Об этом опыте нужно думать
Если говорить об общине архим.Сергия (Савельева) и о его книге "Далекий путь" именно в контексте нашей современной церковной жизни, то, конечно, надо понимать, что эта община и этот опыт - в каком-то смысле уже история. Это опыт очень конкретного времени, опыт, который требует своего всестороннего осмысления - и какого-то духовного постижения, и исторического анализа, за который еще толком никто не взялся. С другой стороны, мы знаем, что будущее всегда влияет на прошлое, на историю, и оценка "родной жизни" во многом будет зависеть от тех конкретных плодов, которые эта жизнь даст в нашей церкви. К сожалению, этот опыт остается еще во многом под спудом.
Вот несколько вещей, на которые хочется обратить внимание сразу. Прежде всего, эта община - плод русского религиозно-философского возрождения XIX - 1 пол. XX века. Вот этот кружок по изучению русской духовной культуры и стал для них тем "таинством слова", роль которого в нашей общине выполняет оглашение. Есть много и других схожих основополагающих вещей, например, роль паломничества в создании общины, в "братотворении". Роль храма - в книге мы читаем, что община всегда старалась поддерживать какой-то храм, отнюдь не ища при этом, где "лучше", удобнее. И конечно, огромную роль в формировании общины сыграла русская церковная традиция. Это удивительно, но несмотря на то, что о. Сергий отрицательно относился к тому, чтобы члены его общины уходили в традиционное монашество, все-таки и духовник о. Варнава
(Гоголев) и "дедушка" - епископ Леонид (Антощенко) - это традиционные монахи. Т.е. это было органичное продолжение православной аскетической традиции. И ведь сама книга "Далекий путь" - это книга, прежде всего, аскетическая, но это, конечно, новая аскетика, та, о которой говорил о. Виктор (Мамонтов) на конференции "Язык Церкви", аскетика общины. Конечно, огромную роль во всем этом сыграла личность самого архим.Сергия, его глубокая духовная одаренность, духовная интуиция. То, что он, идя по этому новому пути, как-то сразу очень уверенно его чувствовал и хорошо на нем ориентировался - это потрясающе, и это тоже свидетельство его подлинности.Вся суть в том, что члены общины, мы это видим в книге, находясь в русле аскетической традиции, меняют в ней акценты. В классической аскетике акцент всегда ставился все-таки на личном спасении, и уже в это личное спасение было включено и спасение других и отношения с другими. Здесь же акцент поменялся на 180 градусов, т.е. это уже не личные, но личностные отношения и личностная аскетика. Практически были реализованы слова Владимира Соловьева, что спасен будет тот, кто спасает других. Собственное спасение было включено в спасение других, причем в общине. Суть этой аскетики - забота о других, забота о своих братьях и сестрах, духовная ответственность друг за друга. И самое важное - это умение жить любовью. Мне кажется, что о. Иоанн Привалов в своем выступлении на конференции "Язык Церкви" дал верный ключ к постижению этой книги и этого опыта. Он особо отмечал, что о. Сергий не благословлял членов своей общины на тяжелые аскетические подвиги и т.д., поскольку самое трудное - жить любовью, жить опытом любви и опытом общения. Он как бы говорил: не ищите Христа там-то и там-то - в каких-то особо благодатных храмах, у каких-то особо благодатных батюшек и т.п., но если вы собраны в любви во имя Его - Он посреди вас, посреди нас. Это аскетика собирания общины, собирания Церкви. И это та весть, та посылка книги, которая должна до нас дойти, и которой мы должны жить.
С другой стороны, надо понимать, что, конечно, этот опыт во многом - опыт переходного времени. Мы ведь сейчас уже плохо представляем себе то время, в котором они жили и про которое архим.Сергий говорил почти что словами апостола Петра: "Спасайтесь от рода сего развращенного". Вот эта страшная развращенность времени (следствие революции, которая всегда есть определенный разврат - вынужденный переход границ, которые не следовало бы переходить) и
порождает ту жесткость позиции архим.Сергия, которая во многом есть и которая может пугать. Но это именно духовный ответ на жесткость и жестокость времени. Вот, например, то, что архим.Сергий и его жена приняли монашество. Ведь это решение было принято не в обычной обстановке. Ведь вы подумайте: люди, муж и жена, друг друга безмерно любящие, находятся в страшных обстоятельствах насильственного и беззаконного разлучения друг от друга, и конечно, они скучают друг по другу. И именно в этот момент, как бы в ответ на это порабощение, в ответ на эту агрессию зла принимается подлинно евангельское
решение: "Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую". Они совершают акт духовной свободы, как бы духовно стремятся эту ситуацию превзойти.К сожалению, мы часто считываем какие-то внешние вещи, а не внутренние, а внешнему-то как раз подражать не надо. Это все равно, что подражать Симеону Столпнику или Марии Египетской. Повторяю, это было именно веление духа, это вытекало изнутри, в духе, если хотите, было открыто Богом. Это не было какое-то внешнее наложение на себя каких-то неудобоносимых бремен. И впоследствии позиция архим. Сергия изменилась, насколько мне известно.
Конечно, некоей неполнотой в их жизни было то, что они жили в такое время, когда никакая миссия не была возможна. Они были вынуждены, и это и была их первостепенная задача в это развращенное время, целиком сконцентрироваться на внутренней жизни общины. У нас же ситуация в принципе другая.
Бич этой общины, как, к сожалению, отчасти и нашей - это преобладание сестер, связанное, может быть, именно с этой "внутренностью" жизни, невозможностью выявлять, выражать себя, кроме как в отношениях. Потом, само это число людей, которые в конце концов реально остались в общине. Ведь и у нас подчас остается около семи человек в общине. И это, к сожалению, именно духовная реальность, т.е. реальный объем человеческого сердца, которое просто не может, не умеет пока вместить в себя больше.
Так что община о. Сергия - это только начало "далекого пути" и потому явление переходного времени. И надо смотреть на эту "родную жизнь" для того, чтобы выверять некий вектор - куда нужно идти. Повторяю, об этом опыте нужно еще много думать, его надо как-то постигать.
И еще. Последние страницы "Далекого пути" и, может быть, особенно последние фотографии членов общины - о. Сергия, м. Серафимы, конечно, дают представление о реально совершившемся с ними преображении, причем не просто каких-то отдельных людей, но именно всей общины. Там действительно есть какое-то удивительное откровение Преображенского, Фаворского света - как итог, как плод их "далекого пути". И, конечно, я хотел бы пожелать всем нам, поскольку наша община - это как бы еще один шаг на этом пути, шаг, конечно, не последний, чтобы с нами ни было, чтобы итогом нашей жизни было такое же преображение - тех, кто дойдет до конца, а в них - и всех нас.
С. Зайденберг