РОЛЬ ШИЗОФРЕНИИ И РОДСТВЕННЫХ ЕЙ СОСТОЯНИЙ В ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА: АНТРОПОЭКОЛОГИЧЕСКИЙ И ПАЛЕОПСИХИАТРИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ. О.А.Гильбурд Сургут, Психоневрологический диспансер Внимание исследователей давно привлекает тот очевидный, но малопонятный факт, что сумасшествие, в частности, шизофрения и "расстройства шизофренического круга", дружно относимые профес- сионалами и дилетантами к разряду аномалий, в той или иной форме неизменно сохраняются в результате естественного отбора на всех этапах геннокультурной эволюции вида Homo sapiens. Разумеется, это не случайно - ценность и значимость психической патологии позволяют современным аналитически ориентированным исследовате- лям рассматривать ее как важнейший и облигатный фактор эволюции человека (8). В контексте нашей работы центральными в данной проблематике представляются два вопроса: 1. В чем эволюционный смысл поведения, гомологичного или аналогичного поведению больного шизофренией? 2. На каком этапе эволюции человека возникла шизофрения и родственные ей состояния? Мы согласны с тем, что "если и существует какой-либо фон для изучения эволюции любого вида, в том числе и человека, то это, конечно, экология" (12), поэтому в качестве методологической ос- новы использовали антропоэкологический подход, с позиций которо- го эволюцию человека можно рассматривать как перманентный про- цесс адаптации к меняющимся условиям среды обитания; возникнове- ние и селективная фиксация в ходе этого процесса тех или иных уникальных для Homo sapiens особенностей позволили ему получить репродуктивное преимущество над теми, кто не обладал такими чер- тами (12). Эволюция человека находит свое отражение в генных, морфоло- гических, физиологических и поведенческих мутациях. Из всего пе- речисленного психиатру, разумеется, легче всего идентифицировать и анализировать последние, но успех в этом случае ему сопут- ствует лишь при условии дополнительного этологического образова- ния, т.е. знания типологии невербального поведения человека в норме и патологии и умения регистрировать и интерпретировать по- веденческие символы - иначе: транслировать этологический текст в диагностически привычную языковую систему (4, 1). Классический базовый постулат этологии гласит: любое поведе- ние в конкретной экологической ситуации имеет адаптивный либо за- щитный контекст (14) - слово "любое" в аспекте нашей работы озна- чает "и нормальное, и аномальное". Из этого следует, что ответ на первый из двух поставленных выше вопросов сводится к поиску эко- логических ситуаций, в которых поведение, гомо- или аналогичное шизофреническому, оказывается эволюционно полезным, т.к. имеет адаптивно-защитный смысл. Можно предположить, во-первых, что, по крайней мере, одна из искомых средовых ниш должна характеризо- ваться факторами, экологически агрессивными для человека; во-вто- рых, - что в искомой экологической нише полезным для выживания и успешной репродукции человека должно быть поведение, создающее диагностическое впечатление "редукции энергетического потенциала", которую многие психиатры считают основным процес- суальным синдромом шизофрении (11, 13). Ясно, что подобное впе- чатление может возникнуть в том случае, если поведение имеет "энергосберегающий", экономный характер, т.е. препятствует тому, чтобы излишние энергетические затраты в экологически агрессивной среде обитания привели бы популяцию к эволюционному фиаско. Пере- численным условиям соответствует ситуация хронического холодово- го стресса, частным проявлением которого является т.н. "пролонги- рованный мультифакториальный северный стресс" (3). С учетом вы- шеизложенного, есть основания ожидать, что шизотипические пове- денческие черты должны стабильно регистрироваться в этологичес- ком репертуаре коренных жителей изучаемого нами Севера Западной Сибири, достигших в результате 20-векового персистирования в эк- стремальных и субэкстремальных геоклиматических условиях опти- мального уровня антропоэкологической адаптации (1). (Одним из факторов, побудивших автора к дальнейшему анализу, послужил соб- ственный ранний - "импринтинговый" - опыт работы в Салехардском окружном психоневрологическом диспансере, когда практически все пациенты коренных национальностей вкупе с их родными и близкими, на взгляд вчерашнего интерна, "нуждались" в постановке диагноза "шизофрения, апато-абулический синдром", что, разумеется, ни в коей мере не соответствовало реальности...) С целью проверки вышеизложенной гипотезы нами на территории Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов было про- ведено клинико-этологическое обследование 127 психически здоро- вых и 87 больных шизофренией северных аборигенов, - ханты, манси, ненцев, селькупов, - оболадающих выраженным сходством эт- но-культуральных характеристик (9). В итоге, во-первых, нами был описан этноспецифический сте- реотип невербального поведения или этно-этологический портрет се- верного аборигена в норме, который, как оказалось, содержит ус- тойчивый и обширный набор поведенческих стигм из этологического репертуара, описанного при состояниях "шизофренического спектра" (7, 5), и в этой связи обозначенный нами термином "парашизоидия" (1); во-вторых, в результате сравнительного анализа было установ- лено, что этно-этологический портрет коренного жителя при шизоф- рении представляет собой как бы утрированно-искаженное в "кривом зеркале" болезни отражение "парашизоидного" этно-этологического портрета психически здорового северного аборигена (1). Резонен вопрос: является ли поведенческая "парашизоидия" коренных жителей Севера Западной Сибири эволюционно закрепленным на культурально-этническом уровне результатом антропоэкологичес- кой адаптации? Ответить на него несложно, если вспомнить, что 2000 лет назад предки сегодняшних обских угров и самоедов оказа- лись в этой геоклиматической зоне переселенцами с предгорий Алтая и Саян (9), вынужденными приспосабливаться к новым экологически агрессивным условиям существования. Проведенное нами этологичес- кое обследование 315 психически здоровых нынешних северных пере- селенцев-славян (русских, украинцев, белоруссов) из южных и уме- ренных широт бывшего СССР показало, что в периоды наиболее напря- женной антропоэкологической адаптации (первое 3-летие и 7-10-й годы жизни на Севере) у них достоверно чаще регистрируются возни- кающие после переезда поведенческие стигмы, типологически сход- ные с "парашизоидией" аборигенов; более того, нами выделены 4 группы признаков в регистре элементарных единиц, 7 групп призна- ков в регистре простых паттернов и 11 групп признаков в регистре сложных паттернов невербального поведения, которые уверенно тран- слируются из этологического репертуара переселенцев, обозначенно- го нами как "нажитая парашизоидия", в этологический репертуар психически здоровых и, далее, больных шизофренией аборигенов (1). Таким образом, "парашизоидия" выступает в роли этологическо- го эталона антропоэкологической адаптации на Севере. (В качестве этноспецифической формы транзиторного "срыва адаптации" вслед- ствие временного истощения приспособительных механизмов можно рассматривать описанную у хантов [10] шизоформную реакцию "с╠мли" - внезапно наступающее состояние анергии, вялости, апатии, отго- роженности, малоконтактности, бездеятельного пребывания в посте- ли в течение 1-2 суток с последующим спонтанным выздоровлением.) На психопатологическом уровне описанная тенденция проявляет- ся в том, что у переселенцев наблюдается нивелирование полового клинического диморфизма шизофрении вследствие "феминизации" кар- тины шизофренических дебютов, отражающей их ориентацию на клини- ческий эталон аборигенов, для которых этнотипично превалирование "женского" фенотипа шизофрении вне зависимости от половой принад- лежности больных (1). В конце 40-х годов норвежский психиатр P.O.Lingjaerde, со- поставив накопленные к тому времени клинические и патофизиологи- ческие данные, cформулировал концепцию, согласно которой шизофре- ния рассматривается как болезнь адаптации или инадаптивная реак- ция, т.е. организм больных шизофренией не может полноценно реаги- ровать на различные стрессовые ситуации и сохранять гомеостаз. Желая дать второе рождение этой весьма импонирующей нам концеп- ции, внес╠м принципиальное уточнение: не только "не может", но и "не должен", поскольку эволюционная роль шизофрении в заключает- ся в ином. Если правомочна уже упомянутая концепция В.П.Самохва- лова и В.И.Егорова (8), согласно которой психическая патология является одним из важнейших факторов эволюции, то шизофрения и состояния ее круга, судя по нашим данным, являются фактором эво- люции человека, в частности, в экстремальных условиях северной экологической ниши, поскольку маркируют здесь, по крайней мере, один из вариантов адаптивного поведения (мы полагаем, что только этим разноплановый репертуар эволюционных ролей шизофрении не ис- черпывается). Иными словами, если "парашизоидия" отражает направ- ление вектора эволюции поведения человека в условиях хроническо- го холодового стресса, то возможностью воспроизведения данного эталонированного этологического репертуара человек должен быть обязан селективно стабильному существованию в эволюционном про- цессе шизофрении и родственных ей состояний. В конечном итоге, спекулятивно-логическое объяснение данного парадокса может ока- заться очень простым: биологически аномальная среда обитания ес- тественным образом детерминирует адаптацию, типологически близ- кую патологии. Такова гипотеза, отвечающая на первый из постав- ленных выше вопросов. Аномальность типологических признаков адаптации человека к северным условиям, видимо, отражает аномальность самого эволю- ционного процесса в ситуации хронического холодового стресса, что находит свое косвенное подтверждение в общеизвестном факте отсут- ствия письменной речи у обских угров и самоедов вплоть до 30-х годов нашего столетия (9). Это, в свою очередь, хорошо согласует- ся с точкой зрения отечественного антрополога Я.Я.Рогинского, считавшего, что процесс успешной "сапиентации" (формирования ра- зумного человека современного типа) мог происходить только в эко- логически комфортных условиях Средиземноморья (6). Исходя из вышеизложенного, ответ на второй вопрос (относя- щийся к пока туманной, но привлекательной области знания, кото- рую можно назвать "реконструктивной палеопсихиатрией"), напраши- вается сам собой: шизофрения и родственные ей состояния сформиро- вались на том этапе эволюции человека, когда у него возникла необходимость адаптации к холодовому стрессу. Согласно данным современной антропологии (2), в такой ситуации оказались т.н. "классические" неандертальцы, жившие в позднюю фазу последнего оледенения в среднем палеолите 100-150 тыс. лет назад и населяв- шие приледниковую зону Европы. Морфологические признаки неандертальцев - сравнительно ма- лый рост (у мужчин - 155-165 см), укорочение предплечья относи- тельно плеча и голени относительно бедра, высокое отношение мас- сы тела к его поверхности, сильно развитая мускулатура, мощный костяк и, особенно, уменьшение поверхности тела относительно его объема - были "энергосберегающими", т.к. способствовали уменьше- нию теплоотдачи и должны рассматриваться как адаптивные в усло- виях холодого климата, - тем более, что сходные соматотипические стигмы обнаруживаются и у современных северных аборигенов. Одна- ко - коренное циркумполярное население в результате успешной эво- люции демонстрирует эталон антропоэкологической адаптации к аг- рессивным для человека условиям Западно-Сибирского Севера, а "классические" неандертальцы вымерли, даже не войдя в число пред- ков современного человека - сегодня считается, что они представ- ляли собой боковую, тупиковую ветвь эволюции гоминид. Почему? Предположительно: потому, что вышеописанная морфологическая адаптация у неандертальцев не сопровождалась столь же успешной адаптацией этологической, т.к. в доступном для них репертуаре эволюционно отобранных адаптивных стратегий поведения еще отсут- ствовала адекватная модель - шизотипическая. Возможно, реликто- вые формы этой модели неандертальцам пришлось впервые в истории становления человека продуцировать самим, т.е. именно у них ста- ли возникать состояния, которые сегодня ретроспективно могут быть квалифицированы как шизофренные или шизоформные, но неандер- тальцы погибли, не сумев патологию сделать адаптивно полезной - это удалось значительно позднее современному Homo sapiens. При таком подходе эволюционное значение неандертальцев, по- мимо более понятного теперь "бокового" контекста, приобретает со- вершенно конкретный смысл - эта ветвь эволюции гоминид была необ- ходима для формирования абсолютно новой, типологически ано- мальной, модели поведения, потенциально полезной для адаптации к аномальным же, экологически агрессивным условиям, в частности, - к хроническому холодовому стрессу, - образно говоря, после неан- дертальцев человечеству стало понятно, как надо вести себя, что- бы выжить в вечной мерзлоте, но не зайти при этом в эволюционный тупик. Л и т е р а т у р а: 1. Гильбурд О.А. Шизофрения на Севере (этно-культуральные и эволюционные аспекты). Сургут: ДЕФИС, 1998. 292 с. 2. Дерягина М.А. Антропология. Эволюция и биология человека: Курс лекций. М.: Изд-во Росийкого открытого ун-та, 1994. 124 с. 3. Казначеев В.П. Очерки теории и практики экологии челове- ка. М., 1983. 260 с. 4. Корнетов А.Н, Самохвалов В.П., Коробов А.А., Корнетов Н.А. Этология в психиатрии. Киев: Здоровь'я, 1990. 215 с. 5. Коробов А.А. Клинико-этологический метод диагностики пси- хических заболеваний: Автореф. дис. ... докт. мед. наук. М., 1991. 23 с. 6. Рогинский Я.Я. Проблемы антропогенеза. М., 1977. 7. Самохвалов В.П. Оценка типологии невербального поведения в системе реабилитации больных шизофренией // Реабилитация нер- вно-психически больных. Томск, 1984. С.147-149. 8. Самохвалов В.П., Егоров В.И. Психическая патология как фактор эволюции человека // Acta Psychiatrica, Psychologica, Psychoterapeutica et Ethologica Tavrica. 1995. V.2, N 3. C.76-103. 9. Соколова З.П. Путешествие в Югру. М.: Мысль, 1982. 173 с. 10. Судаков В.Н. Некоторые аспекты изучения пограничных сос- тояний в условиях Сибири и Дальнего Востока // Y Всерос. съезд невропатологов и психиатров.: Тез.докл. М., 1985. С. 283-285. 11. Conrad K. Die beginnende Schizophrenie. Stuttgart, 1959. 165 S. 12. (Foley R.) Фоули Р. Еще один неповторимый вид (экологи- ческие аспекты эволюции человека). М.:Мир, 1990. 368 с. 13. Huber G. Indizien fur die Somatosehypothese bei den Schizophrenen // Fortsch. Neurol.-Psychat. u. ihrer Grenzgebiete. 1976. Bd.3. S.77-94. 14. Tinbergen N. The Study of Instinct. Oxford, 1951. 386 p.