Заграничная поездка Семена Ипатича с семьей
часть 1
Семен Ипатич Пилован уже давно мечтал побывать за границей, но все как то было недосуг да и денег не хватало, а тут вдруг на заводе выдали премию (это они так теперь называли зарплату которую государство задолжало за 7.5 месяцев) и Семен Ипатич сразу же тут, у кассы, сжимая в руках кругленькие 2000 долларов решил - едем за границу. Дома однако жена его Броша не очень была рада такой перспективе неразумной траты денег и попыталась было отговорить мужа доводами, что де старшему сынишке пальтишко бы надо на осень справить, да и младшей Наташеньке принарядится, но Семен Ипатич решительно не хотел ничего слушать (а упрямство в семье Пилованов фамильная черта) и просто по мужицки предложил жене проследовать "на хуй", а
он может и с Зинкой поехать. Как ни странно но на проеденную годами и казахской пылью Бронхинью это подействовало - она почему то представила как Семен широко улыбаясь на заграничный манер бесшабашно шарит за пазухой у конопатой Зинки, а та хохочет и игриво повиливает своим доярочным задом - и это после 23 лет замужества и 2 лет первоначальной теперь уж конечно поистаскавшейся любви. И конечно же скрепя сердце согласилась, что уж делать если муж попался такой передовой?Семен Ипатич не терял даром времени и обратился в единственную в их городе тур фирму, где ему подыскали по сходной цене единственную заграничную путевку в славный город Варшаву, имевшуюся в этой фирме. Г-н Пилован конечно же на радостях купил секретарше коробку конфет и в тот же день ужрался со своим закадычным другом, обоссал забор, блевал, снова по ошибке поимел во дворе бабку Федонью - словом чего только не наделал, но к сожалению данный эпизод выходит за пределы сего изысканно литературного произведения и мы не будем на нем задерживаться. Само собой разумеется, что самолеты в Варшаву из их захолустного городка не летали (к слову сказать они вообще от них никуда не летали, т.к. не было аэродрома, и даже лодочная станция находилась в полнейшем запустенении) и Семен Ипатич отправившись на вокзал втиснулся в душную кассовую очередь и размахивая своей путевкой наподобие маузера потребовал предоставить билеты в первопрестольную в виду отбытия своего в заграничное турне (Пиловановский бенефис как потом завидливо назвали это соседи). Глупая продавщица сразу испугалась его маузерной путевки и страшных вращающихся глаз и бог весть откуда достала 4 дефицитнейших билета в Москву на шестую плацкарту.
Глава 2
Итак всего через неделю получения зарплаты и отпуска (впрочем на официальный отпуск он наплевал - все равно деньги теперь дадут лишь через 7 месяцев) Семен Ипатич со своей женой Бронхиньей Агафевной, сыном Джоном и дочерью Наташей стояли на опероне городского вокзала в ожидании московского скорого. Скорый конечно, как всегда опоздал, но никого это не удивило, и все семейство в радостной суматохе погрузилась в вагон. Семен Ипатич сразу же конечно проверил места указанные на билете и хотел было проследовать на указанную в документе шестую плацкарту, но был остановлен зычным возгласом проводника:
- Куда направляетесь товарищ?
- Шестое место, не подскажите как туда пройти?
- Шестое занято, садись на первое!
- Но позвольте ведь в билете указано 6, а не 1. Я знаете ли еду с семьей в заграничное турне - не вытерпел Семен Ипатич - и хочу что бы все было прекрасно.
Проводника это высказывание ни чуть не удивило и он зло ощетинившись ответил, что может в билетной будке и командует рыжая балеринка, а здесь его вагон и места раздает он, и вообще если он будет выявлять неудовольствие, то он пожалуется своему другу ежу-людоеду и тот быстренько его учикает. Так что Пиловану ничего делать не осталось, как пройти в первую плацкарту, которая находилась напротив сломанной и потому незакрывающейся двери туалета. В дополнение к 4 свободным местам на 2 верхних полках уже
весело лежала пара казахов, что-то оживленных обсуждающих на своем языке и в промежутках между курением и сплевыванием на пол сквозь дырочные черные зубы желтой слюны, попивающим кумыс.- Дорбон бончак, у хайя коледон (доброе утро, белый владыка казахов)
- Бардон хуй на, бордон запык чен (доброе утро, красивые казахи) - ответил Семен Ипатич.
Конечно поездка в обществе полуграмотных казахов не очень претила г-ну Пиловану, но что было делать, зато он сможет рассказать им о своем турне и уж конечно как человек белый, да еще и часто бывающий за границей (это он так решил прихвастнуть для усиления авторитета) произведет на них неизгладимое впечатление. Семейство Поливанов с явно недовольным видом у жены оного и полной олигофренией у продолжателей рода ссутулившись расположились на 4 оставшихся свободных местах. Броша сразу достало замусоленный носовой платок и начала нервно вытирать нос младше дочурке всем своим видом показывая, что более бестолковой траты денег мужем сложно придумать. Но Семен Ипатич будучи предпразднично возбужден конечно не замечал вокруг себя ничего хмурого и даже проводник показался ему весьма милым человеком, а хмурый вид его он объяснил необходимости следования строгому порядку. Приблизительно через 15 мин после пребывания в купе Семен Ипатич наконец не выдержал и слегка прокашлявшись решил приступить к произведению впечатления на скукожившихся на верхних полках казахов.
- Бартон бармыр сука, акач? (Не знают ли уважаемые казахи куда я еду?) - Пилован не очень хорошо владел местным наречием и потому некоторые предложения выходили у него коряво.
- Дошта капык тунда, бырда сай (Мы не знаем о великий бледнолицый гринго
)Дальнейший диалог проходил чисто на казахском, и я думаю, читатель поймет меня, если в целях упрощения здесь будет приведен лишь русский перевод.
- Я между прочим еду в Варшаву с семейством поразвлечься. Вот накопил денег и хочу хорошо провести время.
- Великий гринго хочет выпить кумыса на дорогу?
- Я еду в Варшаву и там буду приятно проводить время с пользой семьи для (опять таки позорный казахский подвел Семена Ипатича)
- Мы сраные казахи благодарим судьбу за то, что она послала нам в попутчики такого образованного человека как наш друг бледнолицый гринго и его прекрасную жену с мягкими белыми грудями.
Так разговор их развивался далее и вскоре казахи, расположенные необычным для них дружелюбием белого человека весело смеясь и потирая от удовольствия желтые пальцы спрыгнули с верхних полок и оживленно уселись на рядом с Семен Ипатичем. Слово за словом на столе появилась кой какая снедь, ну а потом после очередного предложения попить кумыса развеселившийся Пилован резким движением поставил на стол бутылку водки. Бронхинья в это время пошла прогуляться с детьми и не посему не смогла предпринять каких-либо предупреждающих шагов. Выпросив за какую-то мелочевку у проводника пластиковых стаканчиков они с казахами принялись за дело и сами того не заметив скорейшим образом сильно опьянели: Сон сковал их своими пуховыми объятиями. Мягкая дымка загадочной Польши ласковой пленой окутала уставших пассажиров, Семен Ипатич засыпал с мыслью о далеком:.
Глава 3
- Сука, алкогольный хуила. 23 года замужем, мои лучшие годы, ты погубил меня, пожалей хоть детей.
- Что, что такое? Где я? Пилован резко метнулся к выключателю и вспыхнувший свет тут же высветлил синюшные лица казахов, пустую бутылку на столе и так и недопитый кувшин с кумысом. Мозги тупо ворочались в его отшлифованном заводскими нормативами черепе и только тут он наконец сообразил, что находится в поезде, а жена его закатила концерт из-за небольшой вечеринки с красивыми казахами.
- Сука, алкогольный хуила, 23 года:.
- Да замолчи ты наконец, дура, что случилось то, ну подумаешь по рюмочке, всего чекушка на троих. Ну иди сюда я тебя приласкаю.
А и в правду чего это я - подумала про себя Бронхинья, ну подумаешь с попутчиками чуть-чуть, ведь мужик все таки, нервы совсем никуда. Поразмыслив немного в такой манере и увидев зазывающее ласковое лицо мужа она прильнула к нему и виновата чмокнула в небритую щеку. Однако Семен Ипатич был совсем не чуть-чуть пьян, коварные казахи подсыпали в водку специальный порошок намереваясь воспользоваться беспомощностью главы семейства и обобрать великого путешественника (вот почему они все время предлагали ему кумыс), и понятное дело будучи мужчиной в полном соку ему тут же захотелось воспользоваться своей пышнотелой женушкой по прямому назначению, еще больше подзадоривала его мысль о том, что казахи увидят какая у него красивая жена и воспылают еще большим к нему уважением. Семен Ипатич несколько раз поцеловал свою жену, а потом, внезапно поставив подножку, одним рывком уложил ее на кровать и разорвал дорожный сарафан. Вниманию Семена Ипатича тут же открылись давно знакомые очертания набухших сисек, плавно перетекавших в жировые отложения на животе.
Хороша - мечтательно подумал он, а что если казахов тоже к "столу" пригласить, неплохие ведь ребята, да и водку вместе пили, теперь как браться, чем черт не шутит. И он предложил. Казахи к его удивлению оказывается не спали, и не раздумывая согласились. Быстро стянув с себя свои немногочисленные одежды они как по армейской команде подбежали к Бронхинье и стали трясти у нее перед лицом своими морковно-помидорными пиписьками, то и дело что-то выкрикивая на казахском.
"Бартыр барат, барат хуй, бар бар" (хорошо, хорошо, славная скво)
Бронхинья поначалу конечно опешила от такого наплыва мужиков, но потом расслабилась и решила получить максимум удовольствия от того, что случилось. Ее ноги, пятки, жопа и сиськи словно закружились в волшебном танце первобытной страсти. Муж ее тоже было сначала проявлял инициативу и все порывался проткнуть ее анус, но крикнув пару раз
"Дас ист фантастиш" (хотел поразить знанием иностранного попутчиков) был вынужден отойти на второй план и там закончил гоночным дрочем под казахские боевые вопли - коварный порошок оказывается имел побочное эрекционно ингибиторное действие:.Эпилог
3:30 ночи. Темный полустанок. Храп за стенкой. В кабине проводника сосут хуй. И только казахи не спят. Они УБИЛИ бедную семью Пилованов. Убили ни в чем не повинных людей, отправлявшихся на отдых. За деньги - 1250 долларов - все что сберегли они для поездки, и пару позолоченных безделушек жены. Как ждали, как лелеяли они эту чистую безоблачную мечту о Варшаве, о жизни иной, о может быть единственном настоящем празднике в своей не очень то веселой жизни. За что? Глупая, бессмысленная смерть. Сколько их таких же злых желтых казахов в нашей огромной бывшей стране?
Copyright Sergei Kamyshev 1998