Маша Лопатова
- режиссер, автор фильма об Иванушках, близкая подруга Иванушек и Игоря

 

 

ИГОРЬ СОРИН.

КОЛОКОЛЬЧИК НАШ

 

 

 

Хрупкий маленький птенец, и одновременно - мощь.
Невозможно было не попасть под его влияние. Даже в компании двадцати человек вы бы не сводили с него глаз. Острый ум, лучистые глаза, потрясающее чувство юмора очаровали бы вас в два счета. Женщины влюблялись в него с первого взгляда, мужчины хотели быть похожим на него.
С Игорем я познакомилась в ноябре 1995 года, а точнее в его день рождения, 10 числа. Случайный знакомый привел меня в клуб "Пилот" на концерт молодой, начинающей группы Иванушки Интернэшнл. Каким я его увидела в тот день, таким он был и последний день нашей встречи. Веселый, бесшабашный, простой. При знакомстве он мгновенно сострил и удалился за кулисы клуба готовиться к концерту. Говорят, что Игорь жутко волновался перед выступлениями в начале своей карьеры. Жутко - это даже не то слово. Волновался до колик живота и расстройства желудка. И поразительно, как он мог собраться на сцене и работать так потрясающе профессионально и, одновременно, искренне. Короче говоря, концерт мне очень понравился, несмотря на то, что ни одна песня еще не была известной. Наше знакомство в клубе было очень коротким, но уже следующая наша встреча была незабываемой.
Мы встретились у него дома в Текстильщиках на кухне. По-моему, самое классное общение между людьми может происходить только на кухне. Никогда в жизни я так не смеялась, как в тот вечер. Я рыдала от смеха. Мне даже казалось, что моментами у него возникали сомнения в моей нормальности. Он рассказывал простые случаи из жизни. Актерское мастерство делало свое дело. Я каталась по полу. Игорь обладал потрясающим магнетизмом. К нему тянуло и возможно было от него оторваться.
Игорь был отчаянным и практически бесстрашным. Его бесстрашие порой граничило с глупостью. Он прыгал с 10- метровой вышки, не раздумывая, в полунаполненный бассейн (рыбкой). Он стоял на носу небольшого катера в шторм ночью, ни за что не держась, и разговаривал с небом.
Это было на гастролях в Крыму. Мы ездили по приглашению Артека. Ночью поплыли на прогулочном небольшом пароходе к Ласточкину гнезду. Народу было полно. Все веселились. Танцевали, пели, играли в карты. Только Сорина не было в поле зрения.
Мы заволновались, но вдруг пришел капитан и сказал, чтобы мы забрали этого сумасшедшего с носа его судна. Он кричал, что Сорина сейчас смоет волна, что мы даже не успеем его спасти, потому что винты мгновенно затянут его под корабль. Я быстро побежала за ним и увидела, что и впрямь он стоит, причем не совсем устойчиво на самом краю корабля и медитирует. Скорее даже не медитирует, я занимается дыхательной гимнастикой, и при этом активно машет руками и ногами. Я попыталась забрать его, но он попросил, чтобы мы не волновались за него, и что ни за что отсюда не уйдет. Капитан в ту ночь, видимо, очень сильно пожалел, что согласился устроить артистам и их друзьям экскурсию, но ничего поделать так и не смог. Сорин возвратился к нам часика через полтора. Счастливый, но абсолютно мокрый. Брызги волн насквозь промочили его. Он говорил, что разговаривал с небом.
Весь следующий день он пролазил в горах, взял с собой 13 летнего сына Игоря Матвиенко и ушел с концами. Увидели мы его только поздно вечером, он был полон эмоций, сказал, что за тот день получил столько знания, сколько не получал за всю жизнь. На этот раз он разговаривал с горами. Игорь обожал природу, лес, воду. Он любил жизнь и любил жить.
К сожалению, я знала Игоря всего несколько лет, и когда мы с ним познакомились, передо мной предстал уже абсолютно сформировавшийся мужчина. Поэтому я рассказываю о том, каким видела его именно я. Может быть, многие со мной и не согласятся.
Этот человек очень много мне дал. Постоянно объяснял что-то, рассказывал, призывал читать то то, то это. Я никогда не видела его без книги. Общаясь с ним, я поняла, что он смотрит на мир совсем другими глазами. Может быть, именно поэтому многие считали его странным. А он просто не был таким как все. Мир, в котором жил он, который он собственно и создал, был непостижим для большинства окружающих его людей. Те, кто были допущены к нему, были единицы. Да и то, до конца понявших его, наверно, и не оказалось. Игорь искал такого единомышленника. Искал в каждом. Но чаще всего натыкался на пустоту и человеческую нетонкость. Именно поэтому его можно было видеть в компании людей совершенно разных. Это и люди искусства и бизнесмены, люди вообще без рода деятельности, люди очень взрослые, пожилые, просто студенты. Одним словом, он искал. Искал долго, бесконечно, мгновенно воспламеняясь страстью общения, и очень быстро разочаровываясь. Он всегда хотел найти человека, который думает также как и он, живет тем же чем и он. Мне кажется, что он никак не хотел свыкнуться с мыслью своего одиночества в этом мире.
Итак, он хватался за все. За каждого нового мало-мальски интересного человека. Любил читать ему свои стихи. Причем, без передышки.
Помню, что я тоже однажды оказалась в такой роли. Мы возвращались после съемок в Останкино домой, и бесконечно заплутали в коридорах, переходах и катакомбах этого безалаберного центра. Он обнял меня за плечо и повел. При этом он сказал: "Сейчас я тебе почитаю свои стихи". И начал читать. Я была очарована. Стихи лились колокольным звоном. Они не были похожи ни на чьи стихи, были такие новые.
Непрерывный поток лился и лился, но вдруг он запнулся. "А теперь А.С. Пушкин", - сказал он. И, начав с довольно известных первых строчек Пушкина, плавно перешел на нечто иное, правда, продолжая в том же стихотворном размере. Я пыталась смекнуть, что это такое. Но перебить его, чтобы уточнить произведение, не решилась. Отдаленно напоминало Барышню-Крестьянку, но в стихах. Персонажи мешались совершенно из разных произведений классиков. Стихи лились и лились из его уст, местами он запинался , как будто забывал, начинал снова, но уже совсем по другому, совершенно ломая сюжетную линию. Было жутко интересно.
Сорин постепенно подводил к кульминации рассказа, как вдруг послышалась сущая галиматья, он как будто заговорил на тарабарском языке. Глаза мои полезли на лоб. Он заметил мое удивление и замолчал.
Последовала пауза. Я нарушила молчание: "Игорь, так что это все-таки за произведение?" - "Это Пушкин, Маша, Пушкин."
В этот момент мы вышли на улицу попрощались и разъехались по домам. По дороге домой я ломала голову над произведением, прочитанным Сориным, и постепенно меня осенило, что произведение это было полностью сочинено им, что это была импровизация по мотивам Пушкина, и придумывал он ее на ходу, но в какой-то момент ему просто стало скучно, и именно поэтому он понес абракадабру и замолчал. Ситуация ужасно развеселила меня и еще раз подтвердила, что он жутко талантливый парень.
На самом деле с ним всегда было смешно. Причем всем людям без исключения. Мне посчастливилось ездить с ИИ на гастроли, и, соответственно, вместе мы находились по 24 часа в сутки. Жили как одна семья. Наверное, участники ИИ были самыми родными ему людьми, ну не считая, конечно, мамы, папы, Антона Дерова...
Мы его обожали. Имея дикую популярность, он оставался скромнейшим и неизбалованным человеком. Никогда не грубил, разговаривал с людьми уважительно. Полностью был лишен звездных замашек. Ему было все равно, на чем ехать, сколько ехать, где спать, какая гостиница.
На гастролях он очень любил баню, желательно настоящую русскую - с веничком и чаем из самовара. В дороге весь коллектив ИИ слушал музыку - исключительно ту, которую предлагал Сорин. Порой, слушать это было невозможно. Национальные чукотские напевы и гимны ацтеков были непостижимы для нашего недоразвитого сознания. Мы мучились, но слушали из последних сил. Сорин всегда был очень разочарован, когда наши вкусы не совпадали. Он хотел, чтобы мы были лучше, чтобы мы развивались, больше узнавали, больше читали. Очень расстраивался, когда видел, что мы тратим свое время на глупости.
Как же мы не хотели, чтобы Сорин уходил из Иванушек. Умоляли его, Юлька буквально стояла на коленях перед ним. Мы не хотели не потому, что под угрозой оказалась судьба группы, а потому , что просто не хотели его терять. Хотели всегда быть вместе. У меня и у Андрея было какое-то плохое предчувствие по поводу его ухода. Мы чувствовали, что потеряем его навсегда.
Хочется сказать, что Игорь был в первую очередь поэтом. Он писал прекрасные стихи. Но история показывает, что поэты - это всегда люди сложной судьбы. Драматичны их судьбы, и несчастны их концы. Почему судьба распорядилась так, что его больше нет с нами? Не понимаю...