Проповедь
Проповедь - христианское церковное наставление, преподаваемое в храме
за литургией, имеющее своей задачей поведать и разъяснить слушающим
учение И. Христа. Учение о П. составляет предмет особой богословской
науки - гомилетики. Главный вопрос в этом учении - о существе в природе
П. - доселе представляется еще нерешенным и спорным. Рейхлин и Эразм,
как гуманисты, исследуя и проповеднические произведения древних отцов
церкви, трактуют о них наряду с произведениями языческой, греческой и
латинской литературы, как о произведениях ораторского искусства, а в
своей гомилетике мало обращают внимания на учение о П., содержащемся в
Св. Писании. Отсюда ведет свое начало взгляд многих гомилетов
последующего времени, по которому при определении проповеди принимается
во внимание одна внешняя ее сторона - словесная форма, и самая природа
проповеди определяется как исключительно риторическая, т. е. П.
представляется как бы не имеющей своих особых законов продукции,
относится к той литературной области, которая называлась красноречием
или искусством ораторским, и подлежит единственно правилам, который были
созданы еще в древности для ораторства вообще. В новейшее время учение о
природе П. стало обосновываться на началах или рационалистических, или
натуралистически-эстетических. По Шлейермахеру, П. - "акт
художественного словесного представления или воспроизведения содержания
личного миросозерцания проповедника пред слушателями, обладающими тем же
содержанием". Т. Гарнак ("Рrактisсне Тнеоlоgiе", 1875) определяет П. как
"акт слова в культе" или акт культа в слове, который в своей продукции
подчиняется общим логическим и эстетическим законам слова и в частности
законам ораторского искусства. Церковное учение о П., опираясь на слово
самого И. Христа и апостолов (Иоан. ХVI, 13; ХIV, 26; Мф. Х, 19; Мр. ХШ,
11: Лук. ХII, 12; 1 Кор. II, 4, 12, 13; посл. ап. Иоан II. 20, 27 и
др.), усматривает в литургийной П. функцию благодатной жизни церкви, т.
е. находит, что по внутреннему существу своему она иной природы, чем
естественное слово ораторского искусства, - что главная продуктивная
сила П. есть благодать, даруемая в таинстве священства. Если в церкви
невидимо присутствует сам Глава ее, И. Христос, и обетованный им Дух
Святой, который наставляет ее на всякую истину, то невозможно допустить,
с церковной точки зрения, чтобы без руководства вспомоществующей
благодати Божией могло обойтись дело церковной П. Вот почему церковь в
своих канонах усвояет право литургийной П. только лицам, имеющим
благодать священства, и притом только епископам и пресвитерам (Прав.
апост. 68-е и прав. 64-е VI-го вселен, собора), и при поставлении во
священство в посвятительной молитве испрашивает у Бога посвящаемому
"благодати" учительства, почему епископ и священник проповедуют за
литургией не иначе, как имея на себе знаки своих благодатных полномочий,
по меньшей мере омофор (епископ) и епитрахиль (священник). Что касается
античного ораторского искусства, то в древней церкви независимость от
него П. доходила до того, что языческих ораторов и риторов по профессии
церковь принимала в свои недра и допускала ко крещению не иначе, как по
оставлении ими своей ораторской профессии и по отречении от нее. Затем
от своих проповедников- пастырей церковь древняя никогда не требовала
предварительного изучения языческого искусства красноречия, находя его
по природе отнюдь не тождественным с П. церковной. Если ораторство
иногда имеет место в П. даже отцов церкви, то не как черта природы
христианской П., а признак случайный, являющийся у них вследствие того,
что они изучали языческое ораторское искусство в то время, когда о
вступлении на служение церкви еще не думали, а готовились к гражданским
должностям. Некоторые сектанты - мистики и русские хлысты - думают, что
всякая П. может быть продукцией только "непосредственного вдохновения"
от Св. Духа, даваемого, по силе веры только, каждому верующему. По
мнению пиетистов (Шпенер и др.) П. возможна для каждой личности,
"возрожденной и благодатствованной" в таинствах, каковы и миряне.
Православная церковь (как и католическая) учит о необходимости для
храмовой литургийной П. особой благодати, кроме той, какая преподается в
таинствах каждому христианину для жизни - благодати таинства священства.
При этом церковь не отрицает пользы и необходимости для П. естественных
дарований разума и слова, в том числе дарований и знаний ораторских.
Определив церковную П., как одну из функций благодатной жизни церкви,
Св. Писание и церковное предание указали и ее разновидности по форме или
прототипы. В кн. Деяний и в 1 пос. к Коринф. указаны три таких
прототипа: глоссолалия, профития и дидаскалия, различие между которыми
обуславливается степенью присутствия в пастырепроповеднике Духа Божия.
Первоначальная по времени форма П. глоссолалия glwssаiV lаlеn)
апостольских времен, названная так по временной ее особенности -
благодатному дару говорить на языке, дотоле неведомом говорящему. С
психической стороны состояние глоссолала характеризовалось состоянием
экстаза; под наитием преизбыточествующей благодати, при созерцании благ
и величия истин христианства, проповедник становился вне себя ("аще в
теле, аще вне тела, не вем," говорит о себе апостол Павел); речь его
была до того восторженна, что становилась нестройной, почему такие речи
часто должны были сопровождаться речами "истолкователей". Профития была
пророчеством в том смысле, в каком это служение в церкви вообще
определяется в богословии. Будучи также даром Св. Духа, оно в
психическом отношении составляет проявление более спокойного и
сознательного, чем экстаз глоссолалии - энтузиазма, при котором
проповедник не утрачивал самообладания и говорил речью стройной и
общепонятной. Дидаскалия - вид учительства по преимуществу
рефлективного, произносилась под управлением разума, содержала в себе
рассуждения и доказательства, и действовала не только на чувство, но и
на логическое восприятие. По мере того, как христианское общество
осваивалось с новым учением, усваивая его не только чувством, но и
логической рефлексией, первоначальный экстаз и энтузиазм учителей
уменьшался, и уже при апостолах дидаскалия преобладала. Но в церкви и
после того продолжали существовать и глоссолалы и профеты (о них говорят
Иустин, Мильтиад, Ириней, Евсевий), и никогда глоссолалия и профития
апостольских времен - психическая их основа - не прекращались совершенно
в церковной П., как ее понимали отцы церкви (подробнее см. в "Истории
первобытной христ. П.", проф. Н. И. Барсова, СПб., 1885). П.
миссионерская, обращаемая к неведущим Христа, тоже поручается не иначе,
как священникам или иеромонахам, или по меньшей мере их
непосредственному руководству. Следует еще отличать П. внебогослужебную
или так назыв. внебогослужебные собеседования, в храме или в простой
зале. Здесь священник говорит хотя и от лица церкви и во имя церкви, но
больше в силу своей богословской компетенции; здесь он говорит не ех
сатнеdrа, голос его здесь не непосредственный голос самой церкви, и
проповедь его не часть богослужения церковного, а частное личное
отправление им своей пастырской обязанности. Поэтому в экстренных
надобностях внебогослужебные собеседования поручаются в храмах и залах и
лицам, не имеющим священства, но имеющим достаточный
богословско-образовательный ценз, каковы ,например, готовящиеся к
священству студенты духовных академий и семинарий.
проповеднической практике церкви - о сказывании П. в храме мирянами. Это
исключение из общего правила делается иногда, по особенному разрешению
местного епископа, под его непосредственным и ближайшим надзором и
руководством, для лиц, выдающихся проповедническими дарованиями и
готовящихся к священному сану. В III веке местный епископ позволил
проповедывать мирянину Оригену ради его великих дарований. У нас в
России митрополит московский поручил объяснение катехизиса на литургии
юноше-студенту Левшину (впоследствии - митрополит московский Платон);
его преемник - студенту Дроздову (впоследствии - митрополит московский
Филарет). Основание для подобных исключений, равно как для
существовавшего в русских духовных академиях и семинариях обычая
поручать ученикам старших классов, для того посвященным в стихарь,
произносить свои опыты П. в академических и семинарских церквах, можно
находить в обычае древней церкви упражнять готовящихся к пастырскому
служению в составлении и произношении П., о каковом обычае
свидетельствует одно слово св. Астерия Амасийского "Об образе св.
Евфимии" (см. "Представители ораторско-практического типа П. на Востоке
в IV в." Н. И. Барсова, Харьков, 1888). Эти школьные упражнения в
проповедничестве, которым, впрочем, не присваивалось названия П. (lоgоV
wмiliа), замененное названием ЕкjrаsiV: (собеседование), введены были в
христианских школах, имевших значение позднейших духовных семинарий, по
подражению языческим риторическим школам. В этом же обычае древних
церковных школ имеет свое основание старинный местный обычай Киева, по
которому профессоры киевской акад. из мирян произносят П. в храмах на
так назыв. пассиях, вечерних богослужениях двух недель великого поста.
Подробнее см. "Гомилетика", Я. К. Амфитеатрова (Киев, 1857); Барсов,
"Учение о существе или природе христианской литургийной П." (СПб.,
1897); его же, "История первобытной христианской П." (СПб., 1885).