Охотничий азарт вместо богословия

(ответ на статьи свящ. Петра Андриевского <О ересях диакона Андрея Кураева> и В. Швыркова <Гордость лишает разума> // Русский вестник. ╪ 44-45, 1998)

"Русский вестник", кажется, решил сделать меня своим постоянным автором. Уже второй раз он понуждает меня взяться за написание статьи специально для него. Методика оказалась проста: придумывается какая-нибудь ересь и объявляется, что придумал ее именно я. И всякий раз, когда "РВ" в охотничьем азарте вторгается в богословскую тематику, его материалы, обличающие "ереси диакона Андрея Кураева", не проходят элементарной богословской экспертизы. И потому вновь говорю: если я буду смотреть на материалы моих критиков столь же предвзятым глазом, как они на меня, то тоже смогу возопить: "караул, ересь!".

Например, из церковной истории известна т.н. маркионитская ересь, отрицавшая боговдохновенность книг Ветхого Завета. Но в "Русском Вестнике" читаем: "Ветхий Завет полон фактов относительно искажения исторической правды" (Швырков В. В. Гордость лишает разума. Отклик на статью диакона Андрея Кураева "Ненависть лишает разума" // Русский вестник. 1998, ╪44-45). Если под Ветхим Заветом имеется в виду сам Завет между Богом и Израилем - то это есть действие Бога. Оно само является историческим фактом и никакого "искажения" в нем быть не может. Если же речь идет о книгах Ветхого Завета - то о них есть свидетельство ап. Павла: "Все Писание богодухновенно" (2 Тим. 3,16). Так что от г-на Швыркова и редакции желательно было бы услышать - какие "искажения исторической правды" обнаружились в Писании.

Явно за гранью христианства обретается и утверждение, будто "иудеи почитали не Бога, а свои о нем представления". Если и были заблуждавшиеся иудеи, то вплоть до Распятия Спасителя был все же и "остаток Израиля", который хранил Богооткровенное представление о Боге. Но националистическое чувство, помноженное на полемический азарт и на богословское невежество дали свой еретический плод, так и не замеченный никем в якобы православной газете:

Не менее осторожной, чем при публикации автора из США (именно оттуда пришло письмо В. Швыркова), редакция должна была быть при публикации статьи свящ. Петра Андриевского - ведь пришла она из Белоруссии, где латинско-униатское влияние традиционно велико. К сожалению, текст моего критика оказался не лишен латинских следов.

Так, например, о. Петр проповедует вполне католическое представление о Церкви. По его убеждению, "грешники вовсе не отпадают от Церкви, согрешая". Католическое богословие настолько уверено в этом, что полагает, будто даже священник, запрещенный в служении за смертные грехи, все равно может совершать таинства: "В одном иностранном журнале я прочитала интервью бывшего иезуита, давно ушедшего из ордена и женившегося, где он говорил журналисту: "Если бы вы сейчас были при смерти, я бы не только мог, но и был обязан преподать вам последние таинства". Он также говорит, что уже даже сам не называет себя священником. Действительно ли он может преподать последние таинства? - В принципе, то, что он говорит, верно: "Экс-священник" не может быть лишен власти отпускать грехи и служить мессу. Церковь может устанавливать правила относительно того, кто и когда может осуществлять свою священническую власть, но сама власть, сообщаемая в таинстве священства, может быть взята только Богом, чего Он, насколько мы знаем, в этой жизни не делает".

Православную позиция по этому вопросу недавно напомнил московский духовник прот. Димитрий Смирнов: "Есть грехи, которые выводят человека за пределы Церкви сразу. То есть нельзя быть христианином и оставаться в этих грехах. Как можно оставаться христианином и оставаться алкоголиком? Ведь в Писании сказано: "Пьяницы Царствия Божия не наследуют". И раз пьяница не наследует Царствия Божия, то, пока он не преодолеет эту страсть, он не может иметь надежду. Царствие Божие в его сердце не может быть раскрыто, потому что сердце его отравлено винными парами. Есть люди, которые, оставаясь в таких грехах, дерзают причащаться - таковые не являются членами Церкви все равно: Это действительно область смерти: Любые грехи, которые не дают благодати Божией приблизиться к человеку, можно назвать смертными". Аналогичные святоотеческие суждения см. в работе С. И. Фуделя "Славянофильство и Церковь" (Вестник РХД. ╪ 125).

По правде говоря, из глубины своей грешной души я хотел бы, чтобы прав был о. Петр и те восточные патриархи, которых он цитирует. Но я обязан контролировать свои помыслы и желания и подчинять свой ум голосу святоотеческого Предания. А Предание ясно говорит: неисповеданный грех ставит человека вне Церкви - и для возвращения он должен на исповеди услышать голос Церкви, через духовника молящегося о нем Церковной Главе: "примири и соедини его Святей Твоей Церкви".

Восточные патриархи XIX века, на которых ссылается о. Петр, не являются Святыми Отцами. Их богословский кругозор во многом являлся латинским. В их посланиях есть точные суждения и аргументы. Но есть и то, что определено духом их времени. И если я вижу, что голос Отцов не совпадает с голосом Патриархов - я предпочитаю быть с Отцами. Сравним: "Христиане неисправные вне Церкви святой находятся. Таковые ложные христиане не суть сынове Церкви. Тот христианин, который грех творит, с Богом общения иметь не может, ни внутри Церкви святой быть. Все беззаконники и в гордости и пышности мира сего живущие вне Церкви имеются, хотя и в храмы ходят и молятся и Таин причащаются" (св. Тихон Задонский). Иное - у Восточных Патриархов: "Если бы верные, но согрешившие, не были членами Церкви, то не подлежали бы ее суду". Сам аргумент показывает, откуда взят тот тезис, который он призван подтвердить: это разговор на языке властности и юридизма, то есть вполне католический язык:

Теперь обращусь к тому, как и в чем обвиняют меня мои критики, сами, как видим, нетвердые в правомыслии.

В. Швырков пишет: "О. Андрей свое "богословское" трактование Ветхого и Нового Заветов старается доказать многочисленными ссылками на печатные труды богословов, с которыми он согласен. Это в корне неверный подход. Делать правильные выводы можно только на основе априорных истин, как учил нас Иисус Христос, на основе общецерковного предания церковных догматов и правил, а не частных богословских мнений".

Во-первых, не помню, чтобы Иисус Христос "учил нас делать выводы только на основе априорных истин". Во-вторых, в православной традиции как раз не советуется исходить из того, что называется в философии (а в православном богословии такого термина нет) "априорными истинами". Априорным называется такое знание, которое не рождается в опыте, которое порождается исключительно рассудком и не может быть подтверждено или опровергнуто опытом. Церковное же богословие рекомендует исходить из духовного опыта, то есть строить свои суждения не a priori, но a posteriori. Так что: "профессор, не говорите "красиво""! В-третьих, в статье самого В. Швыркова нет ни одной ссылки не только на богословов, но и на Отцов. В-четвертых, я специально посмотрел ту свою статью, на которую реагирует американский профессор (чего?), пишущий для "Русского Вестника". В тех местах моей статьи, где речь заходит об изъяснении Писания, я не цитирую ни одного богослова. Все цитаты взяты из Отцов: Св. Игнатий (Брянчанинов), новомученик архиеп. Илларион (Троицкий), св. Ириней Лионский.

Итак, пусть мой оппонент наберется мужества и вступит в спор не со мной, а с упомянутыми Отцами. Пусть прямо скажет: "Кураев заблуждается вместе со св. Иринеем, св. Игнатием, св. Илларионом":

То же самое касается и реплики из журнала "Ревнитель православного благочестия", перепечатанной "РВ". По вопросу о границах Церкви я говорю, что у разных Отцов были разные мнения. Мой анонимный на этот раз критик передергивает и пишет: "любопытно, что сам о. диакон сознает то, что святые отцы учили иначе".

Но в подтверждение своего предположения о том, что пусть умаленная, придушенная, но все же - благодать пробивает себе дорогу в еретических сообществах, я привожу слова Святых: св. Филарета Московского, св. Феофана Затворника, св. Иннокентия Херсонского. Эти имена и соответствующие места из их творений мною были приведены. К ним можно добавить и суждения св. Луки Симферопольского (на которого за это возвышает свой голос тот же номер "Ревнителя"), а также иером. Серафима (Роуза), который в последнюю часть своей жизни немало терпел от тех, кого он называл "сверхправильными" - в частности, за отказ перекрещивать тех, кто был крещен вне православия. Но "Ревнитель" делает вид, что ведет полемику лишь со мной, не замечая, что в подтверждение своего взгляда я привожу суждения Отцов.

Но "РВ", перепечатав обвинение, выдвинутое в мой адрес "Ревнителем", поставил себя в ситуацию, ставшую уже просто нелепой. Нелепость ее в том, что свящ. Петр Андриевский в полемике со мной апеллирует к Посланию Восточных Патриархов как к высшему авторитету. Но именно тот мой тезис, на который столь резко и неумно отреагировал "Ревнитель", совпадает с позицией Послания: "Мы почитаем крайне ложным и нечестивым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства [крещения]. Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получили крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную". Как видим, Восточные Патриархи считают, что благодать может таинственно присутствовать и действовать в еретических сообществах, преподавая кривоверам "совершенное крещение" (которое, конечно же, никак не тождественно возможности спасения, если человек так и останется во внеправославной христианской общине и тем самым ограничит свое возрастание в благодати лишь благодатью крещальной).

Все эти несуразицы в мыслях моих оппонентов, публикуемых "РВ", происходят по той же причине, о которой мне пришлось говорить еще в прошлом ответе ("Ненависть лишает разума"). "РВ" предоставляет место людям, которые духовно нездоровы. Ведь если человек ищет в другом лишь грехи и недостатки и при упоминании некоторого человека сразу начинает перебирать поводы для его осуждения - это признак духовной болезни. Установка на выискивание грехов в других людях сама является нездоровой. Ну, а уж если завелась в голове установка "изобличить ересь" - то при так поставленной задаче можно объявить еретиком любого проповедника, в том числе и Святого Отца. Перетолковав в худшую сторону, не заметив при этом контекста, уточнений, оттенков и цели речи, можно объявить еретиком любого, кого критик решил противопоставить собственному пониманию Православия. Пример именно такого рода при-страстного богословия и являет свящ. Петр Андриевский.

Только неумной и неуемной ненавистью ко мне я могу объяснить первый из выпадов свящ. Петра. "О. Андрей обходит стороной те места статьи Белякова, которые явно изобличают его нечестие и на которые ему ответить нечего. К примеру, он "не замечает" в статье Белякова его же (Кураева) собственные слова: "И в полемике с оккультистами Церковь уясняет свою веру, уясняет служение и учение Христа":". Прерву пока цитату из моего нового оппонента. Неужто всерьез он утверждает, что я не заметил моих же собственных слов? Реагировать я должен на свои слова или на слова моих критиков? Или я должен сам с собой вести полемику? Но я не шизофреник и не унтер-офицерская вдова:

Кроме того, о. Петр лжет (печально, что о священнике приходится писать так - но что же поделать: он сам поставил себя в такое положение), заверяя читателей "РВ", будто я не отреагировал на выпад Белякова по поводу той моей фразы. Вот фрагмент из прошлого моего ответа: "Беляков возмущается моими словами о том, что изучение оккультизма помогает лучше понять православие. Конечно, такая фраза может исходить от любого колдуна. Но я же вполне четко поясняю, что именно имею в виду: "Вообще многое в самом христианстве становится яснее, если сопоставлять его с оккультизмом. Дело в том, что теософия в некотором смысле - природный враг христианства. Никак не понять смысл неуклюжего черепашьего панциря, если не знать о ее природных врагах. Если у черепах толстый панцирь - значит, у кого-то слишком острые зубки. Если у христианства толстый панцирь догматов - значит, было от чьих зубов защищаться. Новозаветные книги явно полемичны. И как любые полемические сочинения, их нельзя вполне понять, если не знать, какие идеи и доводы выдвигали оппоненты, на какие положения церковной веры они нападали: Именно в полемике с древним оккультизмом гностиков писались апостольские послания и Евангелия. Именно гностицизму противостояли все христианские авторы I-III веков. И в полемике с оккультистами Церковь уясняет свою веру, уясняет служение и учение Христа" (Сатанизм для интеллигенции. т.1. с.3): Тексты ап. Павла бывают непонятны без знания оккультных доктрин".

Но продолжу филиппику свящ. Петра: "Как это? Наша Православная Церковь до сих пор "не уяснила" своего же православного учения, "учения Христа", чтобы ей было необходимо уяснить его сейчас через полемику с оккультистами? Но эту хулу на Духа Святого о. диакон не замечает".

Не знаю, где о. Петр получал богословское образование. Но в любой семинарии рассказывают, что в Чуде Пятидесятницы апостолы получили полноту жизни в Духе Святом. А вот разные грани этого опыта постепенно осмыслялись церковным разумом. По мере того, как возникали недоумения и дискуссии по поводу тех или иных сторон христианской веры и жизни, находились новые слова и аргументы. Так, лишь во втором веке появляется неизвестный апостолам термин "Троица", и лишь в четвертом веке приемлется Церковью ключевое для нашего богословия слово "единосущный".

Когда возникает поспешное, упрощенное, одностороннее решение какой-либо богословской проблемы, тогда церковный разум внимательнее всматривается в то, что в церковном Предании (предании духовного опыта) находилось и прежде, но, будучи частью церковной жизни, не становилось предметом церковного обсуждения и рационализации. Так, например, священные изображения встречаются у христиан уже в конце I века. Но богословские аргументы в защиту иконописания и иконопочитания появляются лишь многие столетия спустя - в эпоху иконоборчества. И только тогда становится ясно, что иконопочитание - необходимая часть христианской веры (до этой поры в христианской письменности не было аргументов в защиту икон, но у некоторых святых - например, св. Епифания Кипрского; см. также 36 правило Эльвирского собора 300-го года - есть, напротив, запреты на почитание изображений). Потому и сказал прот. Георгий Флоровский: "Сейчас Церковь знает Христа не больше, чем она знала Его во времена апостолов. Но она свидетельствует о большем".

Да, почти всегда именно полемика с ересями понуждает Церковь обращаться к богословским изысканиям - ради защиты той стороны Предания, которая оказалось под угрозой. Если бы нужда богословствовать не навязывалась Церкви извне, то пытливость богословского поиска была бы профанным любопытством, бесцельно исследующим непостижимую Святыню. В разные времена разные возникают угрозы - соответственно, разные сферы церковной жизни оказываются в фокусе церковного разума и обретают более точные формулировки.

Более того - то, что бывает уже ясно одним членам Церкви, бывает еще неясно другим. И ради исцеления "немощных в вере" надо изучить их немощи и предрассудки. Кроме того, история Церкви знает примеры, когда нечто, уже уясненное одними поколениями, забывалось поколениями последующими (вспомним пленение латинской схоластикой наших духовных школ в XVIII-XIX веках). Так что если бы я даже сказал, что современным людям сопоставление православия и оккультизма поможет лучше понять некоторые грани церковного Предания - в этом не было бы ошибки.

Имеет ли с точки зрения свящ. Петра право на существование фраза: "В полемике с иконоборцами Церковь уяснила значение иконопочитания"? А ведь это суждение является общепринятым в церковной литературе. Вот точно также и я говорю: в полемике с гностиками (и иудеями) древняя Церковь творила свои первые книги, сформулировала канон Священных Книг, построила первые опыты христианской догматики:

Стоит также заметить, что та моя фраза, которая возмутила моих критиков, вообще говорит не о сегодняшнем дне, но о Церкви первых христианских поколений. Прочитайте еще раз тот фрагмент из "Сатанизма для интеллигенции", что приведен выше, и посмотрите в самой книге, какая фраза идет следующей: "Гностицизм был побежден и исчез с поверхности исторической жизни". Речь идет именно о первых шагах христианской Церкви по миру, в котором она была сразу облеплена гностическими сектами, паразитирующими на ее святынях. Так что свящ. Петр напрасно приведенную им мою фразу о древнейшей поре в жизни Церкви проецирует в современность ("Как это? Наша Православная Церковь до сих пор "не уяснила" своего же православного учения, "учения Христа", чтобы ей было необходимо уяснить его сейчас через полемику с оккультистами?").

Впрочем, и сегодня полемика с оккультистами могла бы понудить церковный разум уяснить некоторые грани церковной веры, которые всегда были присущи христианству, но так никогда и не были подробно аргументированны и раскрыты. Например, очень желательно было бы провести развернутое сопоставление пантеизма и теизма. Христиане всегда верили в Бога, Который есть Личность. Современные же оккультисты (в отличие от древних гностиков) проповедуют безличностное понимание божества. Христиане всегда ощущали несовместимость этих двух концепций. Но целостного сопоставления и опровержения пантеизма в православной традиции так и не было дано. Были отдельные аргументы, частные суждения, некоторые удачные страницы. А вот такой книги, которую можно было бы дать человеку, увлеченному пантеистическими построениями Блаватской или Спинозы, Гегеля или русских софиологов, чтобы из нее он узнал, почему именно пантеистическое представление о божестве, человеке и мире неверно - такой книги в нашем предании нет. Может, свящ. Петр Андриевский ее напишет?

Не знаю, есть у ли у него надлежащий богословский талант для исполнения такой работы. Но, к сожалению, у него оказалось достаточно много заведомой недоброжелательности и страстной предвзятости, чтобы приписать мне "хулу на Духа Святого" - грех, которому нет прощения: Прошу читателей еще раз внимательно посмотреть на мою фразу, вызвавшую возмущение о. Петра и подумать: точно ли она достойна того, чтобы из-за нее мне гореть в аду?

Предвзятость стоит и за прочими обвинениями свящ. Петра в мой адрес. "Диакон А. Кураев исповедует ересь Пелагия, что грех нашего праотца Адама не перешел на его потомков".

Напомню, что Пелагий полагал, будто человеческая природа никак не была затронута грехопадением. "Пелагий признает первородный грех лишь в смысле первого дурного примера, данного Адамом, он отрицает реальную силу греха, переходящего на потомков Адама. Отделяя грех от природы, видя в нем только сознательный акт единичной воли, Пелагий не может признавать его причиной смерти".

Неужели я отрицаю поврежденность человеческой природы в людях, произошедшую вследствие падения Адама? "В грехе человек прежде всего отпал от своей собственной природы, изменил ей: Все, что произошло с Адамом, произошло с нами, ибо он нес в себе родовое начало:" (Сатанизм для интеллигенции. т.2. с.158-159). "Источник, отравленный в своих истоках, несет примешавшийся ему яд вдоль всего своего течения. (Что тем более не удивительно, поскольку источник человеческой истории с каждым поколением становится скорее более мутным, нежели более чистым). И потому вполне достоверно говорит св. Феофан Затворник: "Душа наша на свет является со старым; и если не отнять от нее этого старья, она так и останется старою, не вкусив новинки"" (там же, с. 156).

Но есть два смысла, в которых говорить о "первородном грехе" для православного человека невозможно.

Во-первых, нельзя считать, будто все мы были соучастниками греха Адама: V Вселенский Собор осудил веру в предсуществование душ прежде их физического рождения. Нас просто не было во время грехопадения нашего праотца.

Во-вторых, нельзя утверждать, что Бог вменяет нам грех Адама как наш собственный грех. Вспомним, что говорит Господь пророку Иезекиилю: "Зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: "отцы ели виноград, а у детей на зубах оскомина"? Живу Я! говорит Господь Бог, - не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души - Мои: как душа отца, так и душа сына... Вы говорите "почему же сын не несет вины отца своего?". Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их, и он будет жив. Душа согрешающая, та умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается" (Иезек. 18,2-4 и 19-20).

Сербский богослов, преп. Иустин Попович, так поясняет отличие православного учения об изначальной греховной поврежденности человеческой природы от западного учения о "первородном грехе": "В адамовом грехе надо различать два момента: прежде всего, преступление как таковое, акт нарушения Божьей заповеди, нарушение как таковое (parabasis), ошибку как таковую (paraptoma), непослушание как таковое (parakoe); и, с другой стороны - состояние уже совершенного греха (amartia). Потомки Адама, в строгом смысле слова, не принимали личного, непосредственного, сознательного и вольного участия в Адамовом преступлении (то есть в parabasis, paraptoma, parakoe). Но поскольку они берут свой исток от падшего Адама, от греховной природы, они наследуют греховное природное состояние, в котором живет грех (amartia), как деятельное начало, которое понуждает личность каждого из нас совершить грех подобно Адаму, почему и подвергаются тому же наказанию, что и Адам".

Это и есть та позиция, в которой я вижу точное изложение православного предания. Напомню также слова преп. Марка Подвижника: "мы наследовали по преемству не преступление, но смерть: ибо нельзя было нам, происшедшим от мертвых, быть живыми". Напомню и о том, что эти слова преп. Марка я цитировал в "Сатанизме для интеллигенции" в том же абзаце (с. 154), где была цитата из философа С. Франка, упомянутая свящ. Петром. Это значит, что он знал и о словах преп. Марка, и о том, что я с ними согласен - но тем не менее обвинил меня в отрицании поврежденности человеческой природы.

Ну как я мог бы отрицать поврежденность нашей природы и необходимость крещения детей - если в моей книге "Протестантам о православии" целая глава посвящена вопросу детокрещения? Каждую неделю в разных городах страны я вступаю в полемику с протестантами о необходимости крестить детей ради их исцеления от праотеческого недуга - а свящ. Петр гремит в мой адрес анафемой Карфагенского собора, сказанной по поводу тех, кто отрицал необходимость крещения детей: Напомню, кстати, что пелагианство, осужденное карфагенскими соборами, отвергало детокрещение, поскольку верило, что младенцы рождаются в том состоянии, в каком Адам был до грехопадения.

Свящ. Петр не цитирует то каноническое правило, о котором заявляет, будто "отвергая первородный грех, действительность его вменения нам, потомкам Адамовым, Кураев находится под анафемой Карфагенского Собора. Своим 124-м правилом Карфагенский Собор предал анафеме всех таковых мудрецов, отрицающих действительность первородного греха как вины пред Богом".

Упомянутое (и лишь упомянутое о. Петром, но не процитированное) 124 правило этого Собора гласит: "Кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных, или говорит, что они от прародительского греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия, то да будет анафема". Необходимость детского крещения я всегда отстаиваю. О том, что от прародительского греха мы наследуем смертность (ее не было в Адаме до падения - см. 123 правило Карфагенского собора) и извращенность нашей природы - тоже говорю постоянно, и потому никак нельзя меня отнести к тем, кто утверждает, будто потомки "от прародительского греха не заимствуют ничего". Представление же о том, что Бог вменяет нам грех Адама как наш собственный грех, во-первых, присутствует только в пересказе о. Петра, но отсутствует в тексте Карфагенского Собора. Во-вторых, это представление прямо оспаривалось многими Отцами.

Так где же повод для анафемы? По-моему, тут есть только повод для покаяния: свящ. Петру надлежит покаяться в возведении клеветы на меня:

Теперь об обвинении меня в ереси Феодора Мопсуестского. "Диакон А. Кураев исповедует также одну из самых гнусных ересей, осужденных когда-либо Вселенскими Соборами, - ересь Феодора Мопсуестского о том, что Господь наш Иисус Христос был подвержен внутренним искушениям и борениям со грехом. Лжеучение Феодора о восприятии Христом поврежденной, удобопреклонной ко злу человеческой природы воспринял и проповедует в своих сочинениях и диакон Кураев. Человеческая природа, поучает Кураев, <ставшая, говоря святоотеческим языком, удобопоползновенной ко греху, передастся одним ее носителем другому - от родителей к детям". "Так как же вырваться из этой спирали несвободы?", - вопрошает Кураев. И отвечает: "Чтобы исцелить человечность, Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей Ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы" (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, с. 170). Значит, по мнению Кураева, Христос воспринял на Себя удобопреклонную ко злу человеческую природу, влекущую Его ко греху. И Христос не творит греха только потому, что воспринята эта поврежденная человеческая природа в Ипостась Логоса, не соизволяющую на грех. Разве не слышал он анафему, которую Отцы V Вселенского Собора громогласно произнесли на Феодора Мопсуестского? "Если кто защищает нечестивого Феодора Мопсуестского, говорившего, что иной есть Бог Слово, и иной Христос, который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отдалялся от более дурного мало помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился... которые мудрствуют или когда-нибудь мудрствовали подобно ему, и до смерти остались в таком нечестии: тот да будет анафема"".

Нигде я не говорил и не писал, будто Спаситель был подвержен "внутренним борениям со грехом". Напротив - в статье по поводу кощунственного фильма "Последнее искушение Христа" я писал: "По христианскому учению недобрые и ложные мысли вообще не могут возникать в сознании Богочеловека Христа. Не может внутри Сына Божия звучать голос князя тьмы".

Напрасно свящ. Петр полагает, будто учение о восприятии Христом поврежденной человеческой природы есть лжеучение Феодора. Раскроем учебник православной догматики: "Из того факта, что Господь был свободен от первородного греха и не имел личных грехов, не следует, что Он был свободен от последствия греха первородного, потому что Господь воспринял не природу Адама в его первозданном состоянии, какую тот имел до грехопадения, а нашу природу со всеми последствиями падения для того, чтобы разделив с человеком все последствия его падшести, исцелить наше естество и все условия падшего бытия сделать условиями спасения".

И это никак не новомодное "богословское мнение". Еще св. Кирилл Александрийский пояснял, что Спаситель "соделал Своей сию плоть, что была подвержена тлению" (О том, что Христос един. PG LXXV, 1305a). Преп. Максим Исповедник писал: "Он не воспринял моего греха и не стал им, но ради меня Он стал грехом, то есть стал тлением естества, возникшим через изменение моего произволения, взяв Его на себя. Ради нас Он стал по природе страстным человеком: Во Христе склонность Его личного произволения ко благу лишила все естество человеческое общего позора тления, когда во время воскресения естество преобразилось через непреложность произволения в нетление: Господь, взяв на Себя осуждение за мой добровольный грех, я имею в виду - взяв стрпстность, тленность и смертность человеческого естества, стал ради меня грехом по страстности, тленности и смертности, добровольно облачившиясь в мое осуждение по природе, хотя Сам был неосужденным по произволению" (Вопросоответы к Фалассию, 42).

Сравните слова преп. Максима с тем моим текстом, который о. Петр считает еретическим, и вы опять увидите, что не только со мною "Русский Вестник" ведет полемику, но и со Святыми:

Если бы о. Петр цитировал догматическое определение Пятого Вселенского Собора точнее, подробнее, то стало бы яснее, что именно отрицает Собор: "Если кто защищает нечестивого Феодора Мопсуестского, говорившего, что иной есть Бог Слово, и иной Христос, который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отдалялся от более дурного мало помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился (здесь о. Петр прекращает цитату), и путем жизни стал непорочен, который крестился как простой человек и чрез крещение получил благодать Святого Духа и удостоился усыновления и после воскресения сделался совершенно безгрешным...". Пятый Собор прежде всего осуждает несторианские тенденции в богословии Феодора: разделение Христа на "спасающего" и "спасаемого" ("иной есть Бог Слово и иной Христос") и представление о том, будто лишь по Воскресении Христос "сделался безгрешным". Ничего подобного в моих выступлениях нет. Просто надо различать изначальную личную безгрешность Спасителя и ту исцеленность человеческой природы, которая стала плодом всего Его подвига и обрела свою полноту уже действительно вследствие Воскресения: "непреложность произволения во Христе вновь вернула этому естеству через Воскресение бесстрастность, нетленность и бессмертие" (п?ai. Iaenei Eniiaaaiee. Aii?iniioaaou e Oaeanne?, 42).

Замечу еще, что кроме свящ. Петра, представление о том, что Спаситель воспринял человеческую природу, искаженную грехопадением, отрицалось сторонниками ереси т. н. афтартодокетов. Так что снова мы видим, что критикуя мои тексты, свящ. Петр вкупе с "Русским вестником" опасно близко придвигается к грани ереси. Надеюсь, что не сознательно, а просто по невежеству и "охотничьему азарту".

Замечательно также то, что свящ. Петр крайне невнимательно относится не только к моему, но и к своему собственному тексту. Ведь обвинять меня в том, что я "пелагианин" (т. к. якобы отрицаю поврежденность человеческой природы грехопадением) и при этом обзывать еретическими мои же слова о том, что Христос воспринял человеческую природу в том ее состоянии, которое уже повреждено грехопадением - это очевидное логическое противоречие. Нельзя утверждать, что повреждения в человеческой природе не было, но Христос это повреждение исцелил в Себе: Второй тезис несовместим с первым. И предъявлять такое двойное обвинение - это все равно, что обвинять человека в том, что он: а) арианин; б) монофизит. Или подозревать его в одновременной проповеди атеизма и старообрядчества: Или же - по-простому, по-бытовому, это логика типа: "Вашего кувшина я, во-первых, в глаза не видел, а, во-вторых, он уже и был разбитый". Однако, если о. Петр не в состоянии осознать логику даже своего собственного письма - то совсем уж не удивительно, что и мои книги он так и не смог спокойно и вдумчиво прочитать.

Так что и в самом деле - "ненависть лишает разума". Меня же интересует не столько самооправдание, сколько вопрос о том, можно ли вообще вести с "РВ" нормальный разговор. Ведь если в адрес человека выдвигается обвинение в ереси, и он доказательно опровергает его - то обвинитель должен принести покаяние и публично засвидетельствовать: "Да, я ошибся, погорячился. Оказалось, что вот это положение обвиненного мною человека не является ересью, а вот это суждение ересью является, но, оказывается, оно отсутствует в проповеди обвиненного мною и даже прямо отвергается им. А вот в этом случае, как ни странно, ересью оказывается скорее суждение, противоположное тому, которое пусть и в непривычных для меня словах высказал обвиненный мною проповедник".

Итак, диалог (впрочем, какой тут диалог: "РВ" говорит языком судебного процесса:) может быть продолжен только после того, как "РВ" засвидетельствует, что обвинения, выдвинутые в мой адрес свящ. Петром Андриевским, Д. Беляковым, В. Швырковым и редакцией "РВ", являются ложными. А именно: 1) Кураев хулит Духа Святого; 2) Кураев проповедует ереси Пелагия, отрицает поврежденность человеческой природы грехопадением Адама и отрицает необходимость детокрещения; 3) Кураев проповедует "экклезиологическую ересь о непринадлежности к Церкви грешников"; 4) "Кураев учит, что границы Церкви невозможно точно провести, хотя сознает, что святые отцы учили иначе"; 6) "Несуществующее учение Спасителя якобы о Себе Самом выдумано Кураевым"; "Кураев отвергает учение Господа Иисуса Христа"; 7) "Полемику с оккультистами Кураев ведет с точки зрения "учений", ничего общего с Православием не имеющих. По числу искажений православной веры о. диакон может смело спорить не только с Павлом Самосатским, но и с любым другим ересиархом древности": Надеюсь также, что "РВ" сможет признаться и в том, что напрасно дал место на своей полосе опусу В. Швыркова с хулой на Священное Писание Ветхого Завета и с призывами мыслить по-кантиански априорно.

Вместо туманных слов псевдопокаяния "если в чем-то неправы - просим прощения" (эта формула была использована редакцией "РВ" после моего ответа на прошлый выпад газеты в мой адрес), нужно сказать конкретно: вот в этом и этом вопросах теперь стало ясно, что никакого "богоборческого бреда" в позиции диакона Андрея Кураева нет.

Это элементарное правило любого диалога: какие-то вопросы разъясняются, и вслед за этим достигнутое понимание фиксируется: "Так, этот вопрос мы выяснили. Теперь идем к следующим недоумениям". Именно так надо строить разговор с сектантами, не позволяя без конца перепрыгивать с темы на тему (см. об этом главу "Методика диспута с протестантами" в моей книге "Протестантам о православии). Как показывает практика, именно этим методом придется руководствоваться и при общении с "Русским вестником". Сектантская скоропалительность в обвинениях и выводах здесь налицо.

Я же вновь скажу то, о чем писал и в своем прошлом ответе: не живите в бессоветии. Найдите богословски образованного священника для согласования с ним тех церковно-богословских материалов, которые "РВ" печатает. Ведь то, чем занимается "РВ", есть элементарный модернизм. Выдумывается свое понимание Православия, а затем анафематствуются все те, кто в этот своевольно скроенный шаблон не умещается. Вы, кажется, выступаете за соборность (хоть и понимаете ее почему-то как "коллективизм")? Ну, так проявите ее на деле - согласовывайте церковные материалы с духовенством, сделайте богословов своими цензорами.

А то ведь как-то странно получается: газета, которая из номера в номер выливает на меня ушаты грязи и обвиняет в экуменизме, сама публикует архиэкуменические тексты. Ведь целый спецвыпуск "РВ" был посвящен материалам проходившего 8 ноября 1998 г. в Санкт-Петербурге Невского Земского Собора, на котором было принято обращение к монаршим домам мира: "Все мы искренне радуемся за Ваших подданных, которых Господь не лишил заботливого Монаршего попечения, и желаем им процветания и духовного возрастания под надежным государевым скипетром". Да ведь православных государей в мире ныне нет. Но если не является экуменизмом убеждение в том, что возможно духовное возрастание неправославных подданных под властью еретических монархов и мусульманских султанов - то что же такое экуменизм? Неужто демократия вам так невыносима, что вы готовы приветствовать любую монархию - даже иноверную? Но жители новгородской республики, кажется, не писали таких заискивающих посланий католическим королям. И казаки (у них в Запорожской Сечи ведь тоже была "демократия") не писали турецкому султану писем с выражением "искренней радости за Ваших подданных":

В том же спецвыпуске "РВ" публикуется обращение к Патриарху с призывом канонизировать императора Павла I. Вот уж будет торжество экуменизма: как святой будет прославлен глава католического мальтийского ордена, коронованный в таком качестве папским нунцием. Немалое число людей свидетельствует, что император Павел признавался, что "я католик сердцем" и что он строил вполне конкретные планы новой унии - вплоть до переезда папы в пределы Российской Империи.

Впрочем, дело тут не в сознательном экуменизме "Русского вестника", а в элементарном нежелании и неумении поставить все свои желания, инстинкты и действия под контроль церковного разума. Свое богословское невегласие не стоит оправдывать. Хотите жить и богословствовать по Отцам? - Что ж, прислушайтесь к Отеческому совету: "Не должно унижать ученость, как рассуждают о сем некоторые, напротив, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве" (св. Григорий Богослов. Слово 43, Надгробное Василию).

P.S. Надежду на диалог "Русский вестник" похоронил очень скоро. Уже в следующем номере (╪46-47) была перепечатана статья некоего Николая Алексеева "Перебежчики" (до этого вышедшая в седьмом выпуске альманаха "Антихрист в Москве"; его издает комитет "За нравственное возрождение Отечества", окормляемый прот. Александром Шаргуновым).

"Антихрист в Москве" уверяет, что "дьякон Андрей Кураев написал целую книгу "Школьное богословие" якобы о христианском воспитании детей - с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета, и с чувством превосходства (как у того чекиста) небрежно раскритиковать попытки оградить детей от окружающего их растления".

"Комитетчик" слишком много думает о своей деятельности. При том, что мне неблизка духовно-душевная атмосфера шаргуновского "Комитета", его апокалиптическая "моноидейность" и мрачная моноэмоциональность, я и не подумал бы писать целую книгу "с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета".

Смысл всей трехсотстраничной книги о "Школьном богословии" "Комитет" свел к одному полустраничному фрагменту:

Разочарую "Комитет". Эти строки были мною написаны еще до создания их структуры. "Комитет" был создан в сентябре 1994 года, а мой текст был опубликован в первом сборнике моих статей "Все ли равно как верить?" (Клин, 1994, сс. 26-27), который был подписан в печать еще в марте 1994 г., и вышел в мае. Впервые же эти строки увидели свет вообще в середине 1993 года (Православие без молодежи? // Московские новости. 2 июля 1993). И лишь увидев, что новосозданный "Комитет" осуществляет деятельность, поразительно похожую на давно мною написанный шарж, я вставил упоминание о нем в "Школьное богословие".

Но само "Школьное богословие" я написал вовсе не ради полемики с "Комитетом", а ради устранения тех средостений, что стоят между детьми и Церковью. Если бы прав был Н. Алексеев, написавший, что "убитые души детей не волнуют перебежчика дьякона Андрея Кураева", то не стал бы я браться за написание такой книги о детях.

Но теперь я убежден, что от шаргуновского "Комитета" детей действительно надо охранять.

Во-первых, потому, что детей надо защищать от любой истерики и нетрезвости. Разве нормально восприятие мира человеком, который в банальных рекламных щитах (пусть даже рекламирующих грех) видит магию и ничего кроме магии: "Эти рекламы имеют чисто мистическое значение - это чистый сатанизм, оккультный колдовской прием: Здесь речь идет уже о потворстве черной магиии". Ну ладно, сорвалось с языка при выступлении по радио. Но зачем же затем эти запальчивые преувеличения перепечатывать? Неужто каждый грех это уже "чистый сатанизм" и "черная магия"? Неужели все, приходящие на исповедь для рассказа о своих грехах, должны каяться в "чистом сатанизме" и "черной магии"? Это как раз подтверждение того, о чем говорилось в возмутившем "комитетчиков" фрагменте "Школьного богословия". Если к неверующим подросткам, воспитанным на материализме-дарвинизме-консумизме, к подросткам, которые на переменках подсовывают друг другу порножурнальчики, придти и сказать, что они "чистые сатанисты" и "черные маги", то это будет лучшим средством для того, чтобы надолго перекрыть им всякую дорогу к Храму.

Во-вторых, детей надо охранять от "Комитета" потому, что он несет в себе такой заряд ненависти, с которым самые страшные голливудские триллеры не сравняются.

А как еще я могу сказать о людях, которые по сути призвали к моему расстрелу? Именно таким выводом кончается статья Алексеева: "Что же можно сказать? Сурово, но справедливо поступал с перебежчиками генерал Туркул". А поступал он так: "чекиста расстреляли без пощады". Кстати, в этом же выпуске "Антихриста в Москве" прот. Александр Шаргунов делится своим интеллектуальным опытом: он наконец-то достиг понимания того, почему именно надлежит "наказывать смертной казнью за пропаганду безбожия":

Как еще сказать о людях, в восприятии которых книга "Школьное богословие" - это "сатанизм под камуфляжем"?

Как еще сказать о людях, которые, как будто борясь "за нравственное возрождение Отечества", не брезгуют самыми безнравственными средствами - вплоть до прямой клеветы? Именно клеветой является заявление "Антихриста в Москве", будто "дьякон Андрей Кураев сам не скрывает, что, будучи студентом семинарии работал на КГБ, клеветнически утверждая, что так делали большинство семинаристов". Никогда я не работал на КГБ. Никогда не заявлял, что работал. Никогда не заявлял, что "работали на КГБ" большинство семинаристов.

Особо поражает то, что в этой же книжечке рассказывается о суде, который прот. Александр Шаргунов выиграл у журналистов из "Московского комсомольца", обвинивших его в сотрудничестве с КГБ. Как же можно, отвергая клевету в свой адрес, ту же самую клевету бросать в лицо другим священнослужителям? Интересно, дождусь ли я от борцов "за нравственное возрождение" надлежащих извинений, или придется подавать на них в суд? Или партийность освобождает от необходимости исполнения библейской заповеди "не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего"? Неужели союз с коммунистами оказался заразен - и ленинский принцип "нравственно то, что полезно" теперь заимствован и православными?

Но если ненависть рядится под христианство, если христианская проповедь называется "сатанизм под камуфляжем", а борьба за нравственное возрождение не брезгует расстрелами и клеветой - то тут уж и в самом деле приходится сказать: духом антихриста повеяло по Москве: