Священник Георгий Кочетков

ПРИХОДСКИЕ ОБЩИНЫ В ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И ПОТРЕБНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА В СССР

Эта статья о современных проблемах и задачах нашей церкви была написана мною в 1988 г. для сборника "На пути к свободе совести", вышедшего в издательстве "Прогресс" под редакцией доктора исторических наук Д.Е.Фурмана. Было еще доперестроечное для церкви время. Вызванный этим конфликт с редактором заставил меня снять статью, которая его вполне удовлетворяла. Но что Бог ни делает, все к лучшему, и я не жалею о том до сих пор. Позже стало известно, что текст статьи (вместе с приложением, отвергнутым Д.Фурманом) "переехал" на Запад, в Париж... Однако в печати он нигде не появился, даже под псевдонимом. Вот об этом приходится несколько сожалеть. Поэтому я и пользуюсь новой возможностью опубликовать как статью, так и важное для полноты восприятия ее текста приложение. Правда, по прошествии этих лет у меня сложилось устойчивое ощущение, что основной текст и приложение поменялись местами. Но пусть об этом судят читатели. Особенно те, кто сейчас помогает создать наше православное просветительско-благотворительное братство "Сретение", и, конечно, те, кто живет в своих семьях-общинах.

Почти ни у кого уже не возникает сомнения - перестройка и гласность в нашей стране пошли столь далеко, что они не могут пройти без последствий для жизни как всего общества, так и отдельных его граждан. Уже сейчас, на первом этапе перестройки, перед христианами и христианскими церквами нашего Отечества открылись и продолжают открываться новые возможности, касающиеся и внутренней и внешней жизни. Впрочем, многие из них соответствуют вполне традиционным церковным потребностям и реалиям жизни, о которых просто забыли, ибо одни, например официальные культурно-просветительская и организованная благотворительная деятельность, были некогда искусственно отторгнуты от церкви и переданы другим социальным институтам, а другие, например та же помощь больным, бедным и страдающим, продолжали жить в ней, но под иными именами, или деформированно и видоизмененно, или скрыто, часто даже для самой церкви, как некоей целостности.

Однако в любом случае современный этап жизни церкви в СССР уникален. И вместе с новыми возможностями для церкви показать и раскрыть себя, свою жизнь он несет с собою ситуацию нового вызова самой церкви, своеобразного для нее экзамена на жизненность, прочность и верность себе и своему призванию. Но нам следует помнить, что на экзамене можно не только решить все предложенные задачи и тем самым хорошо показать себя, но и с позором провалиться. Поскольку церковь в своем объективированно-социализированном бытии не есть Сам Бог и потому не божественна, а человечна, постольку это грозит и ей<$FМы должны четко различать три смысла слова "церковь". Во-первых, это Церковь (с большой буквы) как мистическое Тело Христово, которое есть Богочеловечество и весь мир Божий, живущий по благодати. В ней поэтому нет иной власти, кроме власти Любви, и выше и старше в ней лишь тот, кто ближе к Богу во Христе. Во-вторых, это церковь (с малой буквы) как человеческая организованность и человеческое единство во имя Христа. Она человечна, и в ней поэтому есть еще и административная власть, а выше обычно тот, кто занимает более высокую должность в церковной организации. В-третьих же, церковью может называться просто церковное здание, в котором бывает непосредственно связана церковь.>.

Но что побудило и побуждает наше общество и даже государство обращаться к церкви, своему единственному официальному оппоненту на протяжении всех семидесяти лет совместного существования? Что заставляет, пусть еще с осторожностью, оглядкой и оговорками, предоставлять церкви новые возможности? Ведь не только же внешнеполитическая ситуация и соответствующие ей диалоги и обязательства, как и - тем более - не только нравственные и соответствующие им внутриобщественные императивы. Ни для кого давно не секрет, что главную роль здесь играют прямо связанные с предоставляемыми церкви новыми возможностями общественные потребности, причем часто самые насущные, от удовлетворения или неудовлетворения которых зависит: быть или не быть этому государству и этому обществу. Как неоднократно говорил с первых дней своего правления М.С.Горбачев, перестройке и политике демократизации и гласности альтернативы у нас не существует. И это великая правда. Современные общественные потребности в нашей стране отражают самые глубокие требования нашей внутренней и внешней жизни, пренебрежение которыми в государстве и обществе способно привести в движение силы неотвратимой судьбы, силы рока. Поэтому все - и христиане, и неверующие - должны хорошо осознать и понести ответственность за возрастание духовности и ее укрепление в народе и обществе, за нравственное состояние общества и качественно новый уровень его культуры, за реализацию в нем духа взаимопомощи и милосердия, свободы, веры и любви, за развитие наук и искусств и за все стороны государственного строительства. Все это может быть прямо связано с назначением и возможностями церкви. При этом ей лишь нельзя упускать из виду то, что в обществе требуется обновление и укрепление не только духовных и душевных сторон жизни, но и материальных (прежде всего - поднятие уровня жизни всего народа). А обществу, в свою очередь, важно иметь в виду и обратное - требуется не только укрепление его материального базиса, экономики, но и душевной и духовной его жизни.

Чем же церковь может ответить на новый для нее вызов? Есть ли у нее необходимые для этого силы и средства? А потребуются они, очевидно, в немалом количестве. На первый взгляд, это неразрешимый вопрос. Ведь церкви и самой хронически не хватает сил, в ней самой как никогда остро стоят те же проблемы, что и в окружающем мире, ей самой надо укреплять свою духовную жизнь, поднимать нравственный и культурный уровень своих членов, осуществлять взаимосвязь и взаимопомощь среди них по взаимной ответственности и любви. И если еще в недалеком прошлом церкви хватало хотя бы денежных средств на все дозволенные ей формы деятельности, то сейчас, с умножением последних, даже просто в связи с открытием новых храмов, монастырей и разного рода духовных школ, дефицит и сил, и средств сразу резко обнажился. Можно полагать, что дальше ей будет только тяжелее. Если такого рода дефицит свойствен сейчас почти всем организациям в стране, то тем более он понятен в церкви, которую долгое время как социально-чуждую в нашем государстве "планомерно и совместно" разрушали и, конечно, в отношении ее, церкви с малой буквы, на этом пути кое-чего добились. Поэтому-то теперь наша церковь с внешней точки зрения часто и бывает похожа на филиал инвалидного дома или дома для престарелих.

Итак, откуда же церковь может взять столь ей сейчас необходимые силы и средства? Здесь нужно дать еще одно предварительное пояснение. В церкви сейчас недостаток не вообще сил и средств, но актуализированных сил и средств. Потенциально она обладала и обладает большими средствами разного рода, поскольку все ее члены более или менее склонны к аскетическому самоограничению и жертвенности. Есть у нее в потенции и большие силы, что также не удивительно, ибо вся она состоит из хотя сколько-нибудь да верующих христиан, а, по Евангелию, "все возможно верующему" (Мк 9,23). Это говорится в отношении и актуальных и потенциальных возможностей. Но эти имеющиеся в церкви силы и средства часто и в очень большой степени уходят, не успев даже проявиться как следует. К тому же и используют их несогласованно и неэффективно, в результате чего они служат не собиранию, со Христом и во Христе, а расточению и распылению. Нынешнее тело церкви живет дисгармонично, а его члены, как небезызвестные Кот Гофмана и Нос Гоголя, "гуляют сами по себе". Итак, для того чтобы церковь могла решить проблему своих сил и средств, ей надо их собрать воедино, выявить, организовать и верно направить на служение Богу и людям, как "своим по вере", так, по мере возможности, и всем остальным нашим ближним, отчего и в том, и в другом случае будет прямая польза всему нашему обществу.

Вышло как будто бы все просто. Только бери и делай - исправляй повреждения и недостатки, объединяй, собирай и толково организовывай. Но всякий, кто знает нашу церковную жизнь изнутри, в ответ на это только улыбнется, будучи абсолютно уверен в идеалистической утопичности такого замысла. И будет, увы, прав. Нам, всей нашей церкви, что-то серьезно мешает так думать и делать. Что же это? Попробуем хотя бы в первом приближении ответить на этот вопрос.

Конечно, у церкви есть и всегда будут внешние враги и помехи. Далеко не всем людям на земле, даже вполне честным и добропорядочным, как и далеко не всем, даже основанным на этих же принципах порядочности, человеческим объединениям и организациям хочется, чтобы церковь укреплялась, расширялась и служила Богу и ближнему (т.е. всем людям) так, как это ей заповедано со времен ее основания. Несомненно, что в этом отчасти виновата и сама церковь, вызвавшая неприглядными страницами своей древней, средней и новой истории отталкивание и предубеждение против себя и всякого своего деяния, особенно в лице официальных своих представителей. Хотя есть, бесспорно, и много других причин недружественного отношения к церкви, в том числе Русской православной, проистекающих из того, что "люди более возлюбили тьму" и не хотят идти к Свету (Ин 3,19-20), или просто из того, что им ближе оказались только свои нехристианские культурные, национальные, социальные и прочие традиции и позиции.

И все же главные препятствия собиранию церковных сил и средств надо искать внутри самих себя, внутри самой церкви. Когда внутри нее все в принципе благополучно, тогда извне ничто не сможет одолеть ее (см. Мф 16,18), ибо тогда во всем главном и существенном она будет являть собою непобедимую Любовь и Свободу Богочеловечества Христовой Церкви (с большой буквы).

Среди внутрицерковных препятствий в первую очередь надо назвать несогласованность между реальным устройством внутренней жизни нашей церкви и современными условиями и обстоятельствами жизни, окружающей ее. Другими словами, существует трагический разрыв между архаической и во многом отжившей формой устройства церкви, стилем ее внутренней жизни и характером и стилем той жизни, воцерковить, освятить и преобразить которую церковь призвана. К тому же нередко забывается, что христианство по своему призванию должно быть не просто традиционной "религией" с соответствующими ей учреждениями, а высшей жизнью во всей полноте и при этом жизнью с избытком (Ин 10,10).

В этом наша главная беда, а уже отсюда проистекает и множество иных церковных бед: это и непомерный расход сил и средств церкви на себя, на самообеспечение и самовоспроизводство, прежде всего на пышный внешний культ и его дорогих служителей (увы, часто именно служителей культа, а не Бога во Христе Духом Святым!); это и рассеянность "духовного стада", до членов которого "пастырям" - служителям культа часто вообще нет дела, если только они не помогают им обеспечивать все тот же культ; это и ставший уже почти традиционным духовный отрыв пастырей от паствы, поддерживаемый все более распространяющейся неправославной идеологией клерикализма или, пока в более редких случаях, антиклерикализма, и др.

Назвав нашу главную беду, мы теперь, естественно, должны сказать и о том, каково же имеющееся церковное устройство, что характерно для современного этапа церковной истории и каким должно быть наше церковное устройство на этом этапе, чтобы церкви иметь все необходимые силы и средства для нормальной внутренней и внешней жизни, в том числе для достойного и полного ответа на вызовы сегодняшнего дня.

Современное устройство Православной церкви в основе своей остается, как и много веков назад, церковно-приходским и жестко иерархическим (т.е. базирующимся на призвании хранить апостольскую преемственность "трехчинной иерархии" с тенденцией в сторону "четырехчинной", под влиянием всякого рода западного и восточного папизма). Чтобы убедиться в этом, достаточно вчитаться в принятый на юбилейном поместном соборе Русской православной церкви 8 июня 1988 г. ее "Устав об управлении", который вошел в жизнь уже почти во всех частях нашей церкви.

Что же такое приход? Согласно новому Уставу, "приходом является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме. Такая община составляет часть епархии, находится под каноническим управлением своего епархиального архиерея и под руководством поставленного им священника-настоятеля" (VIII,I).

Однако мы знаем, что не всякая христианская церковная община есть обязательно приходская община. Приход имел - а значит и может иметь - альтернативу в границах самой же Православной церкви. Этой альтернативой является также "община православных христиан" (именно она часто называется просто общиной), но организованная несколько иначе, чем приход, а по ряду важных моментов, касающихся жизни поместной церкви, отношений с отдельными ее членами и внешним миром, даже ему противоположная (подробнее об этом см., например, в статье Николая Герасимова "Вхождение в Церковь и исповедание Церкви в церкви"// Вестник РСХД, 1979, ╪ 128, с.41-85, особ. гл.III, "Поместная церковь-община и ее устройство", с.58-66).

В принципе, такая православная община, живущая по внутреннему принципу "люби Бога во Христе, а значит и всякого человека, и поступай и думай как хочешь", - это скорее живая единая христианская духовная "семья", "малая группа", которая стремится сохранить особый духовный Мир, свою Свободу и Единство с Богом и ближним, личностную Любовь к ним и сердечную Веру в них. Обычно она - не административная единица, которая всегда является еще и социальной институцией со своим "начальством", "законами" и т.д. Она не знает деления на клир и мирян, ее руководители избираются самой общиной из своих членов и поставляются в ней же. Она объединяется вне зависимости от наличия или отсутствия единого для всех ее членов приходского храма. Она - не часть, а церковное целое, если в ней, в единстве со всей Церковью, совершаются таинства, в том числе Крещение и Евхаристия. Ее единственным Главой, под "каноническим" управлением Которого она находится, является Сам Бог во Христе через дар и дары Святого Духа.

Такая община внутренне уже может быть никак не связана с так называемым христианским государством и обществом, она может нормально жить, "плодоносить" и благотворить в любом государстве и в любом обществе. Ей уже не требуется окружение однородно христианского населения, размещенного на одной территории, в отличие от прихода, который только и может нормально существовать как административно-институциализированная единица в организованной системе христианской церкви в христианском государстве.

Приходская система сложилась главным образом в так называемый "константиновский" период церковной истории, длившийся со времен императора Константина Великого, т.е. с IV века, до 1917 г. (в нашей стране) и характеризовавшийся более всего особо близкими отношениями церкви и государства, стремившихся достичь в них "симфонии". Христианские же общины, как поместные церкви в полноте их кафоличности, существовали преимущественно в "доконстантиновский" период, начавшийся со "дня рождения" Церкви (а значит и церкви) на Пятидесятницу 30 года до IV века. Тогда церковь в государстве была непопулярным, а часто и прямо гонимым меньшинством. Но именно общины, а не приходы завоевали доселе непреходящий авторитет, который имеет в очах многих людей, даже нехристиан, первохристианство - несмотря на то, что доконстантиновский период жизни церкви был неоднороден с точки зрения форм церковного устройства и что эпоха гонений, особенно III века, резко увеличила в них роль жестко-иерархических структур (что во многом и подготовило почву для будущего перехода церкви на приходскую систему, который и осуществился после превращения христианства в "государственную религию" Римской империи в результате деятельности таких императоров как Константин и Феодосий Великие).

В ХХ веке почти все христианские церкви вступили в некий третий, "послеконстантиновский" период своей истории. Как и "константиновский", он, с одной стороны, несет в себе в снятом виде весь накопленный церковью опыт жизни в прежние времена, но, с другой стороны, является принципиально новым для нее. Это коснулось и внешней и внутренней церковной жизни. Вновь резко меняются отношения церкви и государства, церкви и общества. Церковь снова начинает ощущать себя меньшинством, если еще не по числу, то по результатам своего воздействия на умы и сердца людей в тех обществах и государствах, в которых ей приходится жить. Ее влияние подчас сохраняется лишь в быту, культурно-гуманитарной и благотворительной сферах, т.е. отнюдь не в центре современной жизни большей части людей. И одна из главных причин этого - пережитки церковно-приходской системы, которые не преодолеваются ввиду общего оскудения Духа в людях, даже крещеных.

Но в ответ на это христианство (церковь) на современном этапе своего исторического развития стремится не просто к "аджорнаменто", т.е. к полному соответствию сегодняшнему дню с его спецификой и проблемами, оно ищет пути исправления своих старых ошибок и искупления своих старых грехов, вновь становясь "светом мира" и "солью земли" (Мф 5,13-14) всегда и для всех. Оно ищет ответы на все тупиковые ситуации человеческой жизни в наши дни и стремится указать людям на источники духовных сил, необходимых для их разрешения. Тем тяжелее церкви бывает слышать от людей небезосновательное "врачу, исцелися сам". Так мы снова сталкиваемся с проблемами церковного устройства, вернее, его соответствия требованиям современной жизни. И здесь всем уже должно быть ясно, что ни возврат к прошлому, будь то первохристианство или христианство константиновского периода, ни подчистка и реставрация имеющихся традиционных форм не смогут решить этих проблем. Требуется откровение и дерзновенное творчество внутри церкви, чтобы произошло ее обновление без обновленчества и реформа без реформации.

В Русской православной церкви первым шагом на этом пути, несомненно, должно быть возрождение целостности и полноты церковной жизни, особенно пострадавших в 20-70-х годах нашего века вследствие известного давления на церковь, когда ее хотели либо ликвидировать, либо уже окончательно превратить в "ведомство православного исповедания", занятое исключительно "удовлетворением индивидуальных религиозных потребностей", понятых только как "отправление культа". И прежде всего это возрождение должно происходить на уровне приходов-общин, что означает всемерное укрепление в них общинности, т.е. поддержку в них всех элементов жизни общины, опирающихся на неинституциализируемую личностность отношений всех их членов. Так надо начать в нашей стране вновь "собирать со Христом" Его Церковь. Без общинности же даже собранного в церкви удержать не удастся.

Это хорошо уже понято во всем, и в первую очередь традиционно-христианском мире, в котором начиная с середины ХХ веке существует широкое общехристианское движение за создание разного рода и вида духовных общин. Вспомним хотя бы многие тысячи так называемых "базисных" или "базовых" общин в Римско-католической церкви. Судя по плодам их жизни и деятельности, нельзя не признать в этом особого знака Божьего благоволения.

Но были подобные устремления к общине и ранее. Вспомним и некоторые вехи в истории христианства "константиновского" периода, в которых явно проявилось желание церкви, христианских и околохристианских движений компенсировать утраченную общинность. Это и зарождение и развитие монашеских, а потом мусульманских<$FПоскольку они могут быть интерпретированы как гипертрофированная христианская антитринитарная (точнее, антинесторианская) иудействующая секта.> общин как реакция на современное им христианство, и подобная же реакция многих других, в том числе еретических или сектантских религиозных групп и церквей, не исключая разного рода протестантских. А у нас в стране это еще и старообрядчество, и русские неправославные "мистические" секты, и православные братства, сыгравшие большую роль при защите православной веры и жизни от агрессии на нее со стороны инославных и иных врагов церкви, когда силы иерархии были скованы, или подорваны, или когда их просто не хватало. Конечно, все эти явления не могли изменить характер церковного устройства в то время, да это прямо и не входило в задачу ни монастырей, ни братств. Во всех иных случаях возникал или углублялся трагический отрыв от самой церкви, что приводило к парадоксу: общины, призванные явить собою полноту церковности, именно от нее и отрывались. Сейчас же особенно важно, чтобы община явила и сохранила эту полноту, став тем самым чем-то иным по отношению ко всем бывшим прежде в нашей стране христианским общинам.

Итак, просто очищение и укрепление одних старых форм церковной жизни, сложившихся в иных условиях и для своего нормального существования требующих тех условий, - не выход из церковных проблем и не ответ на вызовы нашего времени в нашем обществе. Так же как ни называй любой современный приход общиной, от этого в нем возможностей живого общения в христианском духе не прибавится и сила духа не соберется. Тем более, что община как особая духовная целостность в церкви не организуется, а родится.

Конечно, принятие в нашей церкви того же нового Устава об управлении - факт очень существенный. Дело церкви сдвинулось в лучшую сторону. Было приостановлено распыление духовных и вообще церковных сил и средств. Несколько углубилась и расширилась церковная соборность, значительно возросла роль приходских настоятелей и тех активных клириков и мирян, которые находятся с ними в хорошем контакте. Но все же нельзя не видеть, что это пока что движение исключительно в рамках нашего традиционного церковного устройства. Максимум его возможностей - это увеличение числа и укрепление приходов, монастырей, духовных школ и прочих традиционно-церковных институций. Нужно ли это сейчас нашей церкви? Да, нужно. Но очень скоро, как мы уже говорили, и на это не хватит имеющихся в церкви сил и средств. И тогда не придется ли снова нам идти путем церковных "стяжателей", победивших в начале XVI века на Руси, а вместе с их идеологией возрождать и их практику, вплоть до полуинквизиторской? Но стоит ли повторять свои исторические ошибки? Вот об этом и надо нам думать уже сейчас.

Даже если вскоре появится у нас возможность определять конкретные границы приходов, т.е. иметь внутрицерковные списки их членов, или диптихи, если будут проводиться регулярные и свободные собрания всех прихожан и от приходов, в первую очередь, а не только от правящего архиерея, неизбежно во многом оторванного от приходской жизни с ее конкретными нуждами, будет зависеть выбор служащих в них клириков - даже в этом случае общины еще не явятся и глубинные проблемы собирания в церкви сил и средств, в том числе для служения обществу, не решатся. Не будем обольщаться. Они также до конца не решатся и в том идеальном случае, если приход обретет подлинную духовную самостоятельность, т.е. освободится от всякого рода внешних и часто чуждых ему вмешательств как со стороны высшей иерархии, так и со всех других сторон, если он будет иметь возможность полной катехизации как христианских детей, так и начинающих свою христианскую жизнь взрослых, если он будет иметь свою библиотеку и прочее. Здесь надо учитывать, что рождение общин - дело будущего, что сейчас церковных общин, как поместных церквей в их полноте, в нашей стране нет не только в традиционных кафолических церквах, таких как наша Русская православная церковь, но и в протестантских и прочих инославных и сектантских объединениях (подробнее об этом см. в той же статье Н.Герасимова, с.73, а также в статье С.Т.Богданова "Священство православных и баптистов"//"Вестник РХД", 1983, ╪ 140, с.29-60). Хотя нельзя не признать, что по уже выше названным причинам у них значительно больше, чем у нас, элементов общинного устройства. Этим, в частности, в значительной степени объясняются такие общеизвестные факты, как их более быстрое, в сравнении с православием, распространение в нашей стране и более успешное включение в благотворительную и всякую иную общественно-полезную деятельность, требующую не одних безличных денежных средств.

Но и в нашей церкви тоже начинают вызревать свои новые формы жизни, компенсаторно содержащие в себе элементы новой общинности. Это всевозможные неформальные объединения, возникающие везде, где есть хоть какая-то концентрация духовных сил, и стремящиеся их сохранить и умножить: объединения вокруг того или иного "духовника" его "духовных чад", группы совместно паломничающих по монастырям людей, кружки друзей, собирающихся для последовательного чтения и обсуждения священного писания, экуменических, агапических, молитвенных, проповеднических и т.п. встреч и общений, а также группы людей, организующихся для совместной работы или служения.

Церковь и общество должны быть заинтересованы в рождении и расширении подобных форм церковной жизни, ведущих церковь по пути обновления, а общество - к лучшей реализации прав и свобод и улучшению жизни своих граждан. Они могли бы этому процессу помогать, но пока достаточно, если они хотя бы не будут ему препятствовать. Лишь бы нарождающиеся духовные христианские церковные общины не приобретали сектантский характер, как это нередко случалось с ними в прошлом, во втором периоде церковной истории.

Общинность - несомненное благо для церкви и для каждого христианина. Но она уже сейчас сталкивается и, конечно, еще долго будет сталкиваться с серьезными внутренними и внешними трудностями, которые более всего связаны с известной исторической инерцией существующих, во многом тяжеловесных форм церковной жизни. Эта инерция утверждается и на некоторых продолжающих действовать церковных канонах, оформившихся в иную, а по выражению одного из крупнейших историков церкви профессора В.В.Болотова (+1900 г.), часто и не лучшую церковно-историческую эпоху; и на старообрядческих тенденциях в клире и народе, по неправославному принципу "до нас положено, лежи оно так во веки веков"; на недостаточной наученности и подготовке к полной христианской жизни подавляющего большинства членов церкви, в том числе занимающих важные иерархические места; на психологической инерции, лености, недостаточном смирении и дерзновении; на темном иррациональном страхе, в том числе ошибиться, и т.д. Отчужденность и оторванность от полноты церковной жизни многих представителей самой церковной иерархии, нередко зараженных мирским профессионализмом, бюрократизмом и конформизмом, а то и коллаборационизмом, также играет здесь немалую роль, рождая и укрепляя недоверие ко всему живому и новому в ней, в том числе и к общинности с ее творческим и свободным личностным духом, а в обществе вызывая недоверие к самой церкви и к ее возможностям, кроме, может быть, утешения бабушек, ухода за стариками и музейно-охранительской деятельности.

Западные церкви, государства и общества уже нашли в себе духовные силы всякое недоверие в церкви и к церкви преодолеть, даже в тех странах, где государственно-идеологические органы осознанно или неосознанно по старинке считали, что всякое (и тем более через трудноконтролируемые и самоорганизующиеся общины) укрепление церкви принесет лишь вред их обществу и государству.

Последнее особенно важно. Ведь и у нас в стране до начала перестройки и даже до самого последнего времени, до празднования тысячелетия принятия Русью христианства, нередко можно было встретиться с недоверием к церкви со стороны влиятельных в обществе и государстве организаций и многих отдельных людей. Положение начало меняться, но не будет ли это означать признание и доверие только по отношению к официальным церковным структурам и учреждениям?

Можно смело и безоговорочно утверждать, что общинность в церкви - безусловное благо не только для самой церкви, но и для нашего общества и государства. Ведь расцветшая в современном обществе секуляризация повлекла за собой массовую бездуховность, она же, в свою очередь,- если не внешнюю, то внутреннюю расслабленность его членов. А это привело к страшной, античеловеческой индивидуализации жизни, т.е. вывело общество на новую, воистину невиданную еще в истории степень объективации и охлаждения духа человеческой жизни. И нельзя не заметить, что это более или менее касается всех обществ и государств, которые пожелали выйти на высший уровень современной цивилизации, неизбежно подминающей всякую традицию (хотя и не всегда через насильственное разрушение ее живых носителей, символов и форм), в том числе всякую традиционную культуру и духовность. Стоит ли удивляться, что в первую очередь при этом страдает наиболее утонченная и высокая традиция.

Индивидуализация и охлаждение человека породили и продолжают порождать тяжело переживаемое (и все чаще вообще не переживаемое) внутреннее опустошение, отчуждение от себя и своей жизни и часто доходящую до патологии деформацию на всех уровнях и во всех сферах человеческой жизни, в том числе духовной, душевной и телесно-физической. Так появились специфические для нашего времени и уже почти планетарные по масштабам новые проблемы личности, семьи, дружеского и братского общения, проблемы отношений на работе, отношений между социальными классами и группами, в том числе нациями и народами, проблемы отношений к природе и обществу в целом, к своим предкам, к потомкам и т.д. Об этом знают все, и здесь нет необходимости входить в подробности. Но не все еще осознают, что именно этим объясняется массовое стремление людей, особенно молодежи и интеллигенции, найти для себя и иметь не просто хорошую семью и "друзей дома", но и более универсальную среду обитания - свою малую группу, желание включиться в жизнь какого-то неформального или нетрадиционного объединения, в того или иного рода общину.

Такое стремление и было, и есть, и в не меньшей степени еще будет. Но не пора ли напомнить, что эти группы и объединения вдохновляются разными идеями, идеалами и духами, исповедуют разные веры и применяют слишком разные средства для самореализации, вплоть до антибожественных, античеловеческих и антиобщественных? Как здесь не возжелать христианства, основанного на высшей Любви и Свободе, призывающего всех к духовному братству, взаимной открытости и жертвенности, предлагающего человеку уже здесь, на земле, вкусить во внутренней и внешней жизни "правды, мира и радости во Святом Духе" (Рим 14,17), освобождающего его от рабства миру сему, т.е. "похоти плоти, похоти очей и гордости житейской"! (1 Ин 2,16).

Как иначе помочь молодежи, которая страдает от того, что она не только не управляема, но и не самоуправляема, которая не только не хочет, но уже и не может работать, которая часто уже не в состоянии нести внешнюю и внутреннюю ответственность за что бы то ни было, упорядочивать свою жизнь, не говоря о чужой, справляться со своими темными и разрушительными влечениями, в том числе сексуальными? Как иначе помочь устоять семье, которая распадается на глазах, в которой количество детей сокращается, а количество абортов растет; в которой уже невозможно найти отдохновения и утешения от ударов судьбы, которая часто уже не столько сохраняет, сколько разрушает своих членов<$FТолько в нашей стране в 1987 г. было зарегистрировано 54 105 случаев самоубийства с летальным исходом, а в 1984 г. - даже 81 417 таких случаев (см. "Огонек", 1989, ╪ 3, с.16).>, в том числе психически? Как иначе помочь школе, которая нередко теряет чувство меры и допускает насилие над душой, умом и совестью обучаемых, которая становится источником не столько просвещения и культуры, сколько обскурантизма и антикультуры? Как иначе помочь и нашему обществу, которое уже не в состоянии поддерживать и воспроизводить себя и желанные для него отношения, пока еще довольно часто совпадающие с нормами христианскими? Только Церковь, раскрывающаяся в свободных и обладающих каждая своим лицом семьях-общинах, может противостоять разрушению основ подлинно личных, искренне открытых и уважительных отношений между людьми. Только она может предотвратить рост "одинокой толпы", потерю чувства общности и построение себя на временной, поверхностной и "нечеловеческой", предметной основе. Только она знает, что нужно человеку, сердце которого томится и горит, но часто не тем огнем, склонному поэтому к пьянству, наркомании, проституции, гомосексуализму, уходу из жизни.

Если у людей отсутствует свой "положительный" идеал или личный жизненный интерес, кроме эгоистического, если у них разрушается и извращается вера, надежда и любовь, если их представления о моральных ценностях частичны и поверхностны, если им ближе вседозволенность и произвол, вместо свободы, если люди теряют даже критерии различения лжи и правды, добра и зла, законного и беззакония, усилия и насилия, справедливого и неправедного (несправедливого, неправого), духовного и душевного, если в людях расслаблена воля и они уже не в состоянии совершить ответственный выбор и освободиться в себе, в своей душе и духе, от разного рода смешений, если они легко идут на предательство даже близких друзей и родных, часто при этом и не думая причинять кому-либо зла, если они постоянно рефлектируют и оглядываются, будучи подавлены различными страхами, которые держат их в рабстве, если люди уже почти не в состоянии терпеть за правду, бескорыстно, глубоко, верно и вечно любить друг друга и друг другу прощать, то все это значит, что теряется сама основа жизни и мир с Богом и ближним. Могут ли помочь здесь обычные, лишь человеческие и земные средства?

Слава Богу, теперь все яснее становится, что никому самим по себе не решить духовно-нравственных и прочих проблем. Ни семья, ни школа, ни государство, ни какая-либо социальная группа, ни трудовой коллектив, обеспечивающие лишь развитие цивилизации, производительных сил и производственных отношений, также не в состоянии решить их. Это относится и к церкви как официальному институту. Всем нужна здесь помощь Церкви (с большой буквы) как явления в мире сем Духа и Истины, Любви и Свободы, Веры и Надежды, Света и Жизни. И, конечно, эта помощь не может быть сведена к одной благотворительности, которую могут как-то организовать и церковь (с малой буквы) и другие социальные институты, но которая не в состоянии пресечь социальных корней зла, приводящих все большее число людей ко все более ужасным страданиям.

Церковная благотворительность - лишь естественная реакция на уже существующее и вопиющее о себе страдание. Она может и должна проявляться всюду и по отношению ко всем, в первую очередь, конечно, по отношению к своим членам, которые тоже - члены общества. Если каждый приведет в порядок хотя бы свой дом, а по возможности и какое-то пространство вокруг него, это уже будет решением множества из названных и неназванных нами проблем. Но все же не это главное.

Всемирный опыт уже показал, что успешное преодоление многих страшных язв и болезней общества и его членов, установление и воспроизводство подлинно добрых и любовных отношений человека к человеку, преодоление отчуждения, одиночества, лжи и страха реально и прочно _осуществляется не в официальных государственных и общественных институциях и не в современных полуязыческих молодежных или интеллигентских малых группах и неформальных объединениях, а именно в разнообразных и свободных общинах, способных разрешить современные проблемы самих этих государства и общества, интеллигенции и молодежи. И чем ближе эти общины к христианским, церковным, тем лучше. Прямое тому подтверждение - всемирный по значению опыт "Ордена милосердия" матери Терезы Калькуттской, союза общин "Анонимных алкоголиков", успешно помогающих порвать с этим пороком, опыт "базисных" и тому подобных христианских общин, опыт матери Марии (Скобцовой) и т.д.

Итак, пусть перестройка в нашей стране в этом плане реально дала еще не много и церкви, и внутри нее, как это показал и новый церковный Устав. Пусть пока нет еще нового государственного законодательства о свободе совести<$FЭти законы были приняты: в СССР - в октябре, а в РСФСР - в ноябре 1990 года.>, как почти еще нет и новых "незастойных" кадров священнослужителей на всех уровнях. Пусть пока еще церковные приходы - отнюдь не самые демократические организации, из-за сохраняющейся жесткой, а подчас и жестокой, давящей христианский дух и смысл иерархичности и отсутствия в них в большинстве случаев даже элементарной общинности. Пусть время гласности в церкви пока еще только начинается. Пусть еще очень силен в церкви главный ее враг так называемое "требоисправительство", т.е. слепое и механическое выполнение обрядов, служение культу, которое ни в чем и ни в ком не испытывает нужды, кроме "кадила и кропила", с соответствующим воздаянием. Но коли есть среди христиан явное сознание того, что подлинная демократизация и гласность, единство народа и общества необходимы не только обществу и государству, но и церкви, значит успех придет и "победа будет за нами".

Для церкви это означает движение к общине, состоящей из свободных личностей, и к их свободным союзам. А это, в свою очередь, и будет означать радикальное решение многих современных проблем нашего общества, удовлетворение многих его насущных потребностей и нужд, адекватный ответ церкви на новые вызовы и требования жизни в духе Любви, Свободы и Мира.

В качестве конкретного примера уже существующих в нашей церкви общин (пусть еще и не в полном смысле слова, ибо в них не совершается Евхаристия) прилагаем их "принципы жизни", не являющиеся - что на наш взгляд очень важно - уставом.

@EXITDATA = СЕМЬЯ-ОБЩИНА
(принципы жизни)

1. Община - это живая единая христианская духовная семья. Она состоит из полных и неполных членов.

2. Полными членами семьи могут быть только полные члены Церкви, стремящиеся жить совместной христианской жизнью в духовном углублении, постоянном общении и возможно полном личном приобщении ко всем существенным сторонам этой жизни.

3. Полные члены Церкви - это православные христиане, регулярно (не реже одного раза в два месяца, а в нормальном случае еженедельно), ответственно и по силе достойно участвующие в евхаристической жизни Церкви, т.е. причащающиеся в Ней и, следовательно, уже крещенные и оглашенные (достаточно наученные основам христианской веры и жизни перед своим Крещением или, если были крещены в детстве или без достаточной подготовки, прошедшие оглашение и покаяние в качестве своего личного "восполнения" таинства Просвещения).

Как исключение к полным членам Церкви могут быть причислены и все не считающие нас еретиками или раскольниками полные члены других церквей "кафолической традиции", главным образом:

а) старообрядческих (поповских) и тому подобных церквей, поскольку они не считают спасительными только свои специфические обряды и богословские взгляды;

б) древних восточных церквей, особенно Армянской апостольской и Ассирийской, поскольку они не считают себя "монофизитами" и "несторианами";

в) Старо- и Римско-католических, в том числе униатских церквей, поскольку они не считают обязательным для нас папский и другие специфические католические догматы и иные свои традиции, особенно литургические и мистико-аскетические.

О протестантах и других полных членах церквей "некафолической традиции" надо в каждом случае иметь персональное суждение.

4. Неполными членами семьи могут быть лично пожелавшие стать таковыми, еще оглашаемые, в том числе все дети (крещеные и некрещеные), бывшие полные члены семьи-общины - не сохранившие полной внутренней связи с общиной, находящиеся под отлучением, т.е. кающиеся или каким-либо иным образом непричащающиеся регулярно в Церкви без уважительной причины, а также неправославные христиане.

5. Полные члены общины-семьи регулярно проводят свои встречи, несут сами и помогают нести всей Церкви духовные (внутренние) и материальные (внешние) служения, поддерживают христианское братство.

6. Регулярно, в среднем один раз в два месяца, лучше всего в воскресенье или на праздники, семья в составе полных своих членов (в нормальном случае всех) собирается на свои закрытые встречи - семейные обеды (агапы), которые являются "трапезами Любви", т.е. "пиром Веры" и "браком Агнца" с Его Невестою Церковью. На них можно приглашать гостей из полных членов Церкви, для чего нужно согласие полных членов семьи (в нормальном случае всех).

Присутствие на семейном обеде предполагает предварительное причастие в этот день каждого (лучше от одной Чаши), хотя это и не является абсолютным условием. Все участники приходят на агапу со своей "просфорой", т.е. духовным "приношением" - даром своему Богу и своим ближним в Церкви. На этих встречах нежелательно иметь какой-либо закрепленный чин, ибо они всегда могут быть внутренне живы, личностны и творчески свободны - и в благодарственной молитве, и в раздаче единого общинного Хлеба, и в обновленном ощущении Христова присутствия "посреди нас", и в беседе за трапезой, и в молитвенном общении Любви.

Для решения всех общесемейных вопросов и установления полного единства и мира между членами семьи-общины агапе непосредственно (обычно за несколько дней) предшествует семейный совет, состоящий, по возможности, из всех полных членов общины, который, как и агапу, ведет глава семьи или, с его согласия, один из старших ее членов - его постоянных заместителей-помощников.

Семья может, кроме того, иметь и другие, но более краткие и необязательные для всех полных членов агапы, в частности рассчитанные на неполных членов, которым тогда также надо быть в этот день в храме и, кто может, причащаться.

7. Регулярно, в среднем раз в неделю или две, семья собирается на своей семейный чай ("воскресники") - полуоткрытые тематические встречи свободного молитвенно-проповеднического характера. Лучше всего их, как и агапы, проводить после общего причастия в расчете на всю семью. Однако, в отличие от семейных обедов, на этих встречах присутствие и причастие Св.Таинствам каждого члена общины, кроме ответственных и ведущих, не является обязательным.

Семейный чай является полуоткрытой встречей, ибо на ней могут присутствовать все выразившие на то желание христиане, как правило, являющиеся полными членами Церкви. Каждый член семьи может под свою ответственность привести любого такого христианина. Но это значит, что на "воскресниках" могут присутствовать и гости, не являющиеся членами семьи-общины. Если они полные члены Церкви (см.п.3), в том числе имеющие какой-то "сан", то они, реализуя независимо от своего места в Церкви, пола и т.д. свое царственное священство, могут регулярно участвовать в молитве и проповеди наравне с членами общины. Если же они неполные члены Церкви, т.е. кающиеся, инославные или оглашаемые, то в порядке исключения и они единовременно могут получить такую возможность, но уже при условии выражения ими личного особого на то желания и при согласии присутствующих членов семьи или хотя бы только ведущего (или иного старшего) на данном собрании.

9. "Воскресники" рассчитываются примерно на полтора-два часа и могут состоять из молитвы в начале ("Отче наш" и одной свободной ведущего), нескольких проповедей по теме (например, двух заранее подготовленных, одной свободной и заключительной ведущего, все в пределах часа-полутора) и молитв всех желающих в середине и, главное, в конце (свободных и общепринятых церковных). Темы встречи (обычно в связи с тем или иным местом Нового Завета, требующим своей актуализации) заранее предлагаются всеми полными членами Церкви и каждый раз выбираются ими или старшими.

Целью "воскресников" является восполнение недостающего в настоящем современном храмовом синаксарном богослужении и уяснение и исправление путей нашей общей и личной жизни в наше время. Молитва на них, как и на полулитургических агапах, являющихся "литургией после литургии", не должна иметь своего закрепленного чина.

Если "воскресники" собираются раз в две недели, то они могут дополняться или чередоваться с особыми семейными молитвенными, а также евангельскими (или новозаветными) встречами, в которых могут участвовать и некоторые неполные члены семьи, а также гости.

10. Регулярно, в среднем один раз в два-четыре месяца, полные члены общины-семьи еще могут проводить свои открытые встречи проповеднического характера, которые организуются для всех заинтересованных, но еще не уверовавших во Христа или сомневающихся людей, желающих услышать христианскую православную проповедь или получить ответы на связанные с ней вопросы. В них могут участвовать нехристиане любой веры, в том числе "атеисты". Люди, принявшие в результате проповеди христианство, могут сразу начинать свое полное оглашение (которое может устраиваться как членами данной общины, так и других общин).

11. Семья всегда имеет свое четкое членство (свои "диптихи" полных и неполных членов), которое может быть только свободным. Оно не дает никому, в том числе старшим и ответственным в ней, каких-либо обязательных внешних привелегий. Членство не зависит от места жительства или работы, возраста, пола, национальности, прошлых грехов, состояния физического и душевного здоровья и т.п., оно не ограничено каким-либо сроком. Как исключение, возможно одновременное членство в нескольких семьях-общинах, с полной ответственностью в каждой.

12. Семья-община в принципе неиерархична по своему внутреннему устройству, даже если в ней есть члены, рукоположенные в любую иерархическую степень, ибо она, что наиболее желательно, Церковь в своей полноте. Это не исключает наличия в общине "епископи", т.е. духовного "блюстительства" старших и ответственных ее членов.

13. Глава семьи (ее председатель и старший в ней) может избираться и через год переизбираться полными членами общины, в нормальном случае сохраняя при этом подобающие ему честь и достоинство. Им может быть любой полный член семьи, но преимущественно один из старших братьев. Глава семьи может открыто избрать себе одного или нескольких постоянных заместителей-помощников.

14. Семья может иметь характер как формальной, так и неформальной группы. При желании и на приемлемых для нее условиях она может зарегистрироваться в качестве самостоятельной общины Православной церкви со своим председателем евхаристического собрания, который, как и другие служители церкви, должен быть только из постоянных членов общины (в нормальном случае это - глава семьи). В такой общине, в прямой связи с евхаристическим собранием, должны совершаться все церковные таинства. Тогда председатель общины будет и настоятелем и предстоятелем поместной церкви. В случае его переизбрания общиной, он, как правило, не лишаясь благодатных "полномочий", уступает свое место другому, оставаясь в семье одним из старших (старейшин-пресвитеров).

15. Семья на своем совете может принимать в свой состав новых полных и неполных членов. Окончательное принятие полных членов происходит через полноценное - и не в качестве гостя - участие их в семейном обеде-агапе. Для принятия любого нового члена требуется согласие всех полных членов семьи, по представлению главы семьи и поручителя нового члена.

16. Приглашение нового члена возможно только после его личного добровольного и окончательного согласия на вступление в данную семью-общину в ответ на соответственное предложение в его адрес со стороны любого полного члена общины, становящегося его поручителем. Это предложение делается после не менее чем двухмесячного постоянного посещения кандидатом "воскресников" в качестве гостя из полных членов Церкви, а также сразу после Покаяния, и/или Крещения, и/или окончания оглашения неполного члена семьи-общины.

Любой член семьи свободно может перейти в другую семью, покинуть свою семью, для чего, если он остается полным членом Церкви, как минимум, можно сообщить об этом главе семьи и, обычно через него, всей семье.

При злостном уклонении от духа и смысла, в том числе от принципов жизни семьи-общины она может предложить полному своему члену перейти в неполные или даже вовсе исключить его, надеясь на добровольное Покаяние (после начала которого он может стать лишь кающимся, т.е. на некоторое время неполным членом общины).

17. Естественно, что семья-община не может иметь меньше двух-трех и больше двадцати-тридцати полных членов - в зависимости от возможностей реализации их полной взаимной ответственности, их личного и личностного общения и обстоятельств, в том числе вместимости помещений, где происходят встречи.

18. Если община слишком возросла, то она, подобно клеточкам единого тела, может делиться. Это должно происходить добровольным и естественным, но не "административным" образом. Процесс деления семьи-общины завершается с определением личного и ответственного членства в каждой, когда уже каждая семья сама может проводить свои "агапы" и другие встречи, определять тематику своих "воскресников" и так далее, т.е. жить полной самостоятельной жизнью, сохраняя друг с другом тесные связи и общение во взаимопомощи, служении, молитве, проповеди и любви.

19. Новые семьи могут рождаться не только через деление прежних, но и за счет образования новых, как бы "с нуля".

20. Между собой общины могут объединяться в свободные союзы, не стесняющие Свободы их членов.