Глава 3 (п.3.1-3.6)

3.7. Онтологические и гносеологические выводы

В предыдущих параграфах мы, основываясь на анализе строения человеческой субъективности и аналогии физического и субъективного, по сути, построили некую модель бытия. В этой модели бытие предстает как многослойная структура, включающая в себя наряду с пространственно-временным, чувственным бытием, также и идеальное, "умопостигаемое", пребывающее в Вечности бытие, причем последнее можно истолковать как совокупность онтологически наличных потенций событий, которые в действительной форме реализуются в сфере чувственного, актуального бытия. Таким образом, чувственное и идеальное бытие существуют не "сами по себе", но в соотношении друг с другом (интенционально). Идеальное бытие, как мы установили далее, неоднородно. Существуют, как минимум, два различных "уровня" идеального - это индивидуальное идеальное бытие, которое существует как совокупность дискретных "Я", и надиндивидуальное идеальное бытие - "Умопостигаемый Мир", который можно рассматривать как универсальную, неизменную "матрицу" потенций всевозможных событий во Вселенной. Предполагается, что "Умопостигаемый Мир" непосредственно "схватывается" математическим аппаратом физики, т.е. "умопостигаемые" сущности - это ничто иное, как объективно существующие инвариантные смыслы математических формул, описывающих этот "слой" бытия.

Рассмотрим более подробно отношения между основными "слоями" бытия. Прежде всего, отметим, что наши рассуждения о строении бытия не следует рассматривать как произвольную философскую спекуляцию - в конечном счете, наша онтологическая модель основана на исследовании структуры человеческой субъективности и все эти выделенные нами "слои" или "уровни" бытия непосредственно обнаруживаются в нашем собственном "Я". Человеческая субъективность - это как бы "разрез", проходящий через все слои бытия, что делает возможным эмпирическое (через интроспекцию) исследование строения бытия в целом. (Таким образом, наш метод исследования бытия можно назвать "феноменологическим").

Вместе с тем, многие моменты, касающиеся связи различных уровней бытия, представляются весьма неясными и здесь нам существенно может помочь аналогия физического и субъективного.

Прежде всего, уточнения требует характеристика актуального бытия и, в особенности, актуализация, т.е. переход от потенциального к актуальному. Существенная проблема возникает в связи с тем, что все наши предыдущие рассуждения об актуализации, актуальном бытии были основаны на представлении об особой роли измерительной процедуры в квантовой механике - которая и осуществляет перевод потенций в актуальное бытие. Измерение, однако, предполагает существование субъекта - наблюдателя. Не означает ли это, что, объясняя свойства субъективного через посредство измерительной процедуры, мы осуществляем "логический круг", т.е. объясняем субъективное через само субъективное? Если взять за основу теорию измерений И. фон Неймана (54), в которой действительно особая роль отводится сознанию наблюдателя, то такой "логический круг" на самом деле имеет место. Однако, с философской точки зрения "логический круг" не является основанием для того, чтобы отвергнуть ту или иную концепцию. "Логический круг", в данном случае, указывает лишь на субстанциональность субъективного - субъективное, будучи "причиной себя", и, как нам представляется, будучи единственной подлинной реальностью, не может быть объяснено без ссылки на само это субъективное.

Однако, если субъективное, как мы полагаем, составляет основу не только человеческого сознания, но и присутствует в той или иной форме даже в неодушевленной природе, в частности, в измерительном приборе, мы можем объяснить измерение (актуализацию) без ссылки на сознание наблюдателя-человека. Можно предположить, что редукция волновой функции и, соответственно, актуализация - происходит не в субъективности человека, а в субъективности измерительного прибора. С этой точки зрения об измерении можно говорить во всех случаях, когда имеется необратимый поток информации от одной сферы субъективного к другой, независимо от того, обладают ли эти субъективности сознанием способным понимать, как-то интерпретировать эту информацию. Можно предположить, что измерение имеет место всякий раз, когда квантовая система взаимодействует с неравновесным окружением, так что в результате происходит "запечатление" в этой "среде" некоторой информации о состоянии данной квантовой системы (99). ( В пользу такой трактовки измерения говорит тот факт, что редукция волновой функции происходит и в тех случаях, когда информация о квантовом объекте извлекается, а затем утрачивается, не доходит до сознания человека-наблюдателя (97)).

Таким образом, мы приходим к выводу, что актуализация есть результат специфического необратимого взаимодействия субъективностей, которое ведет к их как бы взаимному отражению. В таком случае получается, что актуальное бытие и его специфическая "монадная" структура впервые возникает в результате взаимодействия единичных индивиуальностей, которые, однако, сами возникают (или проявляются) в процессе актуализации (поскольку индивидуальность, как мы установили выше, "порождается" через посредство измерительной процедуры). Мы здесь опять имеем "логический круг", который, по-видимому, и в этом случае указывает на фундаментальный статус актуализации и актуального бытия. Актуализация, в сущности, порождает себя сама и в этом состоит ее относительная субстанциональность. Если рассматривать "Умопостигаемый Мир" как базовый слой бытия, то актуализацию можно истолковать как спонтанное, ничем, по сути, не обусловленное "самовоздействиие" универсальной надиндивидуальной матрицы потенций. Взаимодействуя сам с собой "Умопостигаемый Мир" порождает события - то, что мы субъективно переживаем как "чувственность". Далее, одна чувственность порождает другую чувственность - т.е. процесс актуализации становится "самоподдерживающимся".

Актуальное бытие оказывает обратное воздействие на мир потенций и в результате "Умопостигаемый Мир" "расслаивается", распадается на множество единичных индивидуальностей ("Я-идей), как бы "порождая" таким образом актуальное и индивидуальное идеальное бытие. "Умопостигаемый Мир", однако, сам по себе остается неизменным, единым и лишенным всякой индивидуальности, качественности, пространственности и временности (содержа в себе лишь "идеи" индивидуальности, качественности, а также единый пространственно-временной "эйдос"). Здесь проявляется уникальная специфика взаимосвязи различных "уровней" бытия. Будучи совершенно различными и обладая относительной автономией друг от друга, они, вместе с тем, предполагают друг друга, взаимопроникают, содержатся друг в друге. Так, например, индивидуальные смыслы отличны от надиндивидуальных смыслов, "эйдосов" "Умопостигаемого Мира" хотя бы тем, что они содержат в себе "деятельностную", "волевую" составляющую - готовность действовать определенным образом. (Тогда как "чистый" смысл - это совокупность потенций “неопределенного образа действования”, т.к. здесь не учитывается "самость", как фактор, определяющий выборы).

Вместе с тем, если субъективный смысл содержательно совпадает с объективным, надиндивидуальным смыслом (как это, предположительно, имеет место в сфере "чистого" мышления - когда мышление мыслит само мышление и содержание мысли представляется как нечто всеобщее и необходимое, что имеет место в сфере чистой математики и логики), то нет никакой необходимости рассматривать субъективный смысл как своего рода "копию" объективного. Поскольку в сфере идеального бытия нет "чувственного" пространства и времени, содержательное тождество совпадает здесь с полным, абсолютным тождеством и, следовательно, содержательно совпадающие субъективные и объективные смыслы - есть, по сути, один и тот же смысл, одновременно "в подлиннике" присутствующий как в "Умопостигаемом Мире", так и в нашем индивидуальном сознании (а также "в подлиннике" присутствующий и в том физическом объекте, с "правильной теорией" которого этот смысл совпадает - в том случае, когда смысл является смыслом какой-то физической теории). Такое свойство "идей" - одновременно "в подлиннике" присутствовать в "умопостигаемой" реальности, в самих вещах и в человеческом уме, предполагал уже Платон (в диалоге "Парменид").

Таким образом, субъективные смыслы - это те же объективные смыслы, но "взятые" с особой стороны, не "в чистом виде", а в связи с волениями, эмоциями и ощущениями. Последние с необходимостью предполагают актуальное бытие - как сферу, в которой только и возможно чувственное переживание, а также действие, потенциями которого и являются аффективно-волевые явления. Индивидуализируясь, объективные смыслы, таким образом, вовлекаются в становление, обретают временное измерение (понимаемое как динамика готовностей потенций к актуализации). Сфера индивидуального мышления оказывается, по существу, несубстанциональной – она существует лишь как система отношений между надиндивидуальными смыслами и индивидуальными чувственными и аффективно-волевыми феноменами. Динамика мышления – есть лишь динамика этой системы отношений.

В предыдущей главе мы высказывали предположение, что наличие в нашем мире сознания однозначно фиксирует физические свойства данного мира ("усиленный антропный принцип"). Данное положение, по сути, автоматически следует из теории психофизического тождества. Действительно, если сознание - это часть физической реальности и фундаментальные свойства нашей субъективности - есть в тоже самое время фундаментальные физические свойства материи, то отсюда очевидным образом следует, что изменение физических законов неизбежно должно изменить наше сознание - сделать его иным или даже невозможным.

Подведем некоторые итоги. Мы видим, что поскольку бытие в нашей "картине мира" дуально, состоит из двух онтологически разнородных компонент (актуальной и потенциальной), то и познание оказывается дуальным. Познание актуальной компоненты реальности, т.е. чувственное познание, как мы видели, репрезентативно - чувственный образ не совпадает с отражаемым объектом, а чувственные качества не совпадают с объективными качествами. Между ними существует лишь структурное подобие в той или иной мере близкое к изоморфизму.

Причина репрезентативности чувственного знания - в его опосредованности. Если чувственность - это коррелят измерения, т.е. взаимодействия, сопряженного с необратимым потоком информации от одной субъективности к другой, то она в равной мере принадлежит как объекту измерения, так и прибору. Отсюда можно предположить, что чувственность не есть что-то исключительно субъективное. Скорее - это граница между двумя субъектами (граница между "Я" и "не-Я"), в равной мере принадлежащая обоим взаимодействующим субъектам. Следовательно, если бы вещи прямо действовали на наше сознание без всяких посредующих звеньев, то чувственное восприятие копировало бы воспринимаемую действительность. Однако реально это не имеет места.

Напротив, познание идеальной составляющей реальности - мира объективных, онтологически наличных потенций, осуществляется, по-видимому, именно в форме полного совпадения, тождества объекта и постигающей его мысли. С одной стороны, это возможно уже в силу одноприродности "Умопостигаемого Мира" и индивидуальных смыслов - и то, и другое есть совокупность "чистых потенций" или знание "в чистом виде", лишенное какой-либо формы представленности. Поскольку форма представленности отсутствует, изоморфизм в этом случае равнозначен полному тождеству. С другой стороны, в силу принципа "тождества неразличимого", действующего в идеальном слое бытия, содержательно тождественные идеальные сущности - есть одна и та же тождественная себе реальность, взятая "два раза". Следовательно, нужно допустить, что мы не просто способны создавать идеи, тождественные содержательно самому предмету, но и сам идеальный предмет "в подлиннике" способен присутствовать в нашей индивидуальной субъективности и как бы самим своим присутствием "мыслить" самого себя в нас. Когда я замысливаю идеальный объект, например, число, математическое отношение и т.п., - то этот объект как бы входит в меня и сам мыслит себя во мне, оставаясь, одновременно, чисто объективной реальностью, т.е. существуя одновременно вне меня и во мне. Это и есть то, что называют "интеллектуальной интуицией", которую Плотин (которого, вместе с Платоном, можно считать создателем учения об интеллектуальной интуиции) определял как "абсолютное познание, основанное на тождестве познающего ума с познаваемым объектом" (41).

Именно благодаря интеллектуальной интуиции и лежащей в ее основе онтологической однородности мысли и определенного слоя объективной реальности, возможно успешное рациональное познание окружающего нас мира. Действительно, если истина - это совпадение мысли и ее предмета, то, поскольку мысль может совпасть лишь только с мыслью, мир познаваем лишь в том случае, если только он, по крайней мере отчасти, одноприроден мышлению. Эта идея лежит в основе, по сути, всякого философского идеализма от Платона - до Гегеля (102). Материя, как это было понятно уже Платону, понимаемая как нечто отличное от духа, от мысли - уже в силу этого абсолютно непостижима (познается, как говорил Платон, с помощью "незаконнорожденного" понятия). Отсюда ясно, что последовательный материализм с необходимостью должен быть агностицизмом. (Если только сам дух не рассматривается, как у Маркса, как "материальное, пересаженное в голову"). Только идеализм может быть основанием познавательного оптимизма.

Далее, возникает вопрос: если мы обладаем способностью интеллектуальной интуиции, т.е. способностью прямого постижения реальности, то как в таком случае возможно заблуждение, т.е. мышление не совпадающее с предметом мысли? Один из частичных ответов на этот вопрос (его давали неоплатоники, Гегель) - неистинность мышления - это следствие "примешивания" к "чистой" мысли воли и аффектов. В принципе, это верно, но существуют и другие источники заблуждения. Одна из причин заключается в том, что "подлинным" знанием, знанием которым мы владеем, является для нас лишь рефлексивное знание, в котором субъект и объект уже не тождественны в полной мере друг другу (это тождество имеет место лишь на уровне дорефлексивного знания). Причина нарушения тождества субъекта и объекта знания здесь, во-первых, в том, что рефлексия предполагает развертку смыслов через последовательны актуальных переживаний и, таким образом, в сферу "чистых смыслов" вторгается такой фактор, как время, который "дробит" единое "смысловое поле" на отдельные фрагменты, нарушая непосредственную сопоставимость различных смысловых "единиц". Именно поэтому, мы допускаем логические ошибки, не замечаем противоречий в рассуждениях и т.п. Во-вторых, неистинность рефлексии связана с тем обстоятельством, что рефлексивный акт выводит процесс мышления за пределы сферы субъективного, т.к., по-видимому, как уже отмечалось, рефлексия предполагает включение "контуров обратной связи", через которые осуществляется саморегуляция нашего сознания. Этим самым в мышление вводится как бы "мнимая", "фиктивная" составляющая, что непосредственно нарушает тождество бытия и мышления, субъекта и объекта. (Иными словами, предполагается, что сознание, с "функциональной" точки зрения есть нечто большее, чем "чистая" субъективность, т.е. включает в себя и какие-то лежащие вне моего "Я" механизмы).

Существенный вклад в порождение заблуждений вносит также наше понятийное мышление. Понятия изначально предназначены для того, чтобы передавать информацию (смысл) другому. Но как можно передать смысл словами? Ведь смысл, как мы видели, – это нечто бесконечное. Понятия, однако, и не передают смысл, как таковой. Они лишь указывают, где его нужно искать, т.е. указывают на ту часть "смыслового поля", в которой локализован данный конкретный смысл. Но это указание может быть и ошибочным – понятие может указывать на невозможный объект (круглый квадрат и т.п.), т.е. указывать на пустое место, место вне "смыслового поля". (Отсюда принципиальное различие между идеей и понятием – которое мы находим у многих проницательных философов (Вл. Соловьев, С.Л. Франк и др.). Собственно схоластика – это и есть подмена идей понятиями).

Далее, возможны заблуждения в сфере "чистой мысли" не связанные с упомянутым воздействием рефлексивной процедуры или искажениями, вносимыми понятийным мышлением. Например, возможны, по-видимому, ошибочные, но внутренне непротиворечивые физические теории. Заблуждение здесь - следствие несоответствия теории действительному положению дел. Объяснить возможность заблуждения в этом случае можно, если учесть, что "Умопостигаемый Мир" не исчерпывается идеальными объектами, тождественными смыслам, заключенным в фундаментальных физических уравнениях. Когда мы во второй главе ввели понятие о "надиндивидуальной идеальной реальности", то в качестве одного из проявлений надиндивидуального статуса бытия мы рассматривали модус "всеобщности". Но "царство" всеобщего (а также необходимого) знания - это сфера математики и логики. Следовательно, "Умопостигаемый Мир" - это не только мир теоретической физики, но он, по-видимому, включает в себя весь математический универсум. Этот вывод, как нам представляется, означает, что "умопостигаемая" реальность содержит в себе не только потенции того действительного, актуального мира, в котором мы себя обнаруживаем, но включает в себя также потенции возможных миров (возможных Вселенных). Все эти потенции в совокупности образуют мир математических объектов, т.е. это потенции объектов, возможных с точки зрения математики и логики. Математика, с этой точки зрения, - это физика возможных миров. (Теория всех возможных миров – как полагал Лейбниц, а также Р. Карнап). Логику можно рассматривать как совокупность наиболее универсальных законов, которым подчинены все возможные миры.

Именно в силу "сверхполноты" "Умопостигаемого Мира" физика невозможна как чисто умозрительная наука. Необходимо сопоставление теорий с опытом - что позволяет выделить из бесконечного множества потенций "Умопостигаемого Мира" именно те потенции, которые имеют отношение к той Вселенной, в которой мы чувственно себя обнаруживаем.

Вместе с тем, если мы рассматриваем физику в целом, вместе со всеми ее приложениями, то необходимо признать, что в ней используется если не весь, то почти весь арсенал средств “чистой” математики. Это означает, что “сверхполнота” “Умопостигаемого Мира” - это скорее следствие возможности различной физической интерпретации одних и тех же математических структур, чем следствие наличия в математике “чистых отношений”, не имеющих какого-либо физического воплощения. В таком случае неустранимый “эмпиризм” физики есть следствие того, что она исследует не “чистые” смыслы, взятые сами по себе (как это делает математика), а смыслы (потенции) взятые в соотношении с актуальным бытием. Несводимость физики к чистой математике есть, в таком случае, следствие иррационального характера перехода от потенций - к актуальному бытию, т.е. следствие того, что при актуализации к “чистым” смыслам “примешивается” некая “внесмысловая” добавка, определяющая, собственно, способ конкретного (чувственного, пространственного, временного) “воплощения” “чистых” сущностных форм, составляющих содержание математики.

С другой стороны, принадлежность физической реальности к "Умопостигаемому Миру" позволяет все же в определенных пределах строить физику как умозрительную науку, объясняет поразительную эффективность математических методов в физике. Заметим, что соотношение умозрительного/опытного в современной физике все более смещается в пользу умозрительного. (Таким образом, сбывается пророчество Шеллинга, который предсказывал, что по мере приближения науки к полной и окончательной истине будет происходить замена "реального идеальным" (112)).

Наши рассуждения приводят нас к выводу, что математика обладает почти таким же статусом, как и естественные науки. То, что она исследует - это такая же объективная реальность, как и предмет исследования физики. Более того, как мы видели, нельзя даже утверждать, что, например, физика исследует действительное (чувственно постигаемое) бытие, а математика - чисто идеальные сущности. Предмет физики - это не актуальное бытие, а, преимущественно, идеальные потенции действительной Вселенной.

Точка зрения, согласно которой математика исследует некую объективную реальность, обычно обозначают как "платонизм" или "пифагореизм" в математике. Заметим, что среди самих математиков "платонизм" всегда пользовался признанием. Многие выдающиеся математики (Ш. Эрмит, У.Р. Гамильтон, Ж. Адамар, Дж. Г. Харди, Г. Кантор, К. Гедель и др.) были "платониками". Это обстоятельство, как нам представляется, в значительной мере объясняется самой спецификой математического творчества - математики, особенно обладающие большим даром интуиции, как бы непосредственно воспринимают общезначимый, надличностный характер полученных результатов и отказываются признать их произвольными продуктами человеческого ума. (Так, например, Ш. Эрмит писал: " Я убежден в том, что числа и функции анализа не являются произвольным продуктом нашего духа. Я верю, что они лежат вне нас с той же необходимостью, как предметы объективной реальности и мы обнаруживаем или открываем и исследуем их так же, как это делает физик, химик и зоолог" (118 с.372)).

Если сопоставить "платонизм" с другими подходами к обоснованию природы математического знания (эмпиризм, конвенционализм), то, как нам представляется, только "платонизм" способен одновременно объяснить и всеобщий и необходимый характер математических истин и эффективность математики как орудия естественнонаучного исследования. (Конвенционализм объясняет только первое, а эмпиризм - только второе).

Определение математики как “царства” всеобщих и необходимых истин может показаться наивным ввиду тех споров об “основаниях” математики, которые математические науки пережили в начале 20 века (118) и которые поколебали уверенность в абсолютном характере математических истин. Однако здесь нужно отметить, что эти споры касались в основном лишь именно “оснований” математики (т.е., по сути, не математики как таковой, а метаматематики) и были связаны с попытками отыскать прочный рациональный фундамент математического знания. Эта задача оказалась неразрешимой. (Почему - мы об этом поговорим ниже). То есть математика не имеет рационального обоснования, в частности, не может обосновать саму себя. Но это не делает математические истины автоматически релятивными. В частности, все эти споры практически не затронули классические разделы математики (матанализ, арифметику, геометрию). Следовательно, математика, по крайней мере, содержит в себе всеобщие и необходимые (несомненные, вечные, доказанные) истины.

“Вечный” статус математических истин можно рассматривать как эмпирический факт - однажды доказанные теоремы, как правило, далее не пересматриваются и не подвергаются сомнению математическим сообществом - несмотря на изменения критериев строгости и надежности доказательства. (Достаточно указать, что в “Началах” Евклида нет ни одной теоремы, которая могла бы быть отвергнута с современной точки зрения как ложная, хотя доказательства этих теорем Евклидом не удовлетворяют современным критериям строгости - в частности, они не герметичны, т.е. не содержат в явном виде все аксиомы, на которые фактически опирается доказательство) (100).

Утверждение, что кризис в “основаниях” математики подрывает достоверность конкретных математических доказательств, основано на неправомерном отождествлении фактической надежности доказательства с возможностью полной финитной экспликации процедуры доказательства через ее формализацию и, далее, доказательство непротиворечивости полученной формальной системы. На самом деле надежность доказательства определяется лишь аподиктическим характером каждого его отдельного шага и, в сущности, не нуждается в каком-либо внешнем обосновании (100). То есть, в конечном итоге, достоверность математических “истин” санкционируется интуицией и с этой точки зрения содержательное доказательство может быть столь же надежным, как и формализованное.

Может показаться, что наша концепция - есть разновидность "панрационализма" - наподобие Гегелевского "панлогизма", исключающего существование непостижимого для разума (иррационального) содержания бытия. Однако, это не так. Рационально непостижимое обнаруживается уже в идеальном слое бытия в виде "самости" - которая непостижима как целое в силу своей уникальности. Совершенно очевидно, что уникальное, индивидуальное - по самой своей природе непознаваемо, в противном случае оно перестало бы быть уникальным.

Однако, из того, что "самость" в целом (как бесконечное дорефлексивное "знание") непостижима, не следует, что она непостижима в каждой отдельной своей части. Если бы это было не так, невозможно было бы элементарное взаимопонимание между людьми, понимание чужой личности, "духовного мира" (эмоционально-волевой сферы) другого. Поскольку это в определенных пределах возможно (что доказывается, хотя бы обращением к опыту художественной литературы и искусства), то мы должны допустить возможность, по крайней мере, частичного, "проникновения" в чужую индивидуальность. Принципиальная возможность такого "проникновения" следует уже из идеальной и, таким образом, "информационной" природы "самости". Непостижимость "самости", в таком случае, есть следствие бесконечности заключенной в ней информации. Вместе с тем, в силу целостности "смыслового поля", непостижимым оказывается не только "самость" в целом, но и каждый отдельный "личностный" смысл. Таким образом, мы обнаруживаем здесь весьма специфическую, с точки зрения познаваемости, сферу бытия. Эта сфера, с одной стороны, в силу своей идеальности (и, таким образом, соизмеримости мышлению) отчасти познаваема, но с другой стороны, поскольку здесь мы выходим за пределы всеобщего, надиндивидуального бытия - наше знание также утрачивает характер всеобщности и, таким образом, перестает быть "объективным" знанием. Такое "знание", если следовать античным стандартам, следовало бы отнести к области "мнения", а не знания, как такового. Но именно к этому слою бытия и обращены, как нам представляется, гуманитарные науки (этика, эстетика, социология, психология, культурология и др.). Отсюда ясно, почему гуманитарное знание никогда не достигает и, по-видимому, никогда не сможет достигнуть статуса "строгой науки" (о чем мечтал Э. Гуссерль), образцом которой может служить физика и математика. Это знание просто не может быть всеобщим, т.к. не существует, по всей видимости, всеобщей (надиндивидуальной) реальности, соответствующей предмету гуманитарного знания. Здесь, конечно, нужно проявить осторожность, и мы не настаиваем категорически на отсутствии каких-либо надиндивидуальных общностей в данном слое бытия. Но, по крайней мере, не следует наивно онтологизировать любую "общность", которую мы способны усмотреть в этом слое духовных явлений (об этом мы подробно говорили во второй главе). Критерием реальности таких надиндивидуальных общностей может служить их реальная физическая проявляемость - т.е. они должны как-то самостоятельно действовать в физическом мире (как некие "духи", например, "дух нации", или "дух культуры"), причем так, что их действие нельзя редуцировать к совокупному действию обычных физических факторов. В противном случае мы просто плодим "номологических бездельников".

Заметим, что если существуют какие-то "аномальные", "мистические" явления, не укладывающиеся в рамки стандартной науки, то они могут быть отнесены к тому специфическому слою бытия, который проявляет себя в нашей душе как аффективно-волевая сфера и который является промежуточным между надиндивидуальным "Умопостигаемым миром" и чисто индивидуальным чувственным бытием. С физической точки зрения эта сфера соответствует актуализации как таковой, т.е. редукции волновой функции - акту перехода от потенциального бытия к актуальному. Поскольку актуализация не имеет адекватного физического объяснения (редукция волновой функции вводится в квантовой физике как дополнительный постулат, невыводимый из других принципов квантовой теории), мы имеем здесь как бы некий "пробел" в физической теории, в который и возможно "вставить" все непонятные, необъяснимые с физической точки зрения явления (типа ясновидения, телепатии, телекинеза, общения с духами и т.п.). Эти явления могут соответствовать каким-то "частично-надиндивидуальным" сущностям, присутствующим в данном слое бытия (т.е. таким сущностям, которые не обладают подлинной всеобщностью, но и не являются строго субъективными, индивидуальными явлениями, а действуют на уроне некоторой совокупности, сообщества индивидуумов). С этой точки зрения физика и мистика не противоречат друг другу, а являются скорее дополняющими друг друга формами познания, направленными на исследование различных слоев бытия.

Мы рассмотрели пока лишь один источник "иррациональности" - "самость". Соответственно, сфера бытия, в которой она проявляется (а это та сфера, в которой существует наше "Я", проявляется воля, эмоции) - непрозрачна для разума. Но существует и другая, непостижимая для ума сфера бытия - это, собственно, сама актуальная реальность (чувственность, действительность). Непостижима для нашего ума уже сама актуальность как таковая (как бытийная форма). Мы не можем схватить своим умом смысл того, что нечто существует именно "сейчас" и обладает именно таким, а не каким-то иным качеством. Это происходит потому, что мысль сама по себе чужда временности и качественности (помыслить нечто - это значит поставить во вневременную перспективу (61)). "Грубая фактичность" актуального бытия есть нечто противоположное мысли (которая не фактична), нечто само по себе не осмысленное. Факт, в своей определенности, просто есть, и в этом его наличии, как таковом, нет никакого смысла (смысл заложен лишь в возможности факта). (Бессмысленно, например, задаваться вопросом: почему красное есть именно красное, или - почему я в данный момент нахожусь именно в этом временном отрезке моей жизни, а не в каком-то другом и т.д.).

Вместе с тем, хотя фактичность нельзя помыслить - к ней, однако, можно апеллировать, указывать на нее. Именно такой "указательный" характер и носит наше мышление об актуальном. Такое указание факта не есть обладание его смыслом, который здесь просто отсутствует (смысл существует соотносительно с актуальным, как соотношение внутри актуального, но не в самой бытийной форме актуального). Указывая на факты, наша субъективность способна "помыслить" фактичность не делая ее, однако, "прозрачной" для ума. Присутствуя в составе опыта, фактичность присутствует в нем именно как некая иррациональность, как нечто "само по себе" непостижимое (оно непостижимо не потому, что "слабы наши понятия", а потому, что здесь нет ничего, что можно рационально постичь, "разложить на признаки понятий" (С.Л. Франк (71)).

Непостижимость актуального бытия, а также бытийного уровня, промежуточного между актуальным миром и "умопостигаемой" реальностью (того уровня, на котором проявляется "самость") и объясняет тот странный на первый взгляд факт, что наука, пытаясь постичь окружающий нас актуальный, фактический, действительный мир, вынуждена, однако, как бы против своей воли, "соскальзывать" в мир идеальный - поскольку именно там и прибывают искомые "законы природы", тогда как в актуальной сфере царит относительное "беззаконие" (в виде, например, квантовой стохастичности).

Возвратимся к сфере "всеобщего идеального" бытия ("Умопостигаемому миру"). Как мы показали, его содержание, по-видимому, адекватно описывается математикой и логикой - поскольку это и есть мир "всеобщих и необходимых истин". (Или, по крайней мере, можно сказать, что этот мир имеет "математическую форму"). Однако здесь возникает вопрос: является ли "Умопостигаемый Мир" самодовлеющей, самопорождающейся реальностью, на которой основаны (содержательно) все прочие уровни бытия? Поскольку смыслы интенционально сопряжены с актуальными событиями, мы не можем рассматривать актуальное бытие как "эманацию" "умопостигаемого" бытия. Действительный, чувственный мир, помимо того, что он основывается на "Умопостигаемом" мире, имеет также и основание в самом себе. В таком случае "умопостигаемое" бытие, как бытие потенциальное, оказывается зависящим от актуального бытия. Но и чисто содержательно, "Умопостигаемый Мир" не есть нечто само себя порождающее, замкнутое в себе. На это, в частности, указывает, вытекающий из теоремы Геделя о неполноте формальных систем, незамкнутый, принципиально открытый характер математического универсума. Математики и логика не способны сами себя формально (т.е. предельно рационально) обосновать и, следовательно, не способны “породить” самих себя. Они, также, не могут иметь какого-либо “внешнего” рационального обоснования - ведь такое обоснование само потребовало бы обоснования и, таким образом, мы получили бы бесконечный регресс обоснований. Кант был прав, когда указывал на "синтетический" характер даже простейших арифметических истин, указывал на необходимость "воззрения" (т.е. интуиции), как источника математического знания. (Отсюда же проистекает идея о “металогическом” источнике логики и математики, которая высказывалась в русской философии (31)). Все это, как нам представляется, указывает на существование еще одного "иррационального" слоя бытия, "с другой стороны" (т.е. иначе, чем актуальное бытие) фундирующего "умопостигаемые" сущности. Этот слой представляется как "трансцендентная бездна", как "ничто", т.е. - сверхумопостигаемое начало, из которого происходит (во вневременном, конечно, плане) содержание "Умопостигаемого Мира".

Учитывая этот, трансцендентный уровень бытия, мы, по сути, приходим к традиционной для неоплатонизма "четырехслойной" модели строения реальности (Единое, Ум, Мировая душа, чувственная реальность). Основное отличие от традиционного неоплатонизма - чисто математическая, количественно лишь определенная природа "умопостигаемых" сущностей. Прочие эйдосы (“предметные” смыслы - вроде Платоновских “чашности”, “стольности”, “лошадности”), существуют, как нам представляется, лишь в индивидуальной форме и не имеют никакого "объективного" бытия вне единичного субъекта. (Плотин, как известно, помещал "Умные" числа на границу Единого и Мирового Ума - число у него есть "эйдос эйдосов", т.е. есть сам принцип смыслопорождения).

В заключении рассмотрим некоторые вопросы методологии научного познания. Нашу концепцию можно рассматривать как пример "гносеологического оптимизма". (Хотя это, как отмечалось, и не "панрационализм" - поскольку имеются иррациональные слои бытия, бытие в целом невозможно рационально реконструировать или радикально "прояснить" - как это пытались сделать, например, Декарт, Спиноза, Лейбниц, Фихте, Гегель, Гуссерль. Наличие иррационального в составе бытия - непосредственно проявляется как нарушение закона "достаточного основания" - многие явления, сущности, отношения существуют без всякого на то разумного основания, просто как голая фактичность. Поскольку существуют иррациональные связи в составе бытия, феноменологический метод "приведения к очевидности" имеет лишь ограниченную сферу применения, а именно, в полной мере он применим лишь в области, из которой он собственно и был заимствован - в области чистой математики и логики). Наш оптимизм основан на том, что существует такая область бытия, которая онтологически однородна нашему мышлению. Этот слой бытия можно рассматривать как нечто в абсолютном смысле познаваемое, т.е. здесь возможно абсолютное знание, понимаемое как знание, тождественное своему предмету. Таким образом, возрождается концепция "абсолютной истины" и эта абсолютная истина рассматривается как нечто вполне достижимое и, более того, предполагается, что эта "абсолютная истина" уже отчасти достигнута в современном физическом знании.

Зададимся вместо традиционного вопроса: достижима ли "абсолютная истина", другим вопросом: какими свойствами должна обладать "истина" (например, теория), претендующая на статус абсолютной? Этот вопрос тесно связан с другим вопросом: как должно быть устроено бытие, если достижима "абсолютная истина"? Попытаемся теперь ответить на эти вопросы.

Заметим, прежде всего, что достижимость "абсолютной истины", очевидно, с необходимостью требует единственности "правильной" теории, описывающей тот или иной фрагмент реальности. Если возможно существование нескольких неизоморфных, непротиворечивых теорий, равноуспешно описывающих и объясняющих все известные факты, то, очевидно, ни о какой "абсолютной истине" не может быть и речи. В таком случае выбор "истинной" теории возможен лишь как результат произвольного соглашения между учеными. Заметим, что некоторые известные физики и математики (например. А. Пуанкаре) полагали, что возможность существования такого рода неизоморфных альтернативных математических описаний (объяснений) одной и той же физической реальности практически очевидна. Однако обратим внимание на то обстоятельство, что неизоморфные математические описания одного и того же фрагмента реальности, совместимые со всеми известными фактами, могут, очевидно, отличаться только описанием непосредственно ненаблюдаемых скрытых "механизмов" наблюдаемых явлений. Однако, именно эти "скрытые механизмы" как раз и отсутствуют в современных физических концепциях. Революция в физике 20 века была связана как раз с реализацией идеи исключения из теории принципиально ненаблюдаемых сущностей. Так, теория относительности "изгнала" эфир, абсолютное пространство и время, абсолютную одновременность и другие ненаблюдаемые сущности. Причем, было показано, что эти "сущности" невозможно вернуть в физическую теорию корректным образом. Сама структура бытия как бы сопротивляется введению какой-либо скрытой реальности. Квантовая механика, в свою очередь, исключила из теории непосредственно ненаблюдаемые координаты, траектории, импульсы и т.п. Единственным "механизмом", управляющим поведением квантового объекта, служит процесс движения "волн вероятности" - динамика потенций. Но рассматривать потенции, как нечто "скрытое" от нас, нельзя. Ведь потенция полностью раскрывается в той действительности, в которую она затем переходит в процессе актуализации.

Итак, мы видим, что необходимым критерием достижимости "абсолютного знания" является отсутствие в природе "скрытых механизмов" явлений и этому критерию и теория относительности, и квантовая теория соответствуют.

Далее, тождество теории и реальности, очевидно, возможно только в том случае, если мы имеем окончательное, исчерпывающее, полное знание всех "фактов" или "явлений" в данной области исследования. Но возникает вопрос: достижимо ли такое полное знание фактов? Основная проблема возникает в связи с тем, что предполагаемая "абсолютно истинная" теория должна давать верные предсказания при любой, сколь угодно высокой точности измерений, что, конечно, априорно гарантировать невозможно и, кроме того, опыт показывает, что переход к новому пространственно-временному масштабу измерений, как правило, качественно изменяет картину физической реальности. Таким образом, получается, что всякая теория есть некое приближение к описанию "абсолютной реальности", однако последняя никогда не достигается.

Здесь, однако, не учитывается два обстоятельства. Во-первых, в случае релятивистской квантовой теории существуют абсолютные пределы точности измерений (73). Во-вторых, следует учитывать, что измерение в квантовой теории, как уже отмечалось, не просто выявляет предсуществующее до измерения значение наблюдаемой, но фактически измерение создает наблюдаемое явление. Характер наблюдаемых явлений зависит от масштаба измерения, его точности. Следовательно, если измерение обладает низкой точностью, то это отнюдь не означает, что оно не может дать абсолютно истинную картину бытия данного квантового объекта, поскольку те новые, более тонкие характеристики данного объекта, которые могут быть выявлены с помощью более точного измерения, не существуют актуально до тех пор, пока это измерение не будет реально осуществлено.

Таким образом, структура квантовой механики и теории относительности не исключают возможности абсолютного тождества математического аппарата релятивистской квантовой теории и описываемой им "объективной реальности". (С этой точки зрения "правильная" теория электрона и сам электрон (точнее говоря, его идеальная, потенциальная составляющая, описываемая с помощью волновой функции) - это одно и то же. То есть, электрон - это "объективированная", существующая вне нашего сознания, "правильная" теория электрона). В таком случае на вопрос: что стоит "за" математическим аппаратом физики, следует ответить: "ничего". Бытие и мышление в данном слое бытия непосредственно совпадают. (Таким образом, отпадает большая часть парадоксов теории относительности и квантовой механики, т.к. парадоксы здесь возникают, в основном, когда задают вопрос: "что же стоит за математическими формулами"? Ясно, также, почему физические теории лишены наглядности. Само бытие, изображаемое этими теориями, в силу своей идеальности, само по себе лишено какой-либо чувственной определенности (качественности, временности, пространственности) и, следовательно, его в принципе невозможно представить "наглядно", т.е. в виде чувственного образа).

Итак, мы можем сделать вывод, что принцип достижимости "абсолютной истины" можно рассматривать в качестве методологического принципа, который может выполнять, в частности, эвристические функции - указывая путь создания единой, полной и окончательной "теории всего" (эта теория должна описать всю полноту потенций, которые могли бы быть актуализированы в той Вселенной, в которой мы существуем). Данная теория должна систематически исключать любую "скрытую реальность", "скрытые механизмы" или "изнанку" бытия, исключая, таким образом, любую "мультипарадигмальность", должна исключать возможность бесконечного углубления знаний путем осуществления более точных измерений, должна быть логически непополнима, должна исключать возможность какого-либо наглядного представления физических процессов. И этими свойствами, как нам представляется, уже отчасти обладает современная физическая теория. В таком случае, многие загадочные свойства физических объектов, как их изображает современная физическая теория, можно объяснить просто исходя из предельного характера знания, воплощенного в этой теории. Любое "предельное" описание реальности, претендующее на статус "абсолютной истины", должно априори обладать теми свойствами, которые мы обнаруживаем, в частности, в случае квантовой механики и теории относительности.

3.8. Другие подходы к "квантовым основаниям сознания"

В последнее время наблюдается значительный подъем интереса к гипотезе о квантовой природе физических механизмов, которые лежат в основе человеческого сознания. Однако идея о квантовой природе сознания была впервые высказана довольно давно - практически уже в первые годы после создания квантовой теории. Так, еще Н. Бор высказывал предположение, что определенные "узловые пункты" механизма мозга, участвующие в высших формах психической деятельности, могут потребовать квантового описания. В таком случае именно квантовая механика поможет нам понять механизмы сознания и мышления (26). В подтверждение своей точки зрения Бор ссылался на возможность использования принципа дополнительности для описания некоторых особенностей функционирования сознания.

Сходные идеи в то же время (20-30 годы) высказывали и другие физики. Так, А. Эддингтон, по-видимому, одним из первых связал "свободу воли" с соотношениями неопределенностей и полагал, что сознание управляет мозгом в пределах границ, предоставляемых этими соотношениями (26).

Наиболее значительный импульс в развитии темы "квантовая механика и сознание" был дан работой И. фон Неймана "Математические основания квантовой механики" (1931), в которой впервые была предложена математическая теория квантовых измерений и, в связи с этим, впервые был поставлен вопрос о роли сознания наблюдателя в осуществлении "квантовых скачков" (редукции волновой функции). Идеи фон Неймана, далее, получили развитие в работах Дж. Холдейна, Н. Винера, Ю. Вигнера и ряда других физиков (55, 134). В этих работах сознание рассматривалось как необходимая составляющая физической реальности. (Если классическая механика "изгнала" субъекта из "научной картины мира", то квантовая механика и теория относительности, "вернули" субъекта в состав "физической реальности" (110)). В последующий период (40-80 годы) появлялись лишь единичные работы на тему "сознание и квантовая реальность" (см., например, 120, 121,103,131,26). Лишь в самое последнее время (начиная, примерно, с 1989 года) интерес к этой теме резко возрос. (Точкой отсчета здесь можно считать вызвавшую большой резонанс работу Р. Пенроуза "Новый ум Императора" (1989)). Можно сказать, что это направление (Quantum consciousness) "официально" оформилось на международном симпозиуме по проблеме сознания в г. Тусон (штат Аризона) в 1996 году, где были представлены десятки докладов по данной теме (128).

Мы не имеем в данной работе возможности более подробно останавливаться на истории вопроса и обсуждать все представленные в литературе точки зрения. Ограничимся обсуждением лишь наиболее известных современных теорий, связывающих сознание с квантовой физикой.

Пожалуй, наиболее интересной по настоящий день остается концепция Д. Бома (121). Изначально подход Бома был связан с разрабатываемой им интерпретацией квантовой механики с помощью "скрытых параметров" (129). Мы уже обсуждали модель Д. Бома выше, в связи с проблемой квантовой интерпретации смыслов. Рассмотрим теперь ее более подробно. Исходный пункт концепции Бома: постулирование "двухуровневого" строения реальности, причем один из этих уровней (обладающих, по Бому, равным онтологическим статусом) совпадает с миром классической физики (т.е. этот мир состоит из точечных объектов, движущихся по "классическим", вполне определенным траекториям), а другой - выполняет роль системы "скрытых параметров", обеспечивающих квантовое поведение частиц "классического уровня". При этом роль "скрытых параметров" в концепции Д.Бома выполняет так называемый "квантовый потенциал", рассматриваемый как четвертый (наряду с электро-слабым, сильным и гравитационным) вид взаимодействия частиц, обладающий уникальными, неклассическими свойствами - он определен нелокально - только через состояние всей системы взаимодействующих частиц, не убывает с расстоянием и т.д. Квантовый потенциал интерпретируется далее как проявление скрытой (непроявленной) реальности ("неявного порядка"), аналогичной по своим свойствам голограмме, т.е. обладающей существенно нелокальными свойствами.

Вот этот "неявный порядок" или "непроявленная реальность" и является, по Бому, квантовым коррелятом сознания. Таким образом, отношение материи и сознания, по Бому, соответствует отношению "классической реальности" и "неявного порядка", т.е. сознание проявляет себя в физическом мире как совокупность "скрытых параметров", определяющих "квантовые свойства" объектов "классической реальности". (Заметим, что сходная во многих отношениях концепция была предложена в 70 годы Э. Уокером (120), который также отождествлял состояния сознания с "состояниями скрытых параметров", а материю - отождествлял с “физическими наблюдаемыми”. Анализ концепции Уокера можно найти, например, в работе (26)).

Таким образом, по Бому, сознание проявляет себя в физическом мире как особая "ментальная сила", определяющая специфические квантовые свойства материальных объектов. (К числу таких свойств Д.Бом, прежде всего, причислял целостность). Однако, эта дуалистическая, по сути, Картезианская схема "двух субстанций" сталкивается с существенной проблемой: она описывает лишь действие сознания на материю но, как показал сам Бом, не способна, без противоречий с математическим аппаратом ортодоксальной квантовой механики, описать обратное действие материи на сознание (144). По-видимому, это и заставило Бома в дальнейшем несколько смягчить дуализм. В своих поздних работах Бом утверждал, что хотя сознание и материя тесно взаимосвязаны, между ними нет причинно-следственных отношений. Они представляют скорее проекции некой более "высокой" реальности (уровня "голодвижения"), которая сама по себе не является ни материей, ни сознанием. (Это уже не Картезианство, а скорее Спинозизм, т.е. от интеракционизма Бом перешел на позиции психо-физического параллелизма). Сама эта "высшая реальность" рассматривается как специфическое динамическое явление, на основе которого образуется все многообразие материальных и психических явлений во Вселенной.

С нашей точки зрения концепция Д. Бома не удовлетворительна, по крайней мере, в двух отношениях. Во-первых, она все же, хотя и в "смягченной" форме, дуалистична, а, во-вторых, неудовлетворительной представляется попытка истолковать сознание, субъективность - как проявление некой "высшей", надпсихической, надсубъективной реальности, которая напрямую связывается с идеей "скрытых параметров".

Дуализм сам по себе плох с философской точки зрения, так как ведет к агностицизму. Если существуют два начала, или даже два аспекта единого начала, несводимые друг к другу: дух и материя, то материя, как нечто отличное от духа, уже поэтому "непрозрачна" для познания. В таком случае непонятно как же вообще возможно то, что мы называем "физическим знанием".

К еще большему агностицизму ведет идея существования "высшей" "надпсихической" и "надматериальной" реальности - "вложенными друг в друга проекциями" которой, по Бому, являются материя и сознания. Хотя здесь уже можно понять каким образом может познаваться материя (через ее общее с сознанием "основание"), но, в таком случае, мы должны признать "неподлинный" характер даже нашего самопознания. Бом, фактически, здесь разделяет точку зрения Канта и признает, что субъект не имеет подлинного знания о самом себе. Он знает лишь свое собственное представление о себе. В таком случае теория познания лишается какого-либо прочного основания (каковым могла бы быть идея подлинного характера нашего знания собственного "Я"). С этой точки зрения постижимость "высшей реальности" более чем проблематична и, следовательно, сама задача, которую поставил Д.Бом: создать теорию "голодвижения", имеющую прямое отношение к "высшей реальности", - эта задача представляется принципиально неразрешимой (ибо мышление не может постичь что-либо отличное от самого мышления, тем более постичь свою собственную основу).

Далее, сама попытка "углубления" квантовой теории, которую предпринял Д.Бом, в свете проведенного нами выше анализа, представляется бесперспективной. Как мы показали, многие особенности квантовой механики можно естественным образом объяснить, предполагая ее "предельный" характер.

С другой стороны, как уже отмечалось, для того, чтобы усмотреть аналогию между смыслами и квантовой реальностью, нет никакой необходимости апеллировать к каким-либо "скрытым параметрам", равным по своему онтологическому статусу "наблюдаемой" физической реальности. Форма бытия смысла, как чего-то одновременно присутствующего и не присутствующего, наличного и не наличного и т.д. вполне соответствует духу классической Борновской интерпретации квантового состояния как набора "объективных потенций".

Заметим далее, что “явный порядок”, по Бому, соответствует 4-х мерному пространственно-временному континууму Минковского. “Неявный” же порядок - рассматривается как нечто пребывающее вне времени и пространства. Он, можно сказать, “трансцендирует” пространство-время и, таким образом, обладает способностью проявлять себя в равной мере в любой пространственно-временной точке. Именно эта внепространственность и вневременность “высшей реальности” и объясняет, по мнению Бома, феномены квантовой нелокальности, т.е. наличие корреляции в поведении микрообъектов, разделенных как пространственно-подобными (ЭПР-корреляция), так и время-подобными интервалами (как в описанном выше обратном ЭПР эксперименте).

Здесь явным образом видно принципиальное отличие нашей концепции от теории Бома. В нашей модели вневременным и внепространственным бытием обладает уже “Мир Минковского” (пространство-время - это единый идеальный “прообраз” или “эйдос” чувственного пространства и времени и сам этот “прообраз” - вне времени и пространства). Следовательно, здесь нет никакой необходимости постулировать трансцендентный по отношению к “Миру Минковского” сверхвременной и сверхпространственный “неявный порядок”. Квантовая нелокальность в нашей модели - есть следствие трансцендентности пространства-время по отношению к индивидуальным “чувственным ” пространству и времени каждого субъекта. (Нам могут возразить, указав на то, что принцип локальности явным образом формулируется именно для 4-мерного пространственно-временного континуума Минковского. Но здесь, опять-таки, нужно помнить, что эта “локальность” - есть абстрактный принцип, которому строго подчинены только квантовые потенции и он имеет лишь косвенное отношение к квантовым событиям. В сущности, “локальность” здесь следует понимать метафорически, как принцип, имеющий непосредственное отношение к идеальной квазивременной и квазипространственной “протяженности”, но не к действительному, чувственному пространству и времени. Хотя “чувственный” мир зависит от “сверхчувственного”, он, как мы отмечали, обладает и определенной автономией. Квантовая нелокальность сама по себе не является ни свойством “мира потенций”, ни свойством “актуального” бытия, но возникает лишь при переходах от потенции к акту, т.е. в конечном итоге определяется не только “трансцендентностью” пространства-времени по отношению к “чувственной” реальности, но также зависит от “механизма актуализации” - законов, связывающих онтологически разнородные слои бытия).

Другая достаточно известная концепция "квантового сознания" принадлежит Г. Степпу (124, 125). В отличие от Бома, Степп придерживается вполне ортодоксальной интерпретации квантовой механики (свою точку зрения он связывает с идеями В. Гейзенберга). Вместе с тем, также как и Бом, Степп пытается найти в квантовой теории основания для построения дуалистической модели реальности, включающей в себя на равных правах материю и сознание.

Здесь, на первый взгляд, позиция Степпа прямо противоположна идеям Бома (и Уокера). Если у Бома материя соответствует классической, непосредственно наблюдаемой составляющей реальности, а сознание - скрытой, ненаблюдаемой квантовой составляющей реальности, то у Степпа наоборот, материя - это то, что описывается квантовомеханически с помощью волновой функции, подчиненной детерминистическому уравнению Шредингера, тогда как сознание он сопоставляет с последовательностью спонтанных, не подчиненных каким-либо уравнениям, "Гейзенберговских событий", т.е. сознание, по Степпу, коррелятивно актам редукции волновой функции в процессе измерения.

Однако если учесть, что у Бома "скрытая" квантовая реальность включает в себя "скрытые параметры", определяющие "квантовые выборы" в каждом индивидуальном случае, то становится ясной близость позиций обоих авторов. И в том и в другом случае сознание связывается с фактором, определяющим исходы индивидуального выбора одного из членов квантовой суперпозиции состояний.

Рассмотрим концепцию Г. Степпа более детально. Степп, также, впрочем, как и Бом, связывает необходимость "квантового" подхода к сознанию со свойством целостности. Сознание общепризнанно обладает некоего рода трудноопределимой целостностью, и сходного рода целостными свойствами обладают, также, квантовые системы. Если классическая механика представляет мир как конгломерат независимо друг от друга существующих, локальных объектов - чисто внешним образом действующих друг на друга (причем, прямое взаимодействие, в силу принципа локальности, возможно лишь между ближайшими соседями), то квантовая механика приписывает системе квантовых объектов весьма неординарного рода целостность (которая, в частности, проявляется в разного рода нелокальных корреляционных эффектах, связывающих поведение пространственно разделенных квантовых объектов). Существование сознания, по Степпу, требует существование особых "крупномасштабных функциональных сущностей", каждая из которых выражает как бы некую глобальную перспективу, глобальное видение работы целостного мозга. Ввести на уровне классического описания такие сущности логически корректно невозможно, т.к. они, по сути, оказываются (если следовать терминологии Г.Фейгла) "номологическими бездельниками", так как реальное поведение классической системы целиком определяется поведением ее отдельных микроскопических частей и никакой выход за пределы "микротеории" на "макроуровень" не является логически оправданным, так как он ничего не добавляет к "микроописанию".

Однако если мы рассмотрим мозг как квантовую систему, выход на "макроуровень" оказывается не только возможным, но и неизбежным - при условии, что редукция макроскопической волновой функции мозга осуществляется на уровне выбора одной из ветвей суперпозиции паттернов нейронной активности, каждый из которых представляет как целое некую альтернативную линию поведения в данной конкретной ситуации. Такого рода процесс редукции волновой функции есть нечто изначально целостное - паттерн выбирается как некая целостная структура "высокого уровня". То, что в биологических системах процесс редукции волновой функции осуществляется на уровне выбора макроскопических, по сути, классических ветвей волновой функции, Степп объясняет как результат давления естественного отбора. Если бы редукции происходили на микроуровне, то это привело бы к стохастическому функционированию мозга и сделало бы невозможным какое-либо целенаправленное поведение (124).

Вот эти процессы спонтанного выбора макроскопических ветвей суперпозиции, составленной из макроскопических квантовых состояний мозга, и составляют, по мнению Степпа, процессы (акты) сознания. То есть функция сознания заключается в осуществлении свободного выбора одной из альтернативных нейродинамических схем, управляющих действиями организма. Предшествующий редукции волновой процесс, описываемый уравнением Шредингера, представляет, по мнению Степпа, "материя-подобный" аспект реальности, а "ментальный" аспект реальности - соответствует квантовым событиям - коллапсам волновой функции.

Сходная дуалистическая концепция разрабатывается, также, Р. Пенроузом и С. Хамероффом (122, 123, 127). Основное отличие его концепции от точки зрения Г. Степпа заключается в истолковании механизма редукции волновой функции. Если по Степпу редукция - следствие взаимодействия квантовой подсистемы мозга с другими его частями, которые выступают в роли "измерительного прибора" (что соответствует "Копенгагенской" интерпретации измерения), то по Пенроузу имеет место "самоколлапс" ("саморедукция" или "объективная редукция") волновой функции - т.е. спонтанный процесс, возникающий вследствие гравитационного самовоздействия квантовой подсистемы мозга. Предлагается следующая модель функционирования мозга: в специфических мозговых структурах (предположительно, в "микротрубках", о которых мы более подробно поговорим в п.3.10) в результате кооперативного взаимодействия вторичных квантовых полей возникает макроскопическое квантовое когерентное состояние, которое охватывает (в течение, примерно, 500 мсек.) значительные объемы нервной ткани. Эта стадия обозначается как "предсознание" (pre-consciousness). Это состояние развивается до тех пор, пока различие масс-энергии различных состояний (входящих в суперпозицию, представляющую исходное состояние) не достигнет порога "квантовой гравитации". Здесь степень различия масс-энергии ведет к разделению пространственно-временной геометрии, соответствующей каждому члену суперпозиции и система ставится перед необходимостью выбрать единичное состояние, в которое она затем спонтанно переходит (127). Последовательность этих актов "саморедукции" и составляет последовательность "актов сознания".

Отметим, что Пенроуз различает процессы "саморедукции" и вынужденной редукции, инициированной внешними воздействиями. Только "саморедукция" коррелятивна сознанию. Вместе с тем, процессы саморедукции требуют особых условий - длительного сохранения когерентного квантового состояния, что предполагает отсутствие актов вынужденной редукции. Это условие позволяет, по мнению Р. Пенроуза, избежать панпсихизма - сознание возникает лишь в особых условиях, когда квантовая система оказывается каким-то образом защищена от внешних влияний, способных инициировать вынужденные редукции.

Модель Пенроуза-Хамероффа по существу дуалистична. Хотя это дуализм не субстанций, а скорее масштабов. Согласно Пенроузу непосредственным коррелятом субъективных явлений служат физические процессы, протекающие в ультромалой пространственно-временной области (т.н. планковский масштаб –10^-33 см и 10^-43 сек). Процесс объективной редукции – это процесс, в котором физические сущности планковского масштаба (описываемые как "спиновая сеть" (spin network)) воздействуют на макроскопические явления, т.е. это тот механизм, который опосредует (путем усиления) связь физического (крупномасштабного) и ментального (мелкомасштабного).

Важная особенность модели Пенроуза - предположение об алгоритмически невычислимом характере процессов "саморедукции" волновой функции. Пенроуз апеллирует здесь к так называемому "Геделевскому аргументу" (172) суть которого заключается в том, что формальная система, сколь бы сложной она ни была, оказывается неспособной в точности воспроизводить функцию человеческого сознания, поскольку для любой такой системы существуют "геделевские предложения" (формализованные высказывания, суть которых сводится к утверждению невыводимости этих высказываний из аксиом данной формальной системы), которые данная формальная система не способна оценить как истинные или ложные, но которые, в силу своего содержания, являются (как это очевидно для человеческого сознания) истинными высказываниями. Таким образом, человек и машина, подчиненная алгоритму, всегда будут расходиться в оценке "геделевских предложений". Машина будет не способна оценивать их как истинные, а человек - способен. Отсюда следует, что никакая машина не способна исчерпывающим образом воспроизводить функцию сознания.

С нашей точки зрения, поскольку процессы редукции волновой функции коррелятивны аффективно-волевой сфере, "невычислимость" функции сознания (которая проявляется вовне как квантовая стохастичность) может быть связана с уникальностью нашего "Я", с нашей "самостью", определяющей спонтанные волевые и аффективные выборы субъекта в альтернативных ситуациях. Такого рода "невычислимость" является коррелятом уникальной индивидуальности человека и, видимо, способна существенным образом расширять возможности нашего мышления - делая для человека разрешимыми проблемы, неразрешимые для машины. Такое расширение возможностей человеческого мышление через реализацию собственной индивидуальности – есть следствие укорененности индивидуальности в надиндивидуальном "Умопостигаемом мире" (Индивидуальное "Я" есть "Участненный Абсолют" – по терминологии Л.П. Карсавина).

Выше мы отмечали, что структуры "Умопостигаемого мира" могут быть фундированы некой сверхрациональной, трансцендентной реальностью, прообразом которой является "Единое" неоплатоников. Если наша субъективность причастна этой реальности, то это действительно может расширять наш "умственный горизонт" за счет присутствия в нашем мышлении сверхрациональной, металогической компоненты, способной на интуитивном уровне обосновать саму рациональность. Такая сверхрациональная составляющая, очевидно, не может присутствовать в какой-либо системе искусственного интеллекта и, таким образом, функция сознания действительно оказывается алгоритмически невычислимой (хотя эмпирически доказать это невозможно - в силу того, что мы всегда имеем дело лишь с конечными фрагментами функции, реализуемой человеческим сознанием).

Однако, речь здесь, по-видимому, должна идти о сознании "вообще", а не о конкретном эмпирическом индивидуальном сознании, которое, в силу своей временной конечности, очевидно, в принципе, может быть эффективно имитировано с помощью алгоритмического устройства (если только оно не обладает какими-либо аномальными свойствами, типа ясновидения и т.п.). Как уже отмечалось ранее, понятие алгоритмической невычислимости применимо только лишь к функциям, область определения которых - бесконечное множество. Всякая функция, определенная на конечном множестве, - алгоритмически вычислима. Следовательно, на практике более важным является условие физической невычислимости функции сознания, которое предполагает, что никакое устройство, использующее иные, чем наш мозг, физические принципы организации процессов обработки информации, не способно имитировать функцию человеческого сознания - например, в силу недостаточного быстродействия или недостаточного объема памяти. Условие физической невычислимости является необходимым условием способности субъекта достоверно судить о собственных субъективных состояниях, поскольку последнее, очевидно, возможно только в том случае, если существует жесткая взаимооднозначная связь между функцией и тем субстратом, в котором эта функция осуществляется (подробнее см. (90) и п. 2.6).

В целом, основной недостаток концепций, связывающих сознание с редукцией волновой функции, заключается, на наш взгляд, в том, что эти концепции, по сути, выводит сознание за рамки известных физических принципов и, таким образом, за рамки познаваемого наукой вообще (126). Напомним, что функция сознания, в этих концепциях, состоит в выборе одной из ветвей суперпозиции нейрональных квантовых состояний. Все прочие ветви аннулируются. Этот выбор непредсказуем и неуправляем. Таким образом, можно сказать, что сущность сознания заключается в "спонтанности", абсолютной произвольности, недетерминированности. Однако такое понимание сознания вряд ли можно назвать реалистическим. Ранее, обсуждая "устройство" сознания (гл.1), мы пришли к выводу, что сознание - это скорее сочетание спонтанного и детерминированного. Без наличия спонтанного начала сознание утратило бы индивидуальность (с этой точки зрения представляются ошибочными модели "квантового сознания", которые, напротив, исключают спонтанность и рассматривают сознание как чисто детерминированный, "кибернетический" механизм (126, 132)), но без элемента детерминированности сознание вряд ли было бы способно функционировать как механизм, осуществляющий рациональное управление поведением.

Нельзя сказать, что в модели Степпа или Пенроуза-Хамероффа психика целиком и полностью лишена внешней детерминации. Детерминизм присутствует здесь на уровне "досознательных" процессов, которые подчинены законам физики (описываются с помощью уравнения Шредингера). С нашей точки зрения, нет никаких оснований полагать, что бессознательное жестко детерминировано, а сознание - есть нечто спонтанное. Скорее наоборот, спонтанные импульсы проистекают скорее из сферы бессознательного, тогда как осознанные действия чаще всего детерминированы некими рефлексивными "правилами", имеющими "внешнее" происхождение. Кроме того, бессознательное здесь, по сути, полностью "материализируется", выводится за пределы субъективной сферы, что представляется нам неприемлемым.

Здесь уместно упомянуть концепции, в которых отношение "квантовое - классическое" рассматривается не как физический коррелят отношения "материя-сознание", а как отношение "сознание - бессознательное" (такова, например, точка зрения В.В. Чавчанидзе (103)). Логика этой точки зрения вполне понятна: если сознание, это то, что "наблюдаемо" (рефлексивный" статус сознания), а "бессознательное" - то, что "ненаблюдаемо", то естественно сопоставить "бессознательное" с квантовым состоянием "до измерения", а сознание - с тем информационным содержанием, которое "раскрывается" в акте измерения. Поскольку "наблюдаемые" (согласно Н. Бору) с необходимостью должны описываться на языке классической физики, отношение "сознание - бессознательное" оказывается, одновременно, отношением "классическое - квантовое".

С нашей точки зрения, однако, граница "квантового и классического" (по сути, потенциального и актуального) - это граница между внечувственной (идеальной, смысловой) и чувственной составляющими субъективного, а не между бессознательным и сознанием (т.е. дорефлексивным и рефлексивным). Как мы установили выше (гл.1), и чувственные и внечувственные феномены в равной мере могут осознаваться или не осознаваться, хотя осознание смысла всегда сопряжено с промежуточной операцией "чувственной развертки" данного смысла. Сознание и бессознательное - это отнюдь не две разнородные онтологически "части" нашей субъективности, а скорее это две разные формы организации ее в целом, в частности, два разных статуса (осознаваемый и неосознаваемый) той информации, которая составляет наше "Я"

Подведем итоги. Мы видим, что наша концепция существенным образом отличается от рассмотренных в данном параграфе теорий, различным образом трактующих отношение "квантового и сознания". Прежде всего, все рассмотренные концепции, так или иначе, дуалистичны. В сущности, квантовая механика здесь используется для того, чтобы показать, что сознание присутствует в физическом мире, как специфический, несводимый к чему-либо "агент", действующий на материю через процесс редукции волновой функции.

В нашей концепции, дуализм материи и сознания полностью снимается. Мы стоим на точке зрения монизма: субъективное, сознание - это "внутренняя" сторона того, что "вовне" проявляет себя как "материя". Этот подход, как нам представляется, имеет ряд преимуществ: он, во-первых, вводит сознание в рамки "нормальной науки", позволяя говорить о "квантовых механизмах сознания", во-вторых, наш подход позволяет сочетать идеи детерминированности и индетерминизма в описании сознания (спонтанность проявляется в процессе "развертки" смысла, как фактор, воздействующий на выбор направления этой развертки, тогда как сама структура "смыслового поля" (поля готовностей к актуализации) меняется детерминировано), в-третьих, наш подход, именно в силу "монизма", позволяет использовать более сложные физические модели сознания (т.к. субъективное совпадает не с частью физической реальности, а напротив, физическое и субъективное целиком совпадают). Кроме того, наш подход опирается на детально разработанную теорию субъективного, чего нельзя сказать о большинстве упомянутых здесь концепций.

Вместе с тем, в настоящее время, конечно, еще рано делать какие-либо окончательные выводы относительно перспективности тех или иных подходов к проблеме "физическое и субъективное" и, соответственно, следует приветствовать плюрализм мнений по данному вопросу.

3.9. Сознание и квантовые компьютеры

В предыдущих разделах мы обнаружили параллелизм свойств квантового и субъективного. Однако речь шла лишь о наиболее общих, формальных свойствах человеческой субъективности и физических объектов. Можно утверждать, что форма бытия субъективного в общих чертах совпадает с формой бытия квантовых объектов. Но для того, чтобы более убедительно обосновать гипотезу о квантовой природе человеческого сознания, необходимо также показать, что квантовые системы, не только подобны сознанию по своей бытийственной форме, но и, при определенных условиях, способны выполнять те функции, которые, по всей видимости, присущи человеческому сознанию, т.е. способны существенным образом участвовать в процессах обработки сенсорной информации, участвовать в мышлении, обеспечивать функцию сохранения информации, участвовать в планировании поведенческих актов и т.д. Иными словами, необходимо показать, что, используя квантовые принципы, можно создать некое "устройство" (которое, возможно, содержит также и некоторые "классические" компоненты), которое по своим функциональным возможностям будет эквивалентно человеческому мозгу.

Для того, чтобы прояснить этот вопрос, воспользуемся снова "компьютерной метафорой". Эта "метафора" естественно вытекает из того факта, что и сознание и компьютер, по всей видимости, могут выполнять сходные функции: они могут обрабатывать поступающую извне информацию и принимать решения, оптимизирующие поведение.

Однако, ранее, в связи с аргументом "китайской комнаты", мы отметили весьма ограниченный и условный характер этой аналогии. Даже если будет создан компьютер, функционально эквивалентный человеческому мозгу, то, в соответствии с этим аргументом, это не дает гарантии, что данный компьютер с необходимостью будет обладать чем-то подобным нашей целостной сфере субъективного. (В соответствии с нашим философским "пансубъективизмом", вполне можно представить компьютер как некий "конгломерат" единичных субъективностей, на долю каждой из которых выпадает лишь какая-то малая часть тех "квазипсихических" процессов, которые протекают в данном компьютере. В мозге же, аналогичные процессы, по большей части протекают в границах единичной, целостной субъективности).

Однако здесь необходимо сделать следующие два замечания. Во-первых, из того, что не всякий компьютер, функционально эквивалентный нашему сознанию, будет обладать полноценной целостной сферой субъективного, отнюдь не следует, что невозможно создать искусственное устройство в самом деле обладающее целостным сознанием (а не только имитирующим его наличие). Искусственное сознание можно мыслить как некую искусственную интеллектуальную систему, обладающую целостной сферой субъективного, в которой в единстве представлены значительные фрагменты процесса осмысленной обработки информации.

Вместе с тем, во-вторых, есть основания думать, что если искусственное сознание возможно, то оно будет не только "извне" (функционально) и "изнутри" (субъективно) тождественно человеческому сознанию, но и (если принять теорию психофизического тождества) в нем должны быть также воплощены те же самые физические принципы, которые лежат в основе человеческого сознания.

Как уже отмечалось выше, принцип инвариантности функции к субстратной основе, по всей видимости, имеет лишь ограниченную сферу применения. Усложнение функции влечет, как правило, сужение физической базы, на которой данная функция только и может быть реализована. Таким образом, не исключено, что достижение функциональной сложности человеческого сознания приведет к сокращению этой базы лишь до одного "устройства", так что можно будет говорить в данном случае о тождестве физического и функционального.

Отсюда можно, в качестве правдоподобной гипотезы, сформулировать принцип, который можно назвать "принципом конвергенции": можно предположить, что различные направления в области создания искусственного интеллекта в конечном итоге приведут к одному и тому же единственно возможному результату - будет создано одно единственное "устройство", которое, с одной стороны, будет функционально эквивалентно человеческой психике, а с другой, будет основано на тех же физических принципах, что и наше собственное сознание. И это "устройство", будет, одновременно, и единственной возможной реализацией сознания вообще (если отказаться от принципа конвергенции, то мы этим самым разрываем связь физического и функционального, что неизбежно приводит нас к выводу о невозможности достоверного знания собственной субъективности (см. 90)).

Уже из этих соображений вытекает перспективность "компьютерной метафоры", как средства исследования человеческого сознания. Опираясь на эту метафору, мы можем поставленную в начале раздела проблему: может ли квантовая система выполнять сложные психические функции, заменить другой, более доступной для исследования, проблемой: может ли квантовая система выполнять функцию универсального компьютера, достаточно "мощного", вместе с тем, для того, чтобы можно было надеяться на его основе создать систему искусственного интеллекта, функционально эквивалентного человеческому сознанию.

Последняя проблема распадается на ряд подпроблем, из которых по крайней мере, две мы можем уже сейчас содержательно обсудить.

Первая - это проблема принципиальной возможности создания квантового компьютера, т.е. универсального вычислительного устройства, существенным образом использующего квантовые принципы. Эта проблема в настоящее время имеет вполне определенное, а именно - положительное решение. Как показано в ряде работ (149,150,153), квантовый компьютер, в принципе, создать возможно. (То есть, принципы квантовой механики, по крайней мере, не исключают такой возможности). Более того, в настоящее время квантовый компьютер уже перестал быть лишь теоретической возможностью: уже существуют действующие модели квантового компьютера (169).

Вместе с тем известно, что квантовые вычисления сами по себе неустойчивы (156). Если бы удалось построить вычислительную машину, целиком построенную на квантовых принципах, то она вскоре перестала бы нормально функционировать, хотя бы из-за необратимого расплывания волновых пакетов составляющих ее частиц (существенную роль здесь также играет нелинейный характер вычислительного процесса). Для осуществления устойчивых вычислений необходима гибридная система, сочетающая классические и квантовые принципы. Отсюда понятно, почему необходимы подчиненные классическим законам нервные процессы. Роль "классической" подсистемы - в стабилизации, регуляции, управлении "квантовой" подсистемой нашего мозга. "Классическая" система задает для "квантовой" внешний потенциал и граничные условия - и тем самым задает характер ее функционирования. "Классическая" подсистема, также, осуществляет измерения над "квантовой" и именно этот измерительный процесс, как мы полагаем, создает "актуально переживаемое", т.е. "чувственность".

В целом, функционально сознание - это продукт совместной деятельности "классической" и "квантовой" подсистем, хотя субъективно сознание коррелятивно только квантовым состояниям. (Конечно, проводимое здесь различие "классического" и "квантового" не является абсолютным. "Классическая" подсистема - также обладает квантовыми свойствами, но эти свойства проявляются лишь на уровне составляющих ее микроскопических частей, тогда как "квантовая" подсистема проявляет свои квантовые свойства в макромасштабе. Иными словами, "классическая" подсистема, - это некоторое усреднение по множеству индивидуальных микроскопических квантовых систем).

Вторая проблема: могут ли квантовые компьютеры (вернее гибридные системы, содержащие "классические" и "квантовые" элементы) обеспечить достаточную вычислительную мощность (выражаемую, например, в количестве операций в секунду и, также, в объеме доступной памяти), которая позволила бы осуществлять такую же по сложности обработку информации, которая осуществляется в человеческом сознании. Сложность здесь в том, что мы не знаем, какая именно вычислительная мощность будет здесь достаточной. Поэтому мы ограничимся лишь сравнением возможностей "классических" и квантовых компьютеров.

То, что гибридные системы, сочетающие классические и квантовые принципы, будут обладать большими моделирующими возможностями, чем чисто "классические" вычислительные системы, у специалистов в области "компьютерных наук" не вызывает сомнений (15, 150). Здесь, прежде всего, нужно отметить, что существует обусловленный фундаментальными физическими принципами предел роста вычислительной мощности "классических" вычислительных устройств. Скорость осуществления логических операций и скорость поиска нужной информации в памяти лимитированы, с одной стороны, предельной скоростью распространения сигнала в вычислительном устройстве, а с другой стороны - предельными размерами этого устройства. Поскольку скорость распространения сигнала ограничена скоростью света, существует лишь один радикальный способ увеличить быстродействие компьютера - это миниатюризация его элементарной базы. Однако, если характерные размеры деталей становятся меньше 0,1 мкм, вступают в силу квантовые законы. Таким образом, сама задача повышения вычислительной мощности компьютера ведет нас к необходимости рассмотреть возможность замены "классических" принципов обработки информации - квантовыми. (Нам могут возразить, указав, что рост вычислительной мощности возможен также и за счет использования параллельных вычислений. Однако и здесь существуют пределы роста, и полученный выигрыш оказывается не особенно значительным. Если для однопроцессорных "классических" вычислительных систем предельная мощность составляет величину порядка 10⁹ бит/сек, то для параллельных вычислительных систем - порядка 10¹² бит/сек (15). То есть использование параллельных вычислений дает выигрыш (причем не для всех типов решаемых задач) в среднем не более чем на три порядка).

Таким образом, переход к квантовым принципам осуществления вычислений является, по-видимому, совершенно неизбежным этапом эволюции компьютеров.

Однако необходимо иметь в виду, что с точки зрения гипотезы о квантовой природе сознания предполагаемый выигрыш в вычислительной мощности при переходе на квантовые принципы не может быть обусловлен только дальнейшей миниатюризацией вычислительного устройства. Если бы это было так, то мы должны были бы предположить микроскопические размеры "квантового субстрата сознания" и "поместить" его, например, внутрь единичной нервной клетки. Все это, однако, представляется малоправдоподобным с точки зрения физиологии. Даже если сознание связано с внутриклеточными процессами, следует допустить, что одним и тем же "Я" обладают, по крайней мере, десятки тысяч или даже миллионы нервных клеток. Иными словами, гипотетический "квантовый субстрат сознания", по-видимому, нужно представлять как некое коллективное макроскопическое квантовое состояние (наподобие, скажем, сверхпроводящего состояния), охватывающего если не весь мозг, то, по крайней мере, весьма значительные массы нервной ткани.

В этом случае выигрыш, связанный с "миниатюризацией" (использованием, например, в качестве "рабочих элементов" внутриклеточных структур молекулярного уровня) утрачивается, так как время одного "такта" вычисления не может быть меньше времени, необходимого для обмена информацией между удаленными участками мозга, составляющими части "квантового субстрата сознания".

Таким образом, если наша гипотеза верна, должен существовать какой-то иной механизм повышения производительности квантовых вычислений, не зависящий от размеров квантового компьютера. И такой механизм действительно существует.

Как было показано в работе Д. Дейча (150), рост вычислительной мощности квантового компьютера может быть достигнут за счет использования квантовомеханического принципа суперпозиции. Было показано, что, используя принцип суперпозиции квантовых состояний, можно достигнуть такой степени "квантового параллелизма" в обработке информации, которая недоступна классическим системам.

В настоящее время ведутся интенсивные исследования в этом направлении (151, 152,153, 154, 163, 169) В частности, в последние годы были построены конкретные алгоритмы для квантового компьютера, которые позволяют, используя принцип суперпозиции, решать некоторые математические задачи (такие как определение периода последовательности, факторизация, поиск в базах данных и др.) гораздо более эффективно, чем это возможно при помощи компьютеров, использующих классические принципы. (Предполагается возможность ускорения вычислений в миллионы и миллиарды раз!) Как уже отмечалось, недавно исследования возможностей квантовых компьютеров перешли из области чисто теоретических исследований в область практическую - группой исследователей из корпорации IBM, Массачусетского технологического института, Калифорнийского и Оксфордского университетов был продемонстрирован простейший действующий квантовый компьютер, элементами которого служат атомы водорода и углерода в молекуле трихлорэтилена, а считывание результата осуществляется с помощью использования эффекта ядерного магнитного резонанса. Квантовые компьютеры такого типа могут быть использованы для сортировки неупорядоченных записей в базах данных (169). В частности, сообщается о демонстрации квантового алгоритма (на ядерных спинах трихлорметана), способного выполнить за одно действие процедуру, аналогичную идентификации за одну попытку изображения на каждой стороне одной монеты (192).

Рассмотрим более конкретно свойства квантовых компьютеров и сопоставим их с некоторыми функциональными свойствами человеческого сознания. (Заранее подчеркнем, что мы отнюдь не считаем, что сознание - это в буквальном смысле и есть квантовый компьютер, локализованный в человеческом мозге. Существует, видимо, некоторое принципиальное отличие между квантовым сознанием и известными нам моделями квантовых компьютеров. Однако, как мы увидим далее, существует и весьма значительное сходство между характером функционирования сознания и принципами работы квантовых компьютеров - что делает сопоставление сознания и квантовых компьютеров весьма полезным).

Прежде всего, рассмотрим типичную схему устройства и основные принципы функционирования квантового компьютера. Обычно в качестве модели квантового компьютера рассматривают линейно упорядоченный набор двухуровневых квантовых систем, т.е. систем, имеющих два ортогональных базисных квантовых состояния. (Примером таких состояний могут служить возбужденное и основное состояние атома, состояния с различной ориентацией спина и т.п.). Каждая из таких двухуровневых систем выполняет в квантовом компьютере функцию элементарной ячейки памяти. Используя набор двухуровневых систем ("квантовый регистр"), мы можем записать и сохранить в виде двоичного кода какое-либо число, кодирующее конкретный единичный “вход” (начальное состояние) квантового компьютера.

Вычислительный процесс можно изобразить с помощью унитарного оператора эволюции U, действие которого переводит (как правило, обратимым образом) исходный набор двухуровневых систем (“вход”) в новое квантовое состояние, кодирующее результат вычисления для данного конкретного “входа”.

Однако до того как мы применим к исходному состоянию оператор U, мы можем перевести каждую из двухуровневых систем в состояние суперпозиции ее базисных состояний таким образом, что вся совокупность двухуровневых систем как целое может быть описана как суперпозиция всех возможных начальных состояний квантового компьютера. Если мы имеем N линейно упорядоченных двухуровневых систем, то мы получим суперпозицию, состоящую из 2^N членов, каждый из которых изображает допустимый вход квантового компьютера.

Применяя U к данной суперпозиции, мы преобразуем исходную суперпозицию всевозможных “входов” квантового компьютера в суперпозицию, содержащую всевозможные результаты вычисления. То есть, за один вычислительный такт квантовый компьютер, используя принцип суперпозиции, способен параллельно вычислить экспоненциальное множество значений интересующей нас функции, соответствующей действию оператора U.

Существенная проблема, однако, возникает в связи с тем, что нам, далее, необходимо каким-то образом “прочитать” полученный результат вычисления. Для этого мы должны осуществить измерение, которое, согласно принципам квантовой механики, разрушает полученную в результате вычисления суперпозицию и дает нам в конечном итоге лишь одно единственное значение функции, причем значение, выбранное случайным образом из экспоненциального набора всех вычисленных квантовым компьютером значений данной функции.

Если нас интересуют и другие результаты вычисления или интересует, например, принимает ли функция какое-то определенное значение в заданной области определения, то мы должны многократно повторить вычислительную процедуру с самого начала и делать это до тех пор, пока не получим ответ на интересующие нас вопросы.

В результате выигрыш в скорости, который мы имеем на первом этапе благодаря принципу суперпозиции, полностью теряется на втором этапе, когда мы пытаемся извлечь из квантового компьютера интересующий нас результат вычисления. Однако, как показано в ряде работ, мы все же можем построить эффективный квантовый алгоритм, позволяющий решать ряд достаточно сложных задач гораздо более эффективно (за меньшее число тактов), чем любой алгоритм для классического компьютера. Так П. Шор описал квантовый алгоритм, который позволяет разложить число из N цифр на простые множители примерно за N² операций, тогда как на обычном компьютере требуется как минимум exp(N)^1/3 операций (151). Этот эффект ускорения вычислений достигается за счет использования дополнительных операторов, преобразующих исходную суперпозицию, и, в особенности, за счет эффекта интерференции квантовых состояний. Эти дополнительные меры позволяют как бы “усилить” нужный нам результат (в частности, путем копирования некоторых фрагментов суперпозиции, осуществления дополнительных измерений на промежуточных этапах вычислительного процесса и т.п. (163)) и таким образом резко сократить число повторений вычислительного процесса.

Попытаемся теперь провести некоторые аналогии между квантовым компьютером и человеческим сознанием. Во-первых, представляется очевидным, что наше сознание обладает способностью параллельно обрабатывать огромные объемы сенсорной (например, визуально воспринимаемой) информации. Это доказывается хотя бы тем, что когда я открываю глаза, я сразу же вижу и опознаю вокруг себя огромное множество разнообразных предметов. Как показывают эксперименты, построение образа объекта, включая его категориальное распознавание, осуществляется в среднем примерно за 200-500 мсек. За это время наш мозг должен осуществить колоссальное множество операций с каждой единицей сенсорной информации, включая (для зрительной модальности) выделение фигуры из фона, учет движения глаз и тела, распознавание образа, идентификацию движущихся предметов и т.д. Если допустить, что, по крайней мере, большая часть этих операций осуществляется непосредственно в нашем сознании, то мы должны признать, что сознание способно к параллельной обработке больших объемов информации. Причем эта обработка осуществляется обычно за один “вычислительный такт”, поскольку мы, как правило, не наблюдаем субъективно какой-либо динамики построения чувственного образа (за исключением особых экспериментальных ситуаций, в которых эта динамика наблюдается, вероятно, как артефакт, созданный ограничением времени восприятия). Мы, как правило, сразу видим вещь как целостный, законченный, осмысленный предмет. Но, как мы отмечали выше, таким же свойством: за один такт параллельно осуществлять экспоненциальное множество операций, обладают и квантовые компьютеры.

Далее, параллельные процессы в сознании, например, процессы параллельного визуального восприятия сразу нескольких объектов, не являются абсолютно независимыми друг от друга. Как показали исследования гештальт-психологов, каждый предмет воспринимается нами в контексте единого целостного “перцептивного поля". (Так называемые “полевые эффекты” восприятия). Вместе с тем, параллельные вычисления в квантовом компьютере также не являются независимыми. Если, например, имеются две ветви вычислительного процесса, приводящие к тождественному результату, то в соответствии с принципами квантовой механики, между этими ветвями возникает интерференция, т.е. вычислительный процесс в одной ветви либо подавляет, либо усиливает аналогичный процесс в другой ветви.

Гипотеза квантовой природы сознания позволяет также решить один психологический парадокс: с одной стороны, достаточно очевидно, что для того, чтобы выполнять присущие ему функции, наш мозг должен обладать огромной вычислительной мощностью, в частности, огромной пропускной способностью, позволяющей ему параллельно обрабатывать огромные массивы сенсорной информации в реальном масштабе времени. Однако, с другой стороны, прямые измерения показывают, что пропускная способность человеческой психики смехотворно мала и составляет, по оценкам разных авторов, от 5 до 70 бит/сек (117). Достаточно очевидно, что “узким местом” здесь, как и в квантовом компьютере, является процедура считывания результатов обработки информации. Мы способны одновременно воспринять и опознать огромное количество различных объектов и сконструировать из их образов единое осмысленное “перцептивное поле” актуально переживаемого. Но мы не можем, как правило, сразу, без дополнительных затрат когнитивных ресурсов, дать ответ на вопрос: есть ли среди воспринимаемых нами объектов тот или иной конкретный предмет. (Например, если мы воспринимаем большую таблицу с числами, то, несмотря на то, что мы видим ее как некое осмысленное целое, мы, тем не менее, не можем сразу же ответить на вопрос: есть ли среди этих чисел, например, число 10 или же нет).

По всей видимости в нашем сознании в каждый момент времени в потенциальной форме содержится огромная, сложным образом структурированная информация, содержащая экспоненциальное множество ответов на самые разнообразные вопросы относительно воспринимаемых нами в данный момент объектах (что и создает эффект осмысленности видимого), однако доступ извне к этой информации чрезвычайно ограничен. Реально, в каждую единицу времени мы можем дать ответ лишь на один единственный вопрос, да и то для этого нередко требуются дополнительные когнитивные операции и, соответственно, дополнительные затраты времени. Точно так же и квантовый компьютер содержит в себе в виде суперпозиции квантовых состояний огромное множество результатов вычисления, однако доступ к этой информации весьма ограничен и требуются дополнительные операции для того, чтобы получить ответ на тот или иной вопрос относительно этих, уже имеющихся в наличии, результатов вычисления. Тот факт, что именно измерение, которое в нашей модели "квантового сознания" коррелятивно чувственным переживаниям, осуществляет извлечение необходимой информации и делает ее доступной для внешнего наблюдателя, субъективно соответствует тому факту, что для того, чтобы "осознать" (отрефлексировать) то или иное содержание в составе, например, воспринимаемой с помощью зрения "картины мира", необходимо буквально увидеть это содержание, пережить его как непосредственный сенсорный образ. (Я не могу ответить на вопрос: есть ли в таблице число 10, пока непосредственно не увижу эту десятку).

Если мозг действительно представляет собой некое подобие квантового компьютера, то он, очевидно, должен обладать эффективным алгоритмом усиления “полезных” результатов квантового вычисления, что дает ему возможность решать сложные когнитивные задачи за минимальное число шагов. Мы пока столь же эффективных и, одновременно, универсальных квантовых алгоритмов не имеем. Отметим, что из всех описанных в настоящее время квантовых алгоритмов наибольшее значение для решения специфических когнитивных задач имеет, по всей видимости, недавно описанный Л. К. Гровером квантовый алгоритм быстрого поиска информации в базах данных (163). Этот алгоритм можно сопоставить с механизмом быстрого поиска информации в долговременной памяти. (Если, например, в базе данных содержится 10000 записей, то классическому компьютеру потребуется осуществить 5000 проверок для того, чтобы обнаружить нужную информацию, тогда как квантовому компьютеру, использующему алгоритм Гровера, потребуется для этого осуществить всего 100 вычислительных шагов).

К сожалению, пока остается открытым вопрос о возможности использования квантовых компьютеров для экспоненциалього ускорения решения широкого класса важных (с точки зрения решения проблем, специфичных для искусственного интеллекта) задач, связанных с комбинаторным поиском (в, частности, так называемых NP-полных проблем - для которых характерен экспоненцильный рост числа необходимых вычислений в зависимости от размерности задачи). Преобладает мнение, что NP-полные проблемы не могут быть решены квантовым компьютером за полиноминальное время (198). Однако другие авторы это мнение оспаривают. Так, например, М. Хервенсало (164) показал, что если бы удалось построить квантовый компьютер, способный делать точные копии квантовой суперпозиции, то можно было бы также построить и квантовый алгоритм, способный решать NP-полные проблемы за полиномиальное время. К сожалению, однако, точное копирование квантовой суперпозиции невозможно. Хервенсало полагает, что данное ограничение возможно все же обойти, используя методы приближенного копирования или же используя схемы квантовой коррекции ошибок. Нерешенность данной проблемы не позволяет пока оценить перспективность проектов создания систем искусственного интеллекта на базе квантовых компьютеров.

Отметим, наконец, еще одну аналогию между свойствами сознания и свойствами квантовых компьютеров. Большинство известных моделей квантовых компьютеров основаны на идее осуществимости в квантовом компьютере полностью обратимого вычислительного процесса, что позволяет осуществлять вычисления без диссипации энергии (последняя привела бы к разрушению когерентности и сделала бы невозможным квантовый вычислительный процесс). Но физическая обратимость вычисления предполагает его логическую обратимость, а последняя предполагает полное отсутствие потери информации в ходе вычислительного процесса. Иными словами, квантовый компьютер должен сохранять всю исходную информацию на протяжении всего вычислительного процесса. Вместе с тем, некоторые исследования (У. Пенфилд, П. Перо) показывают, что человеческий мозг также на самом деле ничего не забывает, затрудняется лишь доступ к той или иной хранящейся в нем информации. Не есть ли это следствие обратимого характера квантовых вычислений, осуществляемых в мозге?

Итак, мы видим, что не только предельно общие свойства сознания имеют аналоги на квантовом уровне, но и аналогичны также и более частные, функциональные свойства сознания и квантовых компьютеров.

Вместе с тем, следует признать, что рассматриваемые в настоящее время в литературе проекты квантовых компьютеров, основанные на идее использования линейных "квантовых регистров" - множества линейно упорядоченных, строго локализованных в пространстве двухуровневых квантовых систем, в которых отдельные элементы, по крайней мере, в начале и в конце вычислительного процесса, совершенно не зависят друг от друга, мало соответствуют гипотетическим свойствам "квантового сознания", как мы его описали ранее. В частности, "классический" квантовый компьютер не вполне удовлетворяет описанным выше критериям целостности, которые, в частности, исключают возможность изолированного манипулирования с отдельными частицами или атомами, входящими в "квантовый субстрат сознания". Но именно такую возможность и предполагают обычные модели квантовых компьютеров. Это условие, однако, можно обойти, если предположить, что измерению каждый раз подвергается лишь какая-то малая часть суммарного квантового регистра, так что квантовый компьютер постоянно пребывает в "перепутанном" состоянии, возникающим в результате взаимодействия отдельных кубитов. Отметим, что "квантовое перепутывание" - это существенная черта квантовых вычислений. Это говорит о том, что квантовые вычисления нелокальны по самой своей природе.

Кроме того, обычные квантовые компьютеры неустойчивы к тепловым флуктуациям, так что исключается возможность долгосрочного хранения информации в квантовых регистрах. Для осуществления сколь-нибудь длительного вычисления требуются специальные ухищрения (в виде, например, использования квантовых кодов, исправляющих ошибки) для того, чтобы компенсировать процессы декогеренции, вызванные слабыми тепловыми флуктуациями, которые способны преждевременно разрушить суперпозицию квантовых состояний. (Показано, что при относительно невысоких требованиях к безошибочному выполнению элементарных операций методы квантовой коррекции ошибок способны обеспечить устойчивую работу квантового компьютера). В ряде работ показана возможность также и "пассивного" подавления эффектов декогеренции - за счет использования свойств симметрии системы, состоящей из "квантового регистра" и внешнего "резервуара" (193). Имеются и другие предложения - например, использовать "квантовый эффект Зенона" (194). Интересной в этом плане, также, представляется и предложенная Кастагноли, Экертом и Макиавелло модель квантового вычисления основанного на принципе "квантового отжига" (quantum anneling) (195).

Для устойчивого хранения информации и достаточно длительного сохранения квантовых суперпозиций, необходимых для реализации "квантового параллелизма", вполне возможно, потребуется использование макроскопических когерентных квантовых состояний материи (наподобие сверхпроводящего или сверхтекучего состояния). Но в этом случае утрачивается возможность контролировать поведение отдельных квантовых частиц, составляющих макроскопический квантовый бозе-конденсат и, следовательно, астрономическая по числу составляющих ее членов суперпозиция, необходимая для эффективных квантовых вычислений, должна создаваться другим способом - например, за счет множественного расщепления базисных квантовых состояний, характеризующих макроскопическое квантовое состояние как единое целое.

Попытаемся теперь хотя бы в общих чертах представить, как может функционировать "квантовый механизм сознания" (назовем его, для краткости, "Я-процессор"). Учитывая рассмотренную выше аналогию квантового и субъективного, мы, прежде всего, должны предположить, что взаимодействие между "классической" и "квантовой" подсистемами мозга осуществляется таким образом, что в результате этого взаимодействия измерению подвергается лишь какая-то очень небольшая часть совокупного физического состояния "Я-процессора". Функция "ненаблюдаемой" составляющей (которая в нашей модели соответствует идеальной, смысловой составляющей сферы субъективного) - это, по-видимому, хранение и обработка информации, в частности, информации, поступающей от органов чувств, а также осуществление мыслительных операций. "Наблюдаемая" (измеряемая) часть "Я-процессора", та, которая коррелятивна "актуально переживаемому" (чувственности), - по-видимому, "сообщает" вовне (другим мозговым структурам) результаты обработки информации, которую осуществляет "Я-процессор". Таким образом, посредством актуальных переживаний "Я-процессор" сообщается с внешним миром. С этой точки зрения, субъективная действительность - это (если продолжить компьютерную аналогию) своего рода "дисплей" ("Я-дисплей"). Функцию "Я-процессора" в общих чертах можно представить как отображение множества "входов" (задаваемых, по-видимому, через внешний потенциал и граничные условия) на множество "выходов" - результатов измерения, отражающих состояние "Я-дисплея".

Отсюда, в частности, следует, что то, что мы непосредственно переживаем в чувственной форме - наши ощущения, образы - это отнюдь не "вход", а, напротив, "выход", т.е. конечный продукт работы нашего сознания. Следовательно, совершенно не верна классическая схема, согласно которой познание начинается с ощущений и заканчивается абстрактным понятием, т.е. чем-то внечувственным. На самом деле все как раз наоборот. Исходный пункт познания - это, по-видимому, "внечувственный" процесс воздействия внешнего потенциала при заданных граничных условиях на квантовое состояние (это воздействие не эквивалентно измерению и не должно приводить к возникновению актуальных переживаний). Ощущение же, образ или представление - это конечный результат познавательного процесса, его итог (отсюда становится понятен парадоксальный, как бы "вывернутый наизнанку" порядок формирования чувственного образа - от общего - к частному: вначале "схватывается" обобщенная, целостная, абстрактная картина, а лишь затем - отдельные части, смысл опережает восприятие физических параметров раздражителя).

Отсюда, вытекает парадоксальный на первый взгляд вывод: мы должны допустить принципиальную возможность восприятия без ощущений и образов. Такого рода восприятие может иметь место в том случае, когда сенсорная информация, вводимая в сознание, далее не выводится в сколь-нибудь полном объеме на "Я-дисплей", но, тем не менее, какие-то обобщенные результаты обработки этой информации все же каким-то образом (например, через абстрактные представления) сообщаются вовне. В этом случае, например, возможно видение без зрительных ощущений - в форме прямого "схватывания" смысла предмета. Интересно, что такого рода "видение" без зрительных ощущений действительно существует (так называемый "феномен слепозрения" - когда больной, категорически отрицая наличие каких-либо зрительных ощущений, тем не менее, фактически способен как бы сверхчувственным способом "воспринимать" окружающее, например, способен правильно определить, что за предмет находится на некотором расстоянии от него (17)).

Если актуальная, чувственная составляющая нашей субъективности есть результат осуществления квантового измерения, то можно ожидать, что, по крайней мере, в некоторых случаях акт формирования чувственного образа будет иметь характер спонтанного выбора из некоторого набора альтернатив. И действительно, в определенных ситуациях мы наблюдаем альтернативный, вероятностный характер восприятия. Так, например, вероятностным является процесс обнаружения слабого сигнала на фоне помех. Другой пример: восприятие “двойственных изображений”. В этих случаях чувственный образ неоднозначно связан с физическими параметрами сенсорного сигнала, что, возможно, объясняется квантовой природой сознания. С другой стороны, так же как результат квантового измерения, при определенных условиях, может быть однозначно предопределен (когда измеряемая величина имеет в данном состоянии вполне определенное значение), так и чувственное восприятие в обычных условиях вполне однозначно определяется характером стимуляции.

Рассмотрим теперь вопрос: как, в общих чертах, может осуществляться обработка информации в "Я-процессоре". Конечно, только конкретное исследование мозга может дать верный ответ на этот вопрос. Однако, важную информацию о работе "Я-процессора" можно получить, используя метод интроспекции - ведь "Я-процессор" - это я сам, моя субъективность.

Здесь мы замечаем, что обработка информации в нашей субъективности осуществляется преимущественно симультанно - сразу большими "порциями" и за один "такт" и лишь достаточно сложные познавательные задачи разбиваются на ряд последовательных "умственных действий". Это говорит о том, что сознание действует отнюдь не как обычный последовательный компьютер, выполняющий с помощью большого числа дискретных элементарных шагов жестко заданную программу. Кроме того, информация не переводится в символическую форму, представлена в виде некоего изоморфного подобия объекта. Таким образом, "Я-процессор" - это скорее нечто подобное аналоговым вычислительным устройствам, в которых преобразование информации осуществляется за один "такт" путем закономерной симультанной перестройки физического состояния данного устройства. Если продолжить аналогию с квантовым компьютером, то следует признать, что мозг, вероятно, обладает столь эффективным алгоритмом "усиления" нужных элементов суперпозиции, что вычисление завершается за один вычислительный такт или, по крайней мере, требуется небольшое число повторных измерений. Осуществление такого "усиления" требует, вероятно, весьма сложного, многоэтапного преобразования исходной волновой функции, которое, однако, осуществляется "в потенциальном плане" и, таким образом, субъективно не переживается как последовательная смена актуальных "состояний сознания". Заметим, что "механизм усиления" в данном случае, вероятно, и есть квантовый коррелят механизма внимания. (В последнее время в ряде работ было показано, что некоторые достаточно простые задачи квантовый компьютер действительно может решать за один "такт", тогда как лучшие классические алгоритмы требуют выполнения некоторой последовательности вычислительных шагов, причем число необходимых шагов линейно растет с ростом размерности задачи. Мы имеем в виду такие задачи, как бинарный поиск, а также комбинаторный поиск при условии сильной структурированности задачи (196, 197)).

Продолжая аналогию с квантовым компьютером, можно сказать, что акт интуитивного "схватывания" некоторого умственного содержания соответствует стадии квантового вычисления, связанного с действием оператора U, а дискурс - с серией измерений, каждое из которых меняет направление вычислительного процесса - скачкообразно изменяет квантовое состояние и, вероятно, вносит коррекцию в квантовый алгоритм. Каждой чувственной модальности может соответствовать специфический квантовый алгоритм обработки информации и свой специфический способ измерения результатов вычисления. Автономность этих алгоритмов влечет несоизмеримость опыта, полученного в различных чувственных модальностях - что и создает, вероятно, эффект "качественной" разнородности модально специфических ощущений. Интенсивности чувственных переживаний должен соответствовать какой-то универсальный параметр измерительной процедуры, "считывающей" результаты обработки сенсорной информации в той или иной сенсорной модальности - например, интенсивность взаимодействия между "квантовым регистром", в котором записываются результаты "вычислений", и "измерительным прибором" (мозгом) или, например, объем информации, считываемой с данного регистра.

Волевым актам следует сопоставить измерения, "считывающие" результаты таких "квантовых вычислений", которые соответствуют процессу принятия поведенческих решений. (Интенсивность чувственного переживания волевого акта, при этом, минимальна). В этом случае измерение приводит к редукции квантовой суперпозиции, члены которой изображают различные решения проблемной ситуации, в которой в данный момент находится организм. Этот процесс редукции соответствует спонтанному выбору внутри множества допустимых поведенческих альтернатив. Необходимость такого выбора, по-видимому, связана с тем, что в данном случае отсутствует (в силу творческого характера решаемых задач) стандартный алгоритм, который позволил бы заранее усилить один единственный член суперпозиции, соответствующий "оптимальному" решению проблемной ситуации. (Такого рода "усиление" одного из членов суперпозиции, вероятно, имеет место в случае чувственного восприятия - поскольку здесь используется, как представляется, достаточно стандартный алгоритм, что в конечном итоге обеспечивает относительную предсказуемость и детерминированность чувственного образа). В этом акте спонтанного выбора проявляется наша уникальная индивидуальность.

Эмоциональным переживаниям соответствует какой-то иной, альтернативный (и, по-видимому, более древний) квантовый алгоритм, который также позволяет принимать решения в различных проблемных ситуациях. Таким образом, воле и аффектам соответствуют два различных, отчасти конкурирующих друг с другом, механизма принятия поведенческих решений.

То содержание квантового регистра, которое непосредственно не отражено в измерении, тем не менее, косвенно способно влиять на результаты других измерений. Это и есть "бессознательное", оказывающее косвенное воздействие на сознательное поведение. В силу отсутствия адекватной измерительной процедуры некоторая информация не может использоваться достаточно широко и, таким образом, не может быть предметом рефлексии, хотя и продолжает участвовать в "квантовых вычислениях". Отсюда и проистекает представление о сознании как о "доске объявлений" и о бессознательном, как о психической информации, доступ к которой весьма ограничен. В пользу модели сознания, как квантового компьютера, говорит также тот факт, что мозг осуществляет явно избыточную семантическую обработку информации - в процессе решения перцептивных задач, например, актуализируются, как показывают эксперименты, и те семантические связи, которые иррелевантны по отношению к текущей задаче (174). Это говорит о том, что мозг не испытывает каких-либо затруднений в осуществлении операций параллельного просмотра огромного числа информационных файлов. Сложности для него существуют лишь в отборе релевантной информации. Интересно, также, что осознание влечет устранение иррелевантных семантических связей, т.е. соответствует акту "редукции" набора потенциально возможных семантических связей (174).

Мы уже отмечали нелокальный, существенно целостный характер квантовых вычислений. В процессе взаимодействия элементов квантового регистра происходит "перепутывание" квантовых состояний и систему уже невозможно представить в виде произведения волновых функций, описывающих состояние отдельных квантовых битов (кубитов). Здесь можно усмотреть аналогию с формой целостности нашей сферы субъективного. "Перепутанность" квантовых состояний означает, что части "перепутанной" системы не обладают самостоятельным, вполне определенным бытием. Бытие каждой части соотносительно с бытием других частей и всей системы в целом. Характерно, что в случае "перепутанных" состояний полное знание состояния всей системы не предполагает такого же полного знания о состоянии ее частей, т.е. части здесь "недоопределены", не обладают самостоятельной реальностью, существуют лишь в контексте целого.

Отметим также, что нормальное функционирование квантового компьютера с необходимостью требует отсутствие "перепутывания" его состояния с состоянием окружающей его среды - поскольку именно такое "перепутывание" и влечет преждевременный распад квантовых суперпозиций, т.е. процессы декогеренции. Подавление декогеренции - необходимое условие осуществления квантовых вычислений. Вместе с тем, подавляя декогеренцию, мы тем самым осуществляем индивидуализацию данной квантовой системы. Таким образом, наличие индивидуальности, себетождественности - оказывается необходимым условием выполнения квантовым сознанием психических функций.

В заключении рассмотрим вкратце вопрос о возможных способах решения квантовым сознанием интеллектуальных, сенсорных и иных задач (таких как распознавание образов, выбор оптимальной стратегии поведения и т.п.). Представляется маловероятным, что, решая типичные для человеческого интеллекта задачи, наш мозг использует что-то подобное эвристическим алгоритмам, существенно сокращающим число просматриваемых альтернатив. Уже само создание таких алгоритмов требует интеллектуальных усилий и, таким образом, эвристические алгоритмы не могут рассматриваться как первичный и основной механизм человеческого интеллекта. Представляется более вероятным, что наш мозг использует самый простой и универсальный метод – а именно, метод сплошного перебора вариантов. (Хотя, вероятно, многократное предъявление однотипных задач ведет к модификации алгоритма в направлении сокращения объема просматриваемых альтернатив). Вместе с тем, как мы видели ранее, квантовый компьютер как раз более всего подходит для решения разнообразных задач методом сплошного перебора (за счет использования практически неограниченной способности к осуществлению параллельных вычислений).

Как уже отмечалось ранее, мы не имеем в настоящее время каких-либо доказательств, что квантовый компьютер действительно сможет намного более эффективно, чем классические компьютеры, решать типичные для человеческого интеллекта задачи. Если окажется, что эффективного алгоритма выделения нужного члена суперпозиции (содержащего решение задачи) не существует, то нам остается лишь предположить, что выбор этого члена суперпозиции в человеческом мозге осуществляется каким-то таинственным, "экстрафизическим" способом. Т.е. здесь в течение физических процессов вмешиваются некие "осмысленные" "высшие силы" - в этом суть, как нам представляется, концепций Степпа и Пенроуза о проявлении сознания в актах редукции волновой функции. Эта концепция, хотя и кажется фантастической, тем не менее, заслуживает внимания. В частности, эта точка зрения хорошо согласуется с гипотезой алгоритмической "невычислимости" функции сознания которую, в свою очередь, можно связать с "укорененностью" нашего "Я" в надиндивидуальном Миром целом (алгоритмическая невычислимость - это и есть "функциональный коррелят" такой "укорененности").

Учитывая уникальность человеческого "Я", следует признать, что функция сознания должна содержать некую "индивидуальную" (невычислимую) компоненту, которая не отражена в модели сознания как квантового компьютера. С этой точки зрения рассмотренная здесь аналогия сознания и квантовых компьютеров принципиальна не полна и, видимо, есть принципиальная разница между квантовым сознанием и квантовыми компьютерами (которые в современном их виде представляют собой машину Тьюринга, действующую в соответствие с принципами квантовой механики и, таким образом, они не способны решать проблемы, неразрешимые для обычных компьютеров).

Принципиальное отличие человека от машины можно усмотреть в том, что человек обладает способностью к самообучению (самопрограммированию), тогда как машина подчинена жесткой программе, заданной извне. Самообучение, как полагают психологи и нейрофизиологи, связано с механизмом "поощрения и наказания", т.е. связано с эмоциональной оценкой ситуаций и действий субъекта. Но эмоции - это и есть канал, через который проявляется "самость" - иррациональное (невычислимое) начало, придающее индивидуальность нашему "Я". Таким образом, можно предположить, что именно способность самостоятельно обучаться с опорой на эмоции и придает нашему сознанию свойство "алгоритмической невычислимости".

3.10. Перспективы квантовой нейродинамики

Насколько реалистична гипотеза о квантовой природе сознания человека? Существуют ли факты, так или иначе подтверждающие эту гипотезу? Каковы возможные механизмы реализации "квантового сознания" в мозге? Попытаемся ответить на эти вопросы.

К сожалению, приходится констатировать, что, несмотря на сравнительно большое число работ, посвященных "квантовым основания сознания", нет каких-либо прямых и однозначных доказательств того, что мозг реально использует в своей работе какие-то существенно квантовые макроскопические механизмы.

Однако в последнее время появилось большое число публикаций, в которых предлагаются конкретные, обоснованные гипотезы, касающиеся возможных физических механизмов возникновения макроскопических квантовых состояний в мозге, которые авторы этих концепций связывают с сознанием (126,127,128,130,132). Большое число докладов на эту тему, в частности, было представлено на международном симпозиуме по проблеме сознания в Тусоне (1996г.) (128). Большинство докладчиков особые надежды связывало с исследованием так называемых "микротрубок" (microtubules) - микроскопических внутриклеточных образований, которые, соединяясь друг с другом, образуют внутриклеточную эндоплазматическую сеть, функция которой до сих пор не ясна. Предполагают, что эти "микротрубки", будучи оптически "пусты" (их содержимое бесструктурно), тем не менее, обладают регулярной внутренней квазикристаллической структурой (например, наполнены водой в особом структурированном состоянии) и что такого рода структуры как раз и могут служить носителем макроскопического когерентного квантового состояния - являющегося непосредственным физическим "носителем" сознания. (127, 130)

Выбор "микротрубок" в качестве гипотетического "субстрата сознания" обусловлен, прежде всего, наблюдениями за поведение одноклеточных организмов которые, не обладая нервной системой, нередко демонстрируют достаточно сложное поведение. "Психический механизм" этих организмов, как полагают, как раз и локализован в системе "микротрубок". Отсюда весьма правдоподобными представляются предположения, что и у высших многоклеточных организмов психический механизм (локализованный в нервных клетках) также связан с этими структурами.

Надо сказать, что относительно конкретных механизмов "квантового сознания", локализованного в "микротрубках", нет единства мнений. Одни авторы полагают, что "микротрубки" как бы служат "волноводами" для оптического квантового компьютера, каковым является мозг. Другие полагают, что в "микротрубках" генерируются вторичные квантовые поля, квантами которых являются разного рода квазичастицы (130). Третьи предполагают, что в микротрубках возникает электронный бозе-конденсат и т.д. (128).

В целом, однако, можно выделить две наиболее популярные гипотезы, касающиеся возможности возникновения макроскопического квантового состояния в мозге и в биологических системах вообще. Первая гипотеза была высказана еще в 60-х годах Г. Фрeлихом (133). Фрeлих рассматривал гипотетический механизм образования в нервной ткани бозе-конденсата фононов - квантов высокочастотной вибрации внутриклеточных молекулярных структур. Бозе-конденсация - это процесс концентрации колебательных квантов на одной (выделенной) степени свободы. Речь, таким образом, здесь идет о специфическом дистантном взаимодействии на квантовом уровне колебательных степеней свободы макромолекулярных структур (Фрелих помещал их в биологические мембраны, а современные исследователи - в "микротрубки"). В результате этого взаимодействия возникает единое макроскопическое, метастабильное когерентное квантовое состояние, соответствующее минимуму колебательной энергии (бозе-конденсат). Необходимый элемент модели Фрелиха - постоянная "подкачка" энергии, поступающей в систему извне в виде квантов излучения в узком частотном диапазоне, близким к основной частоте. Мощность "подкачки" должна быть не ниже некоторой пороговой величины. ( С этой точки зрения механизм Фрелиха напоминает процессы, происходящие в лазере). Привлекательная для модели "квантового сознания" особенность модели Фрелиха - это дальнодействующий характер взаимодействий макромолекул, участвующих в образовании "бозе-конденсата". Это позволяет рассматривать "квантовое сознание" как явление макроскопического масштаба.

Заметим, что хотя эта гипотеза до сих пор пользуется большой популярностью, исследования, выполненные в последние десятилетия с целью проверки гипотезы Фрeлиха, пока не дали окончательных результатов. В частности, в рамках модели Фрёлиха не удалось получить реалистические оценки параметров взаимодействия биосистем с когерентными электромагнитными колебаниями миллиметрового диапазона (106).

Вторая гипотеза была высказана в 50-е годы и касается возможности существования в биосистемах макроскопических квантовых эффектов наподобие сверхпроводимости (158,160, 161). Здесь уже носителем макроскопического когерентного квантового состояния являются электронные пары. Кроме того, макроскопическое квантовое состояние здесь может существовать и в равновесных условиях. Что касается этой гипотезы, то здесь имеются некоторые экспериментальные данные, косвенно ее подтверждающие. Причем эти данные были получены в экспериментах с естественной нейрональной сетью. Мы имеем здесь в виду работу харьковских ученых (106), в которой сообщается о наблюдении амплитудного отклика автодинного генератора дифракционного излучения (ГДИ-автодина) миллиметрового диапазона электромагнитных волн при взаимодействии с естественной нейронной сетью, состоящей из 106 нейронов сетчатки изолированного глазного бокала Rana temparata. Как отмечают авторы работы, наиболее вероятным физическим механизмом этого явления представляется нестационарный эффект Джозефсона, что предполагает сверхпроводящее состояние исследуемых биологических структур (которое наблюдается при комнатной температуре). Авторы отмечают отсутствие отклика ГДИ-автодина для неживого биологического объекта. Однако рассмотренные данные лишь косвенно указывают на возможность сверхпроводимости в нервной ткани. Каких-либо убедительных доказательств и здесь пока, к сожалению, не имеется.

Учитывая это, нельзя сбрасывать со счета также и гипотезу, что сознание связано с какими-то еще пока не известными, лишь гипотетически предполагаемыми физическими частицами или взаимодействиями (см. (107)).

Безусловно, обнаружение квантовых свойств живого в виде макроскопических когерентных квантовых эффектов, которые могли бы объяснить, помимо сознания, удивительную согласованность биохимических процессов в живой клетке, антиэнтропийные свойства живого - это весьма сложная задача и нет ничего удивительного, что она до сих пор не решена. Квантовое состояние - не есть что-то такое, что можно увидеть в микроскоп. По сути, как мы видели, это объективно существующее в природе "идеальное". Всякое наблюдение неизбежно превращает квантовые состояния в "события", так что собственно квантовые свойства живого можно обнаружить лишь по косвенным эффектам. К числу таких косвенных эффектов можно отнести уже давно отмеченную аномально высокую чувствительность живого к слабым электромагнитным излучениям в определенных частотных диапазонах (108). Интенсивность этих излучений столь мала, что они не могут сколь-нибудь существенно повлиять на "классические" биохимические процессы в клетке. Отсюда возникает идея, что такого рода высокая, селективная по частоте чувствительность живого (в том числе и человека) к электромагнитным воздействиям (в основном, в миллиметровом диапазоне) объясняется тем, что живой организм (или какие-то его макроскопические части) является "целостным квантовым объектом" (108).

Нужно отметить, однако, что гипотеза о наличие в мозге макроскопических квантовых эффектов, подобных бозе-конденсации, не является необходимым следствием гипотезы квантовой природы сознания. Если рассматривать в качестве адекватной модели сознания квантовый компьютер, то единственное требование, которое следует в этом случае предъявлять "квантовому субстрату сознания" - это способность долгосрочного сохранения когерентности квантового состояния и наличие "квантовой перепутанности" отдельных "кубитов" - как условие временной и пространственной целостности сферы субъективного. Эти условия, вероятно, могут выполняться не только для бозе-конденсата. Выше мы отметили многообразие подходов к решению проблемы декогеренции. Декогеренция может подавляться, например, за счет определенных свойств симметрии системы "квантовый компьютер-резервуар", за счет периодически или непрерывно осуществляемых измерений (квантовый эффект Зенона), за счет активной компенсации и т.п. Таким образом, даже если в мозге отсутствуют макроскопические квантовые подсистемы, то это не означает, что его функции не могут осуществляться посредством некоторой разновидности "квантовых вычислений". По крайней мере, существующие в настоящее время теоретические модели квантовых компьютеров не требуют использование каких-либо макроскопических когерентных квантовых эффектов. Более того, не ясно как вообще можно создать квантовый компьютер, используя, например, феномен сверхпроводимости - так как в этом случае, хотя и возникает устойчивое когерентное состояние, но, одновременно, утрачивается возможность оперирования отдельными кубитами.

По сей день весьма соблазнительной представляется идея, что квантовые свойства мозга как целого могут быть обусловлены наличием отдельных "квантовых звеньев" в составе нейродинамических процессов. (Обычно эти звенья связываются с внутрисинаптическими процессами, так например, Г. Степп полагает, квантовым звеном в нейродинамических процессах является процесс взаимодействия ионов кальция с постсинаптической мембраной, ранее Е. Уокер предполагал возможность квантового туннелирования электронов через синаптическую щель (см. (125, 120))). . С формальной точки зрения макроскопическая физическая система, содержащая отдельные "квантовые звенья", может, как целое, переходить в состояние "макроскопической суперпозиции" (наподобие суперпозиции живого и мертвого "кота Шредингера"). Хотя никто такие суперпозиции пока не наблюдал, нет оснований думать, что такие суперпозиции принципиально не возможны. (Принципы квантовой механике, по крайней мере, это не запрещают). С этой точки зрения, "квантовая нейродинамика" может быть построена путем своего рода "квантования" классической нейродинамики, т.е. путем распространения квантовых принципов (в первую очередь, принципа суперпозиции) на обычное "классическое" описание процессов взаимодействия нервных клеток.

Будем надеяться, что дальнейшие исследования приведут к прояснению вопроса: действительно ли в основе сознания лежат какие-то "квантовые механизмы" и насколько фактически оправдана отмеченная нами аналогия квантового и субъективного. Положительный результат будет иметь большое значение не только для понимания природы сознания, но и для понимания физической реальности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Пенфилд У., Джаспер Г. Эпилепсия и функциональная анатомия мозга человека. М., 1958.
2. Электрическая стимуляция мозга и нервов у человека. Л.,1990.
3. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.
4. Хомская Е.Д. Нейропсихология. М., 1987.
5. Дельгадо Х. Мозг и сознание. М., 1971.
6. Корсакова Н.К., Московичюте Л.И. Подкорковые структуры мозга и психические процессы. М.,1985.
7. Фишбах Д.Д. Психика и мозг //В мире науки.1992. № 11-12. С.10-20.
8. Розенблатт Ф. Принципы нейродинамики. Перцептроны и теория механизмов мозга. М., 1965.
9. Патнем Х. Философия сознания. М., 1999.
10. Соколов Е.Н., Вайткявичус Г.Г. Нейроинтеллект: от нейрона к нейрокомпьютеру. М.,1989.
11. Арбиб М. Мозг, машина и математика. М., 1968.
12. Роуз С. Устройство памяти: от молекул к сознанию. М., 1995.
13. Роджерс Х. Теория рекурсивных функций эффективная вычислимость. М., 1972.
14. Беркович С.Я. Клеточные автоматы как модель реальности: поиски новых представлений физических и информационных процессов. М., 1993.
15. Дорфман В.Д., Иванов Л.В. ЭВМ и ее элементы. Развитие и оптимизация. М., 1988.
16. Балонов Л.Я., Деглин В.Л. Слух и речь доминантного и недоминантного полушария. Л., 1976.
17. Зеки С. Зрительные образы в сознании и в мозге // В мире науки.1992. №11-12.С.33-41.
18. Газзанига М. Расщепленный человеческий мозг // Восприятие. Механизмы и модели. М., 1974. С.47-57.
19. Мосидзе В.М. Пациенты с расщепленным мозгом // Бессознательное. Т.1. Тбилиси, 1978. С.702-705.
20. Расщепленный мозг. Тбилиси, 1972.
21. Спрингер С., Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. М., 1983.
22. Чуприкова Н.И. О психике и ее материальном субстрате в свете тенденций современной нейрофизиологии.//Теория функциональных систем в физиологии и психологии. М., 1978.
23. Эрдман Б. Научные гипотезы о душе и теле. М., 1910.
24. Вундт В. Душа и мозг. Спб., 1901.
25. Лосский Н.О. Типы мировоззрений //Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.
26. Цехмистро И.З. Поиски квантовой концепции физических оснований сознания. Харьков, 1981.
27. Митина С.В., Либерман Е.А. Входные и выходные каналы квантового биокомпьютера.// Биофизика. 1990.Т.35, вып.1. С.132-135.
28. Найсер У.Познание и реальность. М., 1981.
29. Юм Д. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1965.
30. Беркли Дж. Сочинения. М., 1978.
31. Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб., 1995.
32. Рок И. Введение в зрительное восприятие.Т.1,2. М., 1980.
33. Логвиненко А.Д. Перцептивная деятельность при инверсии сетчаточного образа // Восприятие и деятельность. М., 1976.
34. Гуссерль Э. Феноменология // Логос. 1991.№1. С.12-21.
35. Плотин. Космогония. М., 1995.
36. Плотин. Энниады. М., 1995.
37. Веккер Л.М. Психические процессы. Т.1. Л.,1974.
38. Бахманн Т. Психофизиология зрительной маскировки. Тарту, 1989.
39. Уитроу Д. Естественная философия времени. М., 1964.
40. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.
41. Плотин. Письмо к Флакку // Успенский П.Д. Tertium organum. СПб.,1992.
42. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
43. Бергсон А. Материя и память // Собрание сочинений.Т.1., 1992.
44. Рибо Т. Память в ее нормальном и болезненном состоянии. Спб.,1894.
45. Рибо Т. Болезни личности. Спб.,1886.
46. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собрание сочинений. Т.1. М.,1992.
47. Сабощук А.П. О чувственных предпосылках мышления. Проблема адекватности и идеальности чувственного образа. Кишинев, 1984.
48. Белый Б.И. Психические нарушения при опухолях лобных долей мозга. М.,1987.
49. Тремнер Е. Гипнотизм и внушение. Кишинев, 1991.
50. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.,1980.
51. Соловьев В.С. Кризис западной философии // Сочинения в 2 т. Т.2. М., 1990.
52. Гуссерль Э. Феноменология как строгая наука. Новочеркасск, 1994.
53. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988.
54. Нейман И. фон. Математические основы квантовой механики. М., 1967.
55. Гриб А.А. Фон Неймановская интерпретация квантовой механики и проблема сознания // философия и развитие естественнонаучной картины мира. Л., 1981. С.75-83.
56. Чуприкова Н.И. Психика и сознание как функция мозга. М.,1985.
57. Штумпф К. Душа и тело //Новые идеи в философии. №8. 1913.
58. Хилл Т.И. Современные теории познания. М., 1965.
59. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1977.
60. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии. 1990. №10. С.3-118.
61. Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал //Сочинения.Т.1. М., 1990.
62. Виндельбанд В. О свободе воли //Избранное. Дух и история. М., 1995.
63. Сперри Р.У. Перспективы менталистской революции и возникновение нового научного мировоззрения //Мозг и разум. М., 1994. С.20-44.
64. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.,1989.
65. Петров С. Подходы и теории отражения в когнитивной психологии // Философские науки. 1991. №2. С.61-73.
66. Марр Д. Зрение. Информационный подход к изучению представления и обработки зрительных образов. М., 1987.
67. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988.
68. Глезер В.Д. Зрение и мышление. Л., 1985.
69. Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994.
70. Иваницкий А.М., Стрелец В.Б., Корсаков И.Л. Информационные процессы мозга и психическая деятельность. М.,1984.
71. Франк С.Л. Непостижимое //Сочинения. М., 1990.
72. Прель К. дю. Философия мистики. М., 1995.
73. Берестецкий В.Б., Лифшиц Е.М., Питаевский Л,П.. Квантовая электродинамика. М., 1989.
74. Минковский Г. Пространство и время. Спб., 1911.
75. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск. 1997.
76. Иванов Е.М. Физическое и субъективное: поиски аналогии. Саратов, 1997.
77. Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994.
78. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х Т. М., 1977.
79. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.,1983.
80. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг. М., 1971.
81. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М.,1980.
82. Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986.
83. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т.1. М., 1975.
84. Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958.
85. Дрейфус Х. Чего не могут вычислительные машины. Критика искусственного разума. М.,1978.
86. Сирл Дж. Разум мозга - компьютерная программа?// В мире науки. 1990. №3. С.7-13.
87. Орынбеков М.С. Проблема субстанции в философии и науке. Алма-Ата, 1975.
88. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. М., 1957.
89. Дубровский Д.И. Психика и мозг - результаты и перспективы исследований // Мозг и разум. М., 1994.
90. Иванов Е.М. Природа субъективной реальности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Саратов, 1995.
91. Гриб А.А. Неравенства Белла и экспериментальная проверка квантовых корреляций на макроскопических расстояниях // УФН. 1984. Т.142, вып.4. С. 619-634.
92. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1990.
93. Гейзенберг В. О наглядном содержании квантовотеоретической кинематики и механики.//УФН. 1977. Т. 122, вып.4. С. 651-672.
94. Цехмистро И.З. Диалектика множественного и единого. Квантовые свойства мира как неделимого целого. М., 1972.
95. Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.
96. Брагина Н.И., Доброхотова Т.А. Функциональные асимметрии человека. М.,1988.
97. Хорган Д. Квантовая философия // В мире науки. 1992. №9-10. С. 70-80.
98. Додонов В.В., Манько В.И., Руденко В.Н. Невозмущающие измерения в гравитационно-волновом эксперименте // ЖЭТФ. Т.78, вып.3. С. 881-896.
99. Оппен Г. фон. Объекты и окружение // УФН.1996.Т.166, вып.6. С.661-667.
100. Перминов В.Я. Развитие представлений о надежности математического доказательства. М., 1987.
101. Иванов Е.М. Проблема поиска субстрата субъективной реальности. М.,1993.
102. Трубецкой С.Н. Основания идеализма //Русские философы конца Х1Х - середины ХХ века. М.,1994.
103. Чавчанидзе В.В. К квантово-волновой теории когерентного мозга. Структура когерентного мозга // Бионика. Киев, 1973.
104. Горцевич А.А., Копаев В.Р., Копаев Ю.В. Квантовые приборы на основе перераспределения волновых функций // Микроэлектроника. 1994. Т.23, вып.5.
105. Гроздев В.И., Кузаев Г.А., Назаров И.В. Проблема повышения быстродействия обработки цифровой информации // Зарубежная радиоэлектроника. 1996, №6 С.19-30.
106. Банников В.С. и др. Эффект Джозефсона в биомолекулярных структурах // Доклады АН УССР. Сер. А. 1990. №9. С.46-50.
107. Сознание и физический мир. М., 1991.
108. Добронравова И.С., Ситько С.П. Квантовая физика живого // Философские исследования современных проблем квантовой теории. М., 1991. С. 92-99.
109. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М., 1993.
110. Невважай И.Д. Свобода и знание. Саратов, 1995.
111. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление.Т1. М., 1993.
112. Шеллинг Ф.В.И. Сочинения в 2-х Т. М., 1987.
113. Кулаков Ю.И. Синтез науки и религии // Сознание и физическая реальность.1997.Т.2. №2 С.1-14.
114. Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994.
115. Менский М.Б. Явление декогеренции и теория непрерывных квантовых измерений.//УФН.1998, т.168, № 9.
116. Спивак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989.
117. Ломов Б.Ф. Человек и техника.М.,1966.
118. Клайн М. Математика. Утрата определенности. М., 1984.
119. Hebb D.O. The Organization of Behavior. A Neuropsycological Theory. N.Y., 1949.
120. Walker E.H. The Nature of Consciousness // Mathematical Biosciences. 1970.№7.P.131-178.
121. Bohm D. Wholeness and the Implicate Order. L.,1983.
122. Penrose R. The Emperor's New Mind. L. 1989.
123. Penrose R. Shadows of the Mind. L., 1993.
124. Stapp H.P. Why Classical Mechanics Cannot Naturally Accommodate Consciousness bat Quantum Mechanics Can // Psyche. 2 (21). 1996.
125. Stapp H.P. Mind, Matter, and Quantum Mechanics. Berlin. 1993.
126. Globus G. Quantum Consciousness is Cybernetic // Psyche. 2 (21). 1996.
127. Hameroff S., Penrose R. Orchestrated Reduction of Quantum Coherence in Brain Microtubules : A Model of Consciousness // Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson. 1996.
128. Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson. 1996.
129. Bohm D. A Suggested Interpretations of Quantum Theory in Terms of 'Hidden Variables'// Physical Review. 1952.,85
130. Hameroff S. Quantum coherence in microtubules: A Neural Basis for Emergent Consciousness.// Journal of Consciousness Studies. 1994.№1. P.91-118.
131. Riccardi L.M., Umezawa H. Brain and Physics of Mand-Body Problems // Cybernetic. 1967.4, 44.
132. Jibu M., Yasue H. Intracellular Quantum Signal Transfer in Umezawa's Quantum Brain Dinamics // Cybernetics and Systems. 1993. 24. P. 1-7.
133. Frolich H. Long-range Coherense and Emergy Storage in Biological Systems // Int. J. Quantum Chem. 1968. 11.
134. Wigner E.P. Remarks on Mind-Body Problem // Quantum Theory and Measurement. Prinsceton. 1983. P.168-181.
135. Armstrong D.M. Materialist Theory of Mind. L., 1969.
136. . Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism. L., 1963.
137. Rorty R. In Defence of Eleminative Materialism // Materialism and the Mind-Body Problem. L., 1971.
138. Feyerabend P. Materialism and the Mind-Body Problem // Modern Materialism: Reading on Mind-Body Identity. N.Y., 1969.
139. Penfield W., Perot P. The Brains Record of Audial and Visual Experience // Brain.1963. Vol.83.P.595-601.
140. Fodor J.A. The Mind-Body Problem // Sci. Amer., 1981.№1. P.114-123.

141. Morris P.B., Hampson P.J. Imagery and Consciousness. L.,1983.
142. Feigle H. The "Mental" and the "Physical". Minneapolis, 1976.
143. Vitiello G. Dissipation and Memory Capacity in the Quantum Brain Model // Int. J. Mod. Phys. B. (in print).
144. Sarfatti J. Is Consciousness a Violation of Quantum Mechanics? // Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson, 1996.
145. Schreider J. Time and the Mind-Body Problem: a Quantum Perspective // Psychoanalysis and Physics. N.Y., 1996.
146. Ludwig K. Why the Difference Between Quantum and Classical Physics is Irrelevant to the Mind-Body Problem // Psyche. 1995. 2 (16).
147. Stenger V.J. The Myth of Quantum Consciousness // The Humanist. 1992.Vol.53, №3. P.13-15.
148. Goswami A. The Self-aware Universe. Haw Consciousness Creates the Material World. N.Y.,1993.
149. Feynman R. Simulating Physics with Computers // Int. Journ. Of Theoretical Physics. 1982. Vol.21, 6/7. P. 467-488.
150. Deutsch D. Quantum Theory, the Church-Turing Principle and the Universal Quantum Computer // Proc. Roy. Soc. L., A400. 1985.№96.
151. Shor P.W. Algorithms for Quantum Computation: Discrete Log and Factoring // Proceedings of the 35^th annual Symposium on the Foundations of Computer Science. IEEE. Computer Society Press. 1994. P.124.
152. Simon D.R. On the Power of Quantum Computation. MS.
153. Braunstein S.L. Quantum computation: a Tutorial. MS.
154. Bennett C.H., DiVincento D.P. Progress Towards Quantum Computation // Nature. 1995. 9/20.
155. Albert D.Z. A Quantum-mechanical automaton // Philosophy of Science. 1987. 54.P. 577-585.
156. Castagnoli G. Quantum Steady Computation // Int. Jorn. Of Modern physics. B.1991. Vol.5, 13. P.2253-2269.
157. Frolich H. Coherence in Biology // Coherent Excitations in Biological Systems, Berlin, 1983.
158. Del Giudice E. et al. Structures, Correlations and Electromagnetic Interaction in Living Matter: Theory and Applications // Biological Coherense and Response to External Stimuli. Springer-Verlag, 1988.
159. Lockwood M. Mind, Brain and Quantum: The Compound I. Oxford, 1989.
160. London f. Superfluids // Dover Publications, inc. 1950 1. P.220.
161. Little W. A Possibility of Sinthesizing an Organic Superconductor // Phys. Rev. 1964. A 134. H.1416-1424.
162. Griffin D.R. Panexperientalist phisicalism and the mind-body problem. MS.
163. Grover L.K. A fast quantum mechanical algorithm for datebase search // Proceedings, STOC, 1996.
164. Hirvensalo M. Copyng quantum computer makes NP-complete problems tractable // TUCS Technical Report № 161.1989.
165. Feser F. Haek's solution to the mind-body problem. MS.
166. Lockwood M. The Grain Problem // Objections to Phisicalism. Oxford,1993, pp.271 - 291.
167. Chalmers D.J. Facing Up to the Problem of Consciousness // Journal of Consciousness Studies, 2 (3), 1995, pp.200 - 219.
168. Costa de Beauregard O. Time Symmetry and the Einstein Paradox.1// Nuovo cimento, 1977,B 42, 1.P.41-64; 1979, B51,2.P.267-279.
169. Chuang I.L., Gershufeld N. , Kubinec, M. Experimental implementation of fast quantum searching, Physical review letters, 80, (15), 3408 - 3411 (1998).
170. Dennett D.,Kinsbou M. Time and Observer: the Where and When of Consciousness in the Brain // , 1992. 15(2), pp.183-247
171. Pitkanen M. Basic Ideas of TGD inspired Theory of Consciousness. MS.
172. Lucas J.R. Mind, Machines, and Godel // Philosophy, 1961, 36, pp. 112-127.
173. Chalmers D.J. Moving Forward on the Problem of Consciousness. MS.
174. Velmans M. Is Human Information Processing Conscious? // Behavioral and Brain Sciences, 1991, 14, pp.651-726.
175. Lewis J.L. Semantic processing of unattended messages using dichotic listening // Jornal of Experimental Psychology, 1970, 85, pp.220-227.
176. Treisman A.M., Squire R.,& Green J. Semantic processing in dichotic listening? A replication // Memory and Cognition, 1974,2, pp.641-646.
177. La Berge D. Automatic information processing: A review // Attention and Perfomance, 1981,9, pp.173-186.
178. Kahneman D., Treisman A. Changing views of attention and automaticity // Varieties of Attention, 1984, Academic Press.
179. Holender D. Semantic activation without conscious identification in dichotic listening, parafoveal vision, and visual masking // Behavioral and Brain Sciences, 1986, 9, pp.1-66.
180. Oakley A.D., Eames L.S. The plurality of consciousness // Brain and mind, 1985, Methuen,pp.217-251.
181. Schacter D.L. Implicit memory: History and current status // J. of Experimental Psychology: Learning,Memory and Cognition, 1987,13, pp. 501-518.
182. Bock J.K. Towards a cognitive psychology of syntax: Information processing contributions to sentance formulation // Psychological Review, 1982, 89, pp.1-47.
183. Chalmers D.J. A Computational Foundation for the Study of Cognition. MS.
184. Baars B. In the theatre of consciousness: the workspace of the mind, NY, 1997.
185. Gray J.A. The content of consciousness: a neuropsychological conjecture // Behavioral and Brain Sciences, 1995, 18(4), pp.659-722.
186. Shanon B. The function jf consciousness // Toward a science of consciousness. The first Tucson discussion and debates, Tucson,1996.
187. Searle J. The rediscovery of the Mind, Cambridge, 1992.
188. Tye M. Qualia // Stanford Encyclopedia of Philosophy , 1997.
189. Bringsjond S. The Zombie attak the computational conception of mind, 1997, MS.
190. Block N. On a confusion about a function of consciousness, 1994, MS.
191. Psyche, 1996, 2(23).
192. Chuang I. L. et al. Nature (London), 393 143 (1998).
193. Килин С.Я. Квантовая информация, УФН, 169, (5), 507 - 528 (1999).
194. Валиев К.А. Квантовые компьютеры: можно ли их сделать большими? УФН, 169,( 6), 691 - 694 (1999).
195. Castagnoli G., Ekert A. , Macchiavello C. Quantum computation: from the sequential approach to simulated annealing, Int.J. of Theor. Physics, 37, (1), 463 - 469 (1998).
196. Hogg T. Highly structured searches with quantum computers, Physical review letters, 80, (11), 2473 - 2476 (1998).
197. Grover L.K. Quantum computers can search arbitrarily lage datebases by a single query, Physical review letters, 79, (23), 4709 - 4712 (1997).
198. Bennet C.H. et al. Strenghts and weakness of quantum computation, Los Alamos Preprint, Dc 1, 1994.
199. Райл Г. Понятие сознания. М.,2000.
200. Прист С. Теории сознания. М,. 2000.

.