Санд
Санд (Жорж Санд, Gеоrgе Sаnd) - литературный псевдоним знаменитой
франц. романистки Авроры Дюдеван. По отцу своему, Морису Дюпену, она
принадлежала к знатному роду, ведущему происхождение от герц. Морица
Саксонского; мать романистки происходила из крестьянской семьи. Это
соединение аристократизма с чисто народным происхождением отразилось
самым благотворным образом на таланте писательницы, у которой высокая
культура соединилась с любовью к народу и пониманием его жизни.
Родившись в Париже 2 июля 1804 г., С. провела уединенное детство в
Ногане (Nонаnт, в Берри), среди чисто деревенской обстановки, и
закончила обычный курс образования в английск. институте-монастыре в
Париже; там она отличалась своей неугомонной резвостью, сменявшейся
припадками экзальтированной религиозности. По возвращении в Ноган,
молодая девушка усердно занялась чтением и в короткое время ознакомилась
не только со всей тогдашней романтической литературой, но углубилась в
философию, изучала Аристотеля а Лейбница, франц. моралистов классической
эпохи и иностранных поэтов, увлекаясь больше всего Шекспиром и Байроном.
Впечатления окружавшей действительности отзывались на ней очень сильно.
Смерть любимой бабушки, семейные неприятности между матерью С. и
недолюбливавшей ее аристократической семьей отца кладут отпечаток грусти
на ее молодость. Пассивная во всем, что касалось внешних условий ее
личной жизни, она вышла, 18 лет, замуж за барона Дюдевана, не отдавая
себе отчета в своих чувствах. Восемь лет супружеской жизни была для ее
тяжелым временем, озаренным только любовью к ее двум детям. В 1831 г.
она оставила мужа и приехала в Париж, готовая на все лишения во имя
свободы и независимости. Чтобы прокормить себя и детей, она сначала
занялась живописью по фарфору и довольно успешно продавала свои изящные
работы; потом ее осенила мысль взяться за перо. В "Нisтоirе dе ма viе"
С. рассказывает, как, под влиянием романов Вальтер-Скота, она в
последний год жизни в Ногане задумала свой первый роман и написала его,
сидя в детской, в обществе детей. "Прочтя его", сознается она, "я
убедилась, что он никуда не годится, но что я могу написать что-нибудь
менее плохое". В Париже, когда пришлось думать о заработке, она опять
попыталась писать: "я заметила," говорит она, "что пишу скоро,. легко, и
без утомления, что идеи сами собой развиваются у меня под пером, что я
успела собрать много наблюдений, изучить много характеров и что я знаю
достаточно человеческую природу, чтобы описывать ее".