|
|
Легко ли стать горланом-главарем?
Временный управляющий завода имени Колющенко Вадим Соловьев принял еще одно историческое для себя решение: провести на заводе коллективизацию, объединить под свое мудрое коллективное руководство все успешно работающие частные предприятия группы "Лидер". Захочет ли ЧЗК пройти тот путь, который прошел ЧТЗ под мудрым руководством Платонова, захотят ли рабочие-колющенцы сменить полновесную сегодняшнюю регулярно выплачиваемую зарплату на чэтэзовскую полновесную буханку хлеба в день и один проездной в месяц (в один конец)? Это даже не вопрос, это радостное утверждение исторически неизбежного!
Просто к рабочим надо найти подход. Выйти к ним и по-комсомольски бодро обратиться: "Мужики, вас ограбили! Отобрали прибавочную стоимость!". Народ обрадуется и, задрав штаны, побежит за Соловьевым. И уже через год (как наметил временный управляющий) эта прибавочная стоимость (буханка хлеба и билет на трамвай) достойно заменит зарплату в мозолистых рабочих руках. И все трудящиеся будут счастливы просто оттого, что раз в месяц смогут посмотреть в рот любимому руководителю.
Это было бы здорово, если бы не два "но":
1) Мы не будем снова говорить в нашей газете об исключительных пропагандистских способностях Андрея Косилова. Но даже до Валерия Платонова (как пропагандиста и агитатора) Вадиму Соловьеву далеко, как… ну, в общем, так далеко в нашей стране еще никто не ходил!
2) Мне очень не хотелось бы ошибиться, но ведь в каком-то смысле предпринимателей, объединенных сегодня в группу предприятий "Лидер", можно назвать "птенцами гнезда Соловьева".
Соловьева, а не Кукушкина какого-нибудь…
Российский универсум
Изначально никакого предубеждения у команды Бухдрукера к Соловьеву быть не могло. Он свой, демократ, мы вместе за реформы боролись, мы его поддерживали. Но.… В России принцип "Хотели как лучше, а получилось как всегда" становится настолько универсальным, что, кажется, мы все сделаны по этому же принципу.
Также и закон о банкротстве задумывался явно из самых благих побуждений, главное из которых - смена собственника неэффективного на собственника более эффективного. Еще одно благое намерение - социальная защита для бывших работников предприятия-банкрота, в первую очередь тех, кто получил в процессе производства увечья и профессиональные заболевания. Это понятно. Но чем руководствовались создатели закона, вводя для увечников как кредиторов первой очереди следующую норму: долг перед ними может быть погашен только единовременно и в полном объеме?
Это тоже можно понять. Но скорее не как заботу о ближних, а как борьбу с другим российским принципом: "Нет ничего более постоянного, чем временное". Законодатели решили таким образом поторопить будущих арбитражных управляющих с тем, чтобы они не затягивали с выплатой долгов. Опасность того, что временные управляющие захотят стать постоянными, таким образом, предвидели, но явно недооценили.
Хотели, как лучше, а получился Соловьев
Именно половинчатость этого реформаторского закона (как и российских реформ вообще) привела к тому, что на предприятия вместо новых эффективных собственников-инвесторов (а в Челябинске трудно сегодня найти более эффективного собственника, чем Сергей Бухдрукер) пришла и обосновалась новая когорта государственных чиновников - арбитражных управляющих. Ссылаясь на то, что заплатить увечникам сразу в полном объеме невозможно, они не платят вообще. А по закону, не расплатившись с первой очередью, нельзя платить и остальным. И это может затянуться на годы. Можно быть банкротом и одновременно заниматься производством, коммерцией, можно наращивать долги и получать прибыль, не платить никому ни копейки, не платить налоги и увеличивать себе оклад. Чиновники опять победили Россию, бой получился явно неравным.
Соловьев был консультантом у Платонова на ЧТЗ. Если у Платонова получилось, то почему не должно получиться у самого Соловьева на ЧЗК?
Все дело - в Соловьеве (припев тот же)!
Возвращение долгов инвалидам труда уперлось на ЧЗК в три момента:
1) разница подходов,
2) недоверие деловое и человеческое между кредиторами и Соловьевым,
3) полная психологическая несовместимость команды Бухдрукера (кредиторов ЧЗК) и команды Соловьева.
Только взглянув на последние два пункта, мы поймем, что о первом и говорить не стоит. Подходы можно обсудить, противоречия сгладить, выработать консенсус, но при недоверии и психологической несовместимости это как раз и невозможно. Общение порождает недоверие, а недоверие делает невозможным дальнейшее общение. Общение же между Соловьевым и кредиторами происходило очень странно.
Во-первых, ограничивалось оно только собраниями кредиторов, личных контактов Вадим Павлович избегал. Эту нелюдимость мы отметим и запомним.
Во-вторых, называя себя внешним управляющим, являясь процедурно просто председателем, спикером собрания кредиторов, Вадим Павлович Соловьев вел себя совсем не как спикер, и даже не как руководитель предприятия, и даже не как губернатор на аппаратном совещании - нет, он был больше всего похож на командира воинского подразделения, отдающего перед строем солдат приказы, и пресекающего любые возражения и попытки неповиновения. Это надо было видеть и слышать: кредиторы, руководители преуспевающих предприятий, пытались разговаривать с Вадимом Соловьевым сначала как со спикером их (кредиторов!) собрания, потом как подчиненные с новым строгим директором (а эти директора, пока новые - все строгие), затем как законопослушные российские граждане с большим начальником - и все мимо!
На все вопросы Вадим Павлович отвечал одним и тем же припевом:
- Вадим Павлович, у нас собрание открытое или закрытое? Почему ОМОН не пускает кредиторов на их же собрание?
Соловьев: ПРИПЕВ: - Не мешайте проводить собрание. Ваши замечания приняты и будут изучены. Если у вас есть жалобы, подавайте, мы их решим на следующем собрании.
(все как в армии: сначала выполняйте мой приказ, потом жалуйтесь, куда хотите - А.Л.)
- По закону внешний управляющий - это спикер, больше ничего, решения принимают кредиторы. Вы ведете собрание просто-напросто незаконно.
С.: ПРИПЕВ ТОТ ЖЕ…
- Только мы победили вторичный рынок, бартер, добились, чтобы с нами за дорожную технику расплачивались живыми деньгами. Резко увеличив арендную плату, вы все разрушите, Вадим Павлович!
С.: ПРИПЕВ ТОТ ЖЕ…
- Попробовали бы вы хоть в одном тендере поучаствовать, тогда мы вас послушаем, как вы заговорите…
С.: ПРИПЕВ ТОТ ЖЕ…
До основанья, а затем?
Обида руководителей предприятий группы "Лидер" понятна: они работали, поднимали производство, осваивали новые модели дорожной техники, и - что самое трудное сегодня - налаживали сбыт, осваивали новые рынки. И тут приходит Вадим Павлович Соловьев и пытается навязать совершенно непонятные отношения в стиле, который мы все имели наивность за последние годы подзабыть: "Я начальник, ты - дурак".
В том, что Соловьев способен все разрушить до основанья, никто не сомневается. Во-первых, это легко. Покупатель, заказчик, (который всегда прав) не захочет иметь дело с предприятием, на котором происходит что-то непонятное (то ли собственник сменился, то ли пираты взяли на абордаж), и уйдет к конкурентам. Вернуть покупателей будет тяжело, многих - невозможно. Во-вторых, слухи о предпринимательском таланте Вадима Соловьева - это просто шутка. Еще на майском собрании кредиторов он вдруг заявил, что "Лидер" является в России монополистом по производству дорожной техники. Внешнего управляющего поправил Виктор Воропаев (Торговый дом "Челпром"): ту же технику производят Брянский и Орловский заводы. А челябинские машиностроители заявили о себе громко на этом рынке только в марте этого года (!) на совещании в Москве ("Лидер" № 14). Но соль в том, что тот же тезис (о монополизме ЧЗК) Вадим Соловьев повторил на пресс-конференции в июле. Не понимает он или не хочет понимать - это уже не важно. Человека, который верит не фактам, а тому, во что ему хочется верить, трудно назвать не только предпринимателем, но и просто экономически вменяемым и дееспособным.
Заказчик всегда прав
Команда Бухдрукера и команда Соловьева не могут понять друг друга еще и потому, что говорят на разных языках. То, что первые называют бизнесом, вторые продолжают упорно называть "производством". Если для первых важнее завоевать рынки, больше продать и на вырученную прибыль развивать производство, то вторые способны только на "производство ради производства". Отсюда и страстное желание считать себя монополистом - ведь тогда о сбыте, о бизнесе, о маркетинговой политике можно не беспокоиться.
Интересно, что сказал бы Вадим Соловьев, если бы узнал, что Виктор Воропаев торгует не только челябинскими, но и орловскими, и брянскими дорожными машинами. Что сделал бы советский директор, если бы узнал, что его начальник отдела сбыта приторговывает еще и продукцией конкурентов?! Наверняка, одними упреками в отсутствии патриотизма не ограничился бы…
А в команде Бухдрукера это - норма. Чем больше услуг и товарных позиций ты предлагаешь, тем больше у тебя покупателей. Заказчик всегда прав, а не "начальник всегда прав". Это принципиально.
Подержал "свечку" - дай другому подержать!
То, что будущее в этом бизнесе - за командой Бухдрукера, понимают все, кроме увечников (кредиторов первой очереди) и Соловьева. Может быть, и они понимают, но у каждого свои интересы. Пока не выплачены долги увечникам, Соловьев может считать себя борцом за справедливость плюс хозяином на предприятии.
Но почему Сергей Бухдрукер до сих пор не расплатился с увечниками, хотя постоянно призывает это сделать?
Во-первых, по закону платить должен не Бухдрукер, а Соловьев.
Во-вторых, и это главное: Соловьев платить не хочет. Его цель: прикрываясь заботой о трудящихся, поставить под свой контроль чужой бизнес. Иначе он давно согласился бы на одну из схем, предложенных командой Бухдрукера. Но ни обсуждать эти варианты, ни вообще встречаться с кредиторами (помимо собраний, где он тоже избегает разговоров по существу проблемы, а просто диктует свои условия), Соловьев не хочет - об этой странной нелюдимости экс-губернатора мы уже писали выше.
Вексельная схема Тюрина
Условия Соловьева просты: я повышаю арендную плату, вы платите, а из этих денег я плачу увечникам. Такая схема реальна хотя бы при минимальном доверии сторон. Но с доверием как раз и возникли проблемы. Что помешает Соловьеву деньги, перечисленные для уплаты увечникам, потратить на другие цели. И опять сказать трудящимся: для вас денег никаких мне никто не передавал, мне заплатили за аренду, а мне надо было для хозяйства это купить и это купить срочно. Да еще закон, как мы помним, требует заплатить сразу всем в полном объеме, но нигде не написано, что пока этот объем наберется, нельзя деньги со счета снимать и тратить.
Никто не сомневается в том, что Вадим Соловьев - человек честный. Если он даст слово, он его сдержит. Если не забудет. Не экс-губернаторское дело - обо всем и обо всех помнить.
Поэтому, чтобы не было подобных неловкостей, директор ПО "Лидер" Тюрин предложил вексельную схему, в которой (не будем утомлять читателей подробностями) получается в итоге так, что сначала увечники получают деньги, а уже затем Соловьев - аренду. Вадим Павлович на это предложение никак не отреагировал.
Схема Бухдрукера
Сергей Бухдрукер решил (риск - благородное дело) сразу передать Вадиму Соловьеву большую сумму денег, чтобы тот смог одномоментно рассчитаться с кредиторами первой очереди, как того и требует закон. Деньги эти будут уплачены за здания, не участвующие в производственном процессе, но являющиеся собственностью ЧЗК. Команда Бухдрукера предлагает выкупить у завода Колющенко "свечку" (бывшее заводоуправление) и здание, где сейчас находится "Челпром". (Примерно то же самое делает сейчас на ЧТЗ Валерий Платонов: распродает имущество, не завязанное на производстве, и отдает долги увечникам). Вадим Соловьев и на это предложение никак не отреагировал.
Внешний управляющий - это не профессия, а состояние души!
Как ни старался Вадим Соловьев оградить себя от общения с людьми, все же случилось несколько эпизодов (собрания кредиторов, пресс-конференции), накопилось достаточно фактов, позволяющих утверждать достаточно уверенно то, о чем раньше челябинцы лишь догадывались. Вадим Павлович Соловьев не просто не умеет договариваться, он вообще не умеет разговаривать - в смысле общаться, - с людьми. Каждый выход в люди, каждый разговор с человеком (да еще если этот человек не просто слушает, а пытается что-то свое сказать) - для Соловьева глубокая внутренняя проблема, боль и трагедия. Там, где нормальный человек просто делает, например, один шаг, улыбается и говорит "Здравствуйте", Вадим Павлович, мучимый какой-то душевной болью, делает массу непонятных несуразных движений, говорит что-то такое, за что сам себя тут же в душе казнит и презирает. Люди, слушая его привычные чиновничьи речи, рутинные и однообразные, не обращают внимания на странное волнение говорящего, усилием воли сдерживающего внутреннюю душевную тряску. Даже если настроение аудитории доброжелательно, Вадиму Павловичу кажется, что он вывернул себя перед чужими людьми наизнанку и (видимо, не все в этой изнанке ему нравится) за это он готов вывернуть наизнанку всех: завод, город, область.
Человек из будущего
Ясно теперь, почему так быстро падала популярность Вадима Павловича во время предвыборной борьбы. Чем больше он разговаривал с избирателями, тем меньше становилось желающих за него голосовать. Народ наш может что-то не понимать, но все чувствует.
Я не хочу сказать, что Вадим Соловьев в какой-то степени ненормален. Каждый имеет право быть непохожим на других. Могу от себя (я, разумеется, не специалист) предложить следующие объяснения:
1) Вадим Павлович - человек будущего. Мы в силу своей ограниченности просто не способны оценить всех достоинств его тонкой чувствительной души, которая каждую секунду переживает все несправедливости, происходящие на планете. Он - Мессия, почему-то застрявшая в Челябинске.
2) Вадим Соловьев - герой нашего времени, лишний человек, точнее - лишний чиновник. Наверняка эти заметки помогут какому-нибудь борзописцу написать бестселлер о внешнем управляющем, который произносит гордо своим собеседникам-мучителям: "Служить бы рад, прислушиваться - тошно!"
3) У этого человека больная совесть, и поэтому он так избегает своих земляков. Страшная тайна семьи Соловьевых будет открыта телезрителям в девятисотой серии нового телесериала "Просто "Катюша".
4) Соловьев - "железная маска". На самом деле в этой жизни он должен был стать директором ЧЗК, а Бухдрукер - губернатором, но в роддоме их перепутали.
5) У Вадима Павловича профессиональное заболевание, которое в народе называют непомерной чиновничьей гордыней, а ученые описывают как синдром приобретенного юмородефицита, болезнь в этом возрасте трудноизлечимую. То есть Вадим Павлович в каком-то смысле - тоже увечник, но не ЧЗК, а областной администрации.
6) Вадим Соловьев - засекреченный Зорро… Господа, остановите меня… руки держите… голову. Спасибо большое, это у меня тоже профессиональное заболевание, вдохновение называется…
Уступите место увечнику бюрократического труда!
С таким вот гуманным призывом я хотел бы обратиться напоследок и к Сергею Бухдрукеру, и к Петру Сумину, а также на всякий случай и к Президенту Российской Федерации. Будьте гуманны и справедливы даже к тем, кто сам со справедливостью борется!
Уступите свое место увечнику либерально-демократических реформ. Что значат все наши высокие звания, посты и должности, выборы и статьи закона в сравнении с одной слезинкой одного большого чиновника?!
|
