домой
ИСТОРИЯ СОЗНАНИЯ (ОНТОГЕНЕЗ). ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ
Эта статья - третья. В двух предыдущих "Половой отбор по групповому поведению" и "Два режима работы мозга" исследовался в основном филогенез человеческого сознания - эволюции от первобытного предка к современному человеку. В следующей, четвертой статье будет завершен разговор о природе человека, о цели его существования, о счастье.
Рассмотренный в первых статьях порядок становления первобытного человека - сначала развитие у наших предков любовного сознания, а затем уже творческого - такой порядок был бы оптимальным и для развития сознания у ребенка. Человечество избежало бы много неприятностей, если бы онтогенез копировал филогенез, т. е. у детей сначала формировалось любовное сознание, а затем уже сознание творческое. Но природа неумолима: человек начинает испытывать половое влечение в 12-15 лет, именно в этот момент его сознание получает мощный внутренний толчок, энергетический и структурный. Но с чем сталкивается это новорожденное желание любить, стремление не подражать другим, а проявить себя, как личность, в любви? Сталкивается с тем, что уже успел человек получить до 12 лет в плане развития творческого сознания. А это не всегда замечательные вещи. Он получил массу информации, часто извращенной и даже человеконенавистнической. До 12 лет ребенок часто успевает не только удивить взрослых своей жестокостью (наверняка неосознанной, случайной, в рамках любознательности, Условных Рефлексов Исследовательских), но и насладиться этим удивлением взрослых, получить неверную оценку (если они плохие воспитатели).
Начало полового воспитания - это начало перелома в сознании подростка. Он хочет любить всех людей, все, что его окружает, но не знает, как это делать. А с другой стороны он уже узнал от взрослых, что есть не просто много плохих людей, а существуют целые страны, классы или нации, которых любить нельзя, а надо бояться, подозревать и ненавидеть...
Это лишь одна из психологических реальностей, из-за которой развитие сознания уже отклоняется от нормального пути, предопределенного природой. Человечество с дня своего рождения болеет множеством психических болезней, даже названий которых оно до сих пор не знает (что уж говорить о лечении). Известны лишь симптомы (чувство одиночество, отсутствие идеалов, неверие в любовь, цинизм, бессердечность, жестокость), а также результаты, главный из которых - бессилие человечества перед экстремальными испытаниями, на которые так щедр оказался XX век.

1.1. Гены и воспитание

Хотя все мы в большинстве своем и осуждаем академика Лысенко и "лысенковщину", но жили и продолжаем жить под мощным влиянием этого "учения", часто и не подозревая об этом. Даже те из нас, кто с серьезным видом исследуют, например, генеалогическое древо Пушкина, разыскивая генетические зачатки и следы его гениальности в потомках, лысенковцами себя отнюдь не считают!
Следует сказать еще раз и навсегда: приобретенные признаки (условные рефлексы, высшая нервная деятельность) не наследуются! Если когда-то где-то и проводились опыты, якобы опровергающие этот закон, то при внимательной проверке всегда оказывалось: или в эксперимент прокралась неточность, ошибка, или имело место откровенное шарлатанство. Оставим все это на совести практиков. Нам вполне достаточно доказать ненаследуемость приобретенных признаков логически, от обратного. Внимательный читатель, я думаю, сможет сделать это самостоятельно. (Необходимо лишь допустить, что приобретенные человеком в ходе жизни знания, навыки и прочее наследуются, что от героев рождаются герои, от гениев - гении, от дураков - дураки, и что в этом случае могло бы произойти с человеком как с биологическим видом).
Еще у групповых животных уменьшается доля передаваемых по наследству инстинктивных действий и увеличивается роль обучения (самый верный показатель этого процесса: увеличение продолжительности детства, периода взросления - от 1-2 лет у хищников и копытных до 8 лет у шимпанзе). Приспособляемость вида к изменениям внешней среды растет, т.к. минуется долгий процесс изменения генотипа (отбор благоприятных мутаций); условные рефлексы передаются от поколения к поколения через обучение, минуя генотип. Фонд Условных Рефлексов постоянно обновляется в соответствии с требованиями ситуации, и обновление происходит значительно быстрее, чем изменение генофонда вида. Генотип лишь обеспечивает возможность обучения, создавая его механизм, подгоняя физиологию мозга под потребность такого обучения в принципе (все это путем естественного отбора, конечно). Кстати, если бы сами приобретенные признаки (Условные Рефлексы и Рефлексы Сознания) наследовались (записывались в генах), это неизбежно лишило бы весь комплекс Условных Рефлексов главного преимущества перед Безусловными Рефлексами - мобильности. Да и условных рефлексов вообще бы тогда не было, природа остановилась бы на безусловных, а у нас сегодня не было бы темы для разговора, да и нас самих - тоже...
У человека период вросления - до 15 лет; влияние Условных Рефлексов и Рефлексов Сознания преобладает, естественная эволюция (изменение генотипа) вида почти полностью подменяется культурной эволюцией (прогресс техники, науки, искусства, экономики, политики и пр.). Мало того, происходит уже не только подмена, но и подчинение естественной эволюции интересам культурной (генная инженерия).
Безусловные рефлексы, простейшие поведенческие действия, которые человек получает в наследство, можно пересчитать по пальцам. Но сначала вспомним, что такое инстинктивное действие.
Инстинктивным называется такое поведенческое действие, которое человек (или животное) совершает сразу, в полном объеме, без малейшего предварительного обучения или подражания.
Итак, каждый здоровый человек получает в наследство от предков лишь несколько простейших Безусловных Рефлексов, инстинктивных стереотипов поведения - это плач, сосательный рефлекс, радостный смех, хватание ручками материнской груди и других предметов. Это также простейшие копулятивные движения - поступательные движения тела самца, завершающие половой акт (потому мужчине так трудно контролировать себя в конце полового акта - его движения инстинктивны). И практически все! Все остальное поведение человека природой не предопределяется, может развиться или нет в зависимости от внешних условий, воспитания.
Поэтому когда говорят, что в природе человека преобладают доброта и коллективизм, или наоборот: человек - самое жестокое из всех животных, то нельзя принимать всерьез ни одно из этих утверждений. Можно говорить самое большое о разной степени вероятности, о выборе того или иного пути развития. Природа человека глубоко и принципиально вероятностна. В генотип человека, выработанный эволюцией, заложена лишь вероятность развития человеческих черт вообще (вспомним детей, выросших среди волков), вероятность развития и добрых черт характера, и злых, и любви, и жестокости, и даже стремления к самоуничтожению (через наркотики, экологическую или ядерную катастрофу).
В заключение необходимо сделать одну оговорку. В обыденном представлении прочно и вполне естественно утвердилось представление о том, что днем рождения человека является день, в который он отделился от тела матери. Но если подходить строго научно, то мы должны назвать днем рождения, то есть определить как начало онтогенеза человека момент зачатия, момент слияния отцовской и материнской половых клеток. Возможность влияния женского организма на плод в плане его не только физического, но и психического развития в настоящий момент мало исследована, и мы этот загадочный и по-своему увлекательный девятимесячный период в жизни любого человека пока оставим без внимания и двинемся дальше. Следует лишь заметить, что сдвиг начала действия закона ненаследования приобретенных признаков на девять месяцев усиливает позиции этого закона: те особенности поведения ребенка, которые родителям кажутся унаследованными, вполне могли быть приобретенными в период внутриутробного развития (учеными малоисследованный, как мы уже заметили). По наследству же, по-видимому, может передаваться лишь самый общий фундаментный базис поведения родителей, т.е. степень активности нервной системы. Эта активность определяет самые общие черты характера, которые могут развиться у ребенка, а могут и не развиться. То же самое можно сказать и о наследовании возможности развития механизма сознания, опосредования, а также системы психологического обеспечения этого механизма - системы чувств.
Нелишне также еще раз напомнить, что разговор идет о физически здоровых детях от физически здоровых родителей при нормальных условиях внешней среды. Генетические болезни и форс-мажорные обстоятельства (повышенная радиация и др.) не являются темой нашего исследования.

1.2. Чувство юмора

Человек в ребенке начинается с творчества (развития Сознания Творческого), точнее со словотворчества. Ребенок учится не просто говорить (подобное подражание доступно и попугаю), он с самого начала учится именно творить. Это есть то самое творчество "от двух до пяти", когда дети случайно искажают произносимые вслед за взрослыми слова, фразы.
В нормальной семье нормальные родители оценивают подобные ошибки смехом - таким образом взрослые вдохновляют ребенка на продолжение творческих изысканий в области языка. От смешных слов ("величина" вместо "ветчина", "Дюрьмовочка" вместо Дюймовочки, "мапа" - так можно звать маму с папой) к смешным определениям (например, детское определение похорон: "гроб несут, а за ним большая очередь") и, наконец, к смешным историям, фантазированию. От случайности, ошибки - к сознательному творчеству на основе нормально развившегося чувства юмора.
Эффект смешного возникает из-за опосредования какой-либо стороны явления, ее преобразования, а затем сравнения с исходным явлением. В нашем случае, например, звуковое обозначение плоскогубцев, случайно преобразованное ребенком в "плаксобуксы", взрослыми мысленно представляется в отношении с исходным предметом и возникает эффект смеха. Радуясь, взрослые вдохновляют ребенка искать новые соотношения мира звуков с окружающим предметным миром, что фактически означает начало абстрактного мышления. В мозгу ребенка вырабатывается механизм будущей интеллектуальной деятельности.
Все сказанное относится также к забавным пробам малыша в живописи и ваянии. Конечно, не все так просто с выше упомянутым "эффектом смеха", но мы к нему вернемся, когда рассмотрим некоторые особенности системы чувств вообще. Пока отметим как главное то, что в процессе онтогенетического развития человека, на длинном пути от ребенка к полноценной взрослой личности чувство юмора стоит первым (так уж получилось), и от того, как оно разовьется, зависит и развитие других чувств, включая самые сложные (а также развитие интеллектуальных способностей).
Сопоставим вышесказанное с наблюдениями Фромма:
"Для большинства детей младше 8,5-10 лет проблема почти исключительно в том, ЧТОБЫ ИХ ЛЮБИЛИ, чтобы их любили за то, что они есть. До этого возраста ребенок еще не может любить; он только благодарно и радостно отвечает на любовь к нему. Теперь вступает в действие новый фактор: ребенок начинает чувствовать, что он порождает любовь своими собственными действиями. Впервые ребенок думает о том, чтобы дать что-то матери (или отцу), чтобы что-то создать: стихотворение, рисунок или что-нибудь еще. Впервые в жизни у ребенка понятие любви преобразуется из "быть любимым" в "любить", "порождать любовь".
От этого начала до созревания чувства любви пройдет много лет. Постепенно, мало-помалу ребенок - может быть, становясь уже подростком - преодолевает свой эгоцентризм; другой человек перестает быть прежде всего средством удовлетворения его потребностей. Потребности другого человека становятся для него так же важны, как свои собственные и даже важнее. Давать становится приятнее, чем получать, любить - важнее, чем быть любимым.
Любя, он освобождается из плена одиночества и изоляции, создаваемых его нарциссизмом и эгоцентризмом. Он испытывает новое чувство соединения, участия, единства. Более того - он чувствует, что в его силах создать любовь своей любовью, а не зависеть от того, что он получает, когда его любят, для чего он должен быть маленьким, беспомощным, больным, то есть "хорошим". Детская любовь следует принципу: "Я люблю, потому что меня любят". В основе зрелой любви лежит принцип: "Меня любят, потому что я люблю" (Э.Фромм, "Душа человека", М, 1992).
В воспитании человека нет альтернативы семье - только в семье могут смеяться над ошибками ребенка, радоваться этим ошибкам. Напротив, в детдомах, в авторитарных учебных заведениях (а у нас они почти все авторитарные), а также в религиозно-ортодоксальных или просто мещанских семьях все детские ошибки настойчиво и тупо поправляются в соответствии с заведенными правилами. Ребенок учится говорить, рисовать, думать механически, учится через зубрежку, часто под страхом наказания.
Что имеют сегодня наши дети вместо радости самостоятельного творчества? Свод правил и требований, которым надо соответствовать, пока сама жизнь не предъявит новые требования, на которые у молодого человека может и не быть достойного ответа. А из всех человеческих чувств только чувство долга (должен учиться, должен слушаться, должен любить, должен уважать) - весьма оригинальное чувство, основанное на преданной любви к правильным красивым словам о чувстве долга.
Также и тоталитарные режимы, при которых взрослым и соответственно их детям не до смеха, остаются творчески бесплодными.
Крах нашего советского воспитания и образования (а отсюда полная растерянность общества перед лицом изменившихся условий жизни) был предопределен его дрессировочной сущностью, методикой "подражание - поощрение, самостоятельность - наказание". Для обеспечения нормального развития сознания образование должно быть творческим, эмоциональным, через катарсис.
Следует оговориться: так как чувство юмора возникает до развития чувства любви и сострадания (и вообще творческое сознание - до сознания любовного), то ребенок может смеяться над вещами, над которыми смеяться не принято (как, например в "Снежной королеве" Кай смеется над бабушкой, которая ходит, по-утиному переваливаясь). Разумнее всего на такие детские выходки вообще не реагировать: ни положительно (ни в коем случае не смеяться), ни отрицательно ( т.е. ругать - запретный плод сладок). Презрительно-снисходительное молчание в том смысле, что "ты еще совсем мал и глуп, раз говоришь такие вещи" (дети тонко чувствуют настроения взрослых). Если же ребенок повзрослее и умеет уже сопереживать, тогда вид огорченного, убитого его неправильными высказываниями или поведением родителя заставит и его огорчиться. Главное: не реагировать бурно, не пугать ребенка, отбивая у него вообще охоту к самостоятельным высказываниям и действиям. Следует помнить, что действия ребенка случайны, в рамках исследовательских условных рефлексов (УРИ): оценивать их следует, нажимая на поощрения в удачных случаях и не обращая особого внимания на неудачи.

1.3. Чувство радости

Строго говоря, смех у самых маленьких детей - еще задолго до появления у них начал сознания творческого - означает лишь проявление радости, положительного состояния организма. Еще во второй статье нами было замечено отличие между состоянием радости (например, от новой игрушки) и оценкой этого состояния - чувством радости. Состояние первично, пассивно; чувство активно, производно - оно отражает работу мозга по сотворению состояния радости у себя и других, оно оценивает именно эту творческую работу. Ребенок может требовать новых и новых игрушек, возможно, его радость будет расти, но это все происходит на уровне безусловных и условных рефлексов. Безусловный Рефлекс (плач) плюс Условный Рефлекс (слово "дай") приводят к получению игрушки, к Безусловному Рефлексу удовольствия, выраженному в улыбке, счастливом смехе и т.д. Ничего в этом плохого нет, но ребенок на этом не должен останавливаться в своем развитии. В отличии от той крысы в известном опыте, что давила и давила на кнопку, которая была подсоединена прямо к центру удовольствия в ее мозгу, пока не умерла от истощения сил, ребенок оказывается более изобретательным в создании ситуаций, доставляющих удовольствие ему и окружающим, в первую очередь в области смешного (о чем мы говорили выше).

1.4. Чувство сострадания

Еще в первой статье, исследуя эволюцию человека, мы говорили о смехе как средстве бойкота, средстве умиротворения агрессивного самца ради восстановления мира в Группе. Но сейчас для нас интересно следующее: смехом самка как бы отстранялась от самца, отказывалась от близости с ним ради интересов некой групповой общности, в которую входили, в конце концов, и ее интересы, и самца. Смех, вспомним, был не единственной формой бойкота в рамках Полового Отбора по Групповому Поведению, но он нас интересует сейчас потому, что и сегодня мы, современные люди, для того, чтобы смеяться, должны отделиться друг от друга, хотя бы для того, чтобы видеть друг друга и заражаться друг от друга неудержимостью общего веселья. И уже в этой общей радости, в творческом соавторстве веселья соединиться ради некой новой общности, более одухотворенной, очеловеченной.
Плач, напротив, сближает сразу же. Мать прижимает к себе плачущего ребенка и не отпускает, пока он не успокоится. И эта потребность в минуту горя прижаться к кому-то или чему-то: к матери (отцу), к жене (мужу), к родной земле, к березке, к образу Христа (который тоже страдал), разделить свое горе - потребность эта берет свое начало и развивается нормально именно в семье, и сопровождает человека всю жизнь. Не обязательно, конечно, взрослый человек должен утыкаться после каждой неприятности подмышку матери или жене и плакать: не обязательно он должен использовать эту возможность, но эта возможность должна существовать! Должен ощущаться рядом человек или на худой конец Иисус Христос (или иной символ сострадания), к которому можно в трудную минуту прижаться и он не примет твою слабость за слабость. Эту возможность - поделиться своей болью - не обязательно использовать, главное: чтобы она была, поддерживала - это фундамент, обязательный минимум для человека. Иначе он - сирота, и дела его - сиротские.

1.5. Воспитание чувств

Естественно, что разговор о ребенке мы начали с разговора о боли и удовольствии, о плаче и смехе. Но читателю может показаться неверным, что чувство юмора мы поставили впереди чувства сострадания. Русскому народу последнее особенно близко и дорого, на Руси издревле слово "жалеть" было синонимом слова "любить". Признаваясь в любви, говорили: "Я тебя жалею".
Но мне все же кажется, что хронологию я соблюдаю верно. Могу допустить, что где-то чей-то ребенок начал жалеть своего котенка еще до того, как научился говорить "кыса", т. е. допускаю, что в отдельных случаях Сознание Любовное может начать развиваться раньше Сознания Творческого. Но если представить образно линии их развития, то бурный всплеск в развитии Сознания Творческого приходится еще на дошкольный ("от 2 до 5") период; Сознание Любовное в это время развивается довольно слабо: чувства сострадания и жалости, детская влюбленность - это лишь заявка на будущее бурное развитие, совпадающее с половым созреванием. Наконец скажу, что я был бы очень рад, если б оказался не прав, и сознание любовное делало ребенка человеком еще до того, как он начал что-то самостоятельно придумывать и совершать поступки, но, к сожалению, этого не происходит.
Рассмотрим несколько крайних случаев однобокого развития сознания (в сторону Сознания Творческого или Сознания Любовного),а также другие примеры:
1) Если у ребенка развивается Сознание Любовное, а Сознание Творческое остается "по нулям" - подобное происходит, если ребенок с детства полностью лишается самостоятельности и возможности общаться со сверстниками, т. е. находится под постоянной родительской опекой (тип Обломова). Если ему все же когда-нибудь приходится выйти в самостоятельную жизнь, то он оказывается абсолютно к ней не готов. Понятно, что, лишившись родительской опеки, молодой человек неосознанно ищет новых опекунов в лице жены или государства, ищет "твердой руки". Недоразвитость Сознания Творческого влияет также на развитие Сознания Любовного - на настоящую любовь (которая подразумевает ответственный выбор) такой человек оказывается неспособен. Он любит исполнять приказы, но не умеет решать и действовать самостоятельно. Чувства юмора нет, смех подражательный (когда другие смеются), речь неразвита. Стоит больших трудов сохранять личное достоинство и не скатиться к полному идиотизму - липнуть ко всем окружающим, плакаться, жаловаться на тяжелую жизнь. Таких несчастных на Руси любят (когда их не слишком много вокруг, пьяных и слезливых).
Постараемся все же говорить о людях практически здоровых, но грань эта трудноопределима даже профессиональными психиатрами. Вспомним, как мучались герои Достоевского над вопросом: кто он, князь Мышкин - идиот или просто хороший добрый человек? Идиот - сказал Достоевский уже в заголовке, но т.к. писал не историю болезни, а роман, то вложил в уста идиота талантливую речь, оговорив эту психологическую вольность припадочным, временным характером заболевания. Получилась красивая сказка - особенно для России, где отношение к дуракам всегда было трепетным (их устами говорит Истина, Бог и т.д.)
2) У ребенка развивается Сознание Творческое, а Сознание Любовное - ни с места. Это история сиротства, естественного или искусственно созданного:
а) родителями, которые не любят детей, не умеют любить или считают, что их не надо любить, "нельзя баловать", вредно ласкать...
б) обществом (Группой) в своих целях (угнетения Любовного Сознания - о чем мы писали еще в первой статье). Тоталитарное государство или отдельная группа людей (например, религиозная секта) создают такую систему слежки и фискальства, которая распространяется даже на внутрисемейные отношения. Плюс к этому детей можно строем уводить от остатков семейного тепла в макаренковские трудовые лагеря, или в пионерские, или на сборы гитлерюгенда.
Говоря о взаимодействии, взаимовлиянии Любовного и Творческого Сознания, мы не раз уже настаивали на принципиальном творческом бесплодии тоталитарных режимов во всех областях науки, техники, искусства. Если что-то живое, талантливое продолжает существовать при Сталине или Гитлере, то лишь по инерции, благодаря людям, воспитанным ранее, в более человечных условиях. Это круги, пущенные по воде еще до замерзания источника.
Когда сиротство связано с отсутствием родителей, ребенок все же видит других детей в иных семьях, догадывается о существовании другой, нормальной жизни, о существовании добра, тепла, сострадания. Он будет искать, ошибаться, но и находить. Если же сиротство предопределено государственной политикой, то ребенок может даже не подозревать, что существуют другие отношения между людьми, кроме уставных. Чувство юмора становится (или остается) солдафонским, любое творчество в конце концов тоже становится казарменным или тюремным, рабским по духу.
То есть без нормального развития Сознания Любовного в итоге неизбежно ослабляется и деградирует Сознание Творческое, торжествуют серость, посредственность, приспособленчество, в обществе наблюдается творческий застой.
3) Случай, когда не развиваются ни Сознание Любовное, ни Сознание Творческое, можно не комментировать - это идеальное "пушечное мясо" для государства, идеальная резиновая кукла в межличностном общении.
Мы коснулись роли нескольких простейших чувств. Возможно, о чем-то мы забыли упомянуть: можно было поговорить о чувствах страха, одиночества или чувстве отвращения, но, во-первых, эти чувства у ребенка только начинают развиваться именно как чувства и речь может идти только о состояниях страха, одиночества, состояниях трудно осознаваемых, и подробный разговор поэтому преждевременен. Во-вторых, даже говоря о чувствах юмора, сострадания, радости, мы где-то упирались в своем разговоре в невидимую черту, дальше которой сдвинуться не могли, не поняв более общих закономерностей в развитии системы чувств и человека вообще. Предстоит большой разговор о том смысле, который заложила природа и в рождение человека, и в его развитие, т.е. разговор о его, человека, месте в природе, Сверхзадаче. Лишь после этого разговора все встанет на свои места. Но прежде чем начать эту большую тему, скажем несколько слов о том, о чем мы давно сказать хотели.

1.6. Роль искусства в воспитании

Определимся в отношении так называемого "чистого искусства", не несущего, как считается, никакой идейной нагрузки, не решающего задач воспитания или просвещения, искусства ради искусства, ради удовольствия, смеха ради смеха. Несомненно, оно играет большое значение в воспитании человека, даже если внешне индифферентно в отношении задач Сознания Любовного - чувства сострадания, любви, совести, добра. Успешное решение творческих задач, развитие Сознания Творческого опосредованно влияет на развитие Сознания Любовного, о чем уже не раз мы говорили. На практике же часто бывает так, что постоянное повторение правильных слов и созерцание правильных героев дают обратный эффект, вызывают не желание подражать литературным и экранным героям, а внутренний протест и желание делать все наоборот, назло. Именно непонимание творческой природы человека, опора на условнорефлекторное воспитание (воспитание через подражание) приводит к конфликтам поколений, а также к тому, что отрицательные типы в искусстве получаются более живыми и симпатичными, чем положительные. А это уже страшно, когда зло становится более привлекательным и творчески перспективным для самых жизнелюбивых, активных, творчески энергичных людей, а слова о доброте, совести вызывают рефлекторную зевоту и смех.
И, напротив: восприятие даже самого идейно ненагруженного искусства (самым "чистым" считается музыка), просто удовольствия ради, все же подразумевает сотворчество с автором, развитие, активизацию Сознания Творческого, механизма опосредования, и соответственно, дает толчок к развитию и активизации Сознания Любовного, всего доброго и человечного в человеке.

1.7. Половое воспитание. Порнография

Попробуем найти ответ на один из самых трудных вопросов современного искусства: где пролегает разделительная черта между эротикой и порнографией? Обратим внимание не на само произведение искусства (относительно которого возникли сомнения), а на способ его подачи зрителям, слушателям, читателям. Так как все, что касается собственно полового поведения, находится в ведении малой Группы - семьи - то и половое воспитание (или просто развлекательное восприятие эротики) может быть делом исключительно семейным или частным, но никак не публичным, общественным. То есть, к примеру, если порнофильм, сколь угодно пошлый, просматривается в семейном кругу, с подругой, или с друзьями, то его вполне можно отнести к эротике (его восприятие будет разным в зависимости от культурного уровня, возраста присутствующих, но это будет естественным личным делом каждого отдельного человека). Но другой фильм, гораздо более безобидный, просматриваемый в кинозале - это уже порнография - то есть нечто навязываемое человеку обществом, толпой, вмешательство в его частную жизнь - порнография в том смысле, который мы вкладывали в это понятие еще в первой статье: как средство угнетения любовного сознания, совершаемого обществом, государством.
Мы берем на себя смелость полного пересмотра понятий эротики и порнографии, и это может вызвать вполне законный протест специалистов, но если учесть, что понятия эти сегодня совершенно неопределенны, неточны и противоречивы (по признанию тех же самых специалистов), то, может быть, наша смелость оправдана.
Одним из тезисов, определяющих действия современных воспитателей, является следующее: "Если мы не расскажем об этом на уроке, то об этом они узнают во дворе от плохого мальчика Вовы" или "Да они все уже давно знают!" Но одно и то же знание (о детородных функциях известных органов в нашем случае) может формировать совершенно разное сознание в зависимости от способа его, знания, получения (от кого это знание получено ). Разница слов "знание" и "со-знание" - в со-общности с кем-то. Сознание любовное - это со-общность любовная. Сознание творческое - со-общность творческая: с родителями, учителями, друзьями, авторами книг и фильмов.
Разговор с "плохим мальчиком Вовой", "специалистом" по сексу из нашего двора - это все же частный, доверительный разговор, в отличие от принудительно-обязательного школьного полового воспитания. Идеальным, конечно, был бы доверительный разговор с родителями - именно к идеалу, семейному половому воспитанию мы должны стремиться. Да даже и независимо от нашего стремления половое сознание ребенка в основном формируется в семье - на примере совместной жизни отца с матерью. Поэтому половое воспитание детей - это в первую очередь половое воспитание родителей - тут мы не открываем ничего нового, но повторить еще раз эту истину нелишне.
Два чуждых нормальному и естественному семейному половому воспитанию примера:
1) Коллективное дворовое, казарменное или тюремное воспитание - когда собираются несколько "плохих мальчиков Вов" и они становятся агрессивными. Доверительность и уважение к личности могут сохраняться - именно где-то между уважением к личности (которое должно включать и уважение к праву на целомудрие, на робость) и неуважением, вмешательством в частную жизнь пролегает грань между пользой и вредом от подобного полового воспитания. Просто каждый должен сам выбирать друзей и учителей, уметь смеяться не над робостью и целомудрием, а над цинизмом. Это дело частное: трудное, но естественное.
2) Гораздо хуже, когда половое воспитание навязывается обществом, государством, становится делом публичным и как бы обязательным. Хотел ли ребенок того, чтобы данный учитель в данный момент времени в данной аудитории, состоящей из его одноклассников, рассказывал о самом личном, сокровенном?
Хорошо, если это нормальный ребенок, который сможет с юмором пережить эту неловкую и неуместную заботу общества о его моральном здоровье и привычно посмеется над учителем. А если у ребенка уже сложились какие-то отклонения в развитии сознания и он примет всерьез эту новую "общественную обязанность и повинность"?
То же самое и с порнокино. Одно дело: читать литературу о сексе, смотреть втихаря от родителей порновидео, смеяться над анекдотами в узком кругу друзей, который с определенной степенью психологической достоверности можно назвать семьей, малой Группой. И совсем другое дело, когда те же слова и образы становятся психологической доминантой большой Группы, толпы незнакомых людей в кинозале.
У читателя не должно возникнуть подозрение, что мы копаемся в мелочах. Вопрос принципиальный: речь пойдет опять о развитии человека в процессе филогенеза и онтогенеза. В филогенезе малой Группой для человека была семья, большой Группой - стадо, племя и т.д. В онтогенезе малой Группой для ребенка является не только его родная семья, но и в значительной степени детский коллектив (во дворе, в школе). И родители (а в какой-то степени и любимые учителя и воспитатели) оказываются в занятнейшей ситуации: они по праву претендуют на полное доверие ребенка, на место в его личной жизни, в его малой Группе, а с другой стороны они явные представители взрослого мира, то есть для ребенка - большой Группы. А если вспомним, что причиной возникновения человека разумного, мыслящего было столкновение в его мозгу противоречивых требований малой и большой Групп, а также трудный отбор из членов большой Группы надежного партнера в малую Группу, то поймем, какое важное значение для нормального развития сознания ребенка имеют присутствие взрослых в его детском мире и отбор сверстников и взрослых из большой Группы в свой детский мир, в круг друзей, которых он любит и которым доверяет, в свою малую Группу.
То есть для нормального развития человека в онтогенезе имеет решающее значение комплекс психологических отношений между малой и большой Группами, в том числе, например, и присутствие в его детской жизни братьев и сестер, как связующегозвена между жизнью в малой Группе и родителями, представителями одновременно и малой, и большой Групп. Роль родителей, как мы видим, вообще исключительно важна в воспитании.
После сказанного выше, кстати, становится ясным происхождение ранее необъяснимого внутреннего психологического запрета на инцест (кровосмешение, половые отношения между родителями и детьми, братьями и сестрами). До сих пор существующая теория генетической нецелесообразности, конечно, верна, но она не объясняет яркой психологической окраски этого запрета. Инцест просто не укладывается в сознании при нормальном воспитании, он воспринимается как нечто неестественное, нечеловеческое.
То же чувство неестественности, неловкости (а вовсе не застенчивости или робости) возникает тогда, когда эротика из сферы частной жизни, малой Группы, вдруг переносится в Группу большую, где она, в кругу незнакомых между собой людей, совершенно неуместна, неестественна, превращается в порнографию. В пользу нашего понимания явления порнографии говорит также и то, что часто причиной появления пошлого видения и отражения мира лежит примитивно понятая автором общественная задача (сексуальная революция, эмансипация). Человеку, столкнувшемуся с пошлостью (а значит - с творческой несостоятельностью) автора, гораздо легче закрыть книгу или выключить телевизор, чем покинуть кинозал или ресторан со стриптизом. Толпа сильно давит на личность своим массовым авторитетом, даже если это авторитет воображаемый. Тем более трудно сориентироваться в этой ситуации ребенку, подростку, который привык принимать на веру все, что снисходит на него из мира взрослых.
Каждый человек самостоятельно вырабатывает свое отношение и к проституции. Вмешательство государства (легализация, регистрация) непоправимо извращает общественное сознание.
В заключение темы и в продолжение вышеописанной ситуации напомню мнение многих видных специалистов по детской психологии о том, как вредно детям смотреть сцены насилии - в соответствии с особенностями своего возраста они всегда в воображении принимают сторону героя, совершающего насилие, а не его жертвы, даже если насильник - герой отрицательный (понятно, речь идет в первую очередь о мальчишках). Именно этим наблюдением психиатров и была в основном обусловлена надпись на киноафишах "Дети до 16 лет не допускаются".
Добавим от себя, что эта доминанта детской психики легко объясняется преобладанием в этом возрасте обучения через подражание, и мальчишки помимо своей воли подражают сильным и смелым мужчинам, даже если те совершают жестокое насилие, в том числе и половое. Подражают пусть не на деле, а в воображении, но подобная фантазия может стать навязчивой и обуславливать дальнейшее поведение.
Делая промежуточные выводы в ходе нашего исследования, отметим еще раз внутреннюю противоречивость филогенеза и онтогенеза, внутреннюю противоречивость сознательного развития именно как движущую силу этого развития. Противоречивость требований малой и большой Групп; частной, семейной жизни и общественной; интересов частной собственности и социальной справедливости, милосердия не может быть устранено из жизни человека без устранения самого человека, превращения его в животное состояние.
В 1917 году мы пытались устранить частную собственность и через социальную справедливость возвысить человека (собственностью стало управлять чиновное государство - это экономический инцест). Мы пошли против природы человека и он быстро деградировал, оскотинился. Стало ли крепче государство? Сломав природу человека, лишив его частной инициативы, мы обрекли на гибель и государство. То есть устранив одну сторону противоречия (частная собственность), мы потеряли в результате целое (человек) и другую сторону противоречия (социальнная справедливость и государство как ее носитель). И процесс разрушения страны, и всеобщее озверение продолжатся, пока не будет восстановлена частная собственность в полном смысле этого слова, во всей своей неприглядной красе, в своей противоречивой трагичности (такой же противоречивой и трагичной, как само существование человека). Человек может быть только таким, каким его задумала природа (улучшая, конечно, себя, но не вопреки, а следуя природе). Наконец мы подошли к подробному разговору о природной сущности человека. Человеческая сущность - не в жестокости и не в доброте, а в трудном выборе между тем и другим. Есть возможность самостоятельного и свободного выбора - будет человек. Нет выбора, нет свободы - человек и общество неизбежно деградируют, озвереют.
Необходимо ввести ряд новых понятий, первым из которых будет понятие ЦЕЛОСТНОСТИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ.

2. ЦЕЛОСТНОСТЬ МИРОВОЗЗРЕНИЯ

1) Применяя термин ЦЕЛОСТНОСТЬ к объектам и процессам различной степени сложности, ученые всегда отмечали относительность этой самой целостности (ввиду невозможности абсолютной изоляции объекта от внешних воздействий). Говоря о целостности мировоззрения, мы тем более отмечаем относительность этого понятия ввиду того, что сознание и изолированность - две вещи несовместные.
И как бы человек не раздвигал границы своего мировоззрения, окружающий мир (планета, Вселенная) будут всегда озадачивать его новыми неожиданными фактами, способными поставить под сомнение целостность его мировоззрения.
Целостность мировоззрения - это относительная завершенность, законченность в развитии сознания, определяющая его дееспособность. Человек, обладающий целостным мировоззрением, уверен в себе и настроен на успешную самостоятельную жизнедеятельность. Мы пока не говорим о качестве мировоззрения - это может быть и мировоззрение преступника - речь пока лишь о том, что оно должно быть целостным, завершенным. Необходимость для человека целостного мировоззрения в данный момент мы (пока не введем ряд новых понятий) принимаем за аксиому. Целостное мировоззрение призвано быть результатом самого длинного в природе (в два раза длиннее, чем у шимпанзе) периода обучения и воспитания. Без целостного мировоззрения человек неспособен адекватно оценивать ситуацию, принимать самостоятельные решения и уверенно действовать.

2.1. Христианское мировоззрение

Христианское мировоззрение (мы не будем затрагивать другие религии), несомненно, было целостным. Верующий человек был высокого мнения о себе (он, единственный в природе создан по образу и подобию Бога, он - творение Божье). Реального атеизма не существовало, т.к. христианство было универсальным, очень гибким учением и устраивало по разным причинам все слои общества. Борьба шла между представителями двух путей приближения к Богу.
Первый путь к Богу - ортодоксальный, консервативный - через слепое подчинение, строгое ограничение во всем. Второй путь - творческий. Добиваясь выдающегося успеха в каком-либо деле, приблизиться к Богу как творец к творцу, порадовать его, как творец может порадовать творца. Идущим по второму пути постоянно приходилось доказывать, что в груди их горит божественный огонь, а не сатанинский. Надо сказать, подозрение это имело под собой серьезное основание. Если человек может творить не хуже Бога, то поневоле возникает сомнение: Бог придумал и сотворил человека по образу своему и подобию, или, наоборот, человек Бога?

2.2. Постхристианская эпоха

Самый большой удар, который был нанесен человечеству просвещенным атеизмом, был удар по его самолюбию. Человек был лишен богоподобия, звания "венца творения", а также и божественного всепрощения. Вся та кровь, вся грязь, которая ранее оправдывалась и искупалась Церковью, обрушилась на человека, оставшегося один на один со своей совестью. Начались долгие и мучительные поиски новой веры, нового мировоззрения, с помощью которого человек смог бы снова приобрести душевный покой, уверенность в себе и завтрашнем дне, самоуважение в конце концов. Было несколько попыток создать заменитель религиозного целостного мировоззрения и все они к началу 20 века оказались тщетными.
1) Вера в Разум, в Науку, в Прогресс. Наука на правах победителя претендовала занять достойное место в душах людей. И заняла бы, если бы ученые смогли выработать научное целостное мировоззрение. Сама Наука стать этим мировоззрением не могла: средство не может долго занимать место желанной цели. В итоге многих тщетных усилий даже ученые заговорили о том, что Человек, Разум - это нечто такое, что разуму(!) недоступно.
2) Вера в Чувство, в Интуицию, в Искусство. Неудачи с созданием научного целостного мировоззрения компенсировались попытками нащупать его интуитивно, путем чувственной оценки и самооценки, через искусство. Психологически это выглядит так: если мы не знаем, как нам жить и что делать и оттого пребываем в смятении, то давайте вспомним, как жили люди тогда, когда они знали это. Или представим, как люди будут вести себя тогда, когда этим знанием будут обладать (утопии социалистов, сны Веры Павловны). И поведем себя в сегодняшней жизни соответственно. Начало положил, кажется, Шекспир, создатель "светской Библии". Воистину люди искусства становились подлинными проповедниками, хранителями или провозвестниками некой (им самим не вполне понятной) жизненной мудрости, даже веры. Так продолжалось до самого последнего времени, в России особенно ("Поэт в России больше, чем поэт").
Задача состояла в том, чтобы, не имея целостного мировоззрения, вести себя так, как ведут себя люди, его еще (или уже) имеющие. Не веря в бога, вести себя так, как вели себя люди верующие, занять у них душевного спокойствия, моральных качеств, веры в грядущее счастье. Искусство перестает быть целиком искусством, оно выполняет прикладные воспитательные функции - не только для детей (о чем мы писали выше), но и для взрослых на протяжении всей жизни. Оно должно употребляться ежевечерне (как молитва), отвлекая человека от проклятых нерешенных вопросов бытия, создавая спасительную иллюзию их давно- или уже- решенности.
Длиннющие романы, описывающие жизнь нескольких поколений героев чуть ли не в реальном времени, сменили сегодня телевизионные сериалы. Но, конечно, того влияния на души современников они уже не имеют. Роль искусства в жизни людей пошла на убыль после Достоевского, который довел метод "искусственного проповедничества" до логического предела, до откровенного блефа, до абсурда, до самопародии. После Достоевского ни один "проповедник" всерьез уже не воспринимался. Именно русские художники слова из-за русской привычки идти во всем до конца, из-за своей похвальной, но не всегда уместной добросовестности, попытались игру превратить в настоящую жизнь, подарить несчастной России и несчастному человечеству не только свои безусловно прекрасные произведения, не только увлекательную мифологию целостного мировоззрения, но и само целостное мировоззрение. Не только осчастливить Россию великими романами, но и "переустроить" ее по сюжетам этих романов.
Это было не их дело и они не могли на этом не сломаться: сначала Гоголь, Толстой, Достоевский, затем те, кто пошел за большевиками (и в значительной степени создали большевиков и большевизм, заразив народ манией "переустройства" жизни по искусственным шаблонам. Сломались сами, сломали страну, чуть не сломали всю планету.
3) Вышеописанные неудачи не могли не подталкивать людей к попыткам воссоздания религии - разумеется, реформированной. Задача состояла в том, чтобы взять от Бога все, что помогло бы в практической жизни, и не обращать внимание на то, что могло помешать. Такая селекция привела к неплохим результатам, экономическим в первую очередь. Условная вера, в виде некоего коллективного морально-социально-экономического договора (не убий, не укради) лучше, чем безверие и безответственность. Бизнес не может развиваться в обстановке непредсказуемости, когда каждый человек играет в свою игру, непонятную (то есть потенциально враждебную) другим игрокам. Необходимо было придумать какие-то общие правила, а т.к. ничего нового не придумывалось, то сгодились и христианские заповеди. В безрыбье и рак - рыба. С атеистом, с безбожником никто не хотел иметь общих дел; никто никогда не выберет безбожника президентом - не потому, что все верят в Бога - нет, просто все хотят, чтобы их деловой партнер (или их будущий президент) верил хоть во что-то. Или хотя бы, как разумный (!) человек, делал вид, что верит, играл по общепринятым общепонятным правилам.

2.3. Декаданс

Хотя, как мы заметили, люди искусства во многом помогали человечеству жить в условиях мировоззренческого безвременья, но сами они в первую очередь нуждались в новых идеях и идеалах, и с надеждой смотрели на науку. И если не могли, как Гете, сами участвовать в научном процессе, то следили за успехами ученых ревниво. И так было до тех пор, пока сама наука не вошла в глубокий мировоззренческий кризис. Неэвклидова геометрия, теория относительности подорвали фундаментальные основы всех научных построений и обрекли ученых на долгие внутренние разборки. Особенно гнетущее впечатление на простые человеческие умы произвели открытия Дарвина, лишившие человека былого ореола исключительности в природе. Обобщая, мы можем сказать, что к началу двадцатого века закончился романтический период постхристианской эпохи, когда люди еще верили в Просвещение, Разум и Прогресс, когда просыпались и засыпали с убеждением, что лучшие умы и честнейшие сердца человечества не оставят их в беде, не бросят один на один с проклятыми вопросами жизни. И, если не сегодня, то завтра подарят им новую разумную веру (фантазии Версилова о светлом завтра без Бога в "Подростке").
Но вера и честность никак не сходились вместе. Тот, кто хотел казаться себе и другим хоть во что-то верящим, не мог считать себя до конца честным человеком. И наоборот. И такая ситу-
ация не могла продолжаться долго, а если продолжалась, то не могла не получить своего теоретического обоснования.
Потребность человеческого мозга в целостном мировоззрении мы, напомним, приняли за аксиому (обещав доказать впоследствии). Мировоззрение, которое устроило бы самого человека, помогло раскрыть творческий и любовный потенциал, и в то же время не противоречило общественным интересам, устраивало других людей - такое мировоззрение должно обладать следующими свойствами:
1) Целостнсть, внутренняя логическая непротиворечивость, устойчивость против внешних воздействий, новых научных открытий, или способность впитать их в себя.
2) Соотносимость мировоззрения отдельного человека с задачами общечеловеческими. Национальный вопрос, женский вопрос, отношение к детям, отношения между поколениями, передача исторической, культурной памяти, экологические проблемы, разоружение и т.д. - место человека в общемировом процессе и что это такое: мировой процесс? В какой степени человек должен подчиняться ему, а в какой - влиять? Какие из перечисленных вопросов первостепенные, какие - второстепенные, производные от первых?
3) Соизмеримость мировоззрения с человеческой жизнью по ценности. Для человека нет ничего более ценного, чем его жизнь, и целостное мировоззрение должно эту ценность отражать и доказывать. Если ценность человеческой жизни ставится под сомнение, то это путь в никуда - в Освенцим, в наркотики, в ядерную зиму, в самоуничтожение человека как вида.
Вопрос не только в том, достоин ли человек того, чтобы жить, но и в том, кто этот вопрос должен решать: Бог или Раскольников? И кто тогда Раскольников - Бог или тоже человек, недостойный того, чтобы жить (и уж во всяком случае решать вопросы о праве других на жизнь)? В этом случае вернуть самоуважение человек может, только убив себя - единственный разумный ответ для героев Достоевского ("Бесы"). Эта логическая ловушка предъявляет весьма жесткие требования к тому целостному мировоззрению, которое мы намереваемся создать.
4) Соизмеримость мировоззрения с человеческой жизнью по времени. Рождение человека, возмужание, взрослая жизнедеятельность, старение и особенно самое загадочное - смерть. Отношение человека к жизни, его сознание меняется с возрастом, меняются ценностные установки (в молодости безоглядное следование сиюминутным настроениям, к старости чувства и поступки более осмысленны, выверены). Мысли о смерти не должны быть столь безрадостными и циничными, иначе они бросают тень отчаяния на всю жизнь. Целостное мировоззрение должно все эти вопросы отражать, если оно хочет называться действительно целостным.
По этой, нами принятой классификации христианское учение было сильным по 3 и 4 пунктам и оказалось несостоятельным по 1 пункту в связи с новейшими научными достижениями. По 2 пункту Церковь тоже оказалась не на высоте (отношение к абортам, борьба с иноверцами и еретиками, противоречия со светскими властями). Постхристианская критика была нацелена именно на слабости христианского учения по пункту 1 (логическая несостоятельность представлений о Боге) и на 2 пункт (равноправие женщин, свободная любовь, "слезинка ребенка", легенда о Великом Инквизиторе). 3 и 4 пункты оказались слабыми сторонами новейших представлений двадцатого века, провозвестниками которых вслед за Дарвиным выступили Маркс, Ницше и Фрейд.
Создание целостного мировоззрения, казавшееся столь близким в романтический период, отодвигалось на неопределенный срок, и самым естественным образом человеческое сознание предприняло следующие оборонительные меры: во-первых, конечно, вера в то, что когда-нибудь все же наступит желанный миг всеобщего просветления, любви, гармонии, счастья ("небо в алмазах") - эта вера не должна покидать человека, а напротив укрепляться; во-вторых, если цель неясна, далека и призрачна, если будущее божество скрыто в тумане грядущих столетий, то его наместником в грешном сегодняшнем дне, нашим временным богом мог бы стать сам процесс жизни, процесс приближения и постижения этого неведомого, но всемогущего, светлого будущего.
Наш сегодняшний и.о. Бога - это Борьба, Труд, Карьера, Прометей, Сизиф. Средство, подменившее цель - ради достижения этой цели в сколь угодно далеком будущем (но зачем ее достигать, эту настоящую цель, если она так удачно, разумно и универсально подменена?!) Цель неясна, туманна, но чем она туманней, тем отчаянней борьба. Цель - ничто, движение - все! Главное - скорость! Не останавливаться, не задумываться!
Как нельзя кстати под это всеобщее желание найти хоть временную опору в жизни подвернулась дарвиновская теория борьбы за существование. Ее психологический императив (борьба!) был подхвачен Ницше и Марксом, пропевших два вдохновенных гимна - победе сильного над слабыми и победе слабых над сильными (последнее хоть и звучит более благородно, но так же фальшиво, как любой механический перенос законов животного мира на мир человеческий).
То же самое происходит в искусстве. Важнее становится не результат, не готовое цельное и совершенное произведение (в котором не прибавить, не убавить), а сам процесс творчества, кухня искусства. Мельчает форма: если раньше провозвестники новой веры, пытаясь добиться иллюзии цельности по пункту 4 - соизмеримости с человеческой жизнью - творили огромные эпические полотна (романы, поэмы, оперы), охватывающие жизнь нескольких поколений, историю целых государств, то новая формация художников делает упор на мелочах, нюансах и поднюансах одного дня, минуты, секунды. Лаборатория, кухня будущего целостного искусства обьявляется самым настоящим искусством, борьба за подлинную достойную человеческую жизнь (а что это такое?) обьявлялась самой подлинной жизнью. Бог - Борьба. Маленький человек, копошащийся в своей ежедневной безликой борьбе с кухаркой и портным, объявляется самым настоящим, достойным уважения человеком ("Шинель" Гоголя); истеричные проститутки воспеваются как символы народной мудрости, доброты и красоты (большинство романов Достоевского) - тут всего один шаг к тому, чтобы психически больного человека объявить настоящим подлинным человеком (и наоборот) - и этот блистательный шаг совершил Фрейд. Маркс, как мы помним, сделал маленького человечка борцом за новые всемирные масштабы (что Ленин сделал с кухаркой - тоже у всех на памяти).
Впрочем, не следует нам увлекаться политическими оценками, наше дело - история человеческого сознания, своеобразная психологическая летопись. В целом в искусстве были изжиты романтизм, дух Возрождения, память об античном целостном человеке, о творческой мощи и магии человека, обладающего целостным мировоззрением. Это просто стало немодным, и трудно сказать: или искусство отражало психологические реалии общества, или, наоборот, общество менялось под влиянием модных произведений. Но это отдельная тема.

2.4. Фрейд

Фрейд - психолог-практик, накопивший солидный клинический опыт, и этот опыт не мог не быть противоречивым (по причине сложности объекта исследования - человека). И этих противоречий Фрейд как будто не скрывает. Приводя ряд психопатологий и делая некоторые теоретические обобщения, он на следующей же странице описывает другие случаи из своей же практики, начисто опровергающие прежние теоретические построения. Похоже, Фрейду это быстро надоедает, но, вместо того, чтобы отказаться от неловкого теоретизирования, он поднимается на еще более высокий уровень абстрагирования, теоретического осмысления, с реальной практикой связанный уже весьма отдаленно и замысловато. Яркий пример: из того факта, что в характере мужчины часто присутствуют женские черты, а у женщин иногда проявляются мужские черты характера, Фрейд делает забавный вывод о гомосексуальной природе человека вообще (?!).
В первой статье мы уже писали об одном теоретике такого же масштаба - Энгельсе. Он из того бытового факта, что нередко мы обращаемся к незнакомым взрослым, называя их "мать", "отец", а к сверстникам - "брат" (выказывая этим уважение или чувство общечеловеческого братства - А.Л.) - Энгельс вывел заключение, что это у нас языковые атавизмы, оставшиеся от древнего периода группового брака, когда никто не знал точно, кто на самом деле его отец, а всех сверстников можно было подозревать в братстве и сестринстве. Но тогда и не возникло бы этих слов, если ими нечего было обозначать или ими обозначались все (уж слова "отец" точно не появилось бы в лексиконе того времени!)
Также и у Фрейда: слово "человек" вообще теряет всякий смысл, даже выражение "больной человек" не имеет, так сказать, предмета своего обозначения по той причине, что исчез эталон человека здорового. У Фрейда такой эталон - это животное, первобытный предок человека. Поэтому то, что мы раньше по неведению называли человеком, есть просто психически больное животное.
Это похоже на то, как если бы биолог-систематик, запутавшись в противоречиях реального животно-растительного мира (куда отнести грибы - к растениям или животным, куда утконосов - к птицам или млекопитающим?) пришел бы к спасительному, изумительно простому выводу: есть только одно первичное и подлинное биосостояние - одноклеточные Мирового океана (от которых пошла вся флора и фауна), а все остальные растения и животные - это сошедшие с ума истинные одноклеточные. И все происходящее в биосфере - рост растений и поведение животных - есть не что иное, как проявление подспудного желания многоклеточных вернуться в одноклеточное состояние, соответствовать истинным первичным позывам: инфузорийному Эдипову комплексу (он очень силен при размножении делением), инстинкту агрессии, жажде наслаждения и т.д.
Последствием наукообразных фантазий Фрейда (вкупе с Марксом и Ницше) было трагическое поражение человеческого духа в 20 веке. Нет, Фрейд не призывал самцов убивать друг друга из-за самок или жизненного пространства, и наверняка не был противником культуры и цивилизации. Но ведь само применение термина "первичный позыв" означало в массовом сознании не примитивность, а первичность, соответствие природе. А отсюда истинность и справедливость желания самого тупого дебила бить кулаком в лицо бледного очкастого интеллигента. А желание этого умника подать в суд или обратиться в газету - это уже неискренний позыв далеко не первой свежести, это болезнь цивилизации. Именно цивилизация, наука, культура лишили человека первобытного настоящего счастья, человек загнивает в рефлексиях и комплексах, и лишь первичные животные чувства, неограниченные никакими законами или моральными бреднями, спасут его. А евреи, умники и демократы скрывают под образованностью и культурностью просто слабость тела и духа. Сами не умеют наслаждаться жизнью, и другим мешают, бормоча о совести и правах человека. А каждый человек на самом деле так жаждет достичь райской первобытной жизни в ладу со своими первичными позывами, счастливого одноклеточного состояния (примерно о том же "Палата номер шесть" Чехова).
Вообще меня лично поражает недальновидность, неумение просчитать хотя бы на ход вперед последствия своих теорий и у Маркса, который не определил место интеллигента (хотя сам им был) и просто человека (не буржуя и не пролетария) в будущем жизнеустройстве без классов, без денег и капиталов, и у Фрэйда, который, получается, сам себя объявил самым безнадежно испорченным плодом цивилизации, самым запущенным психически больным с манией психоанализа.
В 20 веке человечество, лишенное целостного мировоззрения и душевного равновесия, действительно должно было обезуметь до такой степени, чтобы не верить элементарному здравому смыслу - не верить принципиально, по той простой причине, что это стало несовременно, немодно! Если и не все люди действительно разобрались во фрейдизме, то на бытовом уровне быстро сложилось и укрепилось (и до сих пор живет) убеждение, что психически здоровых людей нет, что все мы хоть в малой степени шизофреники, страдающие маниями и комплексами. После Фрейда стало немодным быть здоровым, не исповедываться у психоаналитика. Я, конечно, не сомневаюсь в профессионализме настоящих психологов, которые руководствовались в своей практике своим разумом и своим сердцем, а не сомнительными теориями. И ради справедливости надо отметить, что сегодня фрейдизм не популярен среди психологов и социологов, но все еще в почете у людей искусства. Именно люди искусства до сих пор являются проповедниками фрейдизма и неофрейдизма (пороговые ситуации, экзистенция и пр.).
При этом здравый смысл убеждает нас в том, что психически здоровых людей намного больше, чем кому-то очень хочется думать - иначе просто остановились бы все средства передвижения и отказали бы все средства связи, встали электростанции и заводы. Сломалось бы все, что может ломаться, попадало все, что может падать, утонуло все, что может тонуть, взорвалось все, что может взрываться. Мне даже неловко говорить эти банальные вещи, настолько тезис о психической неуравновешенности человека (особенно в наш трудный век!) въелся в массовое сознание. Точно также мода и пропаганда (особенно в искусстве) создали неверное представление о количестве гомосексуалистов, и лишь независимые исследования показывают, что число их ничтожно.
Но мы увлеклись критикой, а следовало бы сразу и просто сказать то, что уже говорилось о роли инстинктов в воспитании человека. То есть любые "первичные позывы": инстинкт агрессии, инстинкт смерти, инстинкт наслаждения, Эдипов комплекс, выраженный в инстинктивной агрессии к отцу или вожаку - не более чем плоды субъективной фантазии, художественного творчества Фрейда, и к науке, объективному знанию относятся мало.
Напоследок не удержусь от следующего соображения по поводу философии и философов 20 века. Создавать философские системы стало делом модным и, надо сказать, нетрудным делом. Многие философские системы являются по сути художественными произведениями, поэтичными вариациями чаще всего на одно красивое слово: у Камю это "бунт", у Фромма "любовь" и т.д. Дело в том, что разум как часть этого мира и в отношении к этому миру есть явление настолько необъятное, многовариантное и неоднозначное, что из любого слова да еще при таланте всегда можно создать любопытную философскую систему (как Чехов из любой "чернильницы" был готов написать рассказ).
Говоря о современном состоянии человеческого духа, при всем моем уважении к демократии и правам человека должен заметить, что эти прекрасные понятия вырабатывались в процессе многовековой практики, методом проб и ошибок, теоретически же они до сих пор недоосмысленны и поэтому допускают исключения (может быть незначительные для общемирового процесса, но губительные для отдельных стран, народов и людей). И мировое сообщество вынуждено мириться с "отдельными недостатками" именно из-за неполной ясности общечеловеческих принципов.
Также, например, и художник слова, интуитивно приблизившийся к пониманию сущности человека - на девяносто девять целых, девятьсот девяносто девять тысячных процента, но не дотянувший до действительно полного объективного знания одну тысячную (объективное знание - дело ученого, а не писателя), рискует обнаружить впоследствии, что эта недоговоренная одна тысячная перевернет все его благие намерения и вымостит человечеству дорогу в ад (Гулаг, Освенцим).

Некоторой иллюстрацией к вопросу воспитания сознания, взаимодействия двух его составляющих: Сознания Любовного и Сознания Творческого служит статья "Гуляка праздный Сальери" ("Новая культура"). Статья литературоведческая. Напомню: сознание любовное и сознание творческое могут развиваться, усиливая друг друга, как бы в генераторном режиме (Моцарт), или взаимно ослабляясь при недостаточном развитии одного из них - режим с отрицательной обратной связью (Сальери). Там же я заочно полемизирую с Фрейдом (сублимация первичных позывов).
Андрей ЛЕБЕДЕВ, 1994