Аналитическая Антропология





Главная страница

Социетальные Исследования

Редактору













































Выбирая название этой рубрики, мы хотели, в том числе обратить внимание на недостаточность теоретического и методологического содержания "классической" философской антропологии. Рассуждая о человеке, мы принимаем решение следовать однажды высказанному Ф. Ницше принципу "Избегать стремления что-либо доказывать". Ибо в исследовании человеческой природы академическая аргументация и доказательства, весь классический научный аппарат не способен охватить все то, что мы способны ощутить как истинное. Мы собираемся коснуться тех объектов антропологии, препарируя которые научный метод и формальная логика уничтожают 90% того, что потенциально мы могли бы из них почерпнуть. Это области ощущаемого, но не доказываемого и, пересекая границы, отделяющие эти области от мира, освещенного классической научной традицией, мы отдаем предпочтение текстам, содержание которых выхвачено из мрака потустороннего интроспективным познанием. Именно оно позволяет увидеть то, что не в состоянии постигнуть классическая наука. Поэтому в данную рубрику, помимо собственно научных, войдут также и "метанаучные" тексты. Речь идет о текстах, истинность содержания которых не доказана формально, но ощущается читателем и принимается им уже потому, что в тексте он находит то, что сокрыто в нем самом на тех уровнях, в которые лишь изредка проникает разум.

Кроме того, есть основания использовать термин "аналитическая антропология" как особую форму обобщения проблемного поля, так называемой религиозно-философской антропологии, в сферу интересов которой традиционно включаются вопросы буберовского "Диалога", древнего индуистско-буддистского противостояния о существовании неделимой и неразрушимой индивидуальности, иррациональных синергий и метафизического противостояния. Также, в сферу интересов аналитической антропологии мы включили класс тем, которые можно сокращенно назвать проблемой "человека и традиции", несводимой к классической дилемме об отношении человека и общества, прежде всего из-за ухода от дуальности. Хорошо известно, что один из главных тезисов современной классической социологии это тезис о существовании общества как самостоятельной реальности, несводимой к сумме составляющих его индивидов. То есть взаимодействие порождает новую реальность. Но в отличие от классической социологии и социальной антропологии, аналитическая антропология подразумевает присутствие также сверхиндивидуальных, сверхобщественных и сверхтрадиционных трансцендентных реальностей. Другими словами, аналитическая антропология вводит в контекст метафизическое измерение.

Возникает вопрос, в анализ чего собственно вводится метафизическое измерение? С нашей точки зрения, оно вводится в анализ той реальности, в изучении которой весь социологический аппарат показал свою ригидность и беспомощность. Идея не нова, но при этом большая часть религиозных подходов в том виде как они подошли к рубежу XIX и XX вв. также перестали давать сколько-нибудь адекватные ответы, не говоря уже о старой проблеме теодицеи. На этом этапе наиболее глубокой и точной может оказаться именно художественная интерпретация, или, если угодно, метафизическая интуиция автора. В качестве примеров можно привести бескомпромиссную проницательность "Белого доминиканца" Майринка или атмосферу "Берлин Александрплатц" Фасбиндера. Интуитивно-художественный, феноменологический подход вполне легитимен для аналитической антропологии, что отличает ее от других общественных наук и от наук вообще. И одновременно это же расширяет ее настолько, чтобы стать действительно адекватной реальности, выводит ее из жесткого сковывающего научного каркаса. Требование строгости фактов и научной логики заменяется попыткой точно уловить нечто главное, ствол непознаваемого "исторического дерева". Аналитическая антропология не противостоит научному историческому подходу, но стремится расширить и дополнить его.

Итак, аналитическая антропология рассматривает человека, с одной стороны, как субъекта своего внутреннего мира, а с другой стороны, как творца надындивидуальной реальности - традиции, не сводимой (как и общество) к сумме реальностей индивидуальных, но по принципу обратной связи определяющей их. Однако присутствуют еще и трансцендентные реальности, нарушающие замкнутость индивида и традиции, в то же время традиция становится посредником между индивидуальной реальностью (внутренним миром) и реальностью трансцендентной (сверхиндивидуальной). В этом смысле постмодерн вполне может именоваться традицией во всех смыслах. Кроме того, он обладает неотъемлемым свойством традиции - способом передачи от поколения к поколению, поскольку, как известно после постмодерна может быть только постмодерн.

Надрыв художников предромантизма и готическая проза, сумеречные миры серебряного века и литература "беспокойного присутствия" - вот яркие следы художественной интуиции человечества, посредством которой становятся ощутимы трещины традиционного сознания и щели в стенах классики, сквозь которые в наш мир проникают "тонкие" влияния и те отражения человека, которые не способны показать зеркала обыденного мира и современной науки. Древние кровавые культы, шаманизм, палитра индийских и греческих философско-религиозных школ, синкретические религии персидского корня и аскетические практики - следы синтеза трансцендентного и традиционного в древности.

У Л.С.Выготского в "Психологии искусства" есть такая фраза: "наш организм устроен таким образом, что его нервные рецепторные поля превышают во много раз его эффекторные исполнительные нейроны, и в результате наш организм воспринимает гораздо больше влечений, раздражений, чем он может осуществить ... а наше осуществившееся поведение есть ничтожная часть того, которое реально заключено в нас в виде возможности в нашей нервной системе и уже вызвано даже к жизни, но не нашло себе выхода". Потенциальное шире, полнее, неизмеримо богаче актуального. Возможное по своему онтологическому статусу выше действительного. Мы видим только ничтожную часть реальности человеческого существования и эта часть почти не отображает тех переживаний, смыслов и действий, которые могут быть нам доступны... Мы надеемся приблизиться к пониманию лабиринта реальности и ввести в контекст действия то, что до сих пор лишь немо прозябало в пыльных углах музеев, архивов и библиотек.