Все останется.
Наш бригадир бывший спортсмен, чемпион
по лыжам на долгие дистанции. Очень пузатый коротышка. но сильный, берет
подмышки по мешку зерна и несет "вот, говорит, Арон, как надо..."
Он почему-то все время забывает, как меня зовут. Я не Арон, но устал его
поправлять. Какая разница, через неделю уедем учиться, а он останется со
своей неубранной картошкой, с зерном-то мы ему помогли. Мы берем
с Вовиком мешок за уголки, вдвоем, конечно, и несем из угла на тележку.
Бригадир смотрит насмешливым глазом "тебе надо тренироваться, Арон.."
Вовика он не замечает, а меня почему-то полюбил. Вообще-то он неплохой
парень, раз в неделю привозит хозяйке для нас большой кусок мяса и бидон
молока. Мы живем с Вовиком на хуторе. Здесь тихо, ночи уже темные, слышно
как капает вода в колодце, шумит
яблоня под окном, время от времени срывается яолоко и с тяжелым
стуком падает...
- Как они здесь живут? удивляется Вовик, он городской
человек Я тоже городской, но помню нашу дачу. Мы снимали за городом, мно
лет десять было, только там не яблоня росла, а слива. Я подкрадывался в
сумерках, чтобы не заметила хозяйка из кухонного окошка, и срывал одну,
две, три, еше немного отовсюду, чтобы не было заметно. Она утром все равно
замечала, но поймать не могла. Такая же была темнота, я ждал школу, в конце
лета мне становилось скучно, Теперь я долго лежал, смотрел в окно, мне
скучно не было, Вовик сразу засыпал, а я слушал, ждал, когда раздастся
легкий топот, и шуршание это приходил еж, он долго возился с яблоком,
недовольно ворчал тяжелое... Пишали мыши, какая-то птица вскрикивала,
пролетая над крышей, еж удалялся, волоча яблоко, начинал накрапывать дождь...
Мы уедем, а это все останется и будет точно также, и так везде, где я буду
когда-нибудь эта мысль не давала мне покоя. Мысль болела как рана, что-то
не складывалось, не укладывалось во мне, мир противоречил моим взглядам.
Я его должен был победить, завоевать, а он не сопротивлялся, расступался
передо мной, и сзади снова смыкался, и ни следа, словно по воде прошел...
- Ты большой философ, Арон, говорит бригадир,
тебе надо научиться делу..." И я чувствую, он прав, наш лыжник, хотя
совершенно другое имеет в виду. Мы с Вовиком берем мешок за уголки, вдвоем,
конечно, и несем, грубая ткань выскальзывает как живая, пальцы разжимаются.
- Не так, смотри, Арон! он берет один мешок, второй,
и, наклонясь вперед, несет, брюхо мешает ему дышать, но он не подает виду,
ему нужно что-то доказать мне, он ведь чемпион. Беда с этими чемпионами,
кудa-тo все исчезает у них, получился коротышка с большим пузом, а ведь
прилично бегал когда-то. Он показывает газету, на фото какой-то малый,
фамилия та же.
- Это я!
- Был. уточняет Вовик.
- Был... повторяет бригадир, бережно складывает
газету и сует в грудной карман куртки. Он весь в муке, и лицо белое, он
трет нос и чихает.
- Я научу вас работать, говорит, и тебя! он свирепо
смотрит на Вовика, впервые его заметил.
- Нельзя так было, я говорю потом, когда он с треском
разворачивается на своей таратайке и мчится за бугор к соседнему хутору,
там у него тоже дела, нельзя в больное место бить.
- Ничего, пусть, ухмыляется Вовик, что он, твоего
имени запомнить не может?
Вечером мы идем в магазин. Перед дверями на пыльной
площадке всегда людно, многие тут же выпивают, и он здесь, наш спортсмен,
лицо багровое, но держится моподцом.
- Что вы сюда ходите, разве я вас плохо кормлю? он
берет Вовика за плечо, щупает мышцу, тебе надо тренироваться, парень...
Вовик вежливо отстраняется "мы за конфетами..."
- А, конфетки... хохочет бригадир, маленькие детки...
Он не задирается, он шутит. Мы покупаем соевые батончики,
дешевые, и идем обратно, босиком по теплой шелковистой пыли, по дороге,
уходящей в темнеющее небо. Наконец, из земли вырастает наш хутор, яблоня,
колодец...
- Подумай, я говорю, мы уедем, может, всю жизнь
проживем где-то далеко, а это вот останется, и будет стоять и яблоня,
и дом, и этот бугор, и даже еж, такой же, будет собирать яблоки...
Это страшно.
Вовик думает, зевает " ну, и пусть себе останется,
мне не жалко." Он живет легко, я завидую ему, тоже стараюсь, но не
получается, чувствую, жизнь как вода, смыкается за спиной, и как я ни барахтаюсь
нет следа... Ночью шумит яблоня, падают капли в воду, шуршит еж, по железной
крыше накрапывает дождик, потом проходит, вскрикивает птица...
Продолжение
Возврат к Содержанию/content/