ФРУСТРИРОВАHHЫЕ, ОДИHОКИЕ, МОЛОДЫЕ
[I]
Еще один мрачный осенний день подошел к концу. Ирина сидела
за своим столом, изучая письма читателей. Ее рубрика пользовалась
феноменальной популярностью. Приблизительно треть всей редакционной
почты была адресована доктору Котовой. В редакции уже почти никого
не было. Сильный ветер разбивал капли дождя об окно. "У психически
нездоровых людей осенью начинаются обострения... Поэтому я получаю
так много писем..." - сказала себе Ирина. Она посмотрела на часы.
Половина десятого. Пора отправляться домой. Ирина взяла несколько
пимсем, которые она отложила для того, чтобы ответить на них,
сунула в папку и положила в стол. Оставшиеся же она сгребла в
одну кучу и запихала в бумажный пакет, с тем, чтобы отправить их
по дороге в мусорный бак.
Накануне у Ирины Котовой был день рождения. Самый
отвратительный день рождения в ее жизни. После работы в клинике,
она, абсолютно одна, отправилась в ночной клуб, где пила виски,
надо заметить, без содовой и танцевала до бессознательного состояния.
Утром Ирина проснулась в чужой квартире под боком симпатичного,
но незнакомого молодого человека. Она долго сидела на краю кровати,
рядом спал ее неизвестный партнер, у нее болела голова, она ощущала
себя одинокой и опустошенной. Котова тихо оделась и ушла. "Боже мой,
- думала она по дороге домой, - я помогаю другим людям решать
проблемы, при этом сама превращаюсь в личность, страдающую
маниакально-депрессивным психозом."
Она накинула плащ, выключила компьютер, взяла со стола бумажный
мешок с письмами, достала из кармана ключи от машины и вышла из
редакционной комнаты. "Домой... - спускаясь по лестнице, она тихо
говорила сама с собой, - Ну вот, я уже стала разговаривать
сама с собой. Как шизофреничка... И что? Что я буду делать дома?
Одна... В большой пустой квартире. Пожалуй стоит завести собаку...
Да, да... Собаку. Собаки вернее мужчин. Мне нужна собака..." Ирина
так увлеклась своими мыслями, по поводу одиночества и собак, что не
даже заметила Артема. Он стоял у ее машины.
- Привет, - сказал Артем. Он ждал Ирину на улице, стоял под
дождем. Вахтер не пустил его в здание редакции.
Сначала Ирина испугалась. Она очень боялась, что кто-нибудь
услышит как она разговаривает сама с собой, ведь психоаналитики
должны являть собой образец душевного здоровья, а разговоры с собой
свидетельствуют о расстройстве оного. Затем она растерялась.
- Привет, - сказала Ирина, - ты промок как собака. Ты ждешь меня?
- А как ты думаешь?
- Не знаю... - ответила Ирина. - Ты теперь женатый человек.
Давно вы с Настей вернулись из свадебного путешествия? - она
залезла в машину, открыла дверь Артему и включила зажигание.
Артем посмотрел на часы и сказал:
- Ага... Я в Москве уже четыре часа. Час я простоял под дождем
дожидаясь тебя.
- А что делает твоя жена?
- Не знаю. Может быть спит. Мне все равно.
- Что, путешествие не понравилось?..
- Понравилось.
- Ну а почему ты здесь, а не с ней? - спросила Ирина.
- Это допрос или бесплатный сеанс? - парировал Артем.
Ирина пожала плечами.
- Потому что мне так хочется. Неужели ты думаешь, что я женилс
на этой дуре потому, что люблю ее?
- Не знаю. Может быть.
- Я просто чувствую себя виноватым. Из-за того ребенка,
которого Настя, кстати, потеряла по твоей вине.
Ирина резко затормозила и сдавленным голосом произнесла:
- Вон из моей машины. Убирайся...
- И не подумаю, - Артем положил свою сильную руку на плечо
Ирины, - Я всегда делаю только то, что я хочу делать. Ты знаешь,
- он попытался поцеловать Ирину, но та увернулась.
- Я не могу. Не сейчас... Ты ведь спишь с другой...
- Ты тоже не совсем святая.
- Что ты имеешь ввиду?
- Посмотри сама. На заднем сиденье, - со злостью в голосе
ответил Артем.
- Что?
- Твой дружок забыл свою куртку.
Ирина обернулась. Мужская кожаная куртка, принадлежавшая
незнакомцу, с которым Котова провела прошлую ночь, лежала на заднем
сидении.
[II]
Нина проснулась посреди ночи от сильной боли в паху. Она включила
свет, смотрела на белый потолок, вспоминала стихи Гете, в надежде,
что это отвлечет ее от страдания.
- Wer reitet so spaet durch Nacht und Wind, - прошептала она
первые строки "Лесного царя".
Лежавший рядом Сергей проснулся.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Нет... Ничего... Просто не могу заснуть.
- О чем ты думаешь? - Сергей прижался к Нине.
- Я думаю... Не знаю. Завтра вернется Даша. Все будет по-прежнему.
Ты будешь с ней, а я буду одна. Все повторяется... Все вернется.
- Что ты имеешь ввиду?
- Я уже пережила это. Все движется по кругу, - Нина отвернулась
от Полякова и заплакала, то ли от боли, то ли от того, что ей
стало жалко себя, - Никто об этом не знает, даже Семен,
но почти весь прошлый год я провела в клинике. Я проходила курс
терапии. Я употребляла наркотики... Когда я вышла замуж за Ганса,
и уехала жить в Германию, я не знала, что мне будет так плохо.
Всегда почти одна. Без друзей. Муж работает... А ведь нам с
тобой так было хорошо, там, в Москве... И потом эти таблетки.
Я просто не хотела быть одна. А сегодня мне было очень хорошо.
Теперь я боюсь потерять тебя. Ты понимаешь?
Сергей кивнул. Нина с трудом встала с кровати. Боль
усиливалась, и она хотела выпить таблетки. Боли, собственно,
начались еще несколько дней назад, но Нина терпела, пила
обезболивающее. Она вышла из спальни.
Сергей закрыл глаза. Он не знал, что ему делать. Вчера вечером,
когда они с Ниной сидели на берегу озера и смотрели на заход
щее солнце, Даша, ради которой он пошел на преступление, и
которую, казалось, он любил, стала ему чужой. В несколько минут.
Он понял, что уже не помнит ее тела, ее улыбки, ее голоса.
Приглушенный крик прервал его размышления. Поляков вскочил
с кровати и бросился в ванную. Там, на полу, без сознани
лежала Нина. Падая, она ударилась головой об унитаз. Тонка
струйка крови бежала по мраморной плитке.
[продолжение следует]