Они сидели на Его любимой Набережной. Весна в этом году выдалась ранняя, почти все деревья уже были зелеными, и в этот тихий апрельский вечер всего в десяти шагах от Них спокойно плескалась Москва-река.
Он рассказал Ей немного о себе, о том, что считал важным для себя, о том, что Его беспокоило, и, хотя Он никогда не был замучен судьбой и искусственной красотой своих мыслей, что иногда случалось в Его городе с людьми, отягощенными высшим образованием, Ей показалось, что все это Он говорит с какой-то непонятной Ей грустью.
- Странный у тебя образ жизни, - сказала Она, - ты вроде инженер, а пишешь сказки. Зачем?
- Образ? - спросил Он самого себя. С ним это было уже не раз, когда, взяв привычное и знакомое слово и сравнив его с Голубым Небом, таким, как сегодня, или с красотой и уединенностью Весеннего Леса, Он вдруг понимал что-то новое и потом долго удивлялся, почему же не мог этого понять раньше, например Прошлой Весной, ведь именно тогда это могло сильно изменить всю Его жизнь. Теперь же Он почему-то подумал, что у многих людей есть Образ, но нет Жизни, а у кого-то наоборот. А сказки? Разве их пишут? Они всегда живут рядом с нами, просто надо чаще оглядываться.
- Может у тебя такой круг общения, - предположила Она, - что тебе чего-то не хватает?
Он внимательно посмотрел на Нее. Она была красивой девушкой, и Ему нравилось в Ней все - и то, как Она смотрит вдаль, а ведь только женщины делают это так, что поневоле начинает казаться, что там действительно что-то есть, и то, как Она смотрела на Него, на окружающий Ее мир и на начавшуюся Весну. Она делала это так просто, так красиво, что иногда Ему не верилось, что Она рядом с Ним, и тогда Ему казалось, что Они знакомы тысячу лет, и что все это Он когда-то уже видел, пусть и чужими глазами┘ А Круг Общения? Здесь тоже все оказалось до обидного просто - Круг был, чего не всегда можно было сказать об Общении, и иногда Ему хотелось общаться просто так, без всяких ненужных кругов и придуманных квадратов┘
- А о чем сейчас думаешь ты? - спросил Он, заметив, что Она уже довольно долго провожает взглядом пароходик, с которого доносились веселая музыка и смех.
- А я устала, - тихо сказала Она, - я давно не была в отпуске, и хочу скоро куда-нибудь съездить. Ты поедешь со мной?
Он не был готов к ответу. Конечно, Ему очень хотелось, чтобы Они были вместе, но именно сейчас Он почему-то впервые понял, что отдыхают только дураки, а умные не устают, но как это объяснить Ей Он не знал, да и нужно ли это было?
- Не смогу, - грустно сказал Он, - но зато я провожу тебя до причала и буду часто-часто вспоминать.
Она внимательно посмотрела на Него, и когда поняла, что в Нем в который раз проснулся Сказочник, улыбнулась и сказала:
- И это вся твоя Оранжевая Любовь?
Любовь┘ Он много слышал об этом слове, окружающие Его люди часто употребляли его, кто с радостью, кто с обидой, а кто и с равнодушием и цинизмом. Он много слышал и о занятиях любовью, но только сейчас, в конце апреля и XX века Он понял, что заниматься любовью, конечно, можно, но на самом деле Любовь сама занимается людьми. И вслед за этой мыслью пришла другая: может быть это и есть счастье, простое Человеческое Счастье вот так сидеть на скамейке с Любимой Девушкой и смотреть, как готовится ко сну твой любимый город и убегает вдаль пароходик: - Нет, не вся, - ответил Он на Ее вопрос, - я подарю тебе весь этот Мир, подарю его весной, со всеми его цветами и всей радостью, всей чистотой и свежестью, если ты, конечно, не поняла, что он и так твой┘