Заграничная поездка Семена Ипатича с семьей
часть 2
Глава 4
Душно, пахнет пиздой и рыбой или может быть просто рыбьей пиздой. Поезд спешил по своим обычным неотложным делам в первопрестольную - вот уже замелькали по сторонам наши обычные кустарники, березки и дубы, среднеполосье сменило привычную казахскую пыль, а вместо убогих побеленных пылью и временем бараков появились русские избушки (там на неведомых дорожках, среди невиданных зверей, избушка там на курьих ножках - прим. Пушкина). Семен Ипатич спал, его грузный живот и опухшая горловина мерно баритонировали в такт метрономно отрабатываемым вдохам. Тем временем жена его Бронхинья, которая так и не смогла сомкнуть глаз за ночь, вспоминая приятные моменты близости с великолепно сексуально подкованными казахами, поджав под себя ноги и покрывшись одеялом пыталась заставить себя наконец уснуть. Наконец на верхней полке проснулись желтые попутчики; перемолвившись парой слов и накинув драные шлепки на ноги один из них спустился на нижнюю половину и подергал Бронхинью за плечо.
- Эй, скво, вставай да, кушать хотим, быляд.
Бронхинья нехотя высунула голову из под одеяла:
- А это вы мальчики, а я уж думала никто не разбудит, как спалось? (с этим словами она попыталась улыбнуться шире обычного и веселые отблески солнца поприветствовали казахского парня сквозь железные зубы женщины)
Но желтый попутчик ничего не ответил, сонно почесав редкие подмышечные волосы, он сдвинул вниз и так сильно ослабленную линию своих отнюдь не белоснежных трусов и произвел на свет тускло блестевший еще со вчера утренний член.
- Бэри, кушать, да, быляд, барат хуй. - От вчерашнего гостеприимства не осталось и следа, казахи снова стали тем, кем были до распития предательской чекушки - грязными и вонючими владельцами желтых пиписек.
К удивлению второго попутчика, живо наблюдавшего за сценой со верхней полки, Бронхинья не изобличила какого-либо недовольства по поводу груб слов своего напарника, а лишь с опаской покосившись на спящего супруга и не увидев там сколь бы то ни было устрашающей картины, а лишь угрюмо посапывающего школьного хомяка, оживилась и буквально захватила щучьей губой махровую елду бывшего татарина. К слову сказать Бронхинье то что бы была королевой феляции, но за неимением лучшего, бедным казахом, привыкшим дрочить в занозливые щели заводских заборов, она показалось уж если не
богиней, то по крайней мере высокосортной нимфой. Минут десять в полной тишине, нарушавшейся лишь дребезжанием вчерашних подстаканников с холодным чаям, Бронхинья как маленькая девочка старательно повторяла урок, выученный вчера, вверх-вниз, вверх-вниз, глаза раболепно смотрели на узкоглазого повелителя песчаных бурь, руки запутались то ли в мошоночных казахских волосах, то ли в собственной утренней прическе, обрамлявшей срамное место мальчугана, сиськи, вырвавшись из-под одеяла отплясывали безудержно несущиеся дорожное танго (утомленное солнце нежно с морем прощалось:). Верхний попутчик наконец не выдержал и спрыгнув тоже решил попытать счастья в Форд Баярд, однако как выяснилось позже он был гораздо более своего друга искушен в делах любовных и был в некоторой степени бисексуален и поэтому вместо того, чтобы придвинуть к работящей женщине еще один славный пенис, развернулся и расставил над ней свою жопу (мой черный маленький капканчик похож на белый одуванчик). Бронхинью это только еще больше подзадорила и она попеременно то сосала хуй, то целовала другого в очко.Вот тут то, как раз на этом месте и застал наш незадачливый Семен Ипатич все эту ораторию. Поезд резко затормозил, стаканы с чаем упали вниз, разбуженный Пилован приподнял сонную голову - что здесь происходит, и:. бинго, его жена раболепно целует в жопу какого-то сорвиголову. Пилован резко вскочил.
- Как вы смеете, это же моя жена, Броша, немедленно встань.
- Эээ, брат, не хороша поступаешь да. Слющай вчера предлагал, сиьски показывал, говорил карты будешь играть, а теперь. Долг проиграл, она наша теперь, иди умывайся, а тот сейчас очередь в туалет будет, а мы тут пока доебем.
- Какие карты, вы подонки, я же еду в Варшаву, у меня путевка, я, я, я:
- Не плачь - возразил ему мудрый казах - в Польше знаешь сколько таких девок, э, зачем тебе лишние деньги платить, лучше оставь ее нам в Москве, мы присмотрим, чтобы она с другими не гуляла, а ты как белый человек в Польше пошикуешь, пановей да паночек на игольчатую пипиську понасаживаешь. А мы тебе за это еще и кумыса в дорогу дадим.
Утро, хоть и было сонным, да Пилован был человек умный и пораскинув мозгами подумал, что есть смысл в словах казахов, во-первых ссориться сейчас с ними ему совсем не хотелось, все таки их двое, да и жена вон как перед ними раболепствует, ограбят еще чего, во-вторых Пилован и сам прекрасно понимал, что отдых с женой (да какой это блядь отдых) - лишь одно расстройство и веселья тут ровным счетом никакого, а в третьих - люди-то они не плохие, вот и вчера вместе водку пили. Порешив так Пилован, молча сняв с вешалки полотенце, и пытаясь особо не улыбаться, как будто зло процедил сквозь зубы:
- Черт с вами, ебите, только чтобы внутрь не кончать!
И сам вышел в дорожный тамбур навстречу прекрасному утру. День начинался хороший:.
Глава 5
Окровавленный, обоссаный труп Пилована спустили на веревке в межвагонный пролет. Без очереди в туалет, ну отдыхай теперь здесь, сука. А в Польшу поедем мы: (извините продолжение напишу завтра)
Copyright Sergei Kamyshev 1998