РУССКАЯ ИДЕЯ: ПРОГРЕССИВНЫЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ

Предлагаемая концепция национальной идеи для России отличается тем, что дает рациональное объяснение как российской истории, так и русскому характеру. И позволяет прогнозировать будущее, покончив, таким образом, с непредсказуемостью, с иррациональностью российской жизни. Русский дух - это могучая сила, которая создала Российскую империю, победила Наполеона, Гитлера, а сегодня создает новую российскую реальность. Цель поэтому не в том, чтобы обуздать эту силу, приручить русский дух, загнать в рамки, а - освободить, направить на благородное дело Возрождения России. Название русскому духу - ПРОГРЕССИВНЫЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ, три составляющие которого: 1) Индивидуализм русского духа. В процессе обсуждения "национальной идеи", государственной идеологии для России, никто из видных ученых и публицистов не ставит под сомнение коллективистскую сущность российского менталитета. То есть раз надо найти для страны объединяющую идею, значит, следует говорить о коллективизме. Но если посмотреть на российскую историю, то окажется, что все не так просто с "общинными настроениями" народа. Дело в том, что не было на Руси никогда общины как явления народной жизни. Была народная вечевая демократия с весьма четким для того времени разделением властей. Община же в виде "круговой поруки" была введена московским князем для эффективного сбора дани сначала Золотой Орде, затем - на борьбу с Ордой. Появилась "круговая порука" сначала в городах, а впоследствии тогдашние (первые на Руси) чиновники распространили ее на деревню. Хозяйство было единоличным, труд - семейным, новизна же заключалась в том, что член общины не мог ее покинуть, не рассчитавшись по налогам с общиной, а через нее - с государством. Это был прообраз будущего закрепощения, паспортной системы и прописки. Народное недовольство выразилось в бегстве крестьян на Дон и восстании под предводительством Разина (1670 год). В 1679 году "круговая порука" была отменена и начался переход к подворному налогообложению. Про общину было забыто аж до 1861 года, до отмены крепостного права, когда община была (опять же сверху) возрождена при странных и нелепых (даже для России) обстоятельствах. Царские чиновники, выполняя волю Александра II, оказались совершенно не готовы контролировать такую массу свободных земледельцев (собирать денежный оброк, проводить рекрутский набор) и не придумали ничего лучшего, как опять возродить "круговую поруку"! К великой радости славянофилов, которые считали этот бюрократический фискальный механизм "общиной"... И деревня с горя запила, и пошла вразнос - до Столыпина, который объявил общине войну. Большевики в этом смысле не придумали ничего нового. По примеру царя-освободителя сначала дали крестьянам землю, а потом согнали в колхозы. Место общинного старосты занял председатель колхоза. Народ бунтовал и дружно спивался. Да, русская душа по-прежнему загадочна не только для иностранцев, но и для, так сказать, носителей этой самой души. Попытаемся рассмотреть эту проблему, выделяя мощную индивидуальную составляющую русского духа. Социолог Игорь Клямкин в социологическом опросе "Как россияне понимают свою самобытность" получил следующие данные: 49 процентов россиян считают, что коллективизм навязан им сверху государством, 8 процентов считают, что коллективизм выгоден им самим, 34 процентам он кажется выгодным как государству, так и им самим. И лишь один процент (!) россиян в случае материальных затруднений надеются на трудовой коллектив, большинство же полагается только на свои силы. Нам, русским, совершенно неведомо чувство коллективизма, хотя бы службу в армии. Военнослужащие всех остальных национальностей всегда держались вместе и помогали друг другу, даже независимо от сроков призыва. Поэтому служить (а часто и просто выживать) в армии им всегда было легче. Русские же друг к другу совершенно равнодушны. Даже очевиднейшая выгода взаимовыручки и взаимопомощи их не вдохновляет на объединение. Я - русский, и ты - русский, ну и пошел к черту! Много вас таких здесь строем ходит! Миллиарды нефтедолларов были вбуханы в колхозную систему, но она так и не заработала. И не потому, что она плоха, она просто прекрасна! В Израиле, на Кубе, в Северной Корее работает, даже восточным немцам понравилась, и до сих пор коллективные хозяйства в Германии процветают. Но русскому духу система коллективного труда глубоко противна и противопоказана, слишком глубоко - с самого исторического рождения. Поэтому русская душа всегда была не на колхозном поле, а на личном подворье, приусадебном участке, и там за каждую корову и сотку земли шла настоящая битва с государством. Замечательны также акционерные народные предприятия в Японии и Америке. Там они процветали, и будут процветать - но только не в России! Опять миллиарды западных кредитов будут пущены по ветру, потому что коллективно трудиться русский человек может только принудительно: на барщине или в колхозах. Правителям России, если они хотят сохранить российскую державу, следует вспомнить, кем и как она создавалась. Создавалась она не чиновниками и даже не солдатами, а самой активной частью крестьян, которые бежали в поисках свободных земель на юг и на восток от Москвы. (Это парадокс: российская империя была создана теми, кто бежал из этой рабской империи со всех ног). Правительство Ивана Грозного никак не участвовало в освоении Сибири, это сделал Ермак на частные пожертвования купцов Строгановых. Казна в ту пору была пуста (как всегда), страна пребывала в разрухе из-за Ливонской войны. А следом за казаками Ермака и частным капиталом шли в Сибирь чиновники и солдаты. И уже Петр I объявил всех сибирских "вольных земледельцев" государственными крестьянами, ввел паспортную систему. Энергия народа была повернута внутрь империи и сотрясала ее от восстания Емельяна Пугачева до 1917 года. Невиданные в истории цифры жертв "красного террора" и репрессий красноречиво говорят о невиданной же мощи индивидуальной народной стихии, о загубленном потенциале России. Со школьных уроков истории перед глазами карта, где в центре - красная Советская республика, а вокруг - кольцо белогвардейской блокады. За большевиков "красный пояс", центральные области России, против - окраины, казаки. За - те, кому Ленин дал землю, против - те, кому никто ничего не давал, кто землю и свободу у начальства никогда и не спрашивали, а брали сами! Но как же в этом случае наши такие исторически индивидуальные и разные интересы объединить в единый государственный? 2) Прогрессивность русского индивидуализма. Про Америку говорят, что создавалась она не разными народами, а разными личностями. Но то же самое можно сказать про Урал и Сибирь. Отличие же в том, что коренные жители Америки были "разными личностями" уничтожены, в России же они сохранены и в целом стали братьями и союзниками великого русского народа. Это и есть отличие русского индивидуализма от европейского и американского - он более человечен, открыт и душевен. Но большой и крайне опасной (как выяснилось в 1917 году) ошибкой было посчитать эту человечность и духовность коллективизмом. Коллективизм в русской жизни, конечно, существует, но это коллективизм бытовой, застольный, кухонный. Распространение его на область производства (промышленного и сельскохозяйственного) неестественно для России, и проводилось марксистами насильственно (плачевные результаты у всех перед глазами). И с другой стороны: возвращение в Россию полноценной частной собственности никоим образом русской душе, русскому кухонному коллективизму и русской культуре не угрожает (так же как рынок в Японии никак не угрожает японской чайной церемонии!). Стесняться, извиняться на каждом шагу за свой индивидуальный частный интерес заставляло и заставляет россиян не только коммунистическое воспитание, но и русская классическая литература (сразу оговорюсь: не вся). Достоевскому, как и многим русским путешественникам, очень не нравился буржуазный индивидуализм, который он наблюдал во время своих поездок в Европу. Но, будучи не в силах ничего с ним поделать, он вымещал свое недовольство на индивидуализме родном, российском (который только-только возрождался после крепостнического рабства), совершенно не замечая огромной разницы между ними. Вспомним, как Павел Первый потерпел фиаско с насаждением прусских порядков в России. Русский дух оказался более живым, творческим, насмешливым (также и над собой), чем дух прусского автоматизма. Достоевский же и другие "надрывные" реалисты вели себя так, словно Павел Первый добился своего и Россия развивается по европейским шаблонам, и в будущем России грозят страшные чужие болезни. Как они умудрялись доказывать свою точку зрения, где находили своих героев - современники не переставали удивляться, - но делали они это так ярко и талантливо, что читающая Россия в конце концов поверила и в Раскольникова, и в Карамазовых и осудила сама себя заочно. И нарождающийся средний класс в Российской империи был заражен "презумпцией виновности". Но, с другой стороны, "без вины виноватая" новая российская буржуазия, купечество, разночинцы оказались достойными и другого отношения, другой литературы. Пьесы Островского не покидали репертуары театров даже и в советское время. Они побили все рекорды зрительской популярности - но только в нашей стране! Подобный успех трудно представить где-то в Европе: премудрые купцы учат друг друга морали, никто никого не убивает - ну что здесь интересного?! А в русской душе все это откликается: в самой сокровенной, загадочной части ее! А пережившая все советские хрестоматии "Песнь о купце Калашникове" Лермонтова?! Купец (спекулянт, челнок) вступает в единоборство с опричником (тогдашнее КГБ) и побеждает. И, наконец, Чехов. В конфликт с достоевской надрывно-мазохистской диктатурой в умах российской интеллигенции он вступил при постановке "Вишневого сада". Чехов действительно написал комедию, в которой довольно жестко и презрительно смеялся над бывшими хозяевами России и их рабами. В замечаниях к пьесе он призывал актеров внимательнее присмотреться к личности "нового русского" - Лопахина, не упрощать его образ. Станиславский потратил немало сил, чтобы убедить Чехова, в том, что он сам не ведает того, что написал (?!). И поставил пьесу в духе модного тогда "надрывного" трагизма. "Сгубил мне пьесу Станиславский", - сказал автор после премьеры. И по большому счету исторически прав оказался именно Чехов. СССР, этот сад уже без деревьев, состоящий из одних стальных подпорок (штыки, ракеты, саперные лопатки), развалился, но никто (кроме Анпилова) не воспринимает это как трагедию! В любой ситуации победитель - наш русский оптимизм, наш насмешливо-самокритичный, а значит - прогрессивный индивидуализм. Европейский индивидуализм, несколько иной по своему происхождению, садомазохистский в своем развитии, привел Европу к фашизму. Советский Союз был бестолковой, заблудившейся тенью этой европейской беды. Исторических корней европейский индивидуализм в России не имеет, его критик Достоевский поэтому более в чести и к месту на Западе, чем у нас. Удачную фантазию на эту тему создал Булгаков. Шариков-Раскольников, превращенный благодаря таланту русской интеллигенции из "твари дрожащей" в повелителя человеческих жизней, только усилиями этой же интеллигенции был возвращен обратно. Русский индивидуализм более схож с англо-американским, но с одним отличием. Последний более религиозен, более культурно осмыслен и осознан, отсюда более наглядно реализован в жизни. Русский индивидуализм коренится глубоко в сознании россиян, еще дохристианском, докультурном, он - загадочная именно национальная особенность, до сегодняшнего дня почти не исследованная, не осознанная и для реального улучшения жизни толком не использованная. Прогрессивность русского индивидуализма выразилось в разумном внутреннем устройстве Российской империи, в добровольном (кроме части Кавказа) вхождении в империю других народов, в искренней любви к русским представителей других национальностей (даже исторически враждебных, воюющих с Россией). Советская власть, взявшись переделывать нации (русскую в первую очередь), испортила эти отношения, но, будем надеяться, ненадолго. Сегодня будущее России зависит в огромной степени от того, как поведут себя государство и общество, интеллигенция и простой народ в отношении к вновь возрождающемуся классу предпринимателей. Или отношение останется пренебрежительно-подозрительным, или частная инициатива будет признана не только ведущей материальной силой нашей нации, но и ее духовной основой. Или страна никогда не сдвинется с мертвой точки, будет, не понимая себя и своей роли в истории, топтаться в нерешительности на краю пропасти, или, осознав себя и свою силу, мощно двинется вперед, догоняя и обгоняя другие страны. 3) Прогрессивный патриотизм. На полях Гражданской войны в 1918 году сошлись в смертельной схватке два вида российского патриотизма. Одни честные русские патриоты стреляли в других, не менее честных русских патриотов. Одни ради спасения Родины от большевизма были согласны на временную оккупация Родины Антантой и Японией, другие ради сохранения целостности державы Российской пошли на службу к большевикам, в Красную Армию (и безропотно приняли смерть в 1937-м). Казалось бы, история вынесла свой четкий недвусмысленный приговор. Офицеры и интеллигенты, поддержавшие большевиков, совершили не просто ошибку, а национальную измену, преступление против России, ее народов. В итоге и Казахстан, и Закавказье, и Прибалтика, и Средняя Азия, и даже Украина с Белоруссией отделились, все жертвы семидесятилетней усобицы оказались напрасными. И вот сегодня эти исторические неудачники вместо того, чтобы каяться мучительно и долго, просить прощения у родной земли, братских могил, несчастного русского народа, продолжают (в явном или тайном союзе с коммунистами) бить себя в грудь "Мы - патриоты". И обвинять при этом в "национальной измене" всех тех, кто опять не с ними. То есть по большевистскому воровскому обычаю кричать: "Держи вора!" Но тогда в предатели надо записать и адмирала Колчака, и Корнилова, и Столыпина! И, конечно, Петр. Первый - первый предатель! Настоящие прогрессивные патриоты убеждены: "Держава тем могущественнее, чем больше у нее друзей и союзников". Просоциалистические "патриоты" всегда помнят: "Мы, коммунисты (национал-большевики, коммуно-патриоты) тем сильнее, чем больше у России врагов" (по-ленински: чем хуже для России, тем лучше для социализма). И везде этих врагов неустанно ищут: за пределами страны, внутри нее, в родной семье, под подушкой - кругом враги, и все мечтают Россию погубить, разорить, развратить на худой конец... Предварительное обсуждение данной статьи-гипотезы позволило определить основной круг возражений. Сомнение общее (по понятным причинам) в том, что главное свойство русской души - индивидуализм, а не коллективизм. Но великие империи создаются именно духом индивидуальной инициативы, а достаточно посмотреть на карту мира, чтобы придти к единственно верному выводу: самая большая в мировой истории империя - Российская могла быть создана только самым индивидуальным в мире народом. Коллективизм же способен лишь "заморозить" уже созданное, обнести это "общее" дырявым забором и загноить в застое. Русской нации было дано от рождения больше других, но она и оказалась самой уязвимой. Так всегда: большие эволюционные преимущества всегда несут в себе некий подвох, скрытую опасность, возможность потерять все...

Андрей ЛЕБЕДЕВ