Taras
Bourmistrov's
Personal Web Site
Садовский - Бурмистрову <Комментарий к ╚Путешествию по городу╩>Свои комментарии я буду выделять подобным шрифтом.
Наверх уходила бесконечная череда ровных ступеней, тускло блестящих в холодном свете проплывающих ламп.
Пока неясно, что это действие происходит в метро, слово ╚ламп╩ вызывает в воображении лампочку Ильича, пыльную и безобразную, а лестницу переносит в какой-то подвал┘ Всё это вместе взятое вызывает какую-то подсознательную неприязнь к картине.
Механический мир.
Бездушное слово ╚механический╩ укрепляет неприятие, усиливая впечатление заброшенности.
Как странно выглядят здесь лица современников, таким нестройным, хаотичным рядом столпившихся на встречной лестнице.
Кое-кто здесь уже может догадаться, что речь идёт про метро. Но независимо от этого, книжное ╚современников╩ даёт резкий контраст по сравнению с сформировавшейся в уме повседневной картиной.
Скучно мне, минуты не могу без книги, приучил себя к притоку впечатлений.
Многократное ╚мне╩, ╚не могу╩ и ╚себя╩ даёт слишком резкий переход от описания внешнего мира к концентрации на себе.
А у этого
И снова прыжок наружу ≈ ты, видимо, так и задумывал?
какая лицевая маска, натянуто-застывшая, как будто его вялая осмысленность силится оживить ее и не может, как застревает в желудке нездоровый обильный обед...
Я уже говорил, что в этой аллегории, где лицевая маска сравнивается с желудком, а вялая осмысленность ≈ с нездоровым обильным обедом, вторая часть аналогии натянута: обильный обед, но вялая осмысленность.
тяжко, нет, не надо смотреть, уже кончается лестница, сейчас подъем изогнется... пора.
Мне кажется, что словосочетание ╚подъём изогнётся╩ не так очевидно┘ Лучше было бы что-то типа ╚лента изогнётся╩┘
Дождя уже не будет. Под хмурым небом вытянулись в стороны проспекты, застыли тревожно трамвайные рельсы,
Когда я первый раз читал ╚застыли тревожно трамвайные рельсы╩, мне слово ╚тревожно╩ показалось слишком напряжённым. Сейчас я вижу, что именно так лучше всего.
сопровождаемые вдаль отсыревшими домами.
Определённо, это предложение мне нравится. Сильное.
Радостный сквозняк пробирает каждого ступившего на петербургскую улицу.
Думаю, что стоит поразмыслить, над тем, чтобы выделять цепочку мыслей шрифтом (курсивом или заглавными буквами).
Откуда у меня это вечное стремление ≈ рядить любую мысль в чужие одежды?
Смысл, который ты хотел вложить, воспринимается не совсем верно: вместо облечения своих мыслей в чужой стиль, я предположил своих мыслей ≈ в цитаты.
Легче, когда труднее.
Если ты хотел сказать ╚приятнее, когда труднее╩, то читается это немного не так. Если хотел сказать именно ╚легче╩, то тогда смысл неясен.
Так и бедолаге этому из Чехова под старость по-немецки стало легче, чем по-русски. Ich sterbe, так он выразился. Вот уж точно жизнь подражает искусству. Влага сочится прямо из воздуха. В такие дни фонари загораются рано. Если бы успеть до темноты.
Может в конце ≈ восклицательный знак?
Понемногу начал согреваться. Сразу все поблекнет, потускнеет. Одни очертания. Теперь можно не так быстро. И полегче стало, после метро. А то совсем было нашло оцепенение. Разойдусь еще. Привык уже к тяжелым пробуждениям от вялости. В последнее время и во сне мозг работает так напряженно, что приходится, очнувшись, снова отдыхать, уже от сна. Как, все же, изматывает эта подземка.
И здесь восклицательный знак не помешал бы┘
Не для моей обостренной восприимчивости. Пещерные своды, в глубине
После ╚в глубине╩ тире?
подсвеченные рельсы, вагоны, набитые человеческими телами, злые огоньки в далеком полумраке. И гулкий грохот. Механический мир.
Лучше ╚Бездушный мир.╩
Или тот собрат сейчас на лестнице. С отвисшей губой и обессмысленной физиономией.
Я уже говорил, что ╚собрат╩ слишком положительное слово для описываемого олигофрена.
На удивление тягостное зрелище. Почему-то так гнетут сегодня эти призраки... нет, хватит, что ты хочешь? Скажи спасибо, что хоть в тебе-то бьется еще жизнь и мысль.
Контраст между сетованиями и внезапным самобичеванием оставляет впечатление, что вся аскетичность в мыслях ≈ платоническая, никогда не претворяемая в жизнь. И это лишь минутное настроение, обычное же состояние героя ≈ недовольство.
Что еще требовать от несчастного народа. Три переворота за столетие. И еще один совсем назрел. Даже и звучит, по-моему, непристойно: русская революция. Есть что-то в этих звуках задавленно-постыдное. Как обритое рыло боярина.
Может лучше ╚харя╩? Первый образ, возникающий при слове ╚рыло╩ ≈ свинья, а сколько там волосяного покрова на её крохотном пятачке?! Поэтому обритое рыло не так красочно, хотя, согласен, звукоряд удачный.
Ну вот, опять о рылах, надо бы отвлечься. До Невы теперь совсем немного.
Здесь лучше что-то более красочное, например, ╚рукой подать╩, ╚почти видна╩ и т.д.
Все же хорошо, что выбрался. Как веселит мое сердце движение на воздухе, благотворная смена быстрых впечатлений!
Слово ╚моё╩ лишнее.
И светлый, легкий ток мышления, вторящий этой смене.
Красиво!
Где-то было у Мисимы о свежести сознания. Струится прохладным неостановимым ручейком даже в минуты высочайшего душевного напряжения. Я так часто повторял эту метафору, что в конце концов стал бояться застудить себе мозги.
Абзац хороший, хотя моли личные впечатления о потоке сознания расходятся ≈ это бурный горячий поток. Порою спокойный, как Гольфстрим, когда я на расслаблен, и бьющий, как гейзер, в моменты вдохновения.
Мисима писал "каждую ночь своей жизни". А я? Что же делаю я? Вот уж у кого талант разработан до сердцевины. Не столь, впрочем, значительный, как у Киплинга или Толстого. Мне часто авторы второго ряда приходились по душе, из тех, кто покрупнее:
Скомканно выглядит ╚из тех, кто покрупнее╩. А как сказать лучше, с ходу придумать не могу.
Вольтер, Гораций, Байрон, Гендель;
Может действительно лучше не ╚авторы╩, а ╚таланты╩, ╚творцы╩, хотя это тоже ещё не то┘
нет у них неистового напряжения сил, как у первых, как раз ту жажду, что удается им разбередить, они и утоляют. Или только бередят. Да, он прав, наверное, Мисима; жизнь может сложиться (из тысячи случайностей) каким угодно образом, степень одаренности не определить, своей, да и чужой, читательское признание ≈ химера, у книг же вообще своя судьба, все зыбко, склизко, неопределенно ≈ в таком неверном мире только и остается, что, не раздумывая о последствиях, предаться lucubrations
Единственное число, пожалуй, более уместно.
до рассвета; упорно, постепенно привыкая к этой ноше, в конце концов срастись с ней намертво, чтобы потребность в еженощном творческом забытье была такой же властной, как у других людей потребность в сне;
╚Во сне╩
а там будь что будет.
Немного перекликается с гамлетовским монологом ╚to be or not to be╩ и, конечно, сравнение не в пользу твоей повести. Трудно сказать, что надо поменять, чтобы исчезла схожесть, но, на мой взгляд, она принижает твой монолог.
Выполнять свой долг, и пусть рушится мир. Кажется, немецкая затея. Если произнести с чувством, бывает, что и помогает. В борьбе с Weltschmerz. Постой, теперь помедленней. За поворотом, здесь. Сейчас начнется.
Слово ╚начнётся╩ заставляет ждать действия, а далее лишь панорама. Лучше было ╚появится╩.
Я всегда любил выходить отсюда к городу; после мелкой сетки нумерованных проспектов открывалась панорама;
Лучше ╚,╩ вместо ╚;╩.
за неудавшимся новым Амстердамом здесь врывается настоящий Петербург, собранный, вытянутый вдоль Невы, напряженно влекущей холодные светлые воды между двумя незыблемыми набережными.
Незыблемыми┘ Как-то мрачно и слишком уж вечно. Лучше ╚неизменными╩, ╚вековыми╩,┘
Иногда, ясными вечерами, все это непомерное пространство до Дворцового моста мне казалось одной уютной огромной гостиной, по которой, подкрашенные низким солнцем, неторопливо прогуливаются петербургские жители. Теряясь среди них, я уходил туда;
Трудно понять, куда ╚туда╩.
вторжением внезапным город часто пробуждал меня здесь от моей глухой сосредоточенности;
И тут я бы заменил на ╚,╩ твою ╚;╩.
оторвавшись от тяжелых мыслей, видел я взлетевший и застывший
Разорванно┘ Не хватает цельности движения, у тебя, так и видится, купол взлетел (шаг 1), а лишь затем застыл (шаг 2). Я бы сказал пусть одним словом, но сохранив единство порыва: ╚видел я взмывший купол Исаакия, застывшим тёмным золотом впечатавшийся в небо╩.
купол Исаакия, темным золотом впечатавшийся в небо, колоссальное скругление сенатской колоннады, длинный ряд домов на набережной, мост, с которого когда-то романтический Раскольников
Иронически воспринимается: романтический Раскольников.
вглядывался пристально в ту же самую картину...
Лучше, на мой взгляд, ╚в такую же картину╩.
он-то, правда, к зрелищам был не столь чувствителен;
Чувствуется лёгкое сетование на свою жизнь. Я бы сгладил предложение.
когда б не вывел его из обычной задумчивости удар кнутом, полученный им здесь так кстати для читающей публики, остался б тут один только пушкинский Петербург.
Непонятно: если Раскольников ≈ вымышленный персонаж, то не появись он, Достоевский создал бы кого-то иного, и, выходит, удар кнутом придуманного героя никак не должен повлиять на появление романа.
Россия Достоевского расположена чуть дальше, на Садовой.
Пусто сегодня на улицах. Совсем по воскресеньям город вымирает. Видно, сказывается давнее заклятье, должно же хоть когда-нибудь.Ты имеешь в виду предсказание ссылаемой Петровой жены ╚Петербург будет пуст╩? В любом случае примечание не помешало бы.
О чем это я важном думал и отвлекся. Lucubration. Мелькнуло что-то и не... нет, не вспомнить.
О духовной жажде что-то было. Странно как считается, что искусство существует для нашего услаждения. Когда-то я читал впервые Шопенгауэра,Наверное, всё же ╚когда я читал впервые Шопенгауэра╩, иначе выходит банальность.
с жадностью, запоем, стремясь не просто затвердить наизусть его неслыханные откровения, а впитать их, перелить в себя, сделать частью своего существа, чем-то для себя привычным и естественным, самим собой разумеющимся, неизменным, очевидным; я испытывал тогда томительное и сладостное чувство, мучительно освобождаясь от каких-то смутно тяготивших меня ранее неясностей, несоответствий, несуразиц. Смягчая донимающую жажду, это чтение, конечно, доставляло неминуемо некое сумрачное наслаждение, но и нарыв прорвавшийся приятен, нельзя же лихорадочное усилие, предпринятое очередным одаренным невротиком для сохранения душевного и умственного равновесия принимать за спелый, сладкий плод культуры.
Понемногу туман оседает. Улица видна до перекрестка. Глухо растворяясь дальше, в сердцевине Острова. Как пугали всех эти пустынные пространства, казалось, город уходил в бесконечность; на песчаных пустырях высились отдельные строения, прямолинейные проспекты направлялись
Стремились?
к горизонту, даже Невский, так ныне сжатый и стесненный, походил тогда скорей на вытянутую площадь, чем на улицу.
Как прояснился воздух над заливом. Уже сквозь медленно редеющую дымку тускло обозначилось светило. Там идет напряженная, сосредоточенная жизнь: стремительные тучки бесшумно скользят по мутному диску, ширятся лоскутные лазурные разрывы в серой пелене над головой, и кажется, что вот-вот оттуда прорвется предвечерний, багрово окрашенный луч. "Когда блеснет солнце свободы и западный ветер согреет эту страну". Тогда и разрушится оно окончательно. Вольно же было ему пророчествовать, Мицкевичу. Он вдохновлен был свыше. Может, и обошлось бы.
Обошлось что? Обошлось бы без произнесения Мицкевичем пророчеств? Непонятно.
Что уж теперь. Вот отправить бы его своевременно. Куда ворон костей не заносит.
Дико звучит. Обмякло-эскапистское мышление вдруг прерывается откровенно нацистскими замашками.
На редкость образ выразительный. Как поэтично, однако ж, отозвалось в русском народе наше несравненное государственное устройство!
╚Несравненное╩ чересчур ехидно.
Блестящие, мокрые плиты перед Дворцом. Между ними в стыках умирающая трава. Осветилось желто-розовым. Погасло.
Мне больше по душе было бы ╚{Появились, проросли, возникли, прорвались, открылись} жёлто-розовые отсветы. Погасли.╩.
Мало-помалу закат разгорается. Читал когда-то: сладкое ощущение нереальности происходящего. Он испытывал.
К чему относится ╚Он испытывал╩? К Петру? Мицкевичу? Просто к прочитанной фразе, кусок её, вырванный из начала: ╚Но испытывал сладкое ощущение нереальности происходящего╩?
Банальный оборот. Интересно все же, почему считается, что сладкое. Свежесть восприятия, наверное. Что-то тут кроется. Или еще: слабое чувство реальности. Бердяев о Гоголе, кажется. У "меня" слабое чувство реальности. От переразвитости воображения, по всей видимости. Оборотная его сторона.
╚Путешествие╩ получается слишком автобиографичным┘ Дело не в скромности, но это надо подавать ненавязчиво, сквозь строки, а здесь оно как роспись в паспорте на первой странице.
Мрачная громада Меншиковского дворца тут уныло тяготеет над грузной, тяжело, напористо струящейся Невой. И здесь, на низком, приземистом острове посреди гибельной реки, можно обитать сокровенно:
В ╚обитать сокровенно╩ чувствуется диссонанс. Если ╚обитать╩ применяется по отношению к обыденной жизни, то ╚сокровенно╩ ≈ в основном к внутреннему миру.
вот за этим стеклом, отсекающим холод и сырость, Петербург уже не властен, там протекает своя потаенная содержательная жизнь. Книги в шкафу длинными рядами, на потемневших корешках едва видны латинские, арабские, готические надписи, старинный клавесин у окна, на нем раскрытые ноты, подсвеченные красноватым закатным лучом, так таинственно выхватывающим светящийся в полумраке прямоугольник с крестом на лаковом полу, тишина, покой, уединение, легкая разлитая во всем грусть.
Разлитая во всём лёгкая грусть. (Переместить слово ╚лёгкая╩).
Ноты ≈ не какого-нибудь современного, общедоступного композитора, Баха или Рамо, а настоящих старых мастеров, Свелинка, Перселла, Фрескобальди.
Про чьё жилище, про какую библиотеку идёт речь? Неясно.
Впрочем, не было бы это у меня просто страхом перед жизнью. Перед временем, так неприметно, неуклонно убыстряющим свой бег. А, клин клином. Тут нужен более широкий взгляд на вещи. Не надо плакать, надо стройно, гармонически рыдать.
Какая-то недосказанность остаётся, незавершённость мысли.
В этом городе давно это вошло в привычку.
Дважды использованное ╚это╩ режет ухо.
С самых первых еще низвергателей, петровских времен. С каким пылом, с каким рвением пророчили они раз за разом гибель, верную и скорую, евразийской столицы, и так уж изначально обреченной. А заодно и всей пограничной Империи. Такова порода наша, никак рутину не переносим. Что может быть упоительнее для русского сознания, чем предчувствие близящейся мировой катастрофы!
Весь наш Серебряный век питался одной этой мыслью. Или, вернее, предчувствием. В конце концов сбылось ≈ и не могло не сбыться, так громогласно, многократно, убедительно предсказанное. Правда, несколько не то, что ожидалось.
Вот и Университет приблизился.╚Приблизился╩ заставляет думать, что цель прогулки и была Университет. Лучше ╚заметен╩, ╚открылся из-за угла╩, ╚вырос вдали╩, ┘
Наш рассадник учености. Quartier Latin доморощенный. Alma mater. Dolorosa.
Похоже на выпендривание. Неестественно.
Темнеет понемногу. На глазах золоченый шпиль потускнел и выцвел. Сегодня солнце быстро сядет. Посмотрю сейчас с моста на дотлевающий запад.
Классный каламбур!
Жаль, конечно, что за удовольствие бродить по городу в потемках. Глаз не насыщается. И скуки сразу добавляется изрядно, от нехватки впечатлений. Свой собственный поток мышления не может так увлечь, как книга или музыка. Или как Невский. Да и опостылел он уже, назойливый, докучный собеседник. Сколько себя помню, все твердил, бубнил что-нибудь вечно, никогда не отвязаться. Скучный шепот.
Ветрено-то как на мосту всегда.Лучше или ╚Ветрено-то как на мосту!╩, или ╚На мосту ветрено, как всегда╩, иначе слишком эклектично.
По петербургскому обыкновению сквозит, со всех четырех сторон сразу.
Приятная фраза, если только убрать запятую.
Зато тучи почти разогнало. В широких просветах проглянуло небо -- откровенно зеленого оттенка. Еще подчеркнутого рдеющими полосами. Кто же мне, Гигант, по-моему, толковал эту
Здесь я бы показал задумчивость многоточием: ╚Кто же мне┘ по-моему, Гигант┘ толковал эту╩┘
зловещую зелень позитивистски как-то, акваторией, вроде бы, обширной.
Бр-р-р! Худшее по стилистике предложение в повести: ╚кто же╩, ╚по-моему╩, ╚как-то╩ и ╚вроде бы╩ в пятнадцати словах оставляют неизмеримое отвращение. Я бы всё предложение написал так: ╚Кто же мне┘ по-моему, Гигант┘ толковал эту зловещую зелень позитивистски┘ обширной акваторией, вроде бы.╩.
Пагубно, пагубно воздействует на ясный ум наше естественное образование. Никакой от него нет пользы, только непосредственное восприятие притупляется.
Не надо бы теперь так быстро. Такое грандиозное зрелище. Можно рассмотреть, не торопясь. И ветер как-то стих. Нева все равно струится беспокойно. Слишком мощное течение. А в прошлом веке тут умилялись тихой да ровной водной глади.Вместе со словом ╚умилялись╩ обычно следует существительное в творительном падеже, а не дательном. Я не скажу, допускает ли это грамматика, но вызывает это предложение чувство, что оно недоделано.
К тому же еще и яснеющей, "как ясный слог Карамзина". Пока Пушкин не написал свою петербургскую повесть. Как освещение меняется стремительно. Солнце заходит. Все-таки это Нева, опрокидывая город, заставляя его дрожать и таять, вызывает столь острое ощущение призрачности.
Слово ╚это╩ лишнее или должно быть заменено на ╚именно╩.
Так томившее их, русских литераторов прошлого столетия. К тому же акварельный колорит. Все краски на воде. И все готово каждую минуту стечь и раствориться.
Повременить еще немного... торопиться больше некуда. Декорации убраны. Один только закат еще багровеет тускло. Где-то там, на западе, и совсем уже недалеко отсюда, лежат вожделенные европейские земли: справа ≈ Скандинавия, левей ≈ Германия, Голландия, манившая Петра. И я охотно устремился бы в ту сторону. "Туда", как это называлось у Жуковского. Нет, без шуток, правда,Нужно ли здесь повторение? Лучше, на мой взгляд, или только ╚без шуток╩, или только ╚правда╩.
с каким бы легким сердцем я теперь пустился в дальнюю дорогу! Как освежило бы мою душу продолжительное странствие! Наступит ли когда-нибудь этот день? Придет ли час моей свободы? Исчезнуть где-нибудь в полуразрушенном античном городе, бродить по его безлюдным пыльным улицам, изнывая от безудержной тоски по никогда не бывшему, по плоду своего воображения, не в силах до конца насытиться торжественным и вдохновенным зрелищем угасшей навсегда цивилизации; потом, устав от сложных чувств и длительного движения, расположиться, укрывшись от полуденного солнца, среди каких-нибудь руин, безмолвных и величественных, спокойно глядя, как ветер медленно гонит песок по пожелтевшему от времени мрамору, как шныряют любопытные ящерицы по растрескавшимся плитам. Или с головой уйти в сложнейшую, продуманную в каждой мелочи уличную символику какого-нибудь средневекового французского городка, непостижимым образом смешавшую захватывающе разветвленную схоластику с острейшим, напряженным мистическим переживанием; неспешно рассматривать скучноватые витражные окна, звонко горящие в прохладном полумраке гулкого готического собора, тем временем, как будто невзначай, пододвигаясь ближе к органисту, упражняющемуся в одиночестве за инструментом.
Во-первых, после ╚упражняющемуся в╩ мысленно следует продолжение ╚игре╩, а появляющееся вместо этого ╚одиночестве╩ прерывает, уводит в сторону от повествования. Во-вторых, сама картина слишком нереальна ≈ редкий органист будет от нечего делать в одиночестве упражняться. В-третьих, сухо. Сухо и замученно звучит ╚упражняющемуся в одиночестве за инструментом╩. Не скажу, как лучше┘ Может, ╚выхватывающему из глубины веков баховские звуки╩┘ Не то. Но и оригинал не годится.
Услышать в Томаскирхе, в Лейпциге, звучание того органа, за которым в позапрошлом веке импровизировал Себастьян Бах, и, может быть, прикоснуться одеревеневшими от страха
╚От напряжения╩, ╚от [мучительного, сладостного] ожидания╩.
пальцами к заветным клавишам. Увидеть, наконец, своими собственными глазами те самые канавы в Риме или Триесте, в которых некогда, упившись в стельку, валялся мистер Джойс, умно поблескивая очками в туманных предрассветных сумерках!
Здесь, наверно, будет поспокойней. Мост закончился. И острова все позади. Есть в них что-то в высшей степени ненадежное. Куда теперь. Прямо на площадь или.
╚или┘╩
Пока совсем не стемнело. Крюк небольшой совсем. Никогда не помешает лишний раз взглянуть. Как неудачно залепили домиками здесь Адмиралтейство. Места не хватило. Была бы прекраснейшая набережная в Европе.
╚Прекраснейшая╩ не используется как сравнительная степень, слово это характеризует объект почти независимо от остального. Даже ╚лучшая╩ было бы более уместно.
Она и так, верней всего, прекраснейшая. Красноватый отблеск от заката еще держится на стенах. За окнами спокойная жизнь. Неясная воскресная скука за каждым из стекол. Кухни, плиты, кастрюли, висящее белье на веревках,
╚Столики от кафе, лотки с газетами, урны на тротуарах,╩ ≈ похоже? Воспринимается, что на верёвках висит не только бельё, но и кухни, плиты, кастрюли.
глухое бормотание приемника, дразнящие запахи. Что у нас на ужин, мама?
Может лучше ╚Что там мама на ужин {приготовила, обещала}?╩?
Завтра снова в школу. Гнать эту мысль, гнать, до вечера еще довольно много времени, а черчение несносное еще вчера почти...
Коряво: ╚ещё вчера почти╩.
Да. Наверное, никогда не распрощаюсь окончательно.
С кем? С чем?
Здесь автобиографичность нарушается?Сумерки. Пар поднимается над Невой. Только теперь стало видно, когда потемнели набережные.
Неясно: ╚стало видно [вокруг, что-то], когда [в тот момент] потемнели набережные╩ или ╚стало видно [тот момент], когда потемнели набережные╩.
А может, не замечал просто. Ближе к ночи вообще обостряется восприимчивость. Да и воображение работает живее. Сон разума рождает чудовищ. Как тогда, летом, глубокой ночью, в Крыму, я проснулся в палатке и вдруг остро ощутил, что я совсем один на побережье. Снились мне какие-то события из моей школьной жизни, и я во сне переместился целиком ту пору, не повторимую уж больше никогда.
Паразитная стихотворность?
Море шумело ровно и приглушенно, ветер улегся, в окошко были видны звезды. Переворачиваясь на бок, я вдруг припомнил, некстати и без повода, как два литературных героя шли некогда по этой самой набережной вдоль Адмиралтейства, и одному из них внезапно почудилось, что все предметы вокруг принизились
Многоточие!
как же это
Восклицательный знак и многоточие!
и просырели
Многоточие!
принизились и просырели
Запятая.
да
Восклицательный знак и многоточие.
и господин Морковин показался старинным каким-то знакомым
Конец предложения.
и что-то еще о лужах было
Многоточие.
растеклись
Многоточие.
нет
Запятая.
не могу вспомнить. Тогда только я понял, что люблю "Петербург" горячо. После этого видения, с такой силой пережитого, тоска моя пошла на убыль быстро. И вскоре я уснул.
Теперь крушение петровских преобразований означает всего только исчезновение одного города,
╚Означает исчезновение одного только города╩.
и так имеющего не слишком ясное предназначение.
И все-таки нигде мне не было так хорошо, как здесь. Вот здесь, на этой самой площади, свободной, стройной, совершенной, непостижимо выверенной в каждой мелочи. Хотя на вид и чуть холодноватой, правда.
╚Правда╩ в конце избыточно.
Увлекся что-то я сегодня переливом мысли. Излюбленная национальная забава. Пасьянс один и тот же: Россия и Европа, Азия и Запад. Тысячу раз, уже, наверное, раскладывали. Никак из тупика не выбраться. Теперь-то уж какое это все значение имеет. Ну, да хоть звучными выражениями поиграть. Все ж облегчение какое-то. Слова имеют некую целительную силу. Хуже всего, когда происходит с тобой что-то непонятное, невнятное, пугающее, как будто, идучи по улице, вдруг в ужасе отшатываешься от чего-то, еще не зная, не осознавая, что произошло. Насколько легче становится, когда припоминаешь, что все это уже как-то именовано: уныние, отчаяние, гибель. "Горе, горе, страх, петля и яма". Гумилев из пророка Исайи, как заметила Ахматова, что мы находим у Мандельштам. Надежды Яковлевны, разумеется.
Непонятно, а потому кажется заумным.
Примечания.
1. Герой Чехова признается, что на немецком или английском языке ему с возрастом стало легче выражать свои мысли, чем на русском (см. "Скучную историю"). Ich sterbe (я умираю) ≈ предсмертные слова Чехова (см. воспоминания О. Л. Книппер-Чеховой).Во-первых, я склонен вычеркнуть наукообразное ╚(см. Воспоминания О.Л. Книппер-Чеховой)╩, оно портит стиль.
Во-вторых, для последней фразы нужно два-три пояснительных слова в начале, типа: ╚Усмешка судьбы:╩, и тогда следующее предложение надо писать с абзаца, и всё идущее за ним будет развёрнутым пояснением. Без подобного дополнения примечание смотрится слишком эклектично.Писатели часто невольно подражают своим героям. Лев Толстой в "Войне и мире" утверждает, что для завоевания Европы Наполеону не только не нужно было быть гением или иметь какие-нибудь особенные качества, но, напротив, ему нужно было отсутствие самых лучших человеческих качеств -- любви, поэзии, философского пытливого сомнения. Точно так же и толстовской прозе, чтобы завоевать всемирную известность, нужно было кое-что утратить, и действительно, по сравнению с красочным языком Пушкина и Гоголя, язык Толстого скуден и невзрачен, ему недостает какой-то магии, словесной изощренности -- но зато очень просто все это переводится, скажем, на французский. Однако наиболее забавный казус такого рода произошел с Набоковым. В романе "Дар" появляется некий господин Горяинов, который отлично пародировал одного
Слово ╚одного╩ лишнее: ╚некий╩ господин, ╚одного журналиста╩ ≈ стиль пересказа подростком фильма.
старого и несчастного журналиста "со странностями и неважной репутацией", и постепенно так свыкся с этим образом (тем отомстившим ему), что и сам в нормальном разговоре начинал на него смахивать. Сам Набоков поразительно точно повторил этот кульбит. Одна из глав того же "Дара" представляет собой издевательское и уничижительное жизнеописание Н. Г. Чернышевского. Через шесть лет, когда Набоков пишет уже на полном серьезе статью об обожаемом им Гоголе, он, не в силах отделаться от однажды наработанных приемов, неосознанно впадает постоянно в свой прежний тон, так что в конце концов его Гоголь начинает разительно напоминать его Чернышевского.
Садовский - БурмистровуТеперь впечатления от "Work in progress".
1. Мне кажется, не хватает описаний самочувствия и мыслей героя.
Один из многих приемов привлечения читательского внимания, это
чередование аптайма и даунтайма, попросту средоточия на своем внешнем мире
(uptime) со взглядом вовнутрь (downtime). У тебя почти нет ни того, ни
другого, зато в избытке умозрительные конструкции. Как следствие,
... 2. Не хватает визуальных наблюдений.
За исключением начала, очень слабы зрительный и кинестетический
ряды (звуковой немного выигрывает, из-за того что все фразы герой СЛЫШИТ).
Упор на рациональное, который сделан в многочисленных рассуждениях, через
какое-то время начинает утомлять. И у тебя далеко не всегда вовремя он
сменяется наблюдением, внутренним или внешним.
3. Мало информации о бирже.
Если человек совсем не знаком с принципами игры, для него остаются
неясные моменты. Возможно, стоит давать расшифровку или мыслями героя, или
описанием конкретных действий кем-либо из "четверки".
4. Начало, когда герой приходит в себя, наиграно.
Такой сложный образ мыслей, когда трещит голова и болит тело, вряд ли свойственнен даже философам. "Затрудняя дыхание" - лучше, наверное, "мешая дышать"; "растворяло волю" - обезволивало... Не может хандрящий мыслить столь
вычурно.
5. Герой не чувствует голод?
6. Опечатка, наверное, должно быть "чему-то" (но и после этого фраза
корява): "Похоже, русская революция, сразу же решительно взявшаяся за это
дело и к тому же так ужасно затянувшаяся, чему все-таки в конце концов нас
научила".
7. Имена сложны.
Когда приходится запоминать много имен-отчеств, это напрягает. Для
легкого боевика вообще не годится, для полуфилософского произведения
отвлекает от главного. Кроме того, называя персонажей не по именам, ты
можешь передать отличия между ними не только через их слова. К примеру,
можно обозвать Бориса Сергеевича "лысым", "пресмыкающимся", "ящером"... Если при этом его остальные будут называть по имени-отчеству, то это придаст
ироничность либо самодурство его фигуре, если будут избегать имен в
репликах - неважность фигуры, и т.д.
8. Бравада эрудицией.
Иногда чувствуется щегольство, попытка продемонстрировать эрудицию.
(Вроде "сонная муха из Достоевского"). Лучше оставь самое важное, иначе за
тысячей мелочей главного не разглядеть.Бурмистров - Садовскому
Твои замечания о Work in Progress мне здорово помогли. Делать "критику на
критику" я не буду, скажу только, что контраст в начале главы между стилем
темным, усложненным и (дальше) более простым - этот контраст сделан
намеренно и призван символизировать различие между бессознательным
(или полусознательным) и бодрствующим состоянием героя. Это элементы
так называемого "миметического стиля".
Taras
Bourmistrov's
Personal Web Site