Теофраст
Теофраст (371-286 г. до Р. Хр.) - знаменитый греческий ученый,
называемый отцом ботаники, родом с острова Лесбоса из города Эреза,
откуда и прозвание - Тнеорнrаsтоs Еrеsiоs. Слушал сначала Левкиппа в
родном городе, потом Платона, а после его смерти перешел к Аристотелю, с
которым не расставался уж более, пока великий философ не покинул
навсегда Афины. Жизнь Т. протекла сравнительно спокойно и счастливо. Это
был умный, богато одаренный человек, в то же время добрый, гуманный, с
отзывчивой душой. Он был превосходным оратором и, по преданию, за свое
красноречие получил от Аристотеля прозвание "Тнеорнrаsтоs", что значить
"божественный оратор"; оно заменило его первоначальное имя - Туrтамоs.
Так ли это было на самом деле или нет, во всяком случае Т. был самым
выдающимся и самым любимым учеником Аристотеля, получил от него в
наследство всю его библиотеку, все рукописи, а после смерти учителя стал
во главе школы перипатетиков. Число его учеников, по показаниям древних,
достигало 2000 чел. и слава о нем далеко распространилась за пределы
Греции. Ему приписывают 227 сочинений; большая их часть потеряна, и ни
одно не сохранилось вполне, не пострадав от времени и переписчиков. До
нас дошли два больших ботанических сочинения Т.; одно под названием
"История", или лучше, по смыслу - "Естественная история растений",
другое "О причинах растений" - трактат о жизненных явлениях у растений.
Естественная история растении состоит из 9 книг и по содержанию
соответствует нашей морфологии, анатомии и систематике растений. Речь в
нем идет прежде всего о главных частях растений, причем Т. различает
наружный и внутренние части. Наружные - корни, стебли, ветви и побеги,
листья, цветы, плоды. Семя Т. рассматривает, как и его предшественники,
за "яйцо" растений, но какая существует связь между семенем и цветком -
Т. не знал. Внутренние составные части - кора, древесина и сердцевина,
которые в свою очередь состоят из сока, волокон, жил и мяса. Что
подразумевал под этим Т. - не вполне ясно. Сок, это - в одних случаях
млечный сок, в других нечто иное, напр. смола пли камедь. Волокна и жилы
названы несомненно по сходству с соответствующими частями животных.
Волокна Т. - пучки толстостенного луба, но в других случаях, повидимому,
сосудистые пучки, напр. в листьях. Волокна не ветвятся. Жилы - ветвистые
трубки, наполненные соком: млечники, смоляные каналы и т. п., и
опятьтаки сосудистые пучки. Любопытно, что до сих пор в ботанике
говорится о "жилках" и о "нервах" листьев: интересное переживание
терминов, потерявших прямой смысл, интересные отголоски научной старины.
Наконец, мясо находится между волокнами и жилами и характеризуется тем,
что оно делимо по всем направлением, тогда как волокна напр.
расщепляются лишь вдоль. Различно комбинируясь, эти 4 основные или
первичные части образуют сердцевину, древесину и кору. Внешние части
растений охарактеризованы на примерах и довольно подробно. Классификация
и система растении Т. очень проста; он делит сначала все растительное
царство на 4 отдела: деревья, кустарники, многолетники и травы, и в
каждом отделе различает две группы: дикие и возделываемые растения.
Затем описывает деревья и кустарники, преимущественно греческие, но
также и иноземные, при этом касается многих важных теоретических и
практических вопросов, говорит о естественном и искусственном
размножении растений, о древесинах с технической точки зрения, о
способах распространения семян, даже об искусственном опылении, толкует
о продолжительности жизни, о болезнях и смерти растений. Когда очередь
доходит до многолетников, Т. сначала описывает дикие (их 2 категории - и
с "шипами" и "без шипов"), потом культурные: "растения для венков", т.
е. садовые "цветы" и декоративные растения. В эту группу вошли у Т. и
розы (стало быть и кустарники) и однолетние травы. Две книги сочинения
посвящены травам, главным образом хлебным злакам, бобовым, овощам и т.
и. Всего Т. было известно в большей или меньшей степени 400 растений, в
том числе и споровые: папоротники, грибы, водоросли. Из текста видно,
между прочим, что ему известны были не только средиземноморские
водоросли, но и крупный формы из Атлантики, по-видимому, ламинарии. В
общем, описания растений у Т. кратки и недостаточно ясны, поэтому в
большинство случаев нелегко отгадать, о каком именно растении идет речь.
Последняя (9-я) книга "Естественной истории", считаемая некоторыми за
особое сочинение Т., трактует о специфических соках и о целебных силах
корней. Она значительно слабее других, узко прикладного характера, а по
содержание своему и изложению - сочинение типа тех "матеriа меdiса",
которые в течете многих веков после Т. были единственными и жалкими
представителями ботанических знаний. Второй труд Т. - "О причинах
растении" или правильнее по смыслу "О жизненных явлениях у растений" -
представляет как бы обработку того же фактического материала, но с иной
точки зрения; по содержанию, это теоретическая и прикладная физиология
растении. Все сочинение состоит из 6 книг и начинается с описания
способов возникновения, размножения и роста растений. Т. допускает
самозарождение растении, как это допускали раньше и много веков после
него. "Самозарождаются, говорит он, те растения, которые поменьше и
главным образом однолетние и травянистые" (кн. 1, гл. V). Допуская этот
способ, как первичный, Т. тем не менее считает размножение растении
семенами и другими частями самым обыкновенным и самым распространенным,
так сказать, нормальным. Он подробно разбирает влияние внешних условий
на растения, преимущественно деревья - тепла, холода, ветров и почвы и
те изменения, которые претерпевают растения как под влиянием внешних
факторов, так и под влиянием культуры. Далее, говорит о возделывании
различных растений, начиная с деревьев и кончая хлебными злаками и
овощами, подробно толкует о размножении растений семенами, о прививках,
о купировки и других прикладных вопросах садоводства и сельского
хозяйства. Целая книга (5-я) посвящена ненормальным явлениям в жизни
растений; интересны главы о болезнях, естественной и искусственной
смерти растении. Последняя (шестая) книга, как и в первом сочинении,
значительно слабые других; она трактует о вкусе и запахе растении.
Таковы ботанические труды Т.
необычайным разнообразием и важностью затронутых проблем. Когда же
вникнешь в текст, чувствуешь разочарование и снова невольно удивляешься
несоответствию между грандиозностью задач и вопросов и жалкими ответами
на них, между необычайной, действительно "божественной" пытливостью ума
и убогим, тусклым ее удовлетворением. Критическая и беспристрастная
оценка Т. не легка. Не легка потому, что текст его сочинений не дошел до
нас в полной сохранности, во-вторых, потому, что вообще мало известно о
развитии и истории научной мысли в древней Греции. Прежде всего мы не
знаем, что принадлежит самому Т. и что его учителю, Аристотелю.
Сочинение Аристотеля о растениях (Qеwriа реri juтvn) потеряно. Т.
наследовал библиотеку, рукописи своего учителя, в числе которых весьма
вероятно были и неизданные еще сочинения, быть может, черновые записи,
содержания его мысли, заметки, им подобранные факты. Быть может, Т.
является более издателем трудов Аристотеля, проповедником его идей, чем
самостоятельным мыслителем и ученым. По меньшей мере он черпал обильно и
не стесняясь из этого источника. Тем более растет в этом уверенность,
что он нигде не цитирует Аристотеля, даже когда дословно повторяет
некоторые места из его сочинений. Возможно, как хотят некоторые
поклонники Т., что поступал он так с согласия и даже по воле самого
Аристотеля, но это не меняет сущности дела: мы не знаем, что принадлежит
ему и что не его. Во всяком случае, огромное влияние Аристотеля
очевидно. Анатомия растении Т. несомненно подражание анатомии животных
Аристотеля, - это сказывается как в общей идее, так и в мелочах. Он
старается приложить принципы, теорию, выработанную Аристотелем
касательно организации животных к строению растении и это предвзятое
стремление не могло не привести его в диссонанс с фактами. Теория царит,
а о достоверности фактов мало заботы. Вообще фактические сведения Т. о
растительном царстве мало чем возвышались над ходячими мнениями,
выработанными житейским обиходом, над тем, что знали земледельцы,
собиратели и продавцы целебных трав, купцы. Доверчивость Т. к рассказам
этих людей чрезвычайно велика, а его собственные наблюдения, его
непосредственное знакомство с растительным миром было крайне ограничено,
и в этом отношении, как и в ясности и определенности изложения, Т.
сильно уступает своему учителю - Аристотелю. Шпренгель справедливо
подчеркивает нередкие у Т.: "так говорят" или "так говорят аркадийцы".
Не менее прав он, указывая, что Т. по-видимому, кроме Аттики, Эвбеи и
Лесбоса, едва ли был где-нибудь, даже в Греции, хотя в его время это
можно было сделать с полным удобством. Попытка Мейера устранить этот
упрек предположением, что Т. собирал материалы - "по меньшей мере
большей частью во время путешествий" - не имеет под собой фактической
основы. Из описания многих растении видно, что Т. знал их лишь
понаслышке. По словам древних, Т. устроил ботанический сад, - быть
может, но мы не знаем. что росло в нем и что в нем делал Т. В Т., как и
в большинстве выдающихся ученых античного мира, мы видим громадную
эрудицию, великое и благородное стремление к истине, пламенную жажду
проникнуть в тайны природы и наряду с этим - полное неумение научно
изучать эту природу, более того - нелюбовь, нерасположение к
кропотливой, но необходимой работе по установлению и изучению фактов;
это остается позади, как что-то несущественное, низменное, а весь
талант, вся энергия уходит в область отвлеченного умствования и часто с
удивительным остроумием и безукоризненной логикой создается стройное, но
вполне ложное представление о физических явлениях природы, в других
случаях выходит просто игра словами, получается как бы иллюзия знаний, а
на самом деле один лишь самообман. Все это заставляет осторожнее и
объективнее отнестись к Т., а вместе с тем и ко всему тому, что дала
классическая древность для ботаники, тем более, что обыкновенно
переоценивают значение Т. и относятся к нему с преувеличенным восторгом.
Название "отец ботаники" стало ходячим. Фердинанд Кон называет его
"отцом научной ботаники", очевидно увлеченный разнообразием и глубиной
затронутых Т. вопросов. В этом отношении заслуга Т. несомненна. Но дело
в том, что ответы Т. несовершенны, туманны, наивны и далеки от того, что
зовется "научным". "Науки" собственно в трудах Т. еще очень мало и
ботаническая "наука" - не дитя Т. Два других историка ботаники, Э. Мейер
и К. Иессен, также склонны были преувеличить значение Т. и иногда для
поддержания яркости его ореола пускались в субъективные, мало вероятные
предположения. Строже отнеслись в нему К. Шпренгель и в короткой заметке
- Ю. Визнер. Итак, ботанические труды Т. нельзя назвать научными в
строгом смысле этого слова. Это свод наблюдений и сведений о растениях,
в различной степени достоверных, прилежно собранных, иногда удачно
сопоставленных, часто полезных для практической жизни. Это был лучший
сборник сведений о растительном царстве во всей древности и в
продолжение многих веков после Т. Это труд почтенный и полезный. Он
будил мысль, указывал ей на великие проблемы, будил интерес к
растительному миру и в этом его большое, неоспоримое значение. Наконец,
это для нас драгоценный памятник древнегреческой культуры, античной
мысли со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. Впервые Т.
был переведен с греческого на латинский Теодором Газа и напечатан в
Тревизо в 1483 г.: "Тнеорнrаsтi dе нisтоriа ет dе саusis рlаnтаruм
liвrоs uт lатinоs lеgеrемus", Тнеоdоrus Gаzа (fоliо). Это первое
издание, с тех пор было много, подробный список их см. Рriтzеi,
"Тнеsааrus liтеrатаrае вотаniсае" (1851); подробности о Т. см.: Кurт
Sрrеngеl, "Gеsснiснте dеr Вотаniк" (1 ч., 1817) и "Тнеорнrаsт's
Nатurgеsснiснте dеr Gеwаснsе, uвеrsетzт und еrlаuтеrт vоn К. Sрrеngеl"
(I-II, 1822); Е. Меуеr, "Gеsснiснте dеr Вотаniк" (т. 1, 1854); "К.
Jеssеn, "Вотаniк dеr Gеgеnwаrт und Vоrzеiт in сulтurнisтоrisснеr
Еnтwiскеlung" (1864); J. Wiеsnеr, "Вiоlоgiе dеr Рflаnzеn. Мiт еinем
Аnваng: diе нisтоrisсне Еnтwiскlung dеr Вотаniк" (1889, есть русс.
перев.); F. Сонn, "Diе Рflаnzе. Vоrтrаgе аus dем Gевiете dеr Вотаniк"
(т. I, 1896, переводится на русский язык).