Часть вторая

ЙОГА ИНТЕГРАЛЬНОГО ЗНАНИЯ

ГЛАВА II

Статус Знания

 

Я, Божественное, Всевышняя Реальность, Все, Трансцендентное, — Один во всех этих аспектах является целью Йогического знания. Обычные объекты, внешние видимости жизни и материи, психология наших мыслей и действий, восприятие сил видимого мира может быть частью этого знания, но лишь настолько, насколько это является частью манифестации Одного. Сразу же становится очевидным, что знание, к которому стремится Йога, должно отличаться от того, что люди обычно понимают под этим словом. Ведь под знанием мы обычно подразумеваем интеллектуальное понимание фактов жизни, разума и материи, а также законов, которые управляют ими. Это знание основывается на нашем чувственном восприятии и на рассуждении, вытекающем из наших чувственных восприятий, и оно ищется частично для чистого удовлетворения интеллекта, частично для практической действенности и дополнительной силы, что это знание дает при распоряжении нашими жизнями и жизнями других, в использовании для человеческих целей открытых или тайных сил Природы и в помощи или в нанесении вреда, в спасении и облагораживании или в подавлении и уничтожении наших собратьев-людей. Йога, в действительности, соразмеряется со всей жизнью и может включать в себя все эти предметы и объекты. Есть даже Йога, которая может использоваться как для само-оправдания, так и для само-обладания, как для нанесения вреда другим, так и спасения. Но “вся жизнь” включает не только, и даже, главным образом, не ту жизнь, которую сейчас ведет человечество. Она скорее предвосхищает и считает своей единственной истинной целью более высокое поистине сознательное существование, которым наше полу-сознательное человечество еще не обладает и может достичь только путем само-первосходящего духовного восхождения. Именно это большее и более высокое существование является особенной и надлежащей целью Йогической дисциплины.

Это большее сознание, это более высокое существование не является освещенной или озаренной ментальностью, поддержанной большей динамической энергией или поддерживающей чистую моральную жизнь. Это превосходство по отношению к обычному человеческому сознанию заключается не в степени, а в типе и в сущности. Это перемена не просто поверхностного или инструментального способа нашего бытия, а самого его основания и динамического принципа. Йогическое знание стремится войти в тайное сознание за пределами разума, которое только оккультно присутствует здесь, скрытое в основах всего существования. Ведь только это сознание по-настоящему знает и только благодаря его овладению можем мы овладеть Богом и правильно узнать мир, его настоящую природу и тайную силу. Весь этот мир, видимый или чувствуемый нами и также все в нем, что не видимо, является просто феноменальным выражением чего-то за пределами разума и чувств. То знание, которое чувство и интеллектуальное рассуждение из данных–чувств может принести нам, не является истинным знанием; это наука видимостей. И даже видимости не могут должным образом быть известны, пока мы сначала не узнаем Реальность, образами которой они являются. Это Реальность является их я, и есть одно я всего; когда это охвачено, все прочие вещи тогда могут быть известными в их истине и больше не так, как сейчас, только в их видимости.

Очевидно, что сколь много бы мы ни анализировали физическое и чувствуемое, мы не можем таким образом достичь Знания Я или нас самих или того, что мы называем Богом. Телескоп, микроскоп, скальпель, реторта и перегонный куб не могут выйти за пределы физического, хотя они и могут достигать все более и более тонких истин о физическом. Если затем мы ограничим себя тем, что нам раскрывают чувства и их физические помощники, и откажемся с самого начала допускать любую другую физическую реальность или любое другое средство познания, тогда мы будем вынуждены заключить, что нет Я ни в нас, ни во вселенной, нет Бога ни внутри, ни снаружи, нет нас самих, кроме этой совокупности мозга, нервов и тела. Но мы вынуждены заключить это только из-за того, что мы твердо предположили это с самого начала и поэтому можем лишь вернуться к нашему изначальному предположению.

Следовательно, если есть Я, Реальность, не очевидная для чувств, то она должна искаться и познаваться иными средствами, отличными от средств физической Науки. Интеллект не является этим средством. Несомненно, есть ряд супра-чувственных истин, которых интеллект может достичь собственным образом и которые он способен воспринимать и утверждать как интеллектуальные концепции. Например, сама идея о Силе, на которой настаивает Наука, является концепцией, истиной, которой может достичь интеллект в одиночку, идя за пределы своих данных; ведь мы чувствуем не универсальную силу, а только ее результаты, и саму силу мы выводим как необходимую причину этих результатов. Точно также интеллект, следуя определенной линии строгого анализа, может достичь интеллектуальной концепции и интеллектуальной убежденности в Я, и эта убежденность может быть очень реальной, очень светлой, очень могущественной как начинание других и больших вещей. Все же, интеллектуальный анализ сам по себе может вести только к выстраиванию ясных концепций, возможно, к верному выстраиванию истинных концепций; но это не то знание, на которое нацеливается Йога. Ведь само по себе это знание не является действенным. Человек может быть совершенен в этом знании, и все же он может оставаться точно таким же, как и раньше, за исключением простого факта большего интеллектуального озарения. Может вообще не произойти никакого изменения нашего существа, на которое нацеливается Йога.

Верно, что интеллектуальное взвешивание и правильное различение составляют важную часть Йоги знания; но их цель заключается скорее в том, чтобы устранить трудность, чем достичь конечного и позитивного результата на этом пути. Наши обычные интеллектуальные представления являются камнем преткновения на пути знания; ведь они обуславливаются ошибкой чувств и основываются на том представлении, что материя и тело являются реальностью, что жизнь и сила являются реальностью, страсть и эмоция, мысль и чувство являются реальностью; и с этими вещами мы отождествляем себя, и из-за этого отождествления мы не можем отойти к настоящему я. Поэтому искателю знания необходимо устранить этот камень преткновения и обрести верное представление о себе и о мире; ведь как мы можем познать настоящее я, если мы не имеем понятия, что это такое, и, напротив, нагружены идеями, совершенно противоположными истине? Поэтому предварительно необходимо правильное мышление, и как только установлена привычка правильного мышления, свободного от чувственной ошибки, желания, старой ассоциации и интеллектуального предубеждения, тогда понимание становится очищенным и не представляет больше серьезного препятствия процессу дальнейшего познания. Все же правильное мышление становится эффективным только тогда, когда оно следует за другими операциями — за видением, переживанием, реализацией.

Чем являются эти операции? Это не простой психологический самоанализ и самонаблюдение. Такой анализ и такое наблюдение, подобно процессу правильного мышления, имеют грандиозное значение и практически совершенно необходимы. Если их правильно применять, то они могут вести к верному мышлению значительной силы и эффективности. Подобно интеллектуальному различению в ходе медитации, они будут иметь эффект очищения; они будут вести к определенного рода само-познанию и к правильному урегулированию разногласий души и сердца и даже разногласий понимания. Самопознание любого вида находится на прямом пути к познанию настоящего Я. Упанишады говорят, что Само-существующий так установил двери души, что они открыты наружу, и большинство людей смотрят наружу на видимость вещей; только редкая душа, созревшая для спокойного мышления и степенной мудрости, поворачивает свой взгляд внутрь, видит я и достигает бессмертия. Психологическое само-наблюдение и анализ являются большим и эффективным введением к этому повороту взгляда. Мы можем легче взглянуть внутрь себя, чем внутрь вещей, внешних по отношению к нам, потому что там, во внешних вещах, мы, во-первых, сбиты с толку формой и, во-вторых, не имеем естественного предварительного переживания того в них, что отлично от их физической субстанции. Очищенный или успокоенный разум может отражать или мощная концентрация может открыть Бога в мире, Я в Природе, даже перед тем, как это будет открыто в нас самих, но это труднее, и такое реже случается. И только в нас самих можем мы наблюдать и знать ход Я в его начале и следовать процессу, с помощью которого оно отходит в само-бытие. Поэтому древний совет “познай себя” всегда будет стоять первым словом, направляющим нас к настоящему знанию. Все же, психологическое само-наблюдение является переживанием только мод Я, это не реализация Я в его чистом бытии.

Далее, статус знания, на который нацеливается Йога, является не просто интеллектуальной концепцией или ясным различением истины, а также и не освещенным психологическим переживанием мод нашего бытия. Это “реализация”, в полном смысле этого слова; это делание реальным для нас самих и в нас самих Я, трансцендентного и вселенского Божественного, и это дальнейшая невозможность наблюдения мод бытия, кроме как в свете этого Я и в их истинном аспекте как его потока становления при психологических и физических условиях существования нашего мира. Эта реализация состоит из трех последовательных движений: внутреннего видения, полного внутреннего переживания и отождествления.

Это внутреннее видение, дришти, мощь, так высоко ценимая древними мудрецами, мощь, которая делала человека Риши или Кави и больше не простым мудрецом, является разновидностью света в душе, благодаря которому невидимые вещи становятся столь же очевидными и реальными для нас — для души, а не просто для интеллекта — как вещи, видимые физическим глазом. В физическом мире всегда есть две формы знания: прямое знание и косвенное знание; пратьякша — знание того, что представлено для глаза, и пракоша — знание того, что удалено от глаза и находится за пределами нашего видения. Когда объект находится за пределами нашего видения, мы вынуждены достигать представления о нем с помощью вывода, воображения, аналогии, слушая описания других, кто видел его, или изучая изображения этого объекта или другие его представления, если они нам доступны. Складывая все это вместе, мы действительно можем достичь более или менее адекватного представления или предположительного образа объекта, но мы не реализуем самой вещи; это для нас еще не схваченная реальность, а только наше концептуальное представление реальности. Но как только мы увидим его глазом, — ведь никакое другое чувство не является адекватным, — мы обладаем, мы реализуем; теперь мы уверены в нем в нашем удовлетворенном существе, он стал частью нас самих в знании. Точно то же самое правило применимо не только к физическим вещам, но и к Я. От философов, учителей или из древних писаний мы можем слышать ясные и светлые учения о Я; с помощью мышления, вывода, воображения, аналогии или любым другим доступным средством мы можем пытаться сформировать его ментальный образ или представление о нем; мы можем твердо придерживаться этого представления в своем разуме и закреплять его с помощью полной и исключительной концентрации; но мы еще не реализовали его, не видим Бога. И только тогда, когда после долгой и настоятельной концентрации или с помощью других средств вуаль разума прорвана или отброшена, только тогда поток света прорывается над пробужденной ментальностью, йотиршайя брахман, и концентрация уступает место знанию-видению, в котором Я столь же присутствует, реально, конкретно, как и физический объект для физического глаза, только когда мы обладаем им в знании, ибо мы видели. После этого откровения, каким бы ни было затмение света, каким бы периодом тьмы ни поражало бы оно душу, она никогда не может безвозвратно потерять то, что она обрела однажды. Это переживание неизбежно возобновляется и должно становиться более частым, пока оно не станет постоянным; когда это произойдет и как скоро — это зависит от преданности и настояния на пути, и от того, насколько мы осаждаем нашей волею или нашей любовью скрытое Божество.

Это внутреннее видение является одной из форм психологического переживания; но внутреннее переживание не ограничивается этим видением; видение только открывает, но не охватывает. Как глаз, хотя только он способен принести первое ощущение реализации, должен призывать в помощь переживание прикосновения и других органов чувств, прежде чем будет достигнуто объемлющее знание, так и видение я должно завершиться переживанием его на всех наших планах. Требовать Бога должно все наше существо, а не только наш озаренный глаз знания. Ведь поскольку каждый принцип в нас является только манифестацией Я, то каждый должен вернуться к своей реальности и иметь ее переживание. Мы можем иметь ментальное переживание Я и схватывать как конкретные реальности все те кажущиеся абстрактными вещи, которые для разума составляют существование — сознание, силу, восторг и их многогранные формы и работы: так разум удовлетворяется Богом. Мы можем иметь эмоциональное переживание Я через Любовь и через эмоциональный восторг, любовь и восторг Я в нас, Я во вселенной и Я во всем, с чем мы имеем связи: так сердце удовлетворяется Богом. Мы можем иметь эстетическое переживание Я в красоте, восторг-восприятие и вкус абсолютной реальности, все-прекрасной во всем, будь то созданном нами или Природой в ее воззвании к эстетическому уму и чувству: так чувство удовлетворяется Богом. Мы можем иметь даже витальное, нервное переживание и практическое физическое чувство Я во всей жизни и формулировке и во всех работах мощностей, сил, энергий, которые действуют через нас или через других, или в мире: так жизнь и тело удовлетворяются Богом.

Все это знание и переживание являются первичными средствами достижения тождественности и обладания ею. Мы видим и переживаем наше я, и наше видение и переживание не полны до тех пор, пока мы не сможем жить в нашем существе всевышним Ведическим знанием “Он есть я”. Мы должны не только видеть Бога и охватывать Его, но и стать той Реальностью. Мы должны стать едиными с Я в его превосхождении всех форм и манифестаций, и сделать это при помощи твердой решимости, возвышения, бегства от эго и всего, принадлежащего ему, в То, откуда все это вышло, точно также, как мы должны стать Я во всех его проявленных существованиях и становлениях, стать едиными с ним в бесконечном существовании, сознании, мире, восторге, благодаря чему это Я раскрывает себя в нас, и стать едиными с ним в действии, формации, игре само-представления, во что оно облачает себя в мире.

Современному уму трудно понять, как это мы можем сделать больше, чем интеллектуально познать Я или Бога; но он может воспользоваться некой тенью этого видения, переживания и становления, из того внутреннего пробуждения к Природе, которое великий английский поэт сделал реальностью для европейского воображения. Если мы читаем поэму, в которой Вордсворт выразил свою реализацию Природы, мы можем обрести некое отдаленное представление о том, чем является реализация. Ведь, прежде всего, мы видим, что он имел видение чего-то в мире, что является самим Я всех вещей, которое его содержит, что является сознательной силой и присутствием, отличным от его форм, и все же являющимся причиной его форм и проявленным в них. Мы воспринимаем, что он имел не только видение этого и радость, мир и универсальность, которые приносит его присутствие, но и само ощущение его, ментальное, эстетическое, витальное, физическое; причем это ощущение и видение он имел не только в собственном существе, но и в ближайшем цветке, простейшем человеке и недвижимой скале; и, наконец, он даже как-то по случаю достиг этого единства, этого становления объектом своего посвящения, в одной фразе, которая мощно и глубоко выражена в поэме: “Дремота запечатала мой дух” [“A slumber did my spirit seal”], где он описывает себя как ставшим одним в своем существе с землей, “вращающимся в дневном цикле со скалами, камнями и деревьями” [“rolled round in its diurnal course with rocks and stones and trees”]. Возвеличьте эту реализацию до Я, более глубокого, чем Я физической Природы, и вы получите элемент йогического знания. Но все это переживание — только преддверие к той супрачувственной, супраментальной реализации Трансцендентного, кто находится за пределами всех Его аспектов, и окончательный верх знания может быть достигнут только путем вхождения в сверхсознательное и слияния там всего переживания в небесном единении с Невыразимым. Такова кульминация всего божественного знания; это также источник всего божественного восторга и божественного жития.

Итак, такой статус знания является целью этого пути и, на самом деле, всех путей, доводимых до их цели, и по отношению к этому статусу интеллектуальное различение, представление, всякая концентрация, психологическое само-знание и всякий поиск сердца через любовь, поиск чувств через красоту, поиск воли через мощь и работы и поиск души через мир и радость являются только ключами, подходами, первыми приближениями и началами того восхождения, которое мы должны использовать и которому мы должны следовать, пока не будут достигнуты широкие и бесконечные уровни, и божественные двери не распахнутся в бесконечный Свет.