Август 1996 г.
Третье плавание на "Злом Таракане".
300-летию российского флота посвящается.
6 августа 17-30.
И вот снова я, верный летописец Митька, берусь за перо, дабы живоописать похождения и подвиги наших.
Сегодня началась третья экспедиция по Онеге на шестивесельном яле, традиционно названным именем "Злой Таракан". Мы пересекаем Петрозаводскую губу на левом бакштаге. Светит солнце. Впереди Ивановские острова. Началось.
Хочу сказать, что я очень рад тому, что мне снова довелось плыть на "Таракане" и описывать это плавание. Правда, очень рад.
Но вернусь к тому времени, когда этот поход только задумывался.
Конец мая - июнь.
Настало лето, и наши стали думать о том, куда бы им выбраться в мир. Предложения были разные. В частности, бурную деятельность развернули трое пайщиков - Гунь, Вань и Дон Борис. В складчину они купили катамаран с алым парусом. Возникла идея закупить еще катамаранов и флотом отправиться штурмовать далекое Белое море. И чтобы молодые капитаны повели наш караван. Но при трезвом рассмотрении было установлено, что соотнесение купленного катамарана и Белого моря может плохо отразиться на драгоценных жизнях наших. И поэтому катамаран остался как утеха для пайщиков, которые утешались с ним как могли. В частности бытовали слухи, что некоторые пайщики даже кладут катамаран с собой в постель - так любят его.
В любом случае, катамаран с алыми парусами остался у нас для походов по мирным рекам, а размышления нынешнего года остановились на уже дважды проработанном варианте - яле на Онеге.
Позвонили Мишке, и он дал добро.
Июль 1996г.
Была некоторая неувязка с набором команды; перечислим тех, кто не пошли. Не пошли: Гунь, Ванька, Вадим с Варварой Дмитриевной, Дон Борис, Ярослав, Самурай, Митрич, Солнцев, почвоведы Доктор и Валерич, братья Волковы, а также еще ряд обломистов. В результате наша команда составилась из шести человек (перечислим по убыванию бывалости:
- Игорь, прозванный в народе Боцманом;
- Хоббит никак в народе не прозванный {На момент набора рукописи Хоббит уже имеет ряд прозвищ; Черепашка из них самый распространенный.};
- Митя, о котором все знают, что он лучший в мире картограф;
- Алена, руководитель Боцмана;
- Маша, сестра Боцмана и Алены;
- Света, супруга Мити.
Кстати, провожающий Ванька потребовал не давать Мите в руки перо, дабы Митя не рисовал карт. Хотя Митя рисует хорошие карты, лучше чем типографские. А Ванька поплатится.
5 августа.
Митя с большим рюкзаком зашел в метро и сел на свободное место. Напротив него сидел седой бородатый старик с закрытыми глазами. Проехали остановку. Когда открылись двери и наступила тишина, старик открыл глаза и звучным молодым голосом спросил: "Там деревья есть?" На что Митя неожиданно для себя ответил: "Там вода, кругом вода... и камни... А на камнях растут деревья..." Старик никак не ответил, только закрыл глаза и всю дорогу глаз не открывал.
...Проводы прошли успешно. Мы отплыли (извиняюсь, отъехали), провожаемые радостными криками родных и друзей.
Почувствовалось облегчение, что, наконец, закончилась предъотъездная лихорадка. По этому поводу сделали стол, откупорили водочки и радовались жизни весь вечер. За окном промелькнуло освещаемое вечерним солнцем Подмосковье, потом Тверская область.
В Бологом купили пивка и уснули, удовлетворенные началом путешествия.
6 августа.
Все идет путем.
На вокзале нас встретил Миша. Далее - короткая прогулка по Петрозаводску. Далее - подготовка яла. Из неудач следует назвать отсутствие в городе дешевой водки. Эмоциональный Хоббит даже выразился по этому поводу "негостеприимный город" {Хоббит выразился слишком мягко}. Но он, конечно, преувеличил - не в водках счастье.
Зато закупились Хлебом. Надеюсь, это будет первый поход, когда летописец не занесет в хроники фразу "Хлеб и сухари кончились. Плохо."
Итак, укомплектовали ял, собрали мачту, паруса, уключины, вычерпали воду. Хотели пройтись по портовым кабакам - нанять матросов за долю от добычи, но не стали этого делать по ряду соображений.
Последний раз покушали цивильной пищи на днище перевернутой лодки. И затем снялись. Миша и Володя помахали нам с набережной.
В первые часы Онега порадовала нас штилем. Пришлось подгребать на веслах. Но к вечеру не торопясь дошли до крайнего из Ивановских островов, закрывающий вход из Петрозаводской губы. Там и разбили лагерь на ночлег. Остановились около маяка и дота времен войны.
Взяли напитки, купленные в Петрозаводске - "Стрелецкую" и "Поцелуй в ночи". Смешав их получили романтический коктейль под названием "Поцелуй стрельца в ночи". Выпили.
Переливались огни Петрозаводска за заливом. Рыбаки с соседней стоянки покрутились рядом на моторке и уплыли. Наши пили коктейли, пели песни и радовались, что наконец оказались на Онеге. Потом полезли на маяк, любоваться просторами. Потом уснули.
7августа.
На сегодня намечен переход через Большое Онего на Клименецкий остров. Выйдя на большую воду поприветствовали хозяина здешних мест. Хозяин, видимо, так растрогался, что сразу же исчез ветер.
Задумались, стали вспоминать способы от штиля. Посвистели. Поскребли мачту. Высекли линьком юнгу - ничто не помогло.
Тогда Митя и Хоббит полезли купаться. Приятно было покупаться посреди Онеги. Но Хоббиту этого удовольствия показалось мало. Он заявил, что не вылезет из воды, пока ему не дадут водки. Ему дали, а остальное обещали дать когда вылезет.
Затем Боцман стал требовать, чтобы команда гребла все сорок два километра до Клименецкого. Уважая авторитет Боцмана, стали гребсти. К счастью скоро появился ветер и "Таракан" худо-бедно пополз.
Ближе к вечеру доплыли до Клименецкого. Издали видели на берегу белое нежилое здание, но не пошли к нему, а завернули за угол острова и нашили там тихую песчаную бухту. Там не было ни ветра ни звука, только высоко в небе страшно ревели два сверхзвуковых самолета, выписывающих мертвые петли. Наверно, у них был брачный период, а может быть и нет - наши плохо знали обычаи самолетов.
Как только поставились на пляже и сели кушать, приплыли два рыбных инспектора, голубой, извиняюсь, патруль. Один из них стал вести отвлекающие разговоры, а другой, придерживая кобуру, стал шастать по кустам, в надежде, что наши спрятали там сети. Но наши не были браконьерами, и рыбнадзоры уплыли. Перед отплытием они сказали, что, оказывается, белый дом, виденный нашими сегодня - это Клименецкий монастырь. Рыбнадзоры советовали туда зайти (назавтра мы узнали, что их только что покусала в монастыре собака).
Наши, посовещавшися, решили назавтра в Бесов нос не идти, а сделать дневку в монастыре.
Света и Митя пошли в монастырь прямо сейчас, но увязли в болоте и вернулись.
Боцман, Хоббит и Маша когда стемнело пошили рыбачить. Потом долго травили байки у костра.
8 августа.
Утром спали сколько смогли, пока жара не выгнала наших на песочек. Нежась на солнышке, помылись, почистили зубки, почесали бока.
Сготовили покушать, а когда еда показалась слишком горячей, пустили миски на воду. Миски плавали и крутились, как разноцветные радости, а наши ходили за ними следом по воде и ели, ели их.
Маша красной краской написала на боку "Злого таракана" его имя, а потом остатками краски стала покрывать все, что хотела. В результате наши стали красными.
Нанежившись, наши собрались, сели на весла, и пошили к монастырю.
Давешнее белое задние оказалось двухэтажной церковью с разрушенным куполом. В ста метрах от берега на камнях стоял большой деревянный крест. Около церкви в кожаных креслах сидели три мужика и смотрели на проплывающий ял. Из вежливости наши прошли чуть дальше, а потом выслали к мужикам послов. Мужики пригласили к себе, и вскоре ял стоял у монастырских мостков.
Собственно, из трех мужиков добровольным насельником монастыря оказался только один. Двое других представились рыбаками, но интереса к рыбе они не проявляли. Напротив, весь день они копались в глубоких ямах. В конце дня они вылезли из ям и сказали насельнику: "Опять ничего." Наши поняли, что они кладоискатели, но лишних вопросов тактично задавать не стали.
Насельник же немного рассказал о монастыре. В XV веке Иван, сын Климентов, новгородский купец, посадил свое судно, везущее из Повенца соль на мель, аккурат ту самую, на которой стоит крест. Здесь же на берегу, ему было видение о том, что он должен основать монастырь. Что он и сделал, с тех пор монастырь существует, да и сам остров носит его имя.
Мужики сразу же организовали нашим стол - много картошки, сухарей, а главное - много печеной рыбы. Наши наелись до отвала. К вечеру мужики принесли еще рыбки и теста для лепешек.
Из-за горизонта пришел метеорологический корабль "Буревестник". Толпа метеорологов сошла на берег и затусовалась среди сумерек. Вскоре они направились на верхний этаж монастырского дома, где было оборудовано жилище насельника. Оттуда донесся шум застолья.
Наши к тому времени уже разложили на досках свой ужин, разлили водочку и пели про вербы косые и про дилижанс, который шел по дикой прерии.
Было очень хорошо.
Решили сделать подарок насельнику и метеорологам, отнесли им бутылочку, так сказать, от нашего столика вашему.
Я, верный летописец, свидетельствую, что на востоке, над лесом, вспыхнула и потухла очень яркая "звезда". Это было в сумерках, когда мы только сели за "стол". Никто, кроме меня в эту сторону не смотрел и "звезду" не видел. Однако, забегая вперед, скажу что в течение похода многие видели подобные явления, причем каждый раз в одиночку.
Легли спать, когда уже светало, а некоторые так и вообще не ложились, засидевшись в кожаных креслах с видом на море.
9 августа.
Я, верный летописец, скажу честно, что первой половины плавания не помню - я спал.
Когда я проснулся, то увидел далеко за кормой оставленный Клименецкий остров, впереди - Василисин -а на руле бравого боцмана, прекрасного как Охтинский мост.
Василисин - маленький остров "скального" (извиняюсь за дилетантский жаргон) типа. Весь он находится на большой каменистой основе или покрытой тонким слоем почвы. Растут здесь сосны, огромадное количество мхов, лишайников, ягодников.
Остров очень красив и уютен. Особенно мне запомнилось изогнутое дерево, растущее на камнях у северо-западного берега, там где мы причалили. ( Год спустя четвертая экспедиция наших побывала на Василисином и сделала очень душевные видеозаписи. Просмотрев их, я с радостью заметил и понравившееся мне дерево, изогнутое в японском стиле).
На острове живу два зайца, жирные как кабаны (еще бы - куча жратвы и никаких, кроме нас, естественных врагов). Они пришли сюда зимой по льду, а когда лед растаял, так здесь и остались, потому что плавать на длинные расстояния зайцы не умеют.
Среди достопримечательностей острова, также можно отметить маяк (конечно, не действующий, как и все онежские маяки) и развалины метеостанции, в которых наши жить принципиально не стали.
Вечером, когда пили чай, из-за горизонта пришел метеорологический корабль "Буревестник". Раскланялись с сошедшими на берег метеорологами как со старыми знакомыми.
10августа.
День солнечный, ветер умеренный. Плавание до Бесова носа прошло приятно, но без каких-либо приключений.
Попытались ввести практику чтения лекций на судне, с тем, чтобы команда во время долгих плаваний не скучала. По замыслу, каждый должен был читать лекции из области знаний, в которых разбирается. Сегодня Хоббит рассказал о геологическом строении этих мест. Однако, лекции в последствии проводились мало и, в конечном счете, не прижились.
Около самого Носа мы увидели знаменитое парусное судно "Надежда". Знаменито оно тем, что приписано к тому же самому КЮМу, что и наш "Таракан". Когда мы уже оставили "Надежду" за кормой, от нее отвалил ял, точная копия нашего. В яле сидело с десяток юношей в спасательных (молодцы!) жилетах. Наши были растроганны тем, что. Наконец, они видят себя со стороны. И поэтому, когда юноши стали махать нам в знак приветствия, наши не показали, как обычно, фак, а тоже приветливо помахали.
Перечитал я вот этот абзац и подумал, что удачно выскочила фраза "мы оставили надежду за бортом".
11 августа.
Дневка на Бесовом носу. Солнце воздух и грибы. В два захода сходили на петрогифы - сначала все Седовы и Хоббит, потом все остальные.
Всю ночь - частушки с топотом и свистом под говор пьяных мужиков.
Было тихо.
12 августа.
Поскольку накануне спать легли на рассвете, то и проснулись, соответственно, не рано. Вообще, жизнь наших как-то сместилась в сторону темного времени суток. В этом наши, наверно, не правы.
Покушали пойманными накануне Хоббитом рыбками. Хоббит отметил, что такая знатная рыбалка как здесь у него, всяким Вадимам и не снилась.
Пока завтракали, к противоположному берегу пришвартовалась доска с сидящими на ней голыми людьми. Люди гребли палками и громко выражали свое удовольствие берегом.
Собрались наши уже в третьем часу дня. Загрузив ял, обнаружили, что он сидит в песке довольно крепко. С помощью багров и изумрудных ботфорт долго вытягивали его на глубокую воду. Потом решили снять на берег дам, дабы потом взять их с высокого берега.
Когда ял был выведен почти до выхода из лагуны, на берег из леса выскочила толпа туземцев юного возраста. Наши насторожились, беспокоясь за оставшихся на берегу женщин. Но туземцы не проявили агрессивности и контакт с ними ограничился безразличным молчанием.
Вообще же многие путешественники отметили, что в глухих районах восточного берега Онеги юные туземцы рано становятся воинами и объединяются в воинские союзы с целью нападения на путешественников. Поэтому наши вынуждены каждый вечер вынимать из яла уключины и переносить на берег продукты питания.
Но достаточно этнографии, перейдем к описанию событий плавания.
За час до выхода наших на воду поднялся сильный северный ветер. По этому случаю Боцман и Хоббит зарифили паруса. Тем не менее, при попытке поднять парус сорвало фал. Все как-то сразу посерьезнели и одели на себя всю теплую одежду, включая спасжилеты. Решили выгрести за Бесов нос и довольно долго гребли, озираясь на рифы.
Уже потом подняли паруса и довольно весело пошли на правом бакштаге.
Часам к восьми ветер и волны стихли, настал штиль. Наши решили на грести до берега, а остановиться на одном из ближайших островов. Один из них звался Кладовец, а другой - Елдовец. Минут пятнадцать наши спорили на каком из них остановить долгожданный ночлег. Наконец, путем подкупа воздержавшихся остановили выбор на Кладовце.
Кладовец был гранитным островком примерно 70х30 м. Большую часть его занимали каменные поля, рассеченные перпендикулярными трещинами. На одном из таких полей наши и развели костер. Тут же покушали чаю и бутербродов с тушенкой.
После этого стали ставиться и готовить ужин с грибами. Растроганный бутербродами Митя проявил творчество и натянул палатку выходом в обрыв.
Когда стемнело, кушали грибы на гранитном утесе и жгли очень яркий огонь.
Спать пошли в третьем часу ночи.
И только Хоббит и Маша долго бродили по острову, шугаясь друг друга. Хоббит все еще думал, что он то ли камышовый кот в полоску, то ли рысь, то ли обалденный лев.
Да, забыл: ночью на гранитном постаменте включили Волшебный Ящичек, предсказывающий погоду, тот самый, который на Байкале спас наших от наводнения. Даже самые недоверчивые из наших подошли бочком к Ящичку и стали прислушиваться. Но тот вел себя вызывающе - сначала разговаривал с нашими только на украинском языке, а потом пообещал спеть песни про любовь, но сбился на второй песне. От некоторых из огорченных наших поступило предложение высечь ящичек линьком. Другие же, наоборот, предложили смазать его жиром и полить водкой.
13 августа.
С утра паслись на ягодниках острова Кладовца, гуляли по его набережным плитам, размножали местных комаров, радовались солнышку, которое, слава богу, нас в походе не покидает.
Пришел Боцман и сообщил то, что узнал от Волшебного Ящичка: сегодня у кубинского большевика Фиделя Кастро день рождения, ему стукнуло семьдесят лет.
Вышли в море в четвертом часу. Шли хорошо, особых приключений не было. Остановились в девятом часу в бухте Орконаволок, на скале, покрытой мхом множества видов.
За десять минут набрали грибов, как и по всему нашему пути. Причем, надо отметить, что Света, собирающая грибы, сыроежки уже не брала - она уже почувствовала себя местным жителем, которые кроме белых ничего не берут.
Приготовили риса с тушенкой и открыли бутылочку - поздравить старика Кастро с юбилеем. Подняли за него тост, попели песни про кубинских братков. Пожалели, что поблизости нет телеграфа, а то бы послали Фиделю международную телеграмму: "ГАВАНА КУБА ФИДЕЛЮ КАСТРО ПОЗДРАВЛЯЕМ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ КОМАНДА ЗЛОГО ТАРАКАНА". Фиделю было бы приятно узнать, что где-то в Карелии , в конце географии, празднуют его день рождения. Старик в это время, наверное, тоже гудел у себя дома. А может и нет - гады все таки…
Хочется сказать следующее. За все время нашего плавания, останавливаясь на стоянку, мы непременно думали: "Вот самое красивое место, которое только есть, красивее мы не найдем." И точно на следующей стоянке находили красивше. Ивановские - Клименецкий - монастырь - Василисин - Бесов нос - Кладовец, и теперь вот в этот перечень входит Орконаволок, красивше которого, кажется, и придумать сложно. Его бухта отделена от моря лесистой косой, а потому, здесь тихо-тихо, зеркальная вода, а отдаленный прибой кажется слишком шумным. Наши даже стремались петь песни, дабы не нарушить тишину. Да и говорили тише обычного. А еще посреди бухты был остров с несколькими маленькими соснами, и когда утром с воды поднимался густой туман, и сосны леса, и остров вырисовывались особо рельефно. Нет, на редкость красивое место.
(отступление) Плывем через Онего. Света спрашивает, что я написал про нее, и просит написать побольше. Пишу. Вот, Света сидит на баке. В белом костюме, в белой косыночке. Красивая такая. Сидит и дремлет как спящая красавица.
14 августа.
Когда только-только взошедшее солнце пригревает красиво стоящий на уступах скалы лагерь, в палатках начинается шебуршание - спящие наши стаскивают телогрейки и свитера. В Карелии переход от холодрыги к жаре очень резок. Но далее наши снова засыпают, теперь уже согреваемые солнцем.
В 10:00 встает дежурный гитлер. Сегодня это Хоббит. Хоббит ворчит о том, что давеча снова поздно встали на ночлег, и поэтому в который раз не удалось порыбачить.
Далее встает Алена - она широко улыбается красными губами, сегодня она почувствовала себя здоровой.
Боцман сразу же бежит к ялу - спросить как тот себя чувствует.
Выходит Света, принимается за собранные ею вчера грибы.
Просыпается Маша.
Дольше всех не выходит Митя. Митя радуется, что он сегодня не гитлер. Он слышит сквозь крышу палатки как наши готовят завтрак, нежится и в удовольствии сучит ножками.
На завтрак Света сготовила суп с грибами, цветом напоминающие сосновое карельское озеро, и удивительно вкусный. Желающим дали деликатес - по чашечке кофе. Испившие кофе кряхтели от удовольствия.
Затем сели обсуждать дальнейший маршрут. Вообще-то в планах было плыть на север до островов Одинокие Люды, но этого решили не делать, а повернуть через Онегу на Яндозеро. Одиноких же Люд большинством голосов было решено назначить посещенными. Попрощались с хорошим заливом и пошли через Малое Онего.
(отступление) Плывем через Онего. Света вдруг посмотрела на меня и спросила: "Глубоко ли здесь?" Зачем спросила?
Через Онего долгий-долгий путь. Наши дремлют под покачивание яла. Иногда вспыхивает разговор. Иногда начинается обсуждение: правильно ли рулевой рулит, не стоил ли ему повернуть на пару градусов вправо или влево? Рулевой рулит. Два человека держат фок и кливер. Солнце светит.
Хотели сегодня же дойти до Яндомы, но ближе к вечеру поняли, что не успеем. Зависли посреди залива близ Типениц и стали обсуждать, на какой из островов чалиться. По этому поводу возник так любимый нашими вечерний трындеж. Наши стали развлекаться шлепаньем веслами по воде плашмя и прочими утехами. Когда нашлепались, решили чалиться к ближайшему берегу. К счастью, он оказался не болотистым, а вскоре удалось найти тихую бухту для стоянки.
Кушали на каменном пляжу, а когда настала ночь, Света, Митя, Хоббит и Маша устроили гуляния по лесу с пуганием всего, что только встретят.
Вот еще: во время плавания по Онеге Говорящий Ящичек сообщил, что через шесть миллиардов лет солнце потухнет. Наших это взволновало, но потом успокоились, решив, что к тому времени что-нибудь придумаем.
15 августа.
Переход предполагался маленький, но растянулся он на целое приключение. Дело в том, что часть пути нужно было идти на юго-запад, до безымянного мыса, а потом на северо-запад. Так вот, ветер дул нам навстречу, с юго-запада.
Наши закладывали бесчисленные галсы, отыгрывая у погоды метр за метром. Ветер и волны все относили их обратно. Но наши не сдавались, посиневшими губами шептали они проклятия и все шли к желанному мысу с маяком на оконечности.
Наши решили дать имя неназванному на карте мысу. Одни хотели назвать его мыс Пипеный, другие - Мыс Доброй Надежды-2.
Последние сотни метров наши шли вручную, погружая четыре весла в волны, которые, все вихляя и вихляя жирными бедрами, шли на "Таракана".
Когда обогнули мыс Пипеный и избежали всех подводных камней, мужики показали мысу фак, потом показали второй фак, а потом показали еще раз за своих верных помощниц.
Но уж потом ветер дул нашим в корму и они кайфовали, обгоняя волны. Никогда еще в этом походе не ходили так весело.
Весело вписались и в пристань у Усть-яндомской церкви.
Там уже стояла толпа пионеров, конечно же из Москвы. Пионеры стали задавать нашим мудреные вопросы с использованием мореходных терминов (московские дети, понимаешь). Этим они вызвали уважение наших, которые привыкли выражать свои мореходные мысли, тыкая пальцем в нужную сторону. Вообще, пионеры были хорошие, воспитанные.
Как только сошли на берег, Митя и Хоббит пошли на рыбалку. Только Митя пошел в ближайшую деревню, а Хоббит с удочкой на озеро. Митя принес два с половиной кило щук и окуней, Хоббит тоже что-то принес.
В ходе этого дела Митя и Света осмотрели хозяйство редких нынче онежских крестьян и послушали рассказ о местных волках, задирающих стада коров, о министрах, приезжающих охотиться на волков, о ссудах, которые не дают министры, а также о многом другом, что рассказал глава крестьянского семейства, благо он был очень расположен поговорить.
Стемнело. Пионеры залезли на колокольню и заиграли на флейтах. Звук их приятной музыки разносился по округе.
16 августа.
Дневка под церковью.
В ближайшей деревне удалось поймать еще три кило рыбы. По этому поводу у наших начались приключения. У Боцмана в горле застряла кость.
20 августа.
Сегодня намечается переход через Большое Онего до Шардонов, и это очень проблематично, поскольку ветер в харю и наши имеют возможность зависнуть на ночь где-нибудь посреди бескрайних онежских вод.
Встали в 7:15 и собрались довольно быстро - за два с половиной часа. И из шхер вышли хорошо - интересы ветра пока совпадали с интересами наших.
Но потом начались разногласия. Около острова Гарницкого ветер вздохнул и исчез. Установился полный штиль. Не привыкшие рано вставать наши разомлели под лучами солнца в ожидании ветра. Парус стал чем-то дающим тень. Часть наших села играть в домино, часть устроила баиньки.
Так часа два "Таракан" и болтался возле мыса Гарницкого. Только однажды он весело увернулся от вышедшего из шхер "Карла Маркса". Вернее, "Карл Маркс" обошел "Таракана". Карл шел под хохлятским флагом, команда и пассажиры дрыхли на палубе, кто-то попытался помахать нашим рукой, Хобби показал им фак.
Потом, наконец, подул ветер, причем удобный для нас. Боцман этот ветер поймал и весело повел ял к цели. Наши стали по одному просыпаться и подбадривать Боцмана.
Но недолгой была радость. Кто-то сказал: "Вот так к шести дойдем до Шардонов." Тут ветер и стих.
Долго еще отчаянные парняги и распрекрасные девахи размышляли среди Онеги о превратностях жизни. Ветер то стихал совсем, то начинал дуть в другую, не нужную нашим сторону. Но ялоходцы терпеливо относились к судьбе, не думали ни о голоде, ни о возможности заночевать в море.
Задумались, почему так: сначала все хорошо, а потом обломы. И выяснили: Боцман в момент наибольшего ветра сказал: "Хорошо идем, к шести будем на Шардонах." Тут ветер и стих.
Терзания наших посреди моря длились и длились, но "Таракан" под неверным парусом все полз и полз к цели. Правда, уже не к Шардонам (куда уж там) а просто к противоположному берегу - куда принесет дующий с Шардонов ветер.
На закате до руля добралась Света - она смотрелась на руле очень красиво. Хотя, надо отметить, это место красит всех - мужчины на штурвале становятся отважными мореходами, а женщины приобретают особый, ни с чем не сравнимый оттенок элегантности.
Наши досмотрели закат. На море опустилась ночная мгла. Ял все бороздил волны.
На севере зажегся маяк.
Вскоре наши заметили, что маяк с равномерным гудением приближается к нашим. Поняли, что это корабль, но не было видно какой, поэтому заволновались - ведь корабль шел прямо на нас. Оказалось, что это всего лишь катер. В тишине, нарушаемой лишь урчанием мотора, суда разминулись, и у матросов катера, видимо, остались интересные ощущения от встреченного в ночи парусного яла с шестью темными фигурами на борту. У наших, по крайней мере, подобное ощущение осталось. Но суда разошлись, как в море корабли.
К тому времени "Злой Таракан" выполз в полосу прибрежного штиля и наши пересели на весла. Казалось, ял полетел как ласточка по черной глади воды.
Ужин сготовили как всегда быстро. А потом боцман вытащил карту звездного неба и принялся рассматривать созвездия - их на небе высыпало видимо-невидимо.
Камни слегка качались под ногами - ведь наши провели сегодня на воде больше тринадцати часов.
Кончились сухари. Также кончились многие другие продукты. Ял опустел. Это плохо когда кончаются продукты.
21 августа.
Утро было идиллическое, прямо таки пасторальное. Зеркальное море отражало небесно чистое небо. У берега радостно плескались девки. Попутный ветер приглашал наших прокатиться.
А наши не спешили - они хотели дойти сегодня до Шардонов, а там позагорать. До Шардонов было близко.
Загрузились и весело понеслись к желанной цели.
"Через полчаса будем на Шардонах", - сказал Боцман.
Тут и началось.
То ли наши с утра не видели волнения за мысом, то ли волнение началось с приходом наших. Прямо со стороны Шардон налетел ветер и волны поднялись до размера, оцененного озерными волками в три балла. И ничего не смог сделать с разбушевавшейся стихией бравый Боцман, сидящий на штурвале. Ял отбрасывало от намеченного курса как скорлупку, и ничего нельзя было сделать. Шардоны маячили вдалеке, как недостижимый рай.
Но не сдались наши, не повернули назад усталое ветрило. В сердцах их, обуянных тревогой созрело отважное решение - выгребать к островам против шторма в четыре весла.
В этот момент исполнились сердца наших доблестью, и отреклись они от всего недостойного, что было в их жизнях. И, совместно помолившись, наши сели за вальковые весла.
Где же ты, где, славный Вадим? В бурю на Муромском ты одной рукой выдернул ял на глубокую воду, а потом переносил на своих руках всю команду. Почему кривая судьба не ввела тебя в наше число?
Где же ты, где, сладкий Гунь? Ты один поднимал на свои плечи рюкзак, который не смогли оторвать от земли трое. Почему суровая жизнь не позволила тебе встать в наш строй?
Где же ты, где, Роковой Вань? Одного твоего твердого взгляда хватало, чтобы успокоить разбушевавшуюся стихию. Но и тебя злые обстоятельства сковали по рукам и ногам.
Где вы, отважные ялоходцы, матросы "Злого Таракана", те, чье мужество и умение не раз спасало наших из передряг? Как случилось, что вам не довелось быть в тот день и час с нашими. Вам не довелось испытать радости борьбы со стихией, которую испытали наши.
Гребли четыре часа. Света сидела на румпеле, Алена и Маша чередовались на весле. Волна болтала наших из стороны в сторону, затрудняя греблю. Трудно было даже усидеть на банке. Молитвы перемежались в мыслях наших с ругательствами. Только не ослабла их рука и не потухло пламя пылкого сердца
Непонятно было - движется "Таракан" против волн или стоит на месте. Определить это можно было только по далекому маяку, который сначала сливался с далеким берегом, а потом начал двигаться вправо, показывая, что усилия наших не пропали даром, и ял, все-таки меняет свое местоположение.
Наконец, наши вошли внутрь Шардонского архипелага. Здесь, под защитой островов стоял штиль и было очень красиво (Шардоны вообще удивительно красивое место).
Наши поставили лагерь и легли спать, слушая как волны продолжают, не ослабевая, биться о берег. Но наши все еще были преисполнены боевого азарта и были готовы замочить к едрене фини вальковыми веслами всех, кто встанет на их пути.
Кто-то даже предлагал, покушамши, не ставить лагерь, а сразу же идти на веслах до Петрозаводска, однако, наши подумали и расценили эту пылкость как уважительную, но излишнюю.
22 августа.
Вчерашнее мужество наших…
На этом рукопись прерывается. Кто знает, что помешало автору ее закончить? Увы, в истории всегда много пробелов, может их восполнят потомки…