Глава 9

Зато мое настроение праздничным, да еще новогодним никак не назовешь. Кто-то убил Муру и я даже не представляю, кто. Когда еще придет ответ из Стокгольма, а барсы будут продолжать болеть все это время и оставаться без помощи. И наконец, самое неприятное, завтра меня ждет долгое общение с зятем за новогодним столом. Живу - лучше всех, но никто не завидует. Нет, я не права, завидует, патологически, Лелечка - дерьмовочка. Она вообще от природы такая, а тут еще ее неудачная попытка поступить на заочный ветеринарный факультет. Берут туда только при условии имеющегося среднего специального образования, а у Лелечки оно отсутствует. Пришлось ей идти на зоотехнический факультет, хотя окружающим она рассказала, что поступила на ветеринарный. Потянулся к ней после этого народ за ветеринарной помощью по причине моей хронической занятости, а она ничего и не знает. Случайно открылось, что Лелечка всем врет, следом возникла волна общенародного гнева у того народа, животных которого она пользовала, некоторых со смертельным исходом. Дурища со страху решила обвинить меня, я ей, мол, насоветовала. Народ - ко мне, я -за ней - призвать к ответу. Лелечка ушла на больничный. Вместе с заинтересованными товарищами я приехала к ней домой, вытащили ее из квартиры, и я заставила публично повторить все претензии ко мне. Что тут началось - словами не описать: слезы, истерика, жалобы, крики. Народ безмолвствовал, а потом тихо разошелся, ну что взять с придурошной. Я тоже махнула рукой, правда, с тех пор официально зову ее дерьмовочкой.

Стоп! Вот тебе и повод для убийства кошки. Сама Лелечка вряд ли смогла это сделать, создание она мелкое и хлипкое, в чем только душа держится, если она у нее, конечно, есть. Зато ее благоверный, разбойник Шамиль, сидевший за грабеж и хулиганство, мужчина не слабый, высокого роста и довольно накачанный. Тем более, что для ранения кошки использовался длинный острый предмет, типа заточки, а уголовники как раз имеют привычку пользоваться подобными вещами. Неужели, все так просто и теперь мне остается как-то уличить «сладкую парочку». Только вот как!

- Тебе, что, не понравилось у нас?! Почему ты сразу ушла!

Голос прозвучал негромко, но неожиданно и практически над самым ухом. Я шла, полностью погруженная в свое мысленное расследование и не заметила, как подкрался Рафаэль. Вот уж представитель племени диких, младых, незнакомых, подобрался, как апачи во время охоты на бледнолицых.

- А с какой стати ты ко мне на ты обращаешься! - возмутилась я, спохватившись.

- А ты! - выдал он мне вместо ответа и извинения.

- Я тебя старше и я - женщина! А к женщинам полагается на вы обращаться, если ты этого до сих пор не знаешь - проинформировала я дикаря.

- А я - мужчина! - на полном серьезе ответствовал недоросль, - К ним вежливые женщины тоже на вы обращаются.

- Это ты-то - мужчина!?

- А что, может, проверишь, - предложил наглый пубертат.

- А ты опять на ты!

- А ты!? - пошел на второй круг Рафаэль.

Нет, так мы не договоримся. Сегодня какой-то неудачный день, ни с кем не удается достигнуть взаимопонимания в самых простейших вопросах. Обыденный разговор переходит в разборку. Я сдалась первой, времени толочь воду в ступе не оставалось.

- Ладно, зови на ты. Мне некогда с тобой препираться. - Я перевела дыхание, чтобы закончить объяснение, но внучок тети Кафы не дал мне это сделать и снова нахально прокомментировал:

- Деловая, значит. Одна ты работаешь, а остальные так себе. Абика сидит, переживает, чем тебе не угодила, что ты сразу ушла.

- Ну я же объяснила, что сестренка меня попросила вернуться, только на Новый год. А потом я снова к вам перееду, уже насовсем.

- Можешь не собираться, я не позволю, чтобы ты у нас жила. Абика каждый раз переживать будет после твоих уходов - возвращений. У нас - не гостиница.

- Ты там не хозяин! Покупай свой дом и командуй на здоровье. Только я к тебе и на пушечный выстрел не подойду. А это не твой дом и даже не твоя квартира. Не смей командовать тем, что тебе не принадлежит. Понял? Кто ты такой, чтобы позволять и не позволять! Кусок хлеба за всю жизнь не заработал, а туда же, указываешь, кому, где жить.

- А ты! Пришла, с неба свалилась, улыбалась, улыбалась, а потом повернулась и ушла. Абика даже плакала.

- Как плакала? На самом деле! Ну почему!? Мне же пришлось домой вернуться, меня вынудили. А мне так хорошо у вас было, я же все объяснила Кафее Латыповне. Больше всего на свете мне не хотелось возвращаться домой, но есть такое слово - надо. Понимаешь - надо. Сложно все объяснить, но я жду не дождусь, когда смогу насовсем к вам переехать. Чтобы мои больше меня не дергали. Зачем же плакать? Ну, неужели непонятно!

Последнее известие добило меня окончательно, совершенно расхотелось идти на гулянку. Так тошно стало, что ничего не надо, ни жизни, ни работы, ни Нового года, ни даже барсов.

- Я сейчас зайду к твоей бабушке, объясню все еще раз. С праздником поздравлю. Ладно. Пока.

Я побрела к выходу, но шаги сзади не отставали, ну что ему еще надо. Обернувшись, я увидела Фиру:

- Чего этому Маугли от тебя надо?

Верно замечено, на самом деле, Маугли. Во всяком случае, такой же дикий и ходит бесшумно. Вообще, Фире лучше не знать всех подробностей, я пожала плечами с неопределенным выражением лица:

- Да, так. Ничего относящегося к делу.

- Ничего, значит, - Фира ехидненько заулыбалась, - А то смотри, он хоть и Маугли, а симпатичный. Ну, очень даже ничего мальчик.

- А главное - не женатый! - В тон ей ответила я.

Фира юмора не поняли и обиделась. А возможно даже, все слишком хорошо поняла. Утомила она меня своими матримониальными проблемами.

© Елена Дубровина, 2007