сценарий. занявший 3-е место на конкурсе "Зеркало для молодых" журнала "Киносценарии" в 1997 году.
Дмитрий УХЛИН
МАКС-СТРИНГЕР МЕРТВ
любителям долгой выдержки посвящается
сценарий
МОСКВА, 1 апреля 1997 года
------------------------------------------------------------
Москва. Типовой дом, подъезд, этаж. Хорошо одетый молодой человек с большим черным кофром фотографа-профессионала через плечо хлопает дверью квартиры, нервно идет к лифту, жмет кнопку. Это Макс Шведов, стрингер.
Кожаный бок кофра с более чем дюжиной налепленных наклеек. Это флаги - Армении и Азербайджана, Молдовы и Приднестровья, Таджикистана и Афганистана, России и Чечни. Последний зеленый, с волком, самый свежий. Кроме флагов, на кофре лейблы известнейших мировых информационных агенств - "Ассошиэйтед Пресс", "Ройтер", "И-Пи-Эй", "Би-Би-Си", и крупнейших журналов - "Тайм", "Фокус", "Штерн", "Ньюсвик". В углу, один-одинешенек, - смешной мышонок из диснеевских "Тома и Джери". Мышонок улыбается.
Лифт занят. Макс выругивается, резко поворачивается на каблуках военных ботинок, и зло идет к лестнице. Бежит по ступенькам. Только сейчас начинает запихивать брелок с ключами в задний карман джинсов.
Звон железа по каменным ступеням - это выпал ключ. Со звоном попрыгав, успокаивается. Парень наклоняетося за ним. Мы видим брелок: это небольшой осколок боевой мины с шлифованными краями.
МАКС: Дерьмо...
Машина едет по Москве. Титры: "МАКС-СТРИНГЕР МЕРТВ. Любителям долгой выдержки посвящается. По рассказу Дмитрия Ухлина "ФОТОВСПЫШКА, ФОТОСМЕРТЬ"."
Титры:"Москва. Февраль 1995 года"
Полумгла шумного бара. За одним из столиков пьют не самую дорогую водку Макс и двое его друзей-фоторепортеров. Все они одеты в защитного цвета безрукавки со множеством карманов. Под потолком - телевизор: передают какой-то российский эстрадный концерт.
МАКС: Да пошли они на хер!!!
Макс подходит к стойке, протягивает пожилому бармену кассету.
МАКС: Петрович, включи погромче! Надоела параша!
ПЕТРОВИЧ: Да это я, что ли? Это вон... Рекламщики...
Он неопределенно машет в сторону дальнего угла. Там расположилась веселая молодая компания парней и девиц.
МАКС: А, прокладки...
Он идет к телевизору и выключает его. Повисают несколько секунд молчания, после чего самый крепкий рекламщик, посмотрев на парня, медленно отзывается:
- Выключай. Самим надоело...
За столом Макса начинают громко хохотать.
МАКС: Петрович! Давай!
Петрович нажимает кнопку, и в баре начинают играть энергичная песня на чеченском языке.
Макс возвращается к столу, поднимает стакан.
МАКС: Чтоб война... Закончилась... Не завтра!
Он резко выпивает.
ДЕВУШКА (из дальнего угла): Да это Макс Шведов опять нажрался... Макс! Из Чечни, что ли? Давно тебя не было!
МАКС: В больнице лежал две недели. Пропустил все. В Чечню, блин, завтра только в первый раз поеду...
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Его закодировали! А мы - бейсбольной битой по голове!
МАКС: Нет! Я сделал это сам. Сразу, как вышел - у первого ларька. На меня гипноз вообще не действует. Говорили - сердце откажет... Ни хера!
ДЕВУШКА: Ну и дурак...
2-й ФОТОРЕПОРТЕР: Макса - не трожь! Он, как все мы!
МАКС: Да. Мне и так неплохо.
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Вот! И выпьем за это! Ты заказал?!
МАКС: А ты мне денег дашь?
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: А в кредит? Петрович!
МАКС: Да подожди. Мне на Чечню надо, идиот...
2-й ФОТОРЕПОРТЕР: На Чечню? Так ты еще не был, что ли?
МАКС: Кретин! Второй час пьем за первый вылет... Конечно, нет! Музыку "Метла" привез. Ко мне в больницу заезжал, когда отдыхал здесь после новогоднего штурма...
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Вот у "Метлы" и занял бы. У него много. Что, в падлу?
МАКС: Да пошел ты, ублюдок! Дерьмо в жилетке!
1-й:ФОТОРЕПОРТЕР: На себя посмотри!
МАКС: Да Леха не вылазит оттуда! Тебя бы кто там держал, а?! Снимать просто не умеешь, дурак!
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Бабки рубит твой "Метла"...
2-й ФОТОРЕПОРТЕР: Макс, да ладно, не кипятись... Я тебе дам. Сколько?
МАКС: Да баксов восемьсот для начала. Там уж я перекручусь, продам с десяток карточек. Отобьюсь!
2-й ФОТОРЕПОРТЕР: При должной выдержке. Дерьмо вопрос...
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Смотри не докрутись там... У меня пять сотен есть... На Таджикистан отложено, к весне поближе...
МАКС: Спасибо, мужики! Вы меня знаете! Петрович! Ребятам пузырь "Абсолюта" и пакет фисташек!
2-й ФОТОРЕПОРТЕР: И сока не забудь. Вишневого. Цвета крови...
МАКС: Все будет ништяк!
Он радостно направляется к стойке. Разудалая чеченская песня кончается.
МАКС: Вырубай, там дальше тоску нагоняет. Еще наслушаюсь!
2-й ФОТОРЕПОРТЕР (1-му): Да, интересно - чего они там слушают? Неужто все вот такое?
1-й ФОТОРЕПОРТЕР: Да то же, что и везде. Карабах помнишь? Какая, блин, разница?
МАКС: Ну! Чтоб не завтра война закончилась! А то кредит не верну!
ДЕВУШКА: Все пропьешь, герой! А День Защитника Отечества?
МАКС (подумав): Двадцать третье февраля, что ли? На двадцать третье, как раз мне Леха говорил, в Грозном будет... Да! День Советской Армии! Ну, выпили!
1-й ФОТОГРАФ: За нас!
2-й ФОТОГРАФ: За блядей! Не считая присутствующих.
Он "галантно" кланяется в дальний угол. Кто-то смеется.
Раннее утро. Кухня, Макс пьет кофе. За его спиной, на стене - большая художественная фотография его матери с собакой. Мария Владимировна сидит напротив и ласкает собаку, большого черного кобеля-ризеншнауцера:
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА: Что, мой хороший? Мамочка погуляла с тобой, покормила... Максюша то наш с тобой в Чечню едет... Мало ему было всего, дураку... Плохо, видать, подлечили...
Макс через силу улыбается - у него похмелье. Мать отрывается от собаки.
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА: Сфотографировал бы лучше Акбара на эту чертову обложку... Сколько она стоит-то хоть, обложка твоя?
МАКС: Чирик, не меньше! Долги раздам, машину новую возьму. Им дети нужны, мам. Война ведь.
МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА: Фу... Кошмар какой... Ты, кстати, нашу с Акбаром внучку месяца три уже не видел, балбес. Что делать то думаешь?
МАКС: Да пошла Ленка к черту! Ну не могу я с ее предками жить, ты ж знаешь. Тебя она, козлиха, не переваривает...
МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА: Да уж... Может, все-таки вернешься?
МАКС: Из Чечни - завсегда! А вот к Ленке - не знаю... Она же в меня тарелкой запустила...
МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА: Да я б тебя убила, пьянь такую!
МАКС: Да ладно вздыхать! Что я, детей своих не прокормлю, что ли? У нее, кстати, папа - при деньгах. Блин, я ему еще за коляску должен...
МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА: "Детей"! Ты единственную дочку на войны свои променял! "Дети им нужны"...
МАКС: Да ладно, мам, ей полгода-то всего... Ленка еще за муж выйдет. Все у нее в порядке. Я обеспечу. Не заработаю, что ли?
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА: И пропьешь.
МАКС: Да не болтай ты! Что уж тут поделать. Такой вот я...
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА (вздыхает): Ладно, образумишься когда-нибудь. Я Лешу попрошу - он тебя пристроит поспокойнее...
МАКС (взрывается): Ну хрен ли вы все заладили, а?! "Леша"! "Леша"! У меня свои дела давно!
Он встает из-за стола.
МАКС: Все. я пошел. Пора. Пива охота...
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА: Не нажрись хоть в самолете, а то опять в чужой стране в вытрезвитель заберут!
МАКС (смеется): Ха - "чужой"! Да в Минводах все свои!
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА: Когда ждать-то?
МАКС (подумав): Ну... Не раньше двадцать третьего - это точно. Пока!
Макс целует мать, хлопает собаку и уходит в прихожую. Возвращается с фотоаппаратом.
МАКС: Ну, давай, на дорогу... Как всегда...
Мария Владимировна и Акбар позируют.
Все то же утро. Внутренности такси. Играет поп-музыка на русском языке. Рядом с шофером - парнем лет тридцати пяти сидит Макс. На коленях он держит черный кофр, обклеенный символикой разных стран, журналов, телекомпаний.
МАКС: Ребята говорят - все там денег больше поднимают. На порядок. Даже по сравнению с Таджикистаном, когда там было...
ШОФЕР: Мы и там успели? Ну ты смотри... А там когда было? Может, у меня телевизор не работал? Таджикистан... Я там практику проходил.
МАКС: Я не помню точно. Года три назад. До сих пор идет, но уже никому неинтересно...
ШОФЕР: Почему? Стреляют меньше?
Престижный сталинский дом. На дороге напротив одного из подъездов - милицейское оцепление. Толпа зевак. Машину с Максом обгоняет милицейский "Форд" с мигалкой.
МАКС: Шеф, притормози-ка. Я мигом.
Машина останавливается рядом с толпой. Макс вылезает из нее вместе с кофром. Шофер остается. К нему подходит милиционер, стучит в стекло. Шофер приглушает музыку, открывает стекло.
МИЛИЦИОНЕР: Что встал? Не видал никогда?
ШОФЕР: Убили кого?
МИЛИЦИОНЕР: Ага. Славянской внешности.
Они смеются.
ШОФЕР: Я вот тоже. Фотографа в Чечню везу. В аэропорт.
Подходит Макс с кофром через плечо. Он купил пива, две бутылки водки, несколько блоков сигарет.
МИЛИЦИОНЕР (оживившись): Пресса? Щелкнуть - помочь?
МАКС (смеется, проводя ребром ладони по горлу): Я в такие места еду, где этого добра - навалом!
МИЛИЦИОНЕР: Ну, понятно. А я по телевизору смотрю - совсем черномазые оборзели. Сопротивляются...
МАКС: А ты бы что делал?
МИЛИЦИОНЕР (смутившись): Да ладно меня учить... Сам газеты читаю... Ладно, будь здоров.
МАКС: С наступающим!
МИЛИЦИОНЕР: Да, спасибо. Нашим. Внутренним там передавай. ОМОНу. Кого встретишь... Скажи - и нам тут нелегко...
МАКС: Ну, вы же не "советская армия"! Не бомбите!
МИЛИЦИОНЕР: Почему? "Гаишники" во всю "бомбят".
Они смеются. Макс садится в машину.
Машина едет. Макс убирает покупки в рюкзак.
ШОФЕР: Была б моя воля - я бы их проволокой колючей оградил, и все дела. Ну, чеченов то есть. Пусть живут, как хотят... Кого убили-то?
МАКС (удивленно): А я откуда знаю? Ты ж с ментом базарил.
ШОФЕР: Так ты эту, сумку свою, - не снимать что ли брал?
МАКС: Кофр? Смеешься! Там аппаратуры на три штуки...
ШОФЕР (обиженно): А чего ж тогда рюкзак в машине оставил?
Макс усмехается, открывает банку пива.
МАКС: Да ладно ты! А вдруг тебя ракетой накроет?
ШОФЕР (смеется): Во-во! Опять же - черные убитые по улицам с утра валяются. Житья нет! Москва как этот, ну... как Грозный скоро будет!
МАКС: Дай то Бог...
ШОФЕР (не совсем расслышав): Да, это уж точно!
Он добавляет громкость.
МАКС: Да выруби ты это дерьмо, а? Голова трещит. Вот лучше мою поставь...
Макс достает из нагрудного карман кассету.
Комната Макса. Стены обклеены фотографиями войн и застолий. Мария Владимировна убирает разбросанные вещи сына, разговаривает по радиотелефону:
- Леша! Как тебя слышно хорошо, как из соседней комнаты! Максюша только-что уехал. Ты запиши номер рейса. Я очень волнуюсь... Какой? Да, правильно. Ты успеешь доехать до Минеральных Вод за три часа? Успеешь? Спасибо, Лешенька. Ты ж его знаешь. Только сделай так, чтоб он не знал о нашем разговоре. Он немного нервничает. Да, опять запил. Господи, сколько я денег заплатила в последний раз за этот курс. Ты уж проследи за ним. Ну, обнимаю тебя. Ты звони хотя бы раз в два дня, а то пропадает постоянно, обо мне совсем не думает... После 23-го гони его назад! Я тут его хочу все-таки с Леночкой помирить... Восьмое марта как раз... Ну, ладно, извини, заболталась! Пока!
Она выключает трубку, садится на кушетку. Потом набирает номер:
- Алло! Леночка? Леночка, здравствуй. Это Мария Владимировна. Как там наша Танюшенька? Не болеет? А Максюша то в Чечню улетел. Вот так...
Внутренности самолета. Играет какой-то популярный российский шлягер - нечто вроде "Ксюша - юбочка из плюша".
Кресла. У окна сидит симпатичная девушка лет двадцати трех по имени Леся. На соседнем кресле расположился Макс. На откидном столике - полупустая бутылка "Кремлевской де люкс", пакет апельсинового сока, пластиковые стаканчики.
МАКС: Так ты с Украины?
ЛЕСЯ (говорит с небольшим американским акцентом): Мои дедушка и бабушка с Украины. Отец родился во Львове, еще до войны. Но с трех лет - в США. Успели уплыть. Они - евреи. Моя мать - индианка чероки. Про ее родителей я ничего не заню...
МАКС: Да... Коктейль...
Он смешивает водку и сок.
МАКС: Как он, интересно, называется?
ЛЕСЯ: Отец говорил, что второй полуиндианки-полуиудейки нигде больше нет... Я была единственной в семье. А он погиб в Афганистане. Десять лет назад...
МАКС: Да... Не журналист случайно?
ЛЕСЯ: Нет. Военный инструктор. Мой дед, когда с бабушкой и маленьким папой бежал с Украины - он поклялся, что сын будет военным. Чтоб воевать с коммунистами. Так и вышло. Я очень редко видела отца. Он постоянно воевал. Меня воспитывали украинские дед с бабушкой. Мама всех нас кормила...
МАКС: А зачем ты едешь в Чечню? Тоже воевать?
ЛЕСЯ (помолчав): Нет. Пока не знаю, что буду делать... Я в детстве все время бинтовала дождевых червей, если их перерубали лопатой. И никто не удивился, когда я пошла на медикал... Медицинские, да? Медицинские курсы. Я волонтер. Гуманитарная миссия США...
МАКС (протягивая Лесе напиток): Я тоже лягушек спасал, на даче... Не давал обливать бензином и поджигать... Дрался... У меня отца вообще не было никогда... Выпьешь?
ЛЕСЯ: Я не пью.
МАКС: Талмуд не позволяет?
ЛЕСЯ (улыбаясь): Духи леса.
Макс, смеясь, выпивает.
МАКС (показывая в сторону кабины): Мы в индейцев играли... Не-е... Я пойду свою музыку поставлю...
Он идет в носовую часть самолета. Вскоре разудалую российскую попсу выключают. Потом включается чеченская музыка, но уже после вступления - резко выключается. По салону идет веселье. Наконец чеченская песня включается окончательно. Выходит Макс. Ему апплодируют. Стюардесса улыбаются вместе со всеми.
Титры:"Минеральные Воды. Аэропорт."
Громко играет русская поп-музыка. Здание аэропорта "Минеральные воды" до отказа забито людьми, в основном чеченскими детьми и женщинами. Сутолока, суматоха, ровный громкий гул. Много милиции.
Алексей Метелкин - красивый мужчина лет сорока - стоит рядом с выходом для прилетевших. Его можно принять за иностранного фоторепортера. По сути, так оно и есть.
В числе последних выходит сильно пьяный Макс в обнимку с какой-то красивой девушкой лет двадцати пяти. Кроме своего рюкзака, она несет все вещи Макса. Кроме того, ей приходится его поддерживать. Макс бузит.
МАКС (милиционеру на выходе): Мы - американцы! Вообще не пьем! Все время работаем!
Макс замечает Алексея.
МАКС: "Метла"?! Тебе что - на спутниковый из кабины самолета отзвонили, как я нажрался?
Он делает паузу, поворачивается к девушке.
МАКС: Это твоих рук дело, украинский шпион, а?!
ЛЕША (улыбаясь): Ну, с приездом. А я Джери провожал. Разница - двадцать минут. Дай, думаю, подожду? Чтоб одному не ехать. Вот...
МАКС: Гандон ты... Представляешь, Лесь...
Макс достает сигареты, закуривает прямо в зале. Молча достает из кармана десять тысяч штрафа и не глядя протягивает их тут же подошедшему милиционеру
МАКС: Представляешь, Лесь, он даже Новый год тут встречал.
ЛЕСЯ: Вы Алексей Метелкин?
ЛЕША: Да. А вы что, из Америки, никак?
ЛЕСЯ: О, да! Я читала про вас в журнале "Лайф". Недавно. Вы действительно лучший американский фотограф здесь?
ЛЕША: Ну... Скорее, самый высокооплачиваемый. По крайней мере, среди наших. Поедемте.
МАКС: Господа! Этот ублюдок - главный среди тех, кто продает родину!
ЛЕША: Ребята, машина ждет...
МАКС: Продажная сволочь! Ну, все! Теперь - мое время! Я приехал!
ЛЕША: Вот и отлично, Макс! Будешь за главного... Пойдем. Леся, пойдемте!
МАКС: Подожди стрингера, продажная сволочь!
Макс достает из-за пазухи большую початую бутылку "Кремлевской де люкс" и хорошенько прикладывается.
ЛЕША (улыбаясь): Во. За родителей.
Макс, поперхнувшись, грозит ему кулаком.
ЛЕША: Ну, все взяли - и пошли. Машина ждет. Макс! Пора... Проспишься на заднем сиденье... Барашек там ждет. Все ребята...
МАКС (не обращая внимания): Леся! Ты пословицу знаешь:"Неладно скроен, да крепкий шит?"
Леся улыбается, пожимает плечами.
МАКС (указывая на Лешу): Про него...
Музыка прекращается, и под потолком начинает громко вещать женский голос:"Потерялся мальчик, Магомед Магомедов,в шести с половиной лет. Одет в баранью шапку и белые кроссовки. Его мать находится в комнате милиции..."
МАКС (грозит пальцем милиционеру): Звери...
Они уходят.
Титры:"Чечня. Февраль 1995 года."
Кабина летящего российского боевого вертолета. Командир лет сорока и его более молодой напарник Миша ведут облет территории. Внизу - Чечня.
КОМАНДИР: "Магомед двадцать один"! Чего болтаешь много? Я думал, мы связь потеряли! "Страшно"! А ты думал? Тебе "Мухой" в жопу что, не попадали?
МИША: "Мухой" же невозможно...
КОМАНДИР: Короче, ухожу от Гудермеса на Грозный в поиске цели. Конец связи.
Он снимает шлемофон.
КОМАНДИР: Что ты там сказал?
МИША: Я говорю - "Мухой" невозможно. Нереально. Только если снайпер какой-нибудь...
КОМАНДИР (смотрит на Мишу свысока): Ты высоту смотрел?
МИША: Ну. Больше двух сотен.
КОМАНДИР: А. Ну тогда спустись пониже.
МИША: Зачем это?
КОМАНДИР: Узнаем, как тут со снайперами.
МИША: Да ладно...
Какое-то время они летят молча.
МИША: Как праздник справлять будем, командир?
КОМАНДИР: На боевом посту...
Он хлопает себя пальцем по кадыку. Оба смеются.
Желтая "Нива" с картонкой "Пресса" за передним стеклом едет по дороге из Минеральных Вод в Назрань. За рулем - ингуш лет сорока. Рядом с ним - Леся. На заднем сиденье спит Макс, положив голову на колени Леши.
ЛЕША: Ну и вот. Он еще в школе учился, когда его французы заценили. А я с ним познакомился за год до этого, когда он свои пленки всюду таскал. Подружились. Свел его кое с кем. Вот. Мать у него - что надо. Моя ровесница. Отца нет...
ЛЕСЯ: Я знаю.
ЛЕША: Пьяный всем подряд болтает... Доверчивый, как щенок. А французы, кстати, его без моей подачи цепанули... Непонятно рассказываю?
ЛЕСЯ: Я все понимаю...
МАКС (беспокойно ворочаясь): Вижу вертолет...
МАГОМЕД (смеется): Э! Еще рано!
Леша гладит Макса по голове. Тот успокаивается.
ЛЕША: Бывает... Пьет он, как животное. Еще со школы. Женился "по залету". Девка - золото! Мне б такую... В жены, в смысле... Так нет! Не живет. Закодировали - раскодировался. Нет, ну это правильно - не по своей воле-то нельзя... После французов Макс на "Эм-Эф-Эй" работал, объединенных европейцев. Это уже практически уровня моих нынешних. Да! Мы с ним где только не были! Приднестровье, Таджикистан. Ингушетия еще раньше, Пригородный район. Во, Магомед, кстати, оттуда...
МАГОМЕД: Сталин нас выслал, осетинам землю отдал...
ЛЕСЯ (недоверчиво смотрит на него): Да? Сталин... 37-й год? Бухарин?
МАГОМЕД: Позже. Всех выслал. Бухарин - кто это?
ЛЕША: Коммунист. Помолчи, Магомед. Вот, Леся. И что ты думаешь? Макс взял, и по пьяни подрался с начальником отдела, только русским. Ладно, потом дорасскажу.
Машина подъезжает к посту. Пост оборудован довольно слабо - вагончик просто обшит жестью.
МАГОМЕД: Не менялись. Хорошо. Должны помнить...
Он останавливает машину. Опускает боковое стекло. Алексей делает то же самое. Походят солдаты. Дула висящих на их боках автоматов смотрят, покачиваясь, в лица пассажиров. Из вагончика выходит офицер, подходит к машине.
ОФИЦЕР (дружелюбно): А, старые знакомые! Встретили? Пьяный? Молодец! А это кто такая?
ЛЕША: Американская гражданка, Леся Сизикофф. Едет лечить раненых. Мирное население.
ОФИЦЕР: Чеченцев, что ли? Ну-ну...! А виски у нее нет случайно?
ЛЕСЯ: Я не пью.
ОФИЦЕР: По русски говорит? Ну, дела! А при чем здесь ты? Это командир любит... Сигарет нам купили?
ЛЕША (сокрушенно): Блин, я забыл совсем! Лесь, у тебя нет случайно сигарет каких-нибудь?
ОФИЦЕР: Лучше американских...
Начинает грохотать автомат - это стреляет в воздух один из солдат на дороге. Леся испуганно вздрагивает.
ОФИЦЕР: Не боись! Он родился сегодня. Девятнадцать лет назад.
МАГОМЕД: Да. Здоровья ему...
Офицер не слышит, обернувшись на дорогу.
ОФИЦЕР: Эй, Козлов! Патроны береги! Что на водку менять будем, твою мать?! Сейчас тебя папа накажет!
Очередь замолкает, солдаты гогочут.
МАГОМЕД: Я запомнил...
Магомед, открывает бардачок, и, не поворачивая головы, протягивает офицеру блок "Кэмела".
ОФИЦЕР (радостно): "Кэмел"! Его ж курить надо! Ну, чеченец-то русского офицера никогда не забудет! А? Магомед? Чего приумолк? Знаешь про чукчу и "Кэмел" анекдот? Как верблюд заблудился и забрел на Чукотку? А? Или ты не Магомед?
Магомед улыбается.
ОФИЦЕР: То-то! И заметь - я у тебя документов не проверял. Ты журналистов возишь? Вы журналистов любите! Только я вам обоим вот что скажу...
Офицер переходит к заднему окошку и обращается к Леше и спящему Максу.
ОФИЦЕР: Вас всех купили. А потом, скоро - будут продавать.
ЛЕША (смеется): Да мы на Запад работаем, ребята! И шофер наш, получается, тоже!
ОФИЦЕР: Чеченцы все на Запад работают. Знаешь, что такое "исламский фактор"? И я не знаю... Запад платит? А нам кто заплатит?! А?! Вот Козлова матери, например? Не знаешь?!
Пьяный Козлов поднимает автомат и снова дает в воздух короткую очередь. Офицер не реагирует.
ОФИЦЕР: Лица антиславянской национальности... Ладно, проезжайте. Шпигели-мигели. Эй, докторша! Каков курс доллара?! Ну все, пока...
Он отходит. "Нива" трогается.
Машина едет по дороге.
МАГОМЕД: В американской армии простой солдат сколько получает?
ЛЕСЯ: Не знаю...
ЛЕША: Ладно, Магомед. Скажи спасибо, что отделались... Леся, ну и вот. Макс набил морду начальнику отдела. Его выгнали. И теперь Макс - "стрингер". Знаешь такое слово?
ЛЕСЯ: У нас нет такого.
ЛЕША: Ну, "стрингер" - это фри-лэнс, только снимающий. Свободен. Сам себе хозяин. Что хочет - фотографирует и продает.
МАГОМЕД: У нас на Кавказе каждый что хочет фотографирует. Только женщин нельзя...
ЛЕША (просыпаясь): Бабы все - дуры набитые...
МАГОМЕД: Проснулся!
МАКС: Поспишь здесь... Какие суки над ухом стреляли?
Макс трет глаза. Видит Лесю.
МАКС: О, Леська! Как долетела?
МАГОМЕД (улыбаясь): Вертолет стрелял. Чуть не попал!
Макс удивленно смотрит на Магомеда. Алексей и Леся смеются.
МАКС: Я дома, ребята! Леша! Я дома!
Магомед включает чеченскую песню.
ЛЕША (усмехаясь): Узнаешь?
Машина едет по Ингушетии.
Грозный. Небольшой, человек десять, отряд чеченских боевиков через пригород уходит из города. Со стороны центра города слышен непрекращающийся шум боя. Здесь, в одноэтажном районе, на первый взгляд - мирная жизнь. На улицах - группки пожилых людей, обсуждающих войну. Молодежь - отдельно, постоянно перемещаются от дома к дому, словно заговорщики.
Бойцы отряда хорошо одеты и вооружены. У каждого на голове, поверх вязаной шапочки или прямо так - зеленые повязки с надписями арабской вязью. Командует ими боевик в темных очках. Он идет впереди.
БОЕВИК: Акбар! Сколько русских ребят сегодня застрелил, а?
Акбар - так называют русского смуглого парня с перебитым носом, лет двадцати, с недавней бородой и снайперской винтовкой, одетого по московской моде - в серые джинсы и кашемировую короткую курту болотного цвета. На голове - черная круглая шапочка с зеленой повязкой, как у других.
АКБАР (на чистом русском): Всех. Почти...
Раздается гул вертолета, потом - совсем близкий мощный взрыв ракеты, крики на ближайших улицах. Начинается паника, с неба сыплется земля.
Вертолет садит ракетами, жители разбегаются по подвалам, боевики укрываются вдоль домов - только Акбар один остается посреди улицы. Он стоит на одном колене и стреляет по вертолету из винтовки.
Из-за одного из домов выбегает Макс в американском легком бронежилете, встает на колено на краю улицы и пытается ловить в кадр одновременно Акбара и вертолет. Заметив это, Акбар прицеливается в Макса.
АКБАР: Пошел на хер!
Макс не обращает внимания. К Акбару подбегает боевик в темных очках. Тоже встает на одно колено, даже закрывает снайпера от фотографа, и начинает что есть мочи стрелять в воздух. Он больше смотрит на фотографа, чем на свою цель. На секунду улыбается, но тут же делает сосредоточенное лицо. Макс фотографирует, до тех пор, пока вертолет не улетает.
МАКС: Эй, ребята! Где тут по близости коммерческий ларек? В горле пересохло...
К нему подходит Акбар.
МАКС: Привет! Как дела?
АКБАР: Сам засветишь?
МАКС: Ты наш?!
Акбар коротко бьет его в лицо. Макс падает. Акбар наклоняется, снимает с него фотоаппарат, начинает открывать.
МАКС (поднимаясь и утирая кровь): Вот собака... Первую пленку мне чеченскую засветил...
АКБАР: У меня родители в Москве. Они волнуются...
К ним подходит боевик в темных очках.
БОЕВИК: Эй, Акбар! Зачем журналиста обижаешь?!
АКБАР: Надо...
МАКС: Господин полевой командир! Обуздайте террориста, я на Запад работаю! А, поздно... Там баксов на двести как минимум было... На счетчик бы тебя поставить, суку такую...
БОЕВИК: Ха! Что с него взять? Он бесплатно работает. Ладно, давай. Спрашивай в другой раз.
Они уходят.
МАКС: Скажите хоть, где здесь чего интересного?
АКБАР (машет рукой): Ваши - там. В сторону Вокзала иди. Там есть, которые уже недели две лежат. Собаки их обгрызли...
МАКС: Спасибо!
БОЕВИК: Осторожней. Русские стреляют в журналистов - на нас валят потом.
МАКС: Да уж! А вы подстрелите - никто и не поверит. Скажут: русские убили и на чеченцев свалить хотят!
БОЕВИК (улыбаясь): Зачем так говоришь? Нам сейчас незачем... Счастливо!
МАКС: Спасибо вам, мужики. С наступающим!
БОЕВИК (не оборачиваясь): А-а... И вас всех к Аллаху туда же...
Они продолжают свой путь.
Полуразрушенный дом. Из разбитого окна на одном из верхних этажей - вид на большую Вокзальную площадь. На площади очень много сожженной бронетехники, валяются сотни трупов солдат и боевиков. У окна расположились два морских десантника, снайперский расчет.
1-й ДЕСАНТНИК: Ну и долго нам тут куковать?
2-й ДЕСАНТНИК: Пока духи всех своих не забрали - будут пытаться. Пока будут пытаться - можно их отстреливать.
1-й ДЕСАНТНИК: Боя то нет уже. С утра старик подползти пытался, ты его убил. Зачем?
2-й ДЕСАНТНИК: У него - свои родственники. Будут пытаться вытащить, подставятся... Смотри - собака!
1-й ДЕСАНТНИК (вскидывает винтовку): Жрать идет!
2-й ДЕСАНТНИК: Не стреляй. Чем больше собак - тем больше они будут пытаться своих вытаскивать...
Из другого дома раздается выстрел. Собака убита.
2-й ДЕСАНТНИК: Странно, чего они там сидят? Наши то не пытаются...
1-й ДЕСАНТНИК: Наши уже достаточно подставились. По уши в дерьме с этой площадью...
2-й ДЕСАНТНИК: Это точно... Что уж тут поделаешь...
На площади появляется Леша. Перемещается между сожженными машинами, фотографирует.
1-й ДЕСАНТНИК: Смотри! Америкоса принесло... Или наш?
2-й ДЕСАНТНИК (смотрит в окно): Может, и наш. Какая разница? Наши тоже на Запад все работают. Да... Подставляется. Вот сейчас его духи снимут - и на нас все свалят потом...
1-й ДЕСАНТНИК: А тебе что - жалко? Непонятно только, чего ему тут снимать-то приспичило? Бой кончился...
Его собеседник закуривает, отложив винтовку.
2-й ДЕСАНТНИК: Пусть снимает. Может, хоть кому-то стыдно станет... А то завтра забомбят площадь - и все. Ни тех, ни этих. Сплошняком...