Давид
Давид (Жак-Луи Dаvid) - исторический живописец, знамен.
преобразователь франц. живописи конца ХVIII ст., имевший значительное
влияние на направление искусства даже других стран (1748 - 1825). Еще в
отрочестве он обнаружил выдающиеся художественные способности; но,
поступив в ученики к Вьену, сначала шел довольно тихо на пути своего
развития и только после троекратной неудачи на соисканиях большой
награды получил ее в 1774 г., за картину: "Эрасискрат открывает причину
болезни Антиоха". В следующем затем году отправился на счет
правительства в Италию вместе с Вьеном, назначенным в это время в
директоры франц. акд. в Риме. Проведя здесь пять лет, занимался
преимущественно изучением антиков, писал этюды и исполнил лишь немного
картин, из которых одна: "Св. Рох молит Богоматерь о прекращении чумы",
доставила ему некоторую известность. По возвращении своем в Париж, в
1780 г., выставил здесь картину "Велизарий" (находится в лильск. муз.,
гравиров. Морелем) и получил за нее звание сопричисленного к королевской
акд. живописи, а чрез три года был принят в действительные члены этой
акд. за новое свое произведение: "Андромаха оплакивает смерть Гектора".
Эти работы настолько повысили репутацию художника, что король заказал
ему картину, предоставив ему и выбор сюжета. Д. отправился в Рим и,
написав там "Клятву Горациев", привез ее в Париж, где она возбудила
всеобщее удивление. Погружаясь все более и более в историю древних
греков и римлян, он исполнил после того картины: "Смерть Сократа"
(гравир. Массаром-отцом), "Ликторы приносят к Бруту трупы его сыновей",
"Любовь Париса и Елены", гравированная Видалем) и некоторые др.
Отступление от его тем, обычных до этого времени, составляет: "Прибытие
Людовика ХVI в заседание парламента 14 февраля" - картина, принесенная
им в 1790 г. в дар национальному собранию, которое после того заказало
Д. изобразить "Клятву Jеu dе Раuме", оставшуюся, однако, только в
эффектно сочиненном эскизе (гравир. Жозе). Разгоревшийся пожар революции
затянул пылкого художника в свой бурный круговорот: он выступил в роли
политического деятеля, попал в 1793 г. в конвент, в качестве его члена
участвовал в осуждении короля на казнь, сочинял и предлагал проекты
великих национальных празднеств и управлял их декоративною частью и т.
п. В это время из под его кисти вышли воспроизведения двух кровавых
современных сцен - убийства М.Пеллетье и Марата. Падение Робеспьера
повлекло за собою арест его друга, Д., и только слава последнего, как
художника, спасла ему голову. По выходе из тюрьмы, он снова отдался
всецело живописи и написал, в 1795 - 99 г., одну из лучших своих
картин:"Похищение сабинянок", публичная выставка которой доставила ему
65627 фр. Когда верховная власть над Францией перешла в руки Наполеона,
Д. сделался его привилегированным живописцем; но, увековечивая на
полотне славные события Консульства и Империи ("Переход Бонапарта чрез
С.Бернард", "Коронация Наполеона", "Раздача орлов" и т. п.), он не
переставал интересоваться древней историей и написал, между прочим,
"Леонида в Фермопилах",
"Похищением сабинянок", за 100000 фр. (обе находятся в луврск. музее).
Несмотря на благорасположение к нему императора и на получаемые от него
милости, Д. оставался в душе республиканцем. По возвращении Бурбонов,
он, как бывший член конвента и "цареубийца", подвергся изгнанию из
Франции, был вычеркнут из списков акд. худож. и почетного легиона и
поселился в Брюсселе, где продолжал руководить образованием молодых
художников и писать картины. Из произведений, относящихся к этой
последней поре его деятельности, наиболее достойны внимания: "Амур,
покидающий Психею", "Марс, обезоруживаемый Венерою, Амуром и Грациями" и
т. д. Суждение художественных критиков о Д. весьма различно, но никто не
отрицал его огромного исторического значения. С Д. началось решительное
перерождение изжеманившегося пред тем франц. искусства. Он первый снова
обратился к изучению антиков, стал заботиться о соблюдении чистоты стиля
и здравого воззрения на природу. Это направление он проводил в своих
произведениях с убеждением и энергией. Однако он в сущности усвоил себе
только внешние черты памятников греч. искусства. Отсюда - окоченелость и
мертвенность его картин. Вместо действительного чувства, мы находим у
него театральную деланность, вместо страсти - притворный, нередко
преувеличенный пафос, не столько вдохновение, сколько холодный расчет
ума. Кроме того, он вообще не богат изобретательностью: его композиция
отличается разбросанностью; его фигуры принимают утрированные позы;
колорит у него чересчур однообразный, порою желтоватый, холодный и
лишенный тонких нюансов. Но рисунок старательно выработан, формы
благородны, изящны, и особенно в женских фигурах. В портретах он
несравненно проще и привлекательнее, чем в картинах, и большинство его
недостатков стушевывается пред подражанием природе, не отуманенным
предвзятыми принципами. Как на лучшие его работы в этом роде, можно
указать на портреты Жубера и Леруа, г-жи де-Сорси, маркизы де-Оливьер,
отца Филельера, Пекуля (нах. в Лувре), Буасси-д'Англа, г-жи Рекамье (в
Лувре), ген. Жерара и особенно папы Пия VII (в Лувре). Но главная
заслуга Д. состоит в основании целой школы, в которой его ученикам
предоставлялась возможность развивать свои способности сообразно их
натуре, без всяких стеснений, и после строгого изучения антиков бросить
рабское подражание им и идти не по стопам своего учителя, а
самостоятельным путем к совершенству. Из этой школы вышли Гро, Гране,
Друе, Жироде, Жерар, Изабё, бельгиец Навез, Л. Робер, Энгр и мн. др.,
менее значительные художники. Ср. F.L..Dаvid, "Lе реinтrе Lоuis Dаvid
(1748 - 1825), sоuvеnirs ет dосuмеnтs inеdiтs" (П., 1880); Dеlесluzе,
"L.Dаvid, sоn есоlе ет sоn темрs" (П., 1855); Т. Тноrе, "Lеs реinтrеs du
ХIХ siесlе, L.Dаvid" (Брюссель, 1843); М.А.Тн. (Адольф Тьер) "Dаvid,
sоuvеnirs нisтоriquеs";Е.Снеsnеаu, "Lе моuvемеnт моdеrnе еn реinтurе,
L.Dаvid".