Контузия.

Я хочу вознестись над всеми душевными воспоминаниями, питание и ковыряние в носу напоминает нам врачам о том, что кричит у меня в душе и душит за горло. Я не знаю как выйти из этого нелегкого положения. Уважение заслужить здесь у нас не сложно, нужно хорошо смотреть на меня и улыбаться прохожим на улице, даже тогда, когда тебе несладко и идут слезы по щекам. Эта фальш которая поглотила мое уродливое сознание, которая уничтожила меня как личность, представляющее для меня какое-то значение.

Костры горят, монахи кричат какую-то хуйню. Ай эм э ... , Ай эм э ... , Ай эм э ... . Монахи, монахи, одни монахи. Черные, злые и бестолковые, но которые знают толк в жизни. Их можно понять и поцеловать им руку в нужный момент при молитве к Господу нашему, берегущему нашу Жизнь. Страх овладевает нами, трусятся руки, из рта извлекается дрожащие звуки. От страха и ненависти к окружающим, к добрым и злым поступкам, к красивым и уродливым людям, любящим тебя и ненавидящим тебя, ко всему от самых мелочей до бессмысленных поступков. Какой комфорт в душе ты ощущаешь при этомю. Это невозможно передать не по иероглифам, ни по твоему взгляду. Это наслаждение обоссаной души, и это нужно понять со знанием пят твоих. Плачь и рыдай вместе с нами! Бойся и дрожи за радость в твоей жизни. За беспомощность стариков и детей ебущихся между собой в определенные отрезки столетий.

Бег по глубоководному песку изуродовал и исказил наши лица, которые то и дело что улыбались испуганным животным на другом берегу Конки. Со спокойной водой, розовыми камышами и красным от осеннего холода солнца. Может это красиво? О Господь, уволь! Сволочь кричит и стонет в моей широкой душе, на отрезке моей мякоти. В порошок белый превращаясь, не забывай о моей зеленой сущности. Боль невероятная будет обладать нами, страшная и сильная и ничем не объяснимая. О как трудно это испытывать над своей головой и душой и жопой и всеми остальными вещами, происходящими в твоей и моей жизни, мой маленький и смелый дружок. Не стесняйся, малыш, своих добрых поступков в нашей жизни. Ты сам начал наше нелегкое дело и сам его закончишь. Умирай быстрее для блага жуков и тараканов пожирающих твою гнойную плоть по капельке, не обращая внимания на дурной запах, который ты испускаешь, малыш. И не вздумай отказываться от этого удовольствия, дебил, сука, жлоб. Хуйня! Я услышу и без тебя пение ангелов на своих похоронах. Шипят змеи в пруду, я их хочу услышать, но не могу. Я убегу на озеро и утону в слезах, жалобном крике и в горе, которое я с удовольствием излучаю по сторонам. Испейте энергию жалости и ненависти, убивающую мое Я и твое Ты.

Монахи уже устали прыгать вокруг костров, исполняя ритуальный танец возле тебя. Молитвы надоели идолам, окружающим их и от любви и нежности не осталось ни следа. А ты какой след оставил на постели, где тебе сделали миньет? Или добрый след в чужой или своей душонке забитой грязным мусором российских писателей, нарушавших законы правописания и человека, любя изменять образы мышления великих вождей. Это невероятное ощущение радости и страха, малыш. Искупай свою вину в ненависть и запивай свою радость вином сладострастия, изменившое твой вчерашний вечер и чтью-то жизнь изувеченную в аварии.

Плюй харькай на неправильные иконы, заперевшие чью-то память в неволе и освобождай свою душу от нескромности и чистоты, иначе кровь твоя изменит цвет из яркого сознания на понимание невероятных ощущений, освободивших тебя из плена улыбок красивых персон. Чудо и радость - бежать по желтому песку к доброте и справедливости, освещавших строгую невинность идолов, которые плакали от справедливости и доброты. Но ведь нет никакого выбора. Эта бесконечность устала от потребности провожать всех со слезами а не с улыбкой до ушей, которые и без того уже давно не чищены атрибутами без смысла и нравоучений. Может быть эти дебильные восклицания добра и зла до чего-нибудь и доведут, но только не до того, малыш, что ты когда-нибудь воскреснешь и станешь бессмертным. Страшная боль и советы врачей, нездерживаемые слезы и рев скальпеля, раздирающего твой живот от первого ребра до паха. Освобождение своего рода от спокойствия и желания жить в достатке и тепле. Но достаток и тепло - это разве главное в твоей в жизни? Испытывай потребность в большем достатке и уюте в твоем и без того коротком существовании. Не найдя ничего похожего на твой образ мышления, нужно удивляться другим достижениям гениев, боящихся потерять свой невероятный талант среди мелких и ничтожных умов, пытающихся достигнуть чего-то.

Попробуй познать истину невежества, забудь о своих глупых принципах, если они существуют, так как они мешают жить тебе и окружающим. Идеальное спокойствие и гармония будут пронизывать каждый сантиметр тебя и тогда ты вонесешься сам над собой и засмеешься над гениями, богами и другими, а другие засмеються над тобой и будет смех - самое простое из приятного. Не будет смеха - появятся слезы - самое простое из грустного. Не будет слез - появится бледное безразличие - самое простое из всего простого и сложного, грустного и смешного. Может это и есть истина в потребности чего-либо или это слова похожие на звуки скрипящей двери, ведущий в коридор жизни обыкновенных тел. О, как становится страшно при мысли, что все может закончиться глупо и без определенного и я еще раз повторяю: з а б у д ь л у ч ш е о б э т о й о п р е д е л е н н о с т и иначе определенность забудет о тебе и все станет на свои места, а тебе места может не хватить. А если и хватит, то в грязном и обоссаном углу, которой ты с удовольствием уберешь и обустроишь и будешь там жить долго и счастливо. Но он будет обоссан кем-нибудь вновь и когда тебе надоест запах мочи, тогда закрой глаза и постарайся умереть от тоски и безисходности, так как твое бездыханное тело по крайней мере накормит землю, а земля накормит тебя и меня, но лучше тебя, так как я уже сыт своей хуйней.

С контузией.