Глава 27

Моя хирургическая деятельность продолжилась после выходных на работе. Благодаря юннатскому отделу и его руководительнице Лелечке – дерьмовочке. Еще до начала рабочего дня в юннатский отдел привезли молодого покалеченного лисенка. Именно покалеченного, а не подстреленного. Его нашли случайно охотники, если их можно так назвать, катаясь на снегоходе. Поддатый водитель снегохода увидел лисенка, когда тот уползал по сугробу, волоча за собой левую заднюю лапу. Поэтому подробности ранения лисенка не известны.

Лисенка привезла Варенька, активист нашего юннатского кружка. О ней отдельный разговор. Варенька учится в престижной 131 школе, куда вход нашим зоопарковским агитаторам заказан. А попала она в наш юннатский отдел благодаря тому, что была у подруги в школе, когда туда приехал «на гастроль» юннатский отдел вместе с экскурсоводами, пони и ручным сервалом Яшей, ныне покойным. Девчушка пришла в страшный восторг, и после выступления увязалась за нашей «концертной бригадой». Варя оставалась у юннатов до вечера, где ее и нашел испуганный папа.

О ее папе Марате тоже надо особо пояснить. На мой взгляд, это самый симпатичный и обаятельный папа из всех родителей, что мне доводилось видеть. В зоопарке к нему неровно дышат все дамы независимо от возраста, внешности и семейного положения. Я стараюсь дышать ровно, не в такт с женским составом зоопарка. Потому и видела папу Вареньки всего два раза и то мельком. И рассмотрела я папу Марата не столько из-за его внешнего привлекательного вида, а из-за того, что черная «Волга» стояла на территории зоопарка, рядом со зданием, где обитают юннаты. На территорию зоопарка так просто не заедешь, поэтому я с любопытством разглядывала машину и сидящих в ней шофера и Марата. Правда, тогда я еще не знала, что это тот самый папа Марат, о котором с придыханием говорят все наши дамы. Потом я увидела выходящую от юннатов Вареньку, она шла к машине и улыбалась. Тогда я и догадалась, что в машине сидит тот самый красавец папа Вареньки.

Когда я второй раз увидела «Волгу» с папой Маратом, Варенька уже сидела в машине. Я махнула рукой в знак приветствия и хотела пробежать дальше, но Варенька вышла из машины и позвала меня. Потом представила меня папе и пояснила, что она тоже собирается стать ветеринарным врачом. Я, конечно, люблю свою профессию и свой институт, но плохо себе представляю выпускника 131 школы, подающего документы в ветеринарный институт. После окончания этой школы люди на раз- два в МГУ поступают или в МГИМО. Ветеринарный им можно закончить экстерном. Вареньке было всего 11 лет. Наверное, ее папа надеялся, что со временем дочка одумается, и поэтому не стал ее разубеждать в выборе профессии. Я честно пыталась оправдаться при знакомстве, что ни словом, ни делом не пыталась агитировать ребенка в ветеринарный вуз. Тем более, девочку. Работа все –таки не из легких.

- Вы, что, не знаете, - ответил мне ее папа, - что у нас на самых тяжелых работах именно женщины и работают.

При этом он так обаятельно грустно улыбнулся, что у меня что-то дрогнуло внутри. Может, сердце. Хотя, что там может понимать кусочек мышцы в этой ласковой улыбке и приятном голосе.

Каманина, строго сказала я себе, не сметь. Тебе, что, не хватило приключений на свою бедную голову. Вспомни о двух годах, потраченных на такого же женатика. Женатик работал начальником управления сельского хозяйства целого района и как мы ни скрывали свои отношения, все равно окружающие непостижимым образом были в курсе. Все эти многозначительные взгляды, недомолвки, дурацкие комментарии и советы. Потом ко мне пришла объясняться двоюродная сестра его жены, и мы расстались с женатиком окончательно и бесповоротно. Я дала себе слово, лучше быть совсем одной, чем влезать в чужую семью, которая потемки, почище чужой души. Двоюродная сестра мне тогда многое поведала о семейной жизни моего бывшего приятеля. Оказывается, он избил свою жену, когда та стала его попрекать связью со мной. Все, что угодно можно простить, но не избиение женщины.

К этому времени закончилась моя отработка в зверосовхозе, я уволилась и больше мы не смогли встречаться на совещаниях, собраниях, конференциях и тому подобном, что отрывает время от работы, но почему –то регулярно проводится вопреки логике и здравому смыслу. В Казань, конечно, он не рискнет сунуться. Как он представится моей маме или нашему директору. Какие аргументы предъявит в пользу продолжения наших отношений. У него нет никакой возможности увидеть меня и попытаться все вернуть назад. Ничего подобного мне больше за все сокровища мира не надо.

Останемся друзьями, мысленно сказала я себе, отвечая радушной улыбкой папе Марату. И на самом деле, мне удалось ограничить наше общение этими двумя встречами. И это при том, что я была у Вареньки главным кумиром в зоопарке. Почему меня дети любят – не пойму. Я не пускаю слюни при виде ребенка, всегда помню, что это – будущий взрослый, должный отвечать за себя. Поэтому требую с деток по полной. Если что, им попадает так, что мало не кажется. И все равно они липнут ко мне.

При малейшей возможности, закончив дела по уборке за животными у юннатов, Варя мчится ко мне в ветпункт и просит любую работу, только бы остаться у меня. Смотрит такими влюбленными умоляющими глазами, что рука не поднимается отправить ее назад. Девочка приходит в зоопарк два раза в неделю, иногда один раз. Ровно в пять вечера или чуть раньше за ней заезжает папа. Поэтому, не взирая на ее уговоры и протесты, я отвожу Варю к воротам и, завидев машину Марата, оставляю дожидаться отца.

Мама Вареньки живет с родителями в Москве. Недавно у нее родился сын, братишка Вареньки. Почему молодая жена не осталась вместе с дочерью и мужем, а укатила к родителям в Москву – это не мои проблемы. Хотя у нас в зоопарке дамы любят рассуждать на эту тему. Бедненький, сочувствуют они Марату. И никто-то его не приголубит, живет без женской ласки, о дочери заботится. Жалельщицы нашлись. Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву. И что они нашего Артура –хищника не пожалеют, тоже одинокий мужчина, причем неженатый. Нет, им Марата подавай, на черной «Волге», со всеми причитающимися привилегиями. Правда, он еще так неотразим, что куда там нашему Артуру до него. Так что дело, конечно, не только в должности Марата и его машине.

У меня мама Вареньки вызывает интерес по поводу имен своих детей. Варенька получается Варвара Маратовна Зарипова. А сына, говорят, вообще Ярославом назвала. Интересное у него имя, отчество и фамилия получаются. Единство и борьба противоположностей. Все –таки, в человеке все должно быть прекрасно, еще классик заметил. И имя, в том числе. Красиво, значит, гармонично. А в Варваре Маратовне какая гармония. Хотя и не так режет слух, как Изольда Абдулловна. У нас зав. районной лабораторией была с таким именем –отчеством. Не думают родители о детях, как им дальше жить. Называют, как мечталось или в голову пришло, а ребенку потом всю жизнь живи с несуразным именем или неподходящим к имени отчеством.

Ко всем предполагаемым встречам с папой Вареньки я морально готовлюсь, чтобы не угодить в силки лучистых карих глаз и чувственного голоса. Сегодня с утра, когда привезли больного лисенка, я совершенно не была готова к встрече. Тем более, что у моего ветпункта стояла незнакомая серая «Волга». Оказывается, это была личная машина Марата. Он сам был за рулем, один, без шофера. Я еще этого ничего не знала, когда подходила к двери своего рабочего кабинета. Мельком взглянув на машину, кого это принесло и почему разрешили проехать, я решила сначала открыть замок.

- Здравствуйте, Надежда Юрьевна, - услышала я знакомый голос.

Нет, я морально совершенно не готова к встрече с папой Маратом, не застегнута на все пуговицы, не закована в броню. Вот так, без подготовки, я не могу сопротивляться его обаянию. Наверное, он догадался по моей растерянной и смущенной физиономии, что не все чисто с моими помыслами в отношении его.

- Вы извините нас, что с самого утра вас беспокоим, но нам очень нужна ваша помощь, - продолжал говорить Варенькин папа. Но при этом так смотрел мне в глаза, что мешал сосредоточиться и смущал еще больше.

Я молча кивнула и стала отпирать входную дверь. Неловко вставила ключ в замок, и он никак не желал проворачиваться.

- Давайте, я вам помогу. Холодно. Замок замерз. – Марат накрыл мои пальцы своей теплой ладонью, и меня как будто током ударило и волной пробежало по телу.

Предупреждал же классик, Михаил Юрьевич Лермонтов, что первое прикосновение самое главное. Большие неприятности от него в дальнейшем происходят. Не убереглась, подзабыла судьбу бедной княжны Мэри. Мои пальцы так и оставались в ладони Марата, не было сил одернуть руку.

- У вас руки замерзли, - констатировал он, не выпуская мою руку, - разве можно такими маленькими нежными пальчиками открывать на морозе железный замок.

Это было уже слишком, осталось только поцеловаться. Мимо клеток с хищными птицами кто-то из сотрудников шел на работу к конторе. Мысль о том, что он пристально разглядывает наше тесное с папой Маратом общение, придала мне сил. Я настойчиво потянула свою собственную ладонь к себе, и освободила от нежных объятий ласковых пальцев Марата.

- Попробуйте, откройте, - попросила я его, - может, получиться. Если нет, то тогда замок греть придется.

Молодец, Каманина, взяла себя в ладошки.

- Давайте, не будем ломать замок, а сразу его нагреем. Зачем насиловать вещь, - так вкрадчиво сказал, что не о замке подумалось, а о его отношении к женщине.

Каманина, держи себя в ладошках. Этот секс – символ нашего зоопарка видит тебя насквозь и наперед знает, как он действует на женщин. Еще одно усилие воли и я отодвинулась в сторону, предоставив действовать Марату. Он достал зажигалку, поднес ее к замку, подержал немного. Затем мягко вставил ключ, замок коротко щелкнул и открылся. Вот так он все и открывает, грустно подумалось мне. И женщин, в том числе.

Распахнув дверь, Марат предложил войти мне первой. Конечно, я же хозяйка кабинета. Пора завязывать с флиртом. В рабочей обстановке я не привыкла расслабляться. Волевым усилием взяла в себя в руки и спросила, какая помощь от меня требуется.

Помощь нужна была лисенку, которого Марат привез с охоты. Это название такого времяпровождения тесной мужской компанией во время выходных или небольшого отпуска. Когда берется не мерянное количество спиртного, закуски, ружья, как антураж и всей компанией на природу. В какой нибудь домик лесника на кордоне или в собственную дачу. Сейчас эти домики стали строить со всеми удобствами, настоящие загородные дома. А не скворечник, как стоит у нас на даче. Тогда было, не дай бог печку поставить или второй этаж возвести. Прибегал начальник дачного кооператива сотоварищи, и начинал измерять, не нарушили ли мы устав садоводов. Сейчас воля, были бы деньги. Строй – не хочу. Как я понимаю, с финансами у Марата проблем нет, и он может себе позволить отдых в уютном загородном доме у себя или у таких же не бедных приятелей.

Мужчины, как водится, нагрузились во время охоты настолько, что, наверное, забыли про ружья. И потому, всей компанией развлекались, катаясь на снегоходах. Катались поздно вечером в темноте. А потом продолжили на следующий день, когда стало светло. Вот тут один из охотников и обнаружил ползущего по сугробу молодого лисенка с бессильно волочащейся задней лапой. «Настоящие» охотники – большие гуманисты. Они подобрали обессилевшего лисенка и решали отвезти его в город. Сначала они направились в ветеринарный институт, но тут Марат вспомнил обо мне (очень приятно), и уговорил везти лисенка в зоопарк.

Сейчас раненный лисенок находится в юннатском отделе. Для начала надо было осмотреть его и Марат предложить довезти меня на машине. Я попробовала отказаться, отдел был рядом и смешно по нашему компактному небольшому зоопарку разъезжать на машине. Но Марат настаивал. При этом он опять подошел близко ко мне и сделал такое движение, как будто собирается меня обнять и посадить в машину. У меня на его прикосновения очень не адекватная реакция. Меня с такой силой влечет к нему, что невозможно сопротивляться. Может, как это и адекватная реакция, но мне ее не надо. Поэтому резко отодвинувшись, я быстро села на сиденье машины. Даже сидя на расстоянии от Марата, я ощущала флюиды притяжения, идущие от него. Скорей бы выйти из машины, пока он ни о чем не догадался. На мой взгляд, он ехал до юннатского отдела слишком медленно.

Как только подъехали, я пулей вылетела из машины и помчалась по лестнице в отдел, как будто за мной гнались. Только увидев раненного лисенка, я пришла в себя. При виде больного животного у меня отключаются все функции, кроме профессиональной. Лисенок сидел в большой корзине, накрытый куском сетки от насекомых. Он очень ослабел, видимо, потерял много крови. Задняя левая лапа внизу представляла собой кровавое месиво, в котором что либо разглядеть было невозможно. Для начала – нужно перевезти лисенка ко мне. Чтобы нормально его осмотреть, надо сделать оглушающий наркоз. Скорее всего, понадобится и инфузионная терапия, лисенок явно обезвожен. На вид, лисенку не было и года. Молодой и глупый, вот и угодил лапой, куда не надо. Лисенка перевезли ко мне на машине. Когда занесли корзину с пациентом в ветпункт, я перестала обращать внимание на Марата, потому что занялась делом и успокоилась. Он как –то заметно погрустнел, а потом сказал, что ему пора на работу. Я его не держала.