя свое свойство вскружив голову приковать к себе.
Впрочем, и музыка платонической любви всегда была созвучна бравурному ритму маршей. Любовное служение рыцаря избранной им даме (хоть маршей тогда еще не исполняли) в первую очередь выражалось в военном подвиге, участии в турнире и истреблении краснокнижных драконов.
В наш рациональный век, когда любовное служение вместе с платоническим чувством вышли из моды, а изысканные мадригалы уступили место слэнгу уличных субкультур, читатели заборного фольклора с удивлением обнаруживают, что для обозначения сексуального акта, занимающего центральное место в современной культуре, употребляется термин, прежде означавший "нанести удар". По принципу положительной обратной связи идея удара, атаки, начинает ассоциироваться все с тем же соитием. "Да трахни ты, наконец, этот танк!", "Ура, мы их поимели!"- восклицают в пылу компьютерных баталий современные подростки.
Для краткости повествования мы не будем рассматривать здесь проблему поединков и убийств, хотя для современного сознания дуэль из-за женщины представляется одним из немногих "стоящих" поводов, позволяющих достойным джентльменам выяснить отношения посредством свинца или стали.
В нашумевшем недавно фильме "Влюбленный Шекспир" влюбленная (в Шекспира) леди Viola, проведя с великим драматургом первую ночь любви, на сообщение своей кормилицы и камеристки "It's a new day" восклицает: "It's a new World!". Борьба влюбленных за революционную перестройку мира происходит все теми же агрессивно-военными методами, реализуемыми на тонком плане в меру полководческих дарований участников.
В этой концепции рекомендация любить не привязываясь, часто произносимая И.Л. Окштейном, выглядит как отказ от продвинутой эволюции измененного мира, насильственное сохранение его связи с реальностью, чтобы в процессе самоадаптации не потерять способности жить без любви. Однако, манящие глубины космической революции любви как магнит притягивают адептов этого учения, соблазняя их отказаться от контроля за внутренней реальностью бытия.
Таким образом, любовь имеет не только внутренне эротическую, но внутренне милитаристическую природу, и на миролюбивое "Бог есть Любовь" всегда найдется щекочущее нервы "Не мир я вам принес, но меч" (от Матфея, 10:34). Любовь -- это одна из наиболее существенных биологических опасностей нашего века.
ЛЮБОВЬ = BIOHAZARD
Как только вы произносите "Я тебя люблю", разум засыпает и рождаются чудовища. Спокойной вам ночи.