Глава 20
Мне
удалось пройти не замеченной. Конечно, охранники видели, когда я выходила с
зоопарка, но никто не увидел, как Игорь выходил с ветпункта. Потому наш поздний
уход с работы сторожа не связали друг с другом. К счастью. Еще неприятностей с Фирой не хватало, кроме тех, которые уже у меня есть.
Но как говорится, человек предполагает, а
бог располагает. Несмотря на мое большое нежелание новых проблем, они у меня
появились. В виде привезенных кроликов. Барсы есть кролика
отказались, задушили и бросили. То ли отвыкли живым кормом питаться, то
ли кролик слишком крупным им показался. Наши барсы по 1, 5
Убитого кролика, как положено, списали и
отдали одному из рабочих, к большой радости последнего. Понятно, что остальных
кроликов не имело смысла отдавать барсам. Директор уже на следующий день
предложил мне решить, что делать и куда девать кроликов. Я попробовала
заговорить об экспозиции, но Генрих тут же встрял, что на экспозиции уже есть
кролики, даже целых два. И еще пятерых туда не надо, да и клеток нет для них.
Естественно, что помощи от Генриха ждать не приходится, хотя бы не мешал. Тогда
я предложила единственно приемлемый вариант решения проблемы – поместить
кроликов в изолятор на улице. Там несколько больших клеток, огороженных сеткой,
как по периметру, так и сверху. Есть кормушки, пол из досок у стенки и сетчатый
ближе к дверце, чтобы испражнения падали на землю.
-
Все это очень хорошо, - молвит тут Генрих, - а как быть с персоналом.
-
С каким персоналом, - не согласилась я, уже понимая, куда клонит наш
несравненный зоотехник. – Изолятор стоит напротив копытного ряда. Что стоит
рабочим пройти
-
Конечно, - иезуитски согласился Генрих, - особого ухода не требуется, но
какой-то уход и кормление нужны. И я не вправе
требовать от рабочих копытной секции, чтобы они брали на себя дополнительную
нагрузку.
-
Я с ними поговорю, - предложила я.
-
А доплачивать за дополнительную нагрузку вы им будете, Надежда Юрьевна, - с
язвительной ухмылкой вопросил Генрих.
-
Что так много работы, что за нее надо отдельно платить.
-
Если уход за кроликами не входит в обязанности рабочих секции, то за нее надо
доплачивать. Вы согласитесь бесплатно работать?
Понятно, на что вынуждает меня Генрих. Что
же он прав. Я эту кашу заварила – мне и расхлебывать.
-
Вы правы, Генрих Кузьмич, нельзя заставлять людей работать бесплатно. Я сама
буду ухаживать за кроликами, не в рабочее, в обеденное время, - быстро
предупредила я следующее возражение зоотехника.
Генрих был недоволен, слишком быстро я все
взяла на себя. Не удалось ему лишний раз на мои недостатки указать и себя проявить,
какой он обо всем радеющий. Пиррова победа над зоотехником не принесла мне
никакого удовлетворения. Как лечить барсов – не известно, проблема живого корма
не решена. А у меня появились дополнительные обязанности, как будто основных не хватает.
До
конца рабочей недели мне так и не удалось выяснить хоть что-то об убийстве
кошек. Такое впечатление, что об их гибели помню я одна. Хотя у меня даже не
было времени поразмышлять обо всех обстоятельствах двух убийств. Например, о
таком доказательстве, как алиби. Очень бы хотелось обойти всех сотрудников
зоопарка и узнать, где они были в новогоднюю ночь. Насчет всех сотрудников я
слегка преувеличила. Меня интересуют трое, даже двое, третий подозреваемый не
сотрудник зоопарка. Где был в новогоднюю ночь сторож Радик, наш зам. директора
по хозяйственной части Амир Мансурович и Шамиль, муж Лелечки – юннатки. Да уж, размечталась, так они мне и сказали. Еще
директору пожалуются, что я своими гнусными
подозрениями порочу их чистый лик и наношу непоправимый моральный ущерб
психическому здоровью трудящихся.
С выяснением алиби ничего не получится.
Кроме жалоб начальству, мои подозреваемые с полным основанием могут мне
сказать, а кто ты такая, чтобы тебе все рассказывать и не могла бы ты идти со
своими расспросами куда подальше. Я решила не спешить с расследованием и на
выходных обдумать, что мне предпринять и набросать план дальнейших действий.
Один из самых часто упоминаемых приемов в криминальной и детективной литературе
– провокация преступника. Что же мне придумать, чтобы спровоцировать убийцу на
новые действия. Не против кошек, конечно, против себя. Уж я –то
за себя смогу постоять. Это ведь не с безответными животными в клетках дело
иметь. Если бы кошки на воле были, хотя бы убежать смогли. А в клетке они совершенно
беззащитны.
Как мне «вызвать огонь на себя», как-то
подставиться, чтобы убийца повелся и проявил себя. Не знаю, каким чувством, не
представляю, как, но я знала, что главный объект его атак это я. Он не может
напасть на меня, поэтому и убивает кошек. Он знает, как мне будет больно, и как
я буду страдать, представляя боль, страх и ужас обреченных животных. Значит,
это может быть только кто-то из зоопарка. Триада неприятелей: Радик, Шамиль и Амир Мансурович. Кто из них способен на убийство невинного
животного, чтобы заставить страдать меня.
К сожалению, на выходных ничего придумать не
удалось. Началось все довольно неплохо. В первый день отдыха мы опять остались
с Чарой одни и отправились на прогулку. Погуляли в роще, довольно долго. Собака
моя, наконец-то всласть набегалась, наигралась с палочкой. Прошла половина
течки и Чара начала интересоваться жизнью, а не только кобелями. Возвращаясь
назад, я решила зайти в хозяйственный магазин.
Я забежала в магазин за порошком, оставив собаку
сидеть перед дверью. Наивная, думала быстро обернусь. Перед прилавком стоял
мужчина средних лет и нудно выяснял, как долго держится абразивный слой у
кухонной губки. Он хотел выбрать, видимо, такую губку, которая служила бы ему
вечно. И это за 14 копеек. Я подождала пару минут, но мужчина не унимался.
Перед ним на прилавке разложили практически все виды различных тряпок, губок и
прочих приспособлений для мытья посуды, а он все никак не делал окончательный
выбор. Лично я бы на месте продавщицы давно его послала подальше, из-за выбора
копеечного товара мужик собрал целую очередь. А на своем месте я была готова
его убить, хорошо, что у нас нет оружия в свободной продаже. Иначе сейчас бы
перед прилавком лежал труп этого мелочного зануды, а
меня бы препровождала в тюрьму милиция. В конце концов, я не выдерживала:
-
Вы, что жену выбираете или губку!?
-
А что ее выбирать, жену-то. Бери, да женись. Любая рада, любая пойдет,
и выбирать тут нечего, - вполне в своем стиле ответил скупердяй.
-
А-а-а. Понятно. Губку выбрать куда ответственней, чем жену.
-
Губка денег стоит, а жена – бесплатно. А то еще и с приданным- игриво заметил мужик.
Меня уже тошнило от него, как говорится, товарищ не
понимает. Зря я с ним разговор затеяла, непробиваемый
тип. Да, это не с нашим нервным Борькой цапаться.
-
Ну, если для вас 14 копеек – это деньги, тогда, конечно, нужна невеста с приданным – напоследок съязвила я
и собралась уходить, потом куплю порошок.
Скупердяю почему-то не понравилась
моя реплика, и он грубо, как и полагается мелкому хаму, сказал:
-
А ты не понукай, не запрягала.
-
Упаси, боже, понукать и запрягать. Это просто для связки слов, часть
речи.
Я развернулась и пошла. Мужик попытался кинуться за
мной, но его остановил вопрос продавщицы:
- Так, что вы выбрали?
Видимо, она не пожелала смириться с напрасно потраченным временем на
несостоявшегося покупателя, и решила всучить ему хоть какую-то из губок.
А я вышла из магазина раздосадованная и
обеспокоенная судьбой Чары, ей пришлось ждать меня дольше, чем обычно.
То, что я увидела, выйдя из магазина, сразило
бы любого владельца течной суки наповал. Моя несравненная собака стояла в замке с каким-то кабысдохом,
непонятной масти, и непонятных кровей. Моя несравненная девочка,
которая-то в самый разгар желаний не допускает, чтобы кобель сделал садку. Она
кокетничает, отводит хвост и ведет себя призывно до тех пор, пока настойчивый
кобель не попытается влезть на нее. Тут Чара издает короткий рык и быстро
разворачивается к нахалу головой. Я как-то раз даже
собиралась повязать ее, но насмотревшись, как моя
собака негодует при попытке решительных действий кобеля, отказалась от этой
мысли. Зачем животное насиловать, если дальше простого кокетства у моей собаки
дело не идет. И вот, моя Чара, отказавшаяся от связи с лучшими кобелями породы,
стоит в замке с каким-то жутким кабысдохом. Неужели,
он изнасиловал мою девочку, несмотря не ее нежелание. Или ей понравился этот драный пес.
Я, конечно,
не могла терпеть это позорище дальше. Сколько раз
осуждала владельцев собак за подобные действия, но сама повторила их один в
один. Я схватила Чару за ошейник и потащила за собой. Бедная моя собака жалобно
заскулила. Ей, наверное, больно, но я ничего не могла с собой поделать.
Продолжения действа никак нельзя было допустить. Когда владельцы так грубо
хотят избавиться от случайной вязки, иногда дело доходит до выпадения
влагалища. Поэтому акт у собак и называют замком, потому что так же плотно, как
в ключ в замке удерживается член влагалищем. При сильном рывке член может
вывернуть за собой влагалище. Уж кому, кому, а мне-то
это было хорошо известно. Но ничего невозможно с собой поделать. Мозги от
ярости кипят и ни одной здравой мысли в них не держится. Тащу за собой Чару, за
ней тянется кобель, а народ вокруг комментирует ситуацию на все лады. Я
настолько бурлила, что даже не слышала, что мне говорят. К счастью, зевак.
Иначе бы им мало не показалось, если бы я решила им ответить.
Когда я
дотащила Чару до дороги, кобель неожиданно тоненько пискнул и отлетел в
сторону. Чара остановилась и подняла на меня виноватый взгляд.
- Что же ты наделала, малышка! – я не думала ее
ругать, ругать надо было только себя.
Оставить течную собаку без присмотра на улице. Я всегда считала тех,
кто это делал, идиотами. Теперь вот сама в их чисто попала. На что я
надеялась. Хорошо хоть, что несколько кобелей не окружило мою собаку, а то бы
они погнали ее, неизвестно куда. Чара чувствует виноватой себя, ей больно, а
дальше предстоит еще более неприятная процедура – профилактика нежеланной
беременности. Очень варварская процедура. Но ничего не поделать. Я не могу
допустить появления на свет потомства от какого-то кабысдоха. Куда я потом дену щенков. Топить я не смогу, а
они заведомо никому не нужны. Тем более, что черные
терьеры – многоплодные животные. То, что собака забеременеет – несомненно.
Собака допускает вязку с кобелем, сама без понукания хозяев, только тогда,
когда организм готов к беременности, непосредственно перед овуляцией. У собак
маточный тип осеменения. Значит, сперма уже в матке, а там ее поджидает готовая
к оплодотворению яйцеклетка. Их слияния ни в коем случае нельзя было допустить.
Мы быстро
направились домой. Бедная, бедная, моя Чара, Чаровница из черной стаи, это ее
кличка по родословной. Ей предстоит пройти процедуру «изгнания бесов», как я ее
называю. Я сделаю собаке инъекцию препарата, вызывающего сильнейшее сокращение
матки и все ее содержимое выйдет наружу. Недостаток этого метода, что
сокращается вся гладкая мускулатура: мочевого пузыря, кишечника, пищевода.
Параллельно с содержимым матки наружу изливается и их содержимое. Мне несколько
раз приходилось делать инъекции простагландинов «согрешившим» сукам и я видела,
как они мучаются после инъекции. Теперь подобные муки предстоит пройти моей
собаке. Из-за дуры хозяйки.
Хорошо,
хотя дома никого нет, и не будет язвительных комментариев в мой адрес. Ведь не
ответишь, на самом деле виновата. Я достаю из
холодильника эстрофан и ввожу Чаре внутримышечно 1
мл. Крупным собакам можно и 1, 5 мл сделать, но Чаре и одного мл много. Но я хочу
наверняка подстраховаться.
Где-то
через 15 минут собаку начинает рвать. Ее рвет несколько раз в течение часа. Она
не может лежать и сидит, пожав живот, видимо, очень больно. У меня разрывается
сердце, но уже ничего невозможно сделать, препарат введен и надо изгнать этих ненужных зародышей наружу. Через час Чара
начинает поскуливать и крутиться у дверей. Так она обычно просится на улицу. Я одеваюсь и мы выбегаем из подъезда. Чара,
не дойдя до газона, присаживается, и из нее одновременно течет струя мочи, и с
громким звуками брызгает жидкий кал. Собаки обычно оправляются по
очереди, я не видела, чтобы мочевыделение и дефекация проходили одновременно.
Как же мучается моя бедная малышка, если не может ничего удержать.
Мы
остаемся на улице, подозреваю, что Чара в скором времени опять захочет
оправиться. На улице морозит, но не сильно. Крещенские морозы еще не наступили и мы можем находиться на прогулке, не рискуя
замерзнуть. Каждые 15-20 минут Чара присаживается оправляться. Потом она резко
всхлипывает и резко изогнувшись, присаживается, но не оправляется. Какая-то
слизь выходит из влагалища, а моя собака тихо стонет при этом. Так повторяется
несколько раз. Меня всю корчит вместе с Чарой, даже живот разболелся. После
последнего приступа Чара бессильно опускается на землю, лежит несколько минут,
затем встает и стоит, покачиваясь.
- Может, домой пойдем, погреешься, а потом снова
выйдешь, - спрашиваю я собаку. Моя Чара отлично понимает слова, что не о каждом
человеке можно сказать.
Чара делает
несколько шагов по направлению к подъезду, но затем останавливается и снова
начинает изгибаться всем телом. Я уже согласна на щенков, только бы не видеть,
как мучается моя собака. Дома сделаю ей анальгин или но–шпу,
а лучше но-шпу вместе с анальгином в одном шприце. Чара еще несколько раз
помочилось и ее снова пронесло. Немного погодя собаке стало полегче,
и она повернулась к подъезду. Дома, видя, что Чара уже не так мучается, я
передумала вводить спазмолитики. Раз уж начали
избавляться от зародышей, так намучались, сейчас глупо останавливаться на полдороге. Надо закончить начатое. Наши придут только
вечером, до этого состояние собаки более-менее нормализуется, и ночью мы будет
спать спокойно.
Через час Чара снова запросилась на улицу и снова «повторение
пройденного», не так сильно, как за час до этого, но ощутимо. До вечера
мы с Чарой бегали несколько раз. Вечером, когда собрались домашние, я под
предлогом прогулки, ушла с Чарой надолго. Когда вернулись, молодые ушли к себе.
Мама не удивилась, почему мы так долго гуляли. Никто ничего не заподозрил и не
узнал, как я дура, гублю собственную собаку. Ночью мы
выходили еще два раза, а к утру Чара успокоилась и
наконец заснула, раскинувшись на полу в комнате. Для того,
чтобы наверняка собака не забеременела, инъекцию повторяют на третий день после
первой процедуры. Но я уже решила, будь, что будет, а второй раз я не буду
собаке вводить эстрофан.
В последний
выходной день нам с Чарой не довелось насладиться спокойным общением друг с
другом в одиночестве. Мама вернулась с работы еще до обеда. Она сказала, что
сейчас приготовит жаркое, и мы пообедаем, как люди, а не той сухомяткой, какой
я привыкла питаться на выходных. Мы с Чарой отправились на улицу. Собака была
еще слаба после вчерашнего, она уныло плелась за мной.
Не обращала внимание на происходящее, не реагировала
на пьяниц, но и не присаживалась каждые 20 минут и не тужилась.
Когда мы
вернулись домой, по квартире разносился дурманящий запах чего-то очень вкусного
и дразнил голодный желудок. Увы, к обеду подоспели не только мы с Чарой, но и
мой зятек Борис, принесла нелегкая его пораньше.
© Елена Дубровина, 2007