ФРУСТРИРОВАHHЫЕ, ОДИHОКИЕ, МОЛОДЫЕ [1] Еще один мрачный осенний день подошел к концу. Ирина сидела за своим столом, изучая письма читателей. Ее рубрика пользовалась феноме- нальной популярностью. Приблизительно треть всей редакционной почты была адресована доктору Котовой. В редакции уже почти никого не было. Сильный ветер разбивал капли дождя об окно. "У психически нездоровых людей осенью начинаются обострения... Поэтому я получаю так много пи- сем..." - сказала себе Ирина. Она посмотрела на часы. Половина десято- го. Пора отправляться домой. Ири на взяла несколько пимсем, которые она отложила для того, чтобы ответить на них, сунула в папку и положи- ла в стол. Оставшиеся же она сгребла в одну кучу и запихала в бумажный пакет, с тем, чтобы отправить их по дороге в мусорный бак. Накануне у Ирины Котовой был день рождения. Самый отвратительный день рождения в ее жизни. После работы в клинике, она, абсолютно одна, отправилась в ночной клуб, где пила виски, надо заметить, без содовой и танцевала до бессознательного состояния. Утром Ирина проснулась в чужой квартире под боком симпатичного, но незнакомого молодого человека. Она долго сидела на краю кровати, рядом спал ее неизвестный партнер, у нее болела голова, она ощущала себя одинокой и опустошенной. Котова тихо оделась и ушл а. "Боже мой, - думала она по дороге домой, - я помогаю другим людям решать пробле- мы, при этом сама превращаюсь в личность, страдающую маниакально-деп- рессивным психозом." Она накинула плащ, выключила компьютер, взяла со стола бумажный мешок с письмами, достала из кармана ключи от машины и вышла из редакционной комнаты. "Домой... - спускаясь по лестнице, она тихо говорила сама с собой, - Ну вот, я уже стала разговарива ь с ама с собой. Как шизофреничка... И что? Что я буду делать дома? Одна... В большой пустой квартире. Пожалуй стоит завести собаку... Да, да... Со- баку. Собаки вернее мужчин. Мне нужна собака..." Ирина так увлеклась своими мыслями, по поводу одиночества и собак, что не даже заметила Артема. Он стоял у ее машины. - Привет, - сказал Артем. Он ждал Ирину на улице, стоял под дож- дем. Вахтер не пустил его в здание редакции. Сначала Ирина испугалась. Она очень боялась, что кто-нибудь услы- шит как она разговаривает сама с собой, ведь психоаналитики должны яв- лять собой образец душевного здоровья, а разговоры с собой свидетель- ствуют о расстройстве оного. Затем она растерялась. - Привет, - сказала Ирина, - ты промок как собака. Ты ждешь меня? - А как ты думаешь? - Не знаю... - ответила Ирина. - Ты теперь женатый человек. Давно вы с Настей вернулись из свадебного путешествия? - она залезла в маши- ну, открыла дверь Артему и включила зажигание. Артем посмотрел на часы и сказал: - Ага... Я в Москве уже четыре часа. Час я простоял под дождем дожидаясь тебя. - А что делает твоя жена? - Не знаю. Может быть спит. Мне все равно. - Что, путешествие не понравилось?.. - Понравилось. - Ну а почему ты здесь, а не с ней? - спросила Ирина. - Это допрос или бесплатный сеанс? - парировал Артем. Ирина пожала плечами. - Потому что мне так хочется. Неужели ты думаешь, что я женился на этой дуре потому, что люблю ее? - Не знаю. Может быть. - Я просто чувствую себя виноватым. Из-за того ребенка, которого Настя, кстати, потеряла по твоей вине. Ирина резко затормозила и сдавленным голосом произнесла: - Вон из моей машины. Убирайся... - И не подумаю, - Артем положил свою сильную руку на плечо Ирины, - Я всегда делаю только то, что я хочу делать. Ты знаешь, - он попы- тался поцеловать Ирину, но та увернулась. - Я не могу. Не сейчас... Ты ведь спишь с другой... - Ты тоже не совсем святая. - Что ты имеешь ввиду? - Посмотри сама. На заднем сиденье, - со злостью в голосе ответил Артем. - Что? - Твой дружок забыл свою куртку. Ирина обернулась. Мужская кожаная куртка, принадлежавшая незна- комцу, с которым Котова провела прошлую ночь, лежала на заднем сиде- нии. [2] Нина проснулась посреди ночи от сильной боли в паху. Она включила свет, смотрела на белый потолок, вспоминала стихи Гете, в надежде, что это отвлечет ее от страдания. - Wer reitet so spaet durch Nacht und Wind, - прошептала она пер- вые строки "Лесного царя". Лежавший рядом Сергей проснулся. - Что-нибудь случилось? - спросил он. - Нет... Ничего... Просто не могу заснуть. - О чем ты думаешь? - Сергей прижался к Нине. - Я думаю... Не знаю. Завтра вернется Даша. Все будет по-прежне- му. Ты будешь с ней, а я буду одна. Все повторяется... Все вернется. - Что ты имеешь ввиду? - Я уже пережила это. Все движется по кругу, - Нина отвернулась от Полякова и заплакала, то ли от боли, то ли от того, что ей стало жалко себя, - Никто об этом не знает, даже Се- мен, но почти весь прошлый год я провела в клинике. Я проходила курс терапии. Я употребляла наркотики... Когда я вышла замуж за Ганса, и уехала жить в Германию, я не знала, что мне будет так плохо. Всегда почти одна. Без друзей. Муж работает... А ведь нам с тобой так было хорошо, там, в Москве... И потом эти таблетки. Я прос о н е хотела быть одна. А сегодня мне было очень хорошо. Теперь я боюсь потерять тебя. Ты понимаешь? Сергей кивнул. Нина с трудом встала с кровати. Боль усиливалась, и она хотела выпить таблетки. Боли, собственно, начались еще несколько дней назад, но Нина терпела, пила обезболивающее. Она вышла из спаль- ни. Сергей закрыл глаза. Он не знал, что ему делать. Вчера вечером, когда они с Ниной сидели на берегу озера и смотрели на заходящее солн- це, Даша, ради которой он пошел на преступление, и которую, казалось, он любил, стала ему чужой. В несколько минут. Он понял, что уже не помнит ее тела, ее улыбки, ее голоса. Приглушенный крик прервал его размышления. Поляков вскочил с кровати и бросился в ванную. Там, на полу, без сознания лежала Нина. Падая, она ударилась го- ловой об унитаз. Тонкая струйка крови бежала по мраморной плитке. [продолжение следует]