|
|
|
|
Мамлеев Юрий. |
|
Голова. Проза Юрия Мамлеева отличается от всего прочего, что пишется на русском языке, сосредоточенным копанием автора в жутких и мрачных глубинах души человека, на самых нижайших подвальных этажах психики. Так, глубоко под душевной землей (а именно в подвале) развивается драма, что критиковать его произведение с позиции традиционной литературной критики невозможно. Только чтобы прочитать рассказ до конца, нужно суметь погрузиться в мир страдания главной героини. Мир страдания от жизни, обычной, казалось бы, человеческой жизни. Такое не каждому дано. Душа героини слишком глубока, слишком далека от реального мира обыденных людей. Лишь на мгновение сюжетная линия выныривает на поверхность повседневной жизни, - "На улице было обычное столпотворение: ларьки, автомобили, нищие, бабы с сумками, святые, пьяницы, блаженные, деловые и совсем отключенные". - И снова ныряет вглубь, в жуть. Что это? Мистические изыски? Откровения сатаниста? Или, действительно, "символ обреченной любви"? Отрезанная голова возлюбленного. Может быть, этот рассказ - призыв к добру? Он призывает проявлять жалость ко всем людям, а особенно к самым падшим. Не таков ли и сам Юрий Мамлеев? Он ведь не менее прочих нуждается в твоей жалости, читатель. Впрочем, как и все мы, не зная о такой нужде. Пожалеть Мамлеева стоит за то, что он - жертва нашего недавнего заблудившегося прошлого и совсем уж безголового настоящего. Исковеркана душа. Душа - это самое главное в человеке. Но и язык. Для писателя язык не менее важен, чем его душа. Иначе он не донесет свои переживания до неблагодарного и неспособного оценить читателя, каковыми мы все также являемся. А язык автора местами дает осечки. Для писателя, копающегося в глубинах своей психики, красоты словесности вовсе неуместны. Да. Но не до такой же степени можно игнорировать язык. До чего уж Достоевский был поглощен выворачиванием наизнанку своей души, но не позволял же оборотов, вроде таких: ":хотя оно было налицо". ":уже не вернется в прежнее состояние". ":пусть и не с юридической точки зрения". ":почти аналогичный случай внезапного слабоумия". ":естественной защиты от вторжения в сознание подобных сил:" Я и сам люблю психологию, но это ж беллетристика, а не трактат по психологии или по магии. Причем, "канцеляризмы" с "психологизмами" не образуют нового языка, являются сором в рассказе. И нового образа они не создают. Хорошо редактировать публикации в интернете. Тут исправить, там вытравить грязь. А Юрий Мамлеев опубликовал рассказ в журнале на лощеной бумаге хорошим тиражом. Такое не выправишь, не вытравишь. Остается только пожалеть автора. Ведь Мамлеев не виноват. Его язык деформировали наши годы провалившегося в небытие времени. Так что, следуя примеру героини рассказа, надо пожалеть автора за те канцеляризмы, которые прилипли к его перу. Если вы искренне пожалеете писателя за его грехи, значит вы подпали под обаяние его произведения. "PLAYBOY" июль 1999 г, с. 74 - 77 Тетрадь индивидуалиста. Что это? Еще одна патология? Писатель о шизофрении, шизофрения о писателе? Пожалуй, нет. Автор довел до логического конца линию судьбы нашего народа. Русский человек веками обращен взглядом к смерти, к бездонной тьме. Бездонная тьма - эти слова одно другое усиливает: тьма бездонна, а бездна темна. И русский народ смотрит туда, обращен постоянно всем своим существом. Могила как символ государства у нас, да еще в древнем Египте такое было. Правда, русский народ между взглядами в ту глубь успел континент заселить, империю построить, спутники закинуть черте куда. А у Мамлеева герой замкнут в себе, он весь внутри себя. И из себя он выглядывает только для того, чтобы очередного покойника сопроводить в могилу, в яму. Что же это за образ такой. Все ли мы к краю той ямы приходим? Или же это так выглядит русский писатель сегодня, подлинный русский писатель? Ответ каждый сам находит, - в тексте его нет. Рассказ читаешь без удовольствия. А он и не для получения удовольствия написан. Это же русская литература, подлинно русская! Внутреннее страдание героя самодостаточно. Он не нуждается более ни в чем. Его путь определен - пойти следом за теми, кого он каждый день провожает к краю могилы, напряженно вглядываясь в их мертвые лица. Да и лица эти не мертвее некоторых. Почему-то герой предпочел их живому лицу своей молодой жены. Почему? Долг зовет. Необоримая внутренняя сила неизвестной природы. Ее нельзя понять умом, как и саму Россию. По крайней мере, я так понял эту вещь. "Русские цветы зла" |