Ялтинская саранча

Но на этом все сидело нормально. Я ждал троллейбуса на остановке, а он откуда-то вынырнул, похоже, что из зала игровых автоматов.

• А это Вы снимаете программу "Скворечник"?
• ???!!! (А что я мог ответить, я, действительно, тупо выкатил на него свои медленно соображающие глаза. Все-таки я не привык, чтобы мальчишки так откровенно напрашивались на знакомство. А в отношении своей популярности я имел мало иллюзий, тем более, что я никогда не мелькал в кадре, на этот случай у меня была ведущая)
• Вообще-то я не разговариваю с незнакомыми людьми, но мне очень хочется сниматься у вас в программе, а я не знаю, как познакомиться.
• Ну, я, на самом деле, готовлю эту программу. Похоже, что говорить ты умеешь, мы можем попробовать...

Я все еще таращил на него глаза и соображал крайне медленно. Его звали Андрей, он учился в моем районе, а жил совсем в другом, в старых престижных домах (его дед был какой-то шишкой). Он не умолкая выдавал о себе информацию и явно упивался моим вниманием. У него были большие сверкающие глаза, светло-серые, почти голубые, и огромные черные ресницы, лицо очень нежное, бледное, но с румянцем, и полные яркие губы. Портило его лишь то, что один из клыков вырос прямо над молочным зубом, "во втором ряду". Я сразу сказал ему, что для телевидения это не годится, и он должен срочно привести себя в порядок. То, что дома у него был телефон, стало для меня решающим. Я не помню, сразу ли я познакомился с его бабушкой, тетей и матерью или первая поездка была обговорена по телефону, но мы очень скоро отправились на Южный берег.

Двое моих ребят находились в Артеке на смене "Лидер", это была специальная сентябрьская смена с бесплатными путевками для детских и молодежных организаций. Дважды мне выделяли такие путевки напрямую из Киева. В этот раз я отправил туда скейтера Дисю, очень занятного и милого парнишку из Севастополя (о нем как-нибудь расскажу отдельно) и гимнастку Яну, невероятно длинноногую и глазастую нимфетку.

Мы с Андреем остановились в Гурзуфе у Геры, спали на веранде. Пару дней (или больше?) провели в Артеке, оказалось, что Андрей хорошо ныряет и здорово крутится в воде (8-9 оборотов на одном дыхании). Трусики у него были турецкие, полупрозрачные в воде, так что получалось весьма пикантно. Наш монтажер Романыч с чего-то решил, что я дошел до такой наглости, чтобы снимать американский поплавок в гуще самых активных и сознательных детей Украинской державы, раз 5 он прокрутил эти кадры, пока все-таки удостоверился в наличии турецкого чуда.

Я был вполне доволен, хотя говорил в кадре он слишком торопливо и сбивчиво и вообще по всему было видно, что он слегка болен. Это называется СРВГ (синдром рассеянного внимания и гиперактивности), к чему я, впрочем, за пару лет общения с детьми на улице уже притерпелся. Такие дети всегда немножко возбуждены, все время лезут на глаза и подсаживаются на уши. Неудобство доставляет и то, что они вечно теряют или портят вещи и нарываются на неприятности. Но зато они очень контактны и моментально располагают к себе незнакомых людей.

В общем, хотя болтал он столько, что потом большую часть приходилось вырезать, зато дети из лагеря легко ему все выкладывали, и, в общем, материал получался непринужденный. Дися к тому времени уже был любимцем всех детей и всех вожатых, хотя и скакал на скейте по парапетам и скамейкам так, что взрослые просто хватались за сердце, ожидая, что ребенок вот-вот пораскинет мозгами по бетону. Дися любил рассказывать анекдоты голосом утенка Дональда, ему даже доверили вести дискотеку (массовку по-здешнему), так что его популярность быстро переросла границы отряда. Вожатым пришлось изрядно помучиться с ним по части дисциплины и формы (которой на нем, тем не менее, во время съемок не оказалось), они потратили на него гораздо больше внимания, чем на других "пионеров", а у молодых воспитателей такая ситуация всегда приводит к сильной привязанности и симпатии, причем обоюдной. Короче, благодаря Дисе, все практически дежурные по столовой вожатые кормили нас с Андрюхой.

Денис пользовался бешеной популярностью и у девиц-пионерок (на самом деле, там были и националисты вроде гитлер-югенда, и даже в такой же форме, и какие-то казаки-запорожцы, и космонавты, и моряки, и не знаю кто еще). Самый лучший материал получился про то, возможна ли любовь в детском лагере. Денис и его подружка очень убедительно об этом поговорили и даже лихо поцеловались, точнее девица присосалась к нежной щечке Диси, а он довольно таращил свои глазки-бусинки.

На следующий день я забрал Дениса и Яну в конный клуб. Мы сделали клип по песенке о двух средневековых рыцарях и прекрасной даме. Сюжет был простой: дети из любительской мульт-студии нарисовали мне рыцарей, замок и даму. А я потом смикшировал картинку дамы с Яной, которая разъезжала на роликах, Андреем, который отважно летел вниз головой в море или в бассейн в конном клубе, и со вторым рыцарем Дисей, который безбашенно скакал на скейте. Все-таки в конце концов даму увозил на картинном рысаке Андрюха (как-то у него сразу получилось хорошо держаться в седле). Все это еще было слеплено, собственно, с музыкантами, которые придумали песню. Их я снял у настоящей крепостной башни на Неаполе-скифском.

После первой съемки вскоре последовали и другие, но постепенно выяснялось, что непринужденность Андрюхи просто опасна.

В школе его били каждый день, и даже девочки. Я его очень жалел и все время думал, что можно сделать. Я стал иногда бывать у него дома, а у матери-врачихи всегда было полно подаренного алкоголя; выяснилось, что его нездоровое увлечение игровыми автоматами, приводило к бешеным долгам, отобранным за это велосипедам, бейсболкам и прочим мальчиковым ценностям; во многих районах, в том числе в своем собственном дворе ему было небезопасно появляться.

Он как-то легко и естественно вызывал у окружающих желание избить или хотя бы немножко отпинать его. Вскоре мы отправились большой кагалой в Киев, и даже самые маленькие и добродушные из моей команды сразу же стали его бить, похоже было, что не со зла, а просто из желания как-то унять его активность. Впрочем, он по-прежнему мне нравился в кадре.

Часть вторая, главная

Не ждали

А вот как раз на Сашку-то я не обратил никакого внимания. Его просто притащил Андрюха и, пользуясь своим неотразимым обаянием, заставил снять на пробу. Снимать Сашку мне вовсе не хотелось, я просто поставил их в кадре рядышком и снимал на самом деле Андрея, Санька просто ему что-то поддакнул, а потом оба захихикали. Вот это, уже когда я просматривал съемку, меня немножко расположило к Андрюхиному протеже. Действительно, у мальчишки была хорошая улыбка, как-то он сразу весь засветился.

Не показался вначале он мне по трем причинам: ресницы у него были очень короткие, из-за этого и на глаза я как-то не обратил внимания, прическа была какая-то деревенская, причем весь лоб закрывала бессмысленная челка, плюс жуткого болотного цвета бесформенный свитерок.

В общем, только чтобы не расстраивать любезного моему сердцу Андрюшку, я согласился, чтобы с ним появлялся и Саня. Фамилия у него оказалась звучная, купеческая, хотя и мелочь, но для телевидения важная.

Не приходится говорить, что зима в Симферополе это не бархатный сезон в Гурзуфе, и я обрадовался, когда Андрей пригласил меня в бассейн. Оказалось, что можно ходить с разовой оплатой, когда удобно, да еще и цены были совсем мизерные. И вот мы уже там (я не помню, сколько нас) я быстренько раздеваюсь, мы вприпрыжку бежим к воде и хлюпаемся, и бесимся, вспоминая Артек.

А потом я поднимаю голову и просто топором иду ко дну. "Сложен как юный бог" - надоевшая всем фраза, но вряд ли кто-то скажет, что ему надоело глазеть на греческие статуи. Я просто переводил взгляд с Сашки, идущего вдоль дорожки, на Андрея, и разочарованию моему не было меры: Андрей выглядел пузатым и коротконогим. Да, челочка-пони, да губки-кораллы-бантики, да глазки-реснички. Но у Сашки была просто безупречная фигура, ровненькие стройные и очень длинные ноги, скульптурный живот и столь же красиво очерченные и в меру округлые грудь и плечи. К тому же он как-то необыкновенно прямо держался (раньше он занимался танцами, хотя долго в этом не признавался). Все эти Сашкины достоинства чуть не стоили жизни одной юной (но, к ее беде, не столь юной, как он, особе), поэтому я и решил их описать.

Теперь я брал с собой Андрея из-за Сашки. Характер у него оказался редкий, и его сразу все полюбили (наверное, правильнее сказать, с ним все стали дружить, или его сразу приняли как своего). Главное, что мой сын стал явно его опекать, а Сашка подражал ему во всем, и очень скоро стал похож на него, прической, одеждой и словечками. Только был необыкновенно спокоен - его знаком Зодиака были Весы. Сочетание невозмутимости с готовностью улыбнуться при малейшем движении в его сторону камеры и любом внимании вообще делали его приятным для всех окружающих. Его дружба с Андреем не совсем была понятна. Но надо было, действительно, обладать железным терпением и уравновешенностью, чтобы терпеть Андрюхину "жизнерадостную придурь", а вторая, главная причина была в том, что Санька лишь недавно переехал в город из гарнизона, и единственный, кто ему предложил дружбу, был Андрей.

Настала зима, поводов для поездок вроде и не было, но судьба в лице молодежного вождя одной крупной и продвинутой области, вдруг заинтересовалась нами. Я взял командировку на четверых (или пятерых?), и мне удалось взять Саньку, но без Андрея.

Нас поселили в гостинице. Днем мы ходили по начальству, куда-то на местные телестудии, что-то решали, подбирали, монтировали, вечером погуляли по центру, купили бутылку "Амаретто" (он только входил в моду), тетрапак какого-то тропического сока и каких-то еще вкусностей. Напоили слегка Кефальку, поиздевались как обычно над его похожестью на дядю Президента (хотя они по крови не родня). В принципе эта поездка и определила Сашкину компанию на долгие годы: мой Костя, Пэп и Кефан.

Часть третья

Михрютка

Так называлось какое-то экологически-мифическое существо из фильма. Почему-то все наши его видели, хотя ничего особо интересного в нем не было. Только имя прилепилось к Саньке. В компании нашей он был почти самым маленьким (меньше был Кефалька, но над ним смеялись и даже издевались из-за высокой родни, потом, был он коротконогим и часто откровенно глуповатым). А Сашку находили просто забавным и приятным, но его манера двигаться была слегка мультяшной и нереальной. А вечное спокойствие и вылетающая сама собой улыбка при каждой встрече чьих-то глаз просто кодировали людей на хорошее к нему отношение.

Однажды такая улыбка оказалась просто роковой. Одной из немногих причин моего недовольства Санькой были его длинные шнурки. Они вечно волочились за его кроссовками по грязи и дико меня этим бесили. Однажды в горах после бешеного совершенно перехода под дождем по мокрой, хватающей за ноги, траве, он все-таки решился их обрезать. Делал он это у костра. Пережигал, а потом аккуратно засмаливал концы. Лагерь у нас получился в этот раз очень симпатичный: три палатки по кругу входом на костер, обложенный здоровенными красивыми глыбами; а вокруг палаток еще нечто вроде забора (тына) из ветвистых стволов. Пэп снимал лагерь; меня, задумчиво пожирающего сгущенку из банки; кипящий на углях кофе с радужными пузырьками; выросшего уже Геру и моего сына, попивающих кофеек…

И тут камера оказалась над козырьком Санькиной бейсболки. Как он это чувствовал? Он сразу поднял голову, лицо освобожденное от тени козырька сразу осветилось и, конечно, он улыбнулся. Лучезарно (не знаю лучшего слова, пусть оно и не из этой жизни), со шнурками в зубах. Толстыми витыми черно-белыми шнурками. Получилось так здорово, что я вставил этот кадр для перебивок, так что он мелькал почти каждую неделю.

Но хватило и одного раза. В моего 14-летнего ведущего влюбилась без памяти, что называется, 17 летняя девушка. От самоубийства ее спасло только то, что она училась в одном классе с моей ведущей - Толстухой Янкой. Та прибилась к нам случайно (была "героиней" одного из наших сюжетов), внешность у нее была сельской отличницы, но замечательный характер и умение слушать быстро расположили к ней ребят, и она осталась с нами.

Собственно, она первая и узнала трагическую историю любви своей одноклассницы. Девушку звали Аня. Она попала в реанимацию, наглотавшись каких-то таблеток. Она писала письма кровью, но не решалась их передать неделями. Она написала целый альбом довольно складных и занятных стихов про сладкого, как шоколадная конфета мальчика, а заодно и про нас, про всех (мне очень нравилось, что она отметила мои накачанные мускулистые икры) - вообще она была наблюдательная и талантливая девушка. Мы все ее жалели и сочувствовали ей (я, конечно, больше всех - как же можно не любить такого славного малыша!). Она пряталась в кустах и издали наблюдала за нами на нашем месте, которое мы тогда просто называли "площадка". Мой сын подготовил Саньку к соревнованиям, и он легко занял среди начинающих первое место. Катался он аккуратно, спокойно, красиво и немножко смешно - как всегда по-мультяшному. Михрютка, одним словом. Он просто мог сидеть в сторонке, под рисующим светом солнышка за своей стройной спинкой, и это было необыкновенно красиво, так что даже Пэп молча брал камеру и снимал его.

Петь он стеснялся, но на ксилофоне я научил его держать несколько партий за двадцать-тридцать минут, чувство ритма у него было отличное. Танцевал он здорово, причем один раз для съемки я попросил его слабать хип-хоп на ветке многовековой чинары. Конечно, ветка была огромной толщины, но все-таки тянулась она в трех метрах над землей и была вовсе не плоской и не вполне горизонтальной.

Мы читали Анины стихи, а Сашка тихо бесился. Его очень тяготила эта любовь. Наша общая жизнь ему, безусловно, нравилась: мы много ездили, жили в красивых местах и общались со знаменитыми или просто интересными людьми.

Однажды администраторша интуристовской гостиницы (очень дорогой, с автоматическими дверями, лимузинами, японскими телеками и сейфами в номерах) что-то засомневалась в чистоте наших командировочных задач. Я тыкал ей удостоверение с вписанным в него номером его свидетельства, а она почему-то рассказывала мне о том, что бывают случаи похищения мальчиков. Замечательно, что гостиница была настолько крутая, что в ней предусмотрели офицера безопасности, мы поднялись к нему в кабинет, я показал ему командировку телекомпании, рассказал чистейшую правду о том, что мы работаем вместе. Вскоре мы болтались в кожаных креслах шикарного номера и сошлись на том, что администраторша злобная недотраханная дура, а доблестный чекист - бдительный и насквозь видящий всех развратных маньяков страж непокобелимой нравственности.

Сашка стремительно рос, но все еще оставался сладким, душистым и гладеньким. Он был всегда и везде с моим сыном, так что отличить их даже внешне стало нелегко.

В сентябре я отправил его вместе с Кефаном на смену "Лидер", белая рубашка и голубая форма делала его необыкновенно чистеньким и аппетитным, но он был очень занят какими-то бизнес-играми и, конечно, его уже все очень любили и без него было никак. По-моему, он даже и не согласился, чтобы я его отпросил из отряда. Какой-то совершенно чужой рыженький мальчик напросился ко мне в ведущие, и мы прошлись с ним по всем юным казакам, космонавтам и национал-патриотам. Лишь на второй день съемок я заполучил Саньку, только из-за того, что появился Гера, и они все вместе отправились кататься.

Мы летали с ним на воздушном шаре, ныряли с аквалангами, учились ходить на виндсерфере - везде он выглядел как картинка, а несчастная Аня упивалась его мордашкой на экране и мечтала о машине времени.

Общими усилиями мы познакомили их. Сашка, правда, фыркал, и молчал. Аня тоже молчала, но от сладкой полуобморочной близости к своему божеству.

Часть четвертая

Служба спасения

Я дал своим парням полную свободу. Им предстояло снять радиоклуб от начала (договориться о времени и смысле съемки, снять без всякого моего присутствия) и до монтажа (здесь я правда, помог). Конечно, главной силой была Янка, парни из клуба были слегка старше, лет на 5, некоторые меньше, кто-то учился в вузе, кто-то служил в армии. В общем, с моими они здорово подружились. Потом сделали еще несколько сюжетов о рейве, только-только входящем в моду.

Саню туда не взяли, он вообще-то как ведущий всегда только повторял тот текст, который придумывал я, основная его роль была просто украшать кадр своей светящейся улыбкой. Самым смешным из таких наших интервью (когда ему было не понятно, не о чем он спрашивает, ни что ему отвечают) была встреча с сексологом из молодежной социальной службы. Тот был поистине начинающий великий человек и большой знаток жизни вообще, половой в частности, и уж совсем, конечно, преуспел в знании проблем препубертатного сексуального развития. Как великое достижение современнейшей науки он осторожненько и с максимумом непонятных слов преподносил "не вредность" мастурбации. Мой мальчик откровенно тосковал, выслушивая самососредоточенного на своем могучем интеллекте сексуального гиганта, а я боролся с соблазном рассказать ему историю болезни нашей бедной Ани.

Но хватит о нудном. К эпохе радиоклуба у нас был подвал с мастерской и клубной чайной комнатой. Все стены были измалеваны, обклеены плакатами и занятными картинками, была масса музыкальных инструментов, включая балалайки, мандолины и всевозможные стучалки-шумелки. Была даже рампа (с хорошими радиусами, но очень маленькой плоской частью) для катания, так что из подвала можно было не вылезать часами. Только туалет был во дворе. Собственно, это и стало поводом, оставить Саню и Аню наедине. Был страшный дождь, и с разных сторон и по разным поводам в подвал прибежали Пэп, Аня и Саня. Они погрелись немножко водочкой, а одежду, конечно же, кинули куда-то на просушку. А потом Пэп по-английски исчез, а Аня, вероятно, угадала, где и как надо погладить свою давнюю мечту.

Что было дальше, Санька толком рассказать не мог (не думаю, чтобы не хотел, кажется, он и на самом деле не воспринимал это как реальность). Так что Санька уже не выглядел как малыш-мультяшка. Впрочем, и вырос он уже здорово. Единственным Аниным достижением было то, что она навсегда избавилась от наваждения, вскоре стала встречаться с одним парнем из радиоклуба, а потом вышла за него замуж и родила дочку.

Сашка снимался у меня еще с год и очень мне помогал. Но волна скейтборда прошла, он стал тусоваться с рэперами, часто пить и попадать в разные тупые уличные непонятки.

Сейчас все это позади, он учится в институте, встречается с красивой девчонкой. Когда мы изредка видимся, он любит вспоминать старые времена и несколько фотографий, на которых он особенно картинно выглядел. Наверное, ему приятно было чувствовать себя Михрюткой.