Когда умирают друзья, утекает и часть собственной жизни. Вот уже три
недели  после смерти Володи - отошла еще дальше вода,  открылась новая
нежилая отмель, прибавилось пустыньки.
  Пытаюсь вспомнить, когда впервые его увидел, и не могу. Кажется, что
он всегда был среди нас,  все наши искореженные 70-е,  бурные 60-е,  и
даже  раньше смутно маячит сквозь московскую круговерть его "с понтом"
хитроватая улыбка и грустный взгляд.
  Сын Москвы, лихой "простецкий парень", "свой в доску" и в то же вре-
мя чужой,  как метеор - поэт, перелетающий через границы, таинственный
хриплый бард, глобтроттер в германском лимузине...
  Среди всеобщего повиновения, среди наших робких десятиборцев и трус-
ливых  метателей  появился - не со звезды ли слетел?  - дерзкий щуплый
паренек,  не желающий считаться с дурацкими "табу"  нашей  современной
жизни. Все остатки вольного московского духа воплотились в нем. По от-
ношению к Володе,  может быть, уместно вспомнить "эй, молодчики-купчи-
ки, ветерок в голове, в пугачевском тулупчике я иду по Москве..."
  В сатире своей,  он шел прямо за Зощенко,  в лирике -  за  Есениным.
  Есть и  еще одна любопытная параллель - американский бард Боб Дилан.
Чем объяснить возникновение таких "параллелей" - на огромном  расстоя-
нии, в столь разных культурах? Будто бы двое кружились в космосе вмес-
те,  UFO - НЛО, а потом почти одновременно получили сигнал приземлить-
ся. Кому из двух повезло больше?
  Философ Тростников полагает,  что группа "Beatles" отодвинула третью
мировую войну, Высоцкий был из числа тех, что отодвигают кошмар духов-
ной энтропии. Скажут иные, что благодарная родина выпустила за всю его
жизнь две "сорокопятки", ни разу не вывесила афишу о его концерте, а к
смерти певца дала всего лишь три строки "с глубоким прискорбием..." Мы
возразим: это не Родина наша так издевается над певцами, а те, кто вне
ее,  мелочь пузатая,  а родина наша его любила беззаветно...  И он это
знал...
  Помню, совсем еще недавно он пришел в редакцию "Метрополя".  Мы были
в унынии после очередного погрома, подташнивало от очередных мерзостей
секретаришек, наших же бывших товарищей. Володя спел нам тогда две ве-
щи - старую,  про Джона Ланкастера, и совсем тогда новую... "Мы больше
не волки...".  Все переменилось волшебно. Волна братства и вдохновения
подхватила нас.
  Он отслужил свой срок на земле.  Почему  же  так  короток  был  этот
срок?..
  Расставляя дебри вопросительных знаков, пытаюсь представить его путь
к  Богу,  пытаюсь  протянуть  руку Марине,  пытаюсь пробормотать:  "он
жив"...
                                  Василий Аксенов (12 августа 1980 г.)