| Социетальные исследования | Главная страница |



Тимур Полянников,
политолог


По тропам Химеры, или размышления о евразийстве и "новом мировом порядке"


(Часть II)


За кулисами оппозиции

Первую часть статьи мы завершили кратким обзором политических взглядов французских "новых правых", взявших на себя труд интеллектуального окормления Александра Дугина - своего нового и перспективного последователя из СССР. Теперь же, прежде чем совершить погружение в мир дугинских идей, следует обозначить ряд персонажей, структур и печатных органов, которые в "эпоху Ельцина" приняли участие (по самым различным мотивам и не исключая полного непонимания конечных целей Дугина) во внедрении в российскую политическую жизнь фашистских идей и концепций. Это необходимо сделать хотя бы для того, чтобы почувствовать тот масштаб, который дугинская "игра в бисер" приняла в условиях национальной катастрофы 1991-1993 годов.

Один мой друг, характеризуя ситуацию, сложившуюся тогда в стране, сказал: "Все сошли с ума". Действительно, кто только не копошился на политическом пустыре, образовавшемся после демонтажа КПСС, - и многочисленные группировки демократов, и не уступавшие им по числу кружки "красных", и сионисты, и монархисты, и русские националисты всех типов, и фундаменталисты всех конфессий. Идеологический хаос был характерным состоянием умов на всех уровнях.

Например, отец этого моего друга (кстати, грамотный инженер и русский по национальности) любил в те годы серьезно порассуждать в таком духе: "Все русские по природе своей очень ленивы, не хотят работать. Сколько их ни перевоспитывай, все равно ничего не получится. Значит, надо их всех как-то истребить, а сюда переселить голландцев. Они пророют каналы, всю землю обработают, поставят ветряные мельницы, маки посадят. Будет не страна, а рай земной". Такой вот поворот мысли...

Так что разрыв с советским прошлым, отказ от прежних ценностей, утрата социальных ориентиров, перманентное состояние стресса и, как следствие, резкое снижение критической способности в начале 90-х годов сформировали в российском обществе специфическую, психологически нездоровую атмосферу, в которой Дугин и его друзья сумели наладить пропаганду своих идей. Ставка была сделана на представителей патриотических сил, вставших в непримиримую оппозицию к курсу Ельцина.

Итак, Дугин, уже имевший репутацию "крутого философа", становится постоянным автором наиболее влиятельной в национал-коммунистических кругах газеты "День" (впоследствии переименована в "Завтра"). В этом издании он из номера в номер публикует свои филиппики против демократов, американцев и глобалистов. Кстати, тогда же в "Дне" регулярно печатался и "видный исламский политик" Гейдар Джемаль (ставший к тому времени одним из лидеров Исламской партии возрождения).

Затем для московской патриотической элиты Дугин налаживает связи с европейскими "братскими партиями и движениями". В рабочие контакты с Жаном-Франсуа Тириаром (бельгийским геополитиком, бывшим генералом СС), Аленом де Бенуа и его людьми он вовлекает "патриарха консерваторов" Егора Лигачева, главного редактора "Советской России" Виктора Чикина, "крестных отцов" КПРФ Геннадия Зюганова, Виктора Алксниса и Александра Проханова (главный редактор "Дня") и многих других. Дугин постоянно подчеркивает конструктивность позиции "новых правых" в отношении возрождения России, ибо освобождение всей Европы от "американской гегемонии" (что является заветной мыслью еврофашистов) невозможно без помощи нового, национально ориентированного русского государства.

Далее Дугин, бывший к тому времени руководителем историко-религиозной ассоциации "Арктогея" (Арктогея - это синоним Туле, таинственного острова, существовавшего в древности на месте Северного Ледовитого океана и бывшего прародиной ариев), обзаводится собственными периодическими изданиями. Под его руководством начинают выходить три журнала - "Гипербореец", "Милый ангел" и "Элементы. Евразийское обозрение".

Если первые два издания ограничились, по сути дела, пилотными номерами, то журнал "Элементы" стал со временем культовым атрибутом в праворадикальных, прежде всего молодежных, кругах. Следует отметить, что общая концепция этого журнала была скопирована с одноименного издания французских "новых правых". Весьма показателен был и состав редакционного комитета - он включал коммуниста Алксниса, сербского радикала Калаича, итальянского "философа-моджахеда" Мутти, русского националиста Проханова, бельгийского члена ГРЭСЕ Стойкерса. Как заметил один из английских товарищей Проханова: "Фундаменталисты самых различных народов прекрасно понимают друг друга...".

Так что к 1993 году, когда конфликты в высшем российском руководстве достигли максимальной степени напряжения, фигура Дугина на патриотическом небосклоне практически затмила других идеологов. По этому поводу американский политолог Александр Янов, внимательно следивший за эволюцией российской оппозиции, писал следующее: "В разгар конфронтации между президентом и парламентом выход Дугина (и Баркашова) на передовые позиции в соревновании за доверчивые "патриотические" сердца экспериментально доказывал, что угроза фашистского перерождения оппозиции вполне реальна. В особенности в случае победы перерождавшегося на глазах парламента. В этом случае комбинация фашиста Дугина, в качестве идеологического ментора оппозиции, и фашиста Баркашова, в качестве главаря ее штурмовых отрядов, стала бы попросту неодолимой".

В дни осеннего мятежа и Дугин, и Баркашов со своими людьми находились в здании парламента. И тот и другой вели себя излишне агрессивно и двусмысленно-провокационно. Сразу же после кровавых событий 3-4 октября 1993 года оба ушли в подполье...


Партия-бункер

Впрочем, вынужденный перерыв в деятельности лидера российских "новых правых" длился не слишком долго. Воспользовавшись президентской амнистией, Дугин и другие участники осенних событий возобновили свою политическую активность.

В 1994 году Дугин входит в оргкомитет национал-большевистской партии (НБП), создаваемой писателем Эдуардом Лимоновым. Об этом персонаже несколько слов необходимо сказать отдельно.

Эдуард Савенко ("Лимонов" - литературный псевдоним) в 70-е годы также входил в эзотерический кружок Мамлеева. Эмигрировав из СССР, он издал на Западе несколько эпатажно-порнографических романов, а также установил контакты в среде правых радикалов (в том числе с Ле Пеном и де Бенуа). Вернувшись в Россию в начале 90-х годов, он примкнул к национал-патриотическому движению, стал его трибуном и публицистом. Участвовал в боевых действиях в ряде "горячих точек". Одно время был министром безопасности в теневом кабинете Жириновского.

В книге "Русский экстремизм" (она готовится к печати) Виталий Арсентьев добавляет специфические штрихи к портрету лидеров НБП: "Лимонов - автор всемирно известного бестселлера "Это я, Эдичка", один из апостолов гомосексуалистов всех стран. Дугин - в прошлом богемный сектант эрото-сатанинского направления, практиковавшийся в оргиастических церемониях самодеятельной зеркальной ложи под управлением Гейдара Джемаля и попавший за участие в подобных девиационных действиях в спецпсихбольницу...". Другими словами, союз двух экстремистов - Дугина и Лимонова - был не случаен не только в политическом смысле.

В период 1994-1998 годов НБП разворачивает бурную и крикливую деятельность, пытаясь сформировать в молодежном протестном движении интеллектуализированное радикальное крыло. При этом идеологическая ставка делается на уже знакомый нам "парадоксальный право-левый синтез" (его должно было отражать уже само название партии). Партийным знаменем "нацболов" стало красное полотнище с черными скрещенными серпом и молотом в центре на белом круге (другими словами, оно просто перефразировало партийный флаг НСДАП).

Печатными органами партии становятся журнал "Элементы" и газета "Лимонка". На их страницах Дугин - "Кирилл и Мефодий фашизма", как называл его Лимонов, - разворачивает весь теоретический арсенал национал-большевизма. Среди сквозных тем его статей - геополитика и сакральная география, традиционализм и эсхатология, оккультные корни нацизма и социализма, тантрическая эротика и алхимия. В партийном "бункере" - оборудованном под штаб-квартиру НБП московском подвале, - лекции по всем этим вопросам читал как сам Дугин, так и Гейдар Джемаль.

Однако партию Лимонова, как и любую организацию сектантского типа, постоянно терзали внутренние склоки. Личные отношения лидеров также были весьма неровными. Наконец, сама динамика политических процессов в стране неумолимо фиксировала маргинально-периферийный статус нацболов.

Но если Лимонова по разным причинам такая ситуация в целом устраивала, то амбициозный Дугин с этим согласиться никак не мог. В 1998 году он покидает НБП, заявив, что нацболы - это "неадекватный человеческий материал". Суть же конфликта между Дугиным и рядовыми членами партии была в том, что он препятствовал им пить пиво и играть в шахматы, требуя, чтобы вместо этого они пели церковные гимны и читали его книжки.


Путь наверх

В скором времени Александр Гельевич всплывает в качестве советника по геополитическим вопросам при Геннадии Селезневе. Резко меняются тактические и имиджевые оболочки доктрины Дугина, называемой теперь "научным патриотизмом". Под патронажем "красного спикера" Дугин формирует ряд геополитических экспертно-аналитических центров, выпускает серию научно-практических разработок. В ряду последних ключевым был доклад "Наш путь. Стратегические перспективы развития России в XXI веке", представленный автором мировой финансово-политической элите в 1999 году на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Активнейшим образом Дугин участвует и в организации "под Селезнева" политической партии "Россия".

Тогда же на вопрос о Дугине один из ведущих аналитиков администрации президента РФ в личной беседе сказал мне: "А что Дугин? Нормальный парень, интересные книжки пишет...".

Так что деятельность "геополитика из подполья" в конце 90-х годов неожиданно обретает квазисистемную, истеблишментарную окраску (разумеется, вызывая со стороны бывших друзей обвинения в предательстве идеалов, продажности и проч.). Кое-кто из политологов начинает рассуждать о том, "как далеко зашла стабилизация нашей демократии, что даже Дугин остепенился и начал приносить пользу, а экзотические элементы - так они же придают доктрине шарм, интеллектуальную импозантность". И все же, все же...

Все же достаточно взять свежеизданный двухтомник Дугина "Русская вещь", внимательно прочитать материалы, представленные на его интернет-сайте (особенно в разделе "Форум"), сравнить основные программные тезисы партии "Евразия" (к деятельности которой мы перейдем позже) с декларациями НБП и еще более ранними дугинскими текстами, чтобы понять, что и ныне перед нами предстают те же самые идеи, что и десять лет назад, только выражены они в более размытой, смягченной, адаптированной к восприятию обывателя форме. Кроме того, время от времени Дугин "выплескивает душу" в текстах, подобных поздравлению с 2000 годом (напечатанному газетой "Завтра"), где он призывал любыми способами расправиться с либералами - "и кулаками по жирному черепу Егора Гайдара, и межконтинетальными ракетами по Нью-Йорку...".

Так не пора ли внести ясность? Разобраться, корректно и последовательно, какие же идеи и концепции составляют сокровенное, эзотерическое, "жесткое ядро" доктрины Дугина? Кто выступал в качестве его подлинных вдохновителей и учителей? На наш взгляд, сделать это крайне необходимо не только в преддверии грядущих думских выборов. Актуальность этой задачи измеряется гораздо большей ставкой - цивилизационным местом России в будущей глобальной системе.


Методологическая ремарка

Многие специалисты, бравшиеся за исследование дугинских теорий, приходили к выводу, что искать в них какое-либо единство или внутреннюю логику попросту бессмысленно - слишком пестр и противоречив набор идеологем, которые Дугин транслировал в разное время на разные аудитории (как сказал Лимонов, "чего спрашивать с Дугина, он же сказочник"). Более того, кое-кто полагает, что вообще все дугинское мифотворчество можно понять, только исходя из колебаний внешнеполитической конъюнктуры (Новодворская сказала однажды, что "Дугина просто содержат несколько старых европейских фашистов").

На наш взгляд, обе эти позиции упрощают ситуацию. Эклектичность и конъюнктурность дугинизму, безусловно, свойственны, но также ему присуща и определенная внутренняя целостность и системность.

В любом случае, приступая к анализу доктрины Дугина, следует иметь в виду иерархическую сложность ее устройства. В отличие от большинства современных политических идеологий, для которых характерна открытая, "одномерная" структура (прозрачность терминологии и формулировок, рационализм, демократичность, расчет на восприятие непосвященного), доктрина Дугина изначально создавалась как закрытая, "многомерная" структура (намеренно усложненный язык, мистицизм, элитарность, апелляция к Посвященным). Можно сказать, что она организована как матрешка - знакомство с очередным идеологическим слоем открывает под ним следующий, мало похожий на предыдущий, но связанный с ним единством общего замысла.

Руководствуясь этими соображениями, мы и будем продвигаться от внешних, профанических, периферийных оболочек дугинизма к его редко афишируемому в последнее время сокровенному, эзотерическому ядру. При этом опорой нам будут служить многочисленные тексты, как самого Дугина, так и персонажей из его "философского пантеона".


Море против Суши

Итак, геополитика. С легкой руки Дугина и его учеников описание международных реалий сквозь призму географических категорий (запад - восток, океан - материк, атлантизм - континентализм и проч.) в последние годы стало у нас модным, просто-таки повальным увлечением в кругах политизированной общественности. Именно геополитика образует самый внешний, наиболее привлекательный для неофитов круг дугинской доктрины.

Ссылаясь на своих западных предшественников, Дугин так определяет суть геополитического подхода к истории: "Геополитика в ее изначальной формулировке у Ратцеля, Челлена и Макиндера (а позже у Хаусхофера и русских евразийцев) отталкивалась как раз от особенностей различных типов цивилизаций и государств в зависимости от их географического расположения. Геополитика зафиксировала факт фундаментальной разницы между "островными" и "континентальными" державами, между "западной", "прогрессивной" цивилизацией и "восточной", "деспотической" и "архаической" культурной формой. Геополитики фиксируют принципиальное различие государственного, культурного и индустриального развития регионов Востока и регионов Запада в последние века".

"Восток - Запад", "Суша - Море" - эти бинарные оппозиции и служат ключом к дугинской версии геополитики. Противостояние "морского Запада" и "сухопутного Востока" образует подлинный нерв всемирной истории, где отдельные цивилизации, народы и государства служат лишь их проекциями или временными воплощениями.

Эту мысль Дугин конкретизирует следующим образом ("Наш путь", 1999): "В истории цивилизации Суши имели различные формы - от Спарты и Рима до Константинополя и Третьего Рима - Москвы. По мере исторического развития цивилизации Суши тяготели к тому, чтобы приблизиться к географическим очертаниям Евразийского материка. Россия самой географией поставлена в центр континентального массива и не имеет иной перспективы как служить осью консолидации всех держав, цивилизаций и культур, имеющих континентальный, сухопутный, евразийский характер. Геополитическая наука противопоставляет цивилизации Суши иную, оппозиционную цивилизацию - цивилизацию Моря, ведущую свою морскую историю от Карфагена, Венеции, Голландии, Великобритании к США и "Северо-атлантическому альянсу". Географическая предопределенность привела к тому, что оплотом цивилизации Моря стал Мировой Остров, США, увенчавший своим "морским могуществом" англосаксонскую миссию Великобритании, чью эстафету США постепенно перехватили. Тождественност ь России и континентальной цивилизации Суши в геополитической модели мира делает ее заведомо обреченной на цивилизационное противостояние с геополитическим лагерем морского могущества. Это геополитическое противостояние фрагментарно прослеживается с самых ранних периодов русской истории и достигает своего апогея в романовской России, жесткой соперницы Англии в позиционной борьбе за проливы, и особенно в "холодной войне" между СССР и США. География, геополитика детерминируют русскую историю. География - судьба России".

Следовательно, возможности выбора нет и все рассуждения о "вхождении в мировую цивилизацию", о присоединении России и других стран СНГ к "сообществу развитых демократий", то есть к глобальному Западу, это либо результат наивного ("донаучного") заблуждения, либо злонамеренная провокация "атлантистской агентуры". Дугинские "Запад" и "Восток" являются глобальными цивилизационными полюсами, они абсолютно противоположны друг другу по всем параметрам - религиозным, идеологическим, политическим, экономическим, социально-психологическим и культурным.

Вот как в одном из ранних текстов ("От сакральной географии к геополитке", 1993) Дугин характеризует Запад: "Запад является центром "материального" и "технологического" развития. На культурно-идеологическом уровне в нем преобладают "либерально-демократические" тенденции, индивидуалистическое и гуманистическое мировоззрение. На экономическом уровне приоритет отдается торговле и технической модернизации. Именно на Западе впервые появились теории "прогресса", "эволюции", "поступательного развития истории", совершенно чуждые традиционному миру Востока (и тем периодам истории Запада, когда и на нем существовала полноценная сакральная традиция, как, в частности, это имело место в Средневековье). Принуждение на социальном уровне на Западе приобретало чисто экономический характер, а закон Идеи и Силы постепенно сменялся законом Денег. Постепенно специфика "идеологии Запада" отлилась в формулу "идеология прав человека", которая стала доминирующим принципом самого западного региона планеты - Северной Америки, и в первую очередь США (до недавних пор на дугинском сайте висел забавный баннер - "Здесь вы можете отказаться от прав человека". - Авт.). На индустриальном уровне этой идеологии соответствовала идея "развитых стран", а на экономическом уровне - концепция "свободного рынка", "экономического либерализма". Вся совокупность этих характеристик, с добавлением чисто военного, стратегического объединения разных секторов цивилизации Запада, определяется сегодня понятием "атлантизм". В этом "атлантистском" типе нашла свое наиболее чистое воплощение формула "геополитического Запада".

В той же статье Восток получает следующее описание: "Геополитический Восток представляет собой прямую противоположность геополитическому Западу. Вместо модернизации экономики на нем преобладают традиционные, архаические формы производства, корпоративного, цехового типа. Вместо экономического принуждения государство пользуется чаще всего "нравственным" или просто физическим принуждением (закон Идеи и закон Силы). Вместо "демократии" и "прав человека" Восток тяготеет к тоталитаризму, социализму и авторитаризму, то есть к различным типам социальных режимов, единых лишь в том, что в центре их систем стоит не "индивидуум", "человек" со своими "правами" и своими сугубо "индивидуальными ценностями", но нечто внеиндивидуальное, внечеловеческое - будь-то "общество", "нация", "народ", "идея", "мировоззрение", "религия", "культ вождя" и т. д. В этом проявляются "пессимизм", "созерцательность", "фатализм" и "приверженность традиции", свойственные Востоку. Западной либеральной демократии Восток противоп оставлял самые различные типы нелиберальных, неиндивидуалистических обществ - от авторитарных монархий, до теократии и социализма. Причем с чисто типологической, геополитической точки зрения, политическая специфика того или иного режима была вторичной по сравнению с качественным делением на "западный" ("индивидуалистически-торговый") строй и на строй "восточный" ("внеиндивидуалистически-силовой")".

Так что и помимо чисто географического детерминизма, так сказать, с "высшей точки зрения", России и ее геополитическим спутникам следует отбросить навязанную гнилым Западом "правозащитную риторику" и "игру в демократию", следует отказаться от соблазнов "общества потребления" и "научно-технического прогресса". Всем бывшим республикам СССР необходимо осознать себя частью глобального Востока и вернуться к спасительным принципам Сакральной Традиции. Ибо, как говорит Дугин: "Сакральная география утверждает однозначно закон "качественного пространства", в котором Восток представляет собой символический "онтологический Плюс", а Запад - "онтологический Минус". Согласно китайской традиции, Восток - это ян, мужской, световой, солнечный принцип, а Запад - это инь, женский, темный, лунный принцип".



Часть I | Часть III