Папе Льву X. Рим. 1519 (письма Рафаэля)

Сколь многие, святейший отец, измеряя на свой малый разум величайшие вещи, сообщаемые о римлянах по поводу их военных подвигов, и городе Риме но поводу его удивительного искусства, богатства, украшений: и величия его построек, считают эти рассказы скорее выдумкой, чем истиной. Но иначе проис-ходит обычно со мной, да и обстоит иначе. Ибо, усматривая в реликвиях, которые еще можно видеть среди развалин Рима божест-венность тех древних умов, я не считаю неве-роятным убеждение, что многие вещи, кажу-щиеся нам невыполнимыми, были чрезвычайно легки для них. Так как. я ревностно изучал все эти древности и приложил немалое старание к тому, чтобы исследовать их и измерить их весьма тщательно я хороших писателей и сравнивая произведения с их описаниями, я приобрел, полагаю, некоторые сведения об античной архитектуре. Это познание столь замечательной области причиняет мне и величайшее удовольствие и в то же время величайшую боль, когда я созерцаю как вы труп благородного города моей родины, который был некогда столицей мира, а ныне растерзан столь жалким образом. И поскольку почитательное отношение к родителям и родине есть. долг каждого, то я считаю себя обязанным напрячь все мои малые силы, чтобы на сколько возможно сохранить живым облик хотя бы тень того города который поистине есть общая родина всех христиан и который некогда был так пышен и могуществен, что люди уже начали верить что в поднебесной он один не подвластен был действию судьбы; и что вопреки обычному течению вещей он был освобожден от смерти и предназначен существовать вечно. Поэтому казалось, будто время завистливое к славе смертных, не доверяя одним только своим собственным силам, объединилось с судьбой и с неверными и преступными варварами, которые к прожорливой его пи-ле времени и ядовитому укусу судьбы присоединили широкий разгул железа и огня; так случилось, что те знаменитые произведения, которые были бы ныне более чем когда-либо цветущими и прекрасными, были преступным озлоблением и свирепым натиском злонамеренных людей-можно сказать, диких зверей - сожжены и разрушены, и хотя не до такой степени, чтобы не осталось следа общего плана как бы остова постройки, но, лишенной красы, он, так сказать, лишь скелет без тела, Сколь много таких пап, говорю я, которые. позволяли разрушать и уродовать древние храмы, статуи, триумфальные арки прославляющие их основателей Многие ли не допускали подкапывать фундаменты их только для того чтобы добыть пуццолану, после чего вскоре! и самые здания рассыпались в прах? Сколько извести было добыто пережиганием из античных и прочих древних украшений! столько, что я хочу иметь смелость высказать, что весь новый Рим, который теперь мы видим, при всей его обширности столь красивый и украшенный дворцами, церквами и прочими зданиями, весь целиком сложен на извести, добытой из античных мраморов. И я не могу вспомнить без глубокого сострадания, сколько прекрасных вещей было разрушено за то пока я в Риме, а тому нет еще и двенадцати лет, как, например, пирамида, находящаяся на виа Аллесандрина, арка, бывшая у входа в термы Диоклетиана, и храм Цереры на виа Сакра, часть Форо Транэиторио, кото-рая совсем на днях была выжжена и разрушена, и из мрамора сделали известку, разру-шена большая часть базилики Форума... и, кроме того, столько колони испорчено и перебито пополам, столько архитравов столько прекрасных фризов разбито в куски, что преступно было в наши дни это поддерживать, и поистине можно бы сказать, что Ганнибал был еще милостивее других Итак, святейший отец, одной из первых мыслей Вашего святейшества должна выть забота, чтобы то немногое, что уцелело от древней родины славы; и от величия Италии, как свидетельство о божественности тех умов, память о которых и до сей поры побуждает души к добродетели, . Не было окончательно уничтожено и повреждено злоумышленниками и невеждами, ибо умам, 3! запечатлевшим своей кровью столь великую славу для всего мири, для нашей родины и для нас, до сей пиры наносилось слишком много оскорблений. Напротив, да будет благоугодно Нищему святейшеству, поддерживая живое равнение с древними, постараться равняться с ними и превзойти их; подобно тому как Вы в действительности и поступаете, сооружая великие здания, поощряя и поддерживая добро-детели, пробуждая таланты, вознаграждая все достойные труды, рассеивая священное семя мира среди христианских князей. И как от несчастья войны происходят разрушения и упадок всех наук ч искусств, так из мира и согласия проистекает благополучие народов, приводящее их к пределам совершенства.

Но, возвращаясь к тому, что я затронул раньше, сообщаю, что Ваше святейшество мне приказало изобразить в рисунке древний Рим, поскольку это удастся распознать из того, что на сей день здесь можно видеть, со всеми зданиями, сохранившиеся останки которых допускают возможность с полной достоверностью принести их в первоначальное состояние, в то время как те части, которые совершенно разрушены и от которых ничего не видно, должны быть сделаны в соответствии с теми и, которые  еще уцелели и видны. Для этого я приложил все возможное для меня старание, дабы оградить мысль Вашего святейшества и всех, кто будет рассматривать этот наш труд, от всякого заблуждения, и дать ей полное удовлетворение. И хотя я почерпнул все то, что я намереваюсь доказать, ив многих латинских писателей, все же главным образом я следовал П. Витторе, ибо, поскольку он к наиболее поздним авторам, он может ("больше других дать подробных сведений новейших вещах, не упуская из виду древних, и соответствие в его описаниях различных местностей видно полное с теми сортами мрамора, которые в них находятся, судя по старым описаниям. . И так как могло бы показаться затруднительным отличать, старые здания от новейших или наиболее древние на них от менее древних, то, чтобы не оставить ни малейшего сомнения в душе тех, кто захочет получить эти сведения, я утверждаю, что это возможно сделать, без особого труда. А именно в Риме на-ходятся лишь три вида построек; к первому из них относятся старейшие, которые стоят со времен первых императоров и до времени раз-рушения и повреждения Рима готами и дру-гими варварами, второй вид-из> эпохи вла-дычества готов и последующего столетия и, наконец, третий-постройки, воздвигнутые с того времени и до наших дней. Здания совре-менные всех заметнее как потому,; что они новы, так и потому, что они еще не во всем достигли того совершенства и тех несметных затрат, которые можно заметить и усмотреть в античных. Это происходит оттого, что в наши дни архитектура достигла большого развития и достаточно приблизилась к манере древних, как это видно из многих прекрасных зданий Браманте. Тем не менее их украшение сделаны из материала не столь драгоценного, как . античные которые ценою бесконечных затрат достигли того эффекта, который задумали, и кажется что одна их воля побеждала все затруднения. Здания же из времен готов до та-кой степени лишены всякого изящества и вся-кой манеры, что они не сходны ни с античны-ми, ни с современными. Следовательно, не-трудно различить те, что происходят от времен императоров, как самые совершенные, созданные о наиболее прекрасной манере и с затратой средств и искусством, превосходящими псе другие. И только их предполагаю я изъяснить и изображать. И ни в чьем не должно возникать сомнения, будто менее старые на античных зданий менее прекрасны или менее хорошо задуманы или исполнены другим приемом. Ибо все они были в едином духе. И хотя часто многие здания самими древними были возобновляемы, как можно прочесть, например, чти на месте Золотого до-ма Нерона были позднее построены термы Тита, с его дворцом и амфитеатром, то они тем не менее были исполнены все в одной и той же манере, как и другие старейшие здания, как выходящие за пределы времен Нейрона, так и современные Золотому дому Однако а то время как науки, скульптура, живопись, равно как почти все прочие искусства, давно устремились к своему упадку И КО времени последних императоров все больше грубели, архитектура все еще соблюдала И поддерживала хорошие правила, все еще строила о той же манере, как прежде, так что последним из искусств, пришедшим в упадок, Была архитектура. Это можно определить по многим памятникам, между прочим, по арке Константина, композиция которой в о всем, что касается архитектуры, красиво и. умело. выполнена, скульптуры же ЭТОЙ арки, напротив бессмысленны, не обладают ни мастерством НИ хорошим рисунком. Однако те из них, которые происходят из наследия Траяна и Тита и Антония Пия, вполне совершенны по своей манере. Подобное же наблюдается в терма Диоклетиана, скульптуры его времени грубы по манере и исполнению, уцелевшая там живопись ничего общего не имеет с росписями времен Траяна и Тита, И все же архитектура их благородна и хороню задумана. . И в то время как судьба отвернулась от римлян и вместо бесконечных побед и триумфов  наступили бедствия и страдания рабства, как будто тем, кто теперь покорены и сделаны рабами других, не подобало отныне жить в тон обстановке и с тем величием, как они жили некогда, будучи покорителями варваров, тотчас же вместе с изменившим счастьем изменились и способы постройки и образ жизни и возникла противоположная крайность, настолько же далекая от прежнего строительства, как рабство от свободы; архитектура рим-лян упала до уровня, соответствующего Их бедствиям, и лишилась всякой художественности, соразмерности и грации; казалось, что люди того времени вместе с властью утратили всякий ум и всякое искусство и сделались столь невежественными, что даже разучились обжигать кирпичи, не говоря уже об изготовлении других видов украшений, чаще всего они сдирали с античных стен их облицовку, чтобы добыть кирпичи и, раздробляя мрамор на малые куски на нем строили заполняя этой смесью кирпичную кладку стен, как мы это видим ныне в так называемой .... И в таком невежестве они пребывали весьма долго, как можно заметить это во всех вещах того времени. Казалось также, что не только над Италией разразилась эта жестокая и безжалостная буря войны и опустошения, но "она распространилась и на Грецию, где некогда жили изобретатели и совершеннейшие мастера всяких искусств, ибо там она породила такую манеру живописи, скульптуры, а также и архитектуры которая свыше всякой меры плоха и не имеет ни малейшей ценности. Затем почти повсеместно стали появляться образцы архитектуры немецкой, которая, как видно еще ныне из ее орнаментации, весьма далека от прекрасной манеры римлян' и древних; эти последние кроме основной массы  здания давали красивые карнизы, фризы и архитравы, колонны, капители и базы и вообще все прочие орнаменты в современнейшей и прекраснейшей манере. Немцы же, манера которых в некоторых мерностях существует и теперь, напротив, помещали часто взамен украшения какую-нибудь скорченную и урод-ливую фигурку, плохо скомпонованную, в качестве консоли для поддержки балки и других странных животных и фигуры людей, и листву вне всяких естественных пропорций. Однако их архитектура имела некоторое обоснование, она вела свое происхождение от несрубленных деревьев, которые, если; согнуть немного и связать между собой их ветви, образуют заостренную арку, и хотя не следует презрительно относиться к этому происхождению. , все же это непрочно, ибо много устойчивее были бы сооружения, образуемые связанными и расставленными на манер колонн бревнами, и они могли бы лучше выдержать тяжесть перекрытий, как это описывает Витрувий, говоря о происхождении дорического "ордера, чем. заостренные арки, у которых два центра, и все же по математическим законам полукруглая арка выдерживает большую нагрузку, ибо каждая ее линия стремится к Одному-едииственному центру. К тому же заостренная арка, помимо своей большой слабости, не имеет такой привлекательности для нашего  глаза, наслаждающегося завершенностью Круга и кажется, что сама природа почти никогда не стремится ни к каким иным формам.