Силуэт
Силуэт- изображение предмета, подражающее тени, производимой им на
плоской поверхности при солнечном или огненном освещении, т. е. такое, в
котором обозначается только очертание предмета, а он сам представляется
однообразным черным пятном. С. обыкновенно рисуются черной краской на
белой бумаге или вырезываются из тонкой черной бумаги, которая потом
наклеивается на светлую. Изображения подобного рода с давних
Существовали в Китае (так наз. китайские тени) и, вероятно, оттуда
проникли в Европу, прежде всего во Францию, где в половине ХVIII ст.
сильно распространилась мода на силуэтные портреты, в которых, кроме
профильного контура физиономии, на черном грунте головы лишь иногда
намечались белыми чертами глаза, ноздри, унии и волосы. Самое название
С. родилось во Франции; оно происходит от Этьена Силуэтта (1709-1767),
бывшего в 1759 г. государственным министром. Стараясь поправить
расстроенные финансы страны реформами и бережливостью, он, своими мерами
относительно последней, возбудил насмешки элегантного парижского
общества: именем его стали называть все мишурно-ничтожное и дешевое,
между прочим и нового рода портреты (роrтrаiтs u lа Silноuетте), как
мизерные в сравнении с настоящими, живописными. Тем не менее, любители
С. и искусники их делать расплодились не только во Франции, но и в
других странах. В Петербурге, в девяностых годах ХVIII столетия,
славился приезжий из Парижа силуэтист Сидо (Sidеаu), портретировавший
императрицу Екатерину II, членов ее фамилии и многих из представителей и
представительниц тогдашней русской знати. С. его работы, то рисованные
пером и китайской тушью, то гравированные на меди, по большей же части
вырезанные из черной бумаги и вклеенные в гравированные
орнаментированные рамки, сохранились доныне во многих домах. Целая их
коллекция, состоящая из 180 листов и принадлежащая его выс. герцогу Г.
Г. Мекленбург-Стрелицкому, недавно издана в фототипических снимках
("Двор Императрицы Екатерины II, ее сотрудники и приближенные", СПб.
1899). Соперником Сидо явился некий полковник Фр. Антинг, а
подражателями - очень многие, так что силуэтное портретирование
сделалось одним из любимых развлечений петербургской аристократии. Но
через несколько лет интерес к нему исчез как у нас, так и повсюду:
вырезывание С. обратилось в профессию странствующих артистов, добывающих
себе этим искусством скудный кусок хлеба на публичных гуляньях и
ярмарках, из людей же хорошего круга лишь изредка кое-кто находил для
себя забаву в этом деле. Заброшенное таким образом рисование С. было в
недавнее время введено снова в почет талантливым немецким художником А.
Коневкой , изменившим и расширившим круг задач этого мастерства; он
рисовал в виде С. не профильные портреты, а целые фигуры в разных позах
и сложные сцены, то комичные, то идиллически-милые, и его С. этого рода,
появляясь в иллюстрированных изданиях и отдельными сборниками, приводили
в восторг и взрослых, и детей. Успех Коневки увлек многих других
художников на путь подражания ему, в том числе даровитую русскую
рисовальщицу сцен детской и народной жизни.
политический и литературный деятель ХVI в. Происхождение его нам
неизвестно; первое упоминание о нем в Царственной книге относится к 1541
г., когда он, будто бы, ходатайствовал об освобождении князя Владимира
Андреевича; но это известие не подтверждается показаниями других
источников, и появление С. в Москве с большим основанием можно отнести к
промежутку времени между 1543 и 1547 гг. : он или был вызван из
Новгорода митр. Макарием, знавшим его как человека книжного и
благочестивого, или же прибыл в Москву вместе с митрополитом. При такой
постановке вопроса совсем исчезает ореол таинственности, которым окружил
появление С. в Москве кн. Курбский: увлеченный библейским образом
пророка Нафана, обличающего царя Давида, он рисует эффектную картину
исправления молодого царя под влиянием С. еще более усилил краски своим
риторизмом Карамзин, изобразив С. являющимся перед Иоанном в момент
московского пожара 1547 г. "с подъятым, угрожающим перстом" и с
пламенной обличительной речью. В этой речи С., по словам Курбского,
указывал Иоанну на какие-то "чудеса и аки-бы явления от Бога", при чем
Курбский замечает об этих чудесах: "не вем, аще истинные або так
ужасновения пущающе буйства его ради и для детских неистовых его нравов
умыслил был себе сие". К подобному "благокознению" С. прибег, по
объяснению Курбского, с тою же целью, с какой отцы иногда стараются
подействовать на своих детей "мечтательными страхами". Каковы были
чудеса, о которых рассказывал С., мы не знаем, но что это педагогическое
средство им было действительно применено, нам подтверждает и сам Иоанн,
упоминая в письме к Курбскому о "детских страшилах". Д. П. Голохвастов и
арх. Леонид полагают, что указанными "страшилами" могли быть те примеры
из библейской, византийской и русской истории, которые приведены в
послании С. к Иоанну, находящемся в так наз. Сильвестровском сборнике.
Как бы то ни было, влияние С. на молодого царя началось с 1547 г.
Духовником царя С. не был, так как за время его близости к царю эту
должность занимали другие лица; официального участия в церковных и
государственных реформах лучшей поры деятельности Иоанна С. не принимал;
воздействие его было неофициальное, через других, выдающихся по своему
положению людей. Благодаря его связям, оно могло быть сильным: не даром
же и для Иоанна, и для Курбского С., на ряду с Адашевым, являлся
передовым вождем "избранной рады". В 1553 г. начинается "остуда" царя к
С., из-за дела о престолонаследии, возникшего во время болезни Иоанна; в
1560 г. С. окончательно удаляется от двора, так как царь уже вполне
утвердился в подозрении, что бояре "подобно Ироду, грудного младенца
хотели погубить, смертью света сего лишить, и воцарить вместо его
чужаго". Мотивом к такому окончательному повороту была смерть царицы
Анастасии, происшедшая, по мнению царя, также по вине бояр. Когда друзей
С. постигла опала, он сам удалился в Кирилло-Белозерский монастырь, где
и постригся с именем Спиридона. Курбский утверждает в своей "Истории",
что С. был сослан в заточение в Соловецкий монастырь, но это известие не
подтверждается другими источниками. Год смерти С. неизвестен:
Голохвастов принимает дату 1566 г., но прочных оснований для ее не
указывает. Умер С. в Кирилловом монастыре, а не в Соловках, судя по
тому, что его "рухлядь" пошла на помин его души именно в Кириллов
монастыре, После С. в этих двух монастырях остались некоторые рукописи,
пожертвованные им еще до опалы. Такого рода пожертвования подтверждают
известие о любви С. к просвещению. Из собственных его сочинений известны
два послания к князю Александру Борисовичу Шуйскому-Горбатому, одно -
разъясняющее ему обязанности царского наместника, а другое -
утешительное после опалы, а также упомянутое выше послание к царю,
отличающееся яркостью образов и энергией увещания. Важнейшим трудом С.
Следует признать редакцию "Домостроя". В этом замечательном памятнике
литературы ХVI века несомненно С. принадлежит 64-я глава, "Послание и
наказание от отца к сыну", называемая "Малым Домостроем" и отличающаяся
преимущественно практическим характером, С. старается внушить своему
сыну житейскую мудрость, доходя в этом отношении иногда до крайности.
Это было причиной весьма сурового отзыва Соловьева, указавшего, что все
христианские добродетели понимаются С. с точки зрения материальной
пользы и в его советах сквозит человекоугодничество, которое не может
быть осуществлено без сделок с совестью. Что касается предшествующих
глав "Домостроя", то они вероятно, не были собственным произведением С.,
а явились результатом постепенного накопления правил, касавшихся
обязанностей религиозных и семейно-общественных, а также домашнего
хозяйства. По мнению проф. Некрасова, "Домострой" сложился в Новгороде и
изображает жизнь богатого человека. Это мнение встретило довольно веские
возражения со стороны г. Михайлова, который указал в "Домострое" много
черт чисто московских, а те особенности, которые признавались г.
Некрасовым исключительно новгородскими, наметил в сильной степени и в
московском быту. Такое же разногласие существует и относительно редакций
"Домостроя": г. Некрасов признает древнейшей редакцией список общества
истории и древностей, а список Коншинский считает московской
(принадлежащий С.) переделкой памятника; г. Михайлов считает
первоначальной (принадлежащий С.) редакцией Коншинский список, как
представляющий большую стройность и внешнюю, и внутреннюю, чем список
общества, который является в некоторых частях не совсем умелой
компиляцией. Во всяком случае участие С. в составлении "Домостроя" не
отвергается исследователями, но вопрос о степени этого участия еще
нельзя считать окончательно решенным; указания г. Михайлова на
сравнительную древность редакций памятника более обоснованы, чем
заключения г. Некрасова, но требуют еще дальнейшей разработки. Не решен
также вопрос, как понимать "Домострой": есть ли это идеал, к которому
стремилась русская жизнь ХVI в., или прямое отражены действительности?
Из источников "Домостроя" многие указаны г. Некрасовым: это - Св.
Писание, творения отцов церкви, "Стослов" Геннадия и др. Г. Некрасовым
рассмотрены также и аналогичные "Домострою" произведения литератур
западных и восточных; но в сущности такие сравнения, указывая на
сходство или различие отдельных черт, ничего не дают для объяснения
происхождения самого памятника. Тоже надо сказать и о попытке г.
Бракенгеймера провести параллель между нашим "Домостроем" а одним
византийским литературным произведением. По содержанию "Домострой"
делится на три части: 1) "о строении духовном"; здесь излагаются правила
религиозного характера, рисуется аскетический идеал "праведного жития";
наставлении регламентируют малейшие подробности духовной жизни, так что
указывается даже, как содержать иконы в чистоте; 2) "о строении мирском"
- ряд правил о том, как обращаться с женой, детьми, домочадцами, в этих
правилах отражается грубость нравов, развившаяся у нас под влиянием
татар, хотя не следует забывать, что в эту эпоху плетка по отношению к
жене и сокрушение ребер младенцев, как воспитательное средство, совсем
де были чужды и западноевропейским нравам; 3) "о строении домовитом" -
множество мелочных наставлений по части домашней экономии. - См.
Голохвастов и арх. Леонид, "Благовещенский иерей С. и его писания" (М.,
1874); еп. Сергий (Соколов), "Московский благовещенский священник С.,
как государственный деятель" (М., 1891); "Сборник госуд. знати", т. II
(статья Замысловского, СПб., 1875); Некрасов. "Опыт
историко-литературного исследования о происхождении древнерусского
"Домостроя" (М., 1873); "Журн. Мин. Нар. Просв. ", т. 261, 262, 263 и
270 статьи г. Михайлова и ответ г. Некрасова); Бракенгеймер, " В
сравнении с русским Домостроем" (Одесса, 1893); Ключевский, "Два
воспитания" ("Рус. Мысль", 1893). Издания Домостроя - 1849 т. в
"Временнике" Моск. Общ. Ист. и Древн. (Голохвастова), 1867 г. (Яковлева,
СПб.) и 1887 (Одесса). Послания С. изданы Н. И. Барсовым в "Христ. Чт.",
1871 г. Важна также статья И. Н. Жданова, "Материалы для истории
Стоглавого собора" ("Журнал Мин. Народн. Пр.", 1876).