ДИАЛЕКТИКА СОЦИАЛИЗМА

 "Социализм - это христианство без Бога." (А.С.Изгоев, 1918)

Кто сказал, что история повторяется? Кто поверил в то, что она чему-либо учит? Современность в очередной раз доказывает неизбежную иррациональность жизненного процесса. Эта иррациональность жизни непостижима, она так глубоко сжилась с человеческой природой, что все попытки предсказать, "нащупать" мотивы поведения человека, а жителя России - в особенности, раз за разом так и выскальзывают из рук.
Казалось бы: 80 лет социализма, все грозившего перерасти в коммунизм, чему-то да научат бедных обладателей еще недавно шестой части земного шара. Что-то ведь да отложится в глубинах их подсознания. Но нет и еще раз нет! Иррациональность и непредсказуемость русского человека и на этот раз берет свое. И снова социализм, с той же апокалиптичностью как и в 1917 году, "подтверждает" свою кажущуюся правоту. Все так же манит людей, нестерпимо тянет их к себе наркотик мглистого коммунистического "прекрасного далеко". Недосягаемый мираж земного интернационального братства до сих пор еще оказывается способным вскружить голову. Нет, это не есть повторение пройденного, - пройденный путь равен нулю. Это есть всего лишь продолжающееся состояние неподвижности, результат многолетней апатии и оцепенения.

Но, к счастью, вода все-таки остается мокрой, песок сыпучим, а небо голубым. И социализм остается тем, чем он всегда был и чем будет - вполне разработанной мифологической системой, центральной частью триады, в которую помимо него, как известно, входят анархизм и либерализм.
Алексей Федорович Лосев, всемирно известный философ и филолог, в своей до сих пор полностью не опубликованной работе "Дополнения к диалектике мифа" (1929) блестяще, на мой взгляд, осуществил препарирование социалистической мифологии, прежде всего вскрыв ее диалектическую сущность.
По мысли А.Ф.Лосева, веление прогресса таково, что капитализм сменился социализмом, и либерализм - новым авторитаризмом. В мире и в России водворяется человечество, общество, социальная стихия. Перед ней смолкает всякое индивидуальное искание, всякая личная жажда. Без перехода к "человечеству" не мыслим прогресс, ибо последняя и конкретнейшая его категория есть не отдельный человек, но коллектив. Поэтому, социализм, несомненно, ближе выражает сущность прогресса, чем капитализм, хотя, в общем, это необходимые диалектические этапы исторического развертывания прогресса вообще.
Шаг за шагом мыслитель отмечает, как в социализме впервые водворяется полное безбожие, как он исключает внутреннюю жизнь личности; базируясь на безличном производстве, исключает свободу наук, искусств, печати, личного общественного почина. "Что-же он дает взамен всего этого?" - задается вопросом ученый - "Не есть-ли это какой-то абсолютный нигилизм и полное удушение всякой духовной жизни?"
Вывод напрашивается логически неумолимый: "Абсолютизация производства, в связи с словословием стихии питания, роста и размножения, есть необходимый диалектический синтез авторитарной и либеральной мифологий. Социализм - синтез феодализма и капитализма."
И, - забивает последний гвоздь Лосев, - наиболее полное выражение духа прогресса, ибо прогресс есть мистика рождения, рода и следовательно всех процессов, сюда входящих. Прогресс же при ближайшем рассмотрении оказывается ни чем иным как обожествлением человеческого питания, роста и размножения.
Каким же видится Лосеву государство, построенное на социалистических принципах? Для него, это - безличная текучая коллективистическая масса личностей, воплощающих какие-то единицы, правда, но опять-таки совершенно алогически - безличную множественность.
Вместе с тем, прогресс "есть философия коллективизма; и в ней нет таких категорий, которые были-бы настолько индивидуалистическими, чтобы покрыть все остальное."
Житель социалистического государства - он же и носитель социалистического сознания, по Лосеву, есть полная противоположность аристократу. Ведь принцип аристократизма заключается в точном соблюдении границ между людьми, в то время как социалистический гражданин всегда ищет общности.
Своеобразен и образен взгляд Лосева на истоки социалистической культуры: "Или социализм совсем не есть новая культура, резко противоположная феодализму и капитализму, или он должен абсолютизировать и обожествлять производство и вообще экономическую жизнь. Экономическая жизнь должна давать то, что давало раньше Божество, а потом давала человеческая личность. Экономическая жизнь творит таинства, чудеса. Она есть наше утешение и спасение. Советская власть превратила христианский праздник Преображения Господня в свой праздник, в день Индустриализации. Тут дело не больше, не меньше как в спасении души. Именно этой задачей и занят социализм, понимая под душой - экономику, а под спасением - индустриализацию и бесклассовое общество."
Такое измельчение, опошление и обмещанивание культуры, культ безличной, животной экономики логично обосновывает и оправдывает причину установления и длительного господства олигархического, не допускающего возможности выбора советского режима, покоящегося на тупости и ничтожестве, природной рабстве социализирующихся масс.
"Почему Советская власть, столь, казалось-бы, чуждая русскому народу и переполненная различными иностранными элементами, может держать в повиновении всю страну, и почему несколько десятков активных коммунистов и сейчас управляет полуторасто-миллионным населением?" - вопрошает Лосев. - "Конечно, не потому, что на стороне этих нескольких десятков людей полнота физической силы. Наоборот, полнота физической силы у полутораста миллионов, а не у нескольких десятков. Но потому это происходит, что народ сам вполне достоин этого правительства и сам вполне доволен, или, во всяком случае, не настолько недоволен, чтобы взять в руки оружие. Советская власть держится благодаря платоническим воззрениям русского народа (если только у этого многомиллионного стада баранов есть какое-нибудь мировоззрение), и за объяснениями русской революции нужно итти не к "Капиталу" Маркса и не к речам Ленина, но к "Государству" Платона и к "Политике" Аристотеля. Темная, безликая, миллионноголовая мужицкая гидра смекнула, что советские порядки в каком-то смысле для нее выгодны. И вот в этой смекалке и все дело. Древне-греческие рабы тоже смекнули, что им выгоднее в каком-то отношении иметь над собой праздную аристократию. И этой смекалки хватило на тысячелетия."
Здесь следует отметить, что подобные откровенные антисоветские взгляды дорого обошлись Лосеву. Попытка напечатать отрывки из "Дополнений" привела к аресту в апреле 1930г. сперва его самого, а вскоре и его жены. ОГПУ сфабриковало дело якобы по разоблачению церковного монархического центра "Истинно-православная церковь", в котором Лосеву отводилась роль идейного лидера. В итоге Лосев был осужден на 10 лет лагерей, а его жена на 5 лет. От "Дополнений" осталась одна обложка, а уже отпечатанная "Диалектика мифа" (1927) так и не увидела света. Л.М.Каганович на XVI съезде ВКП(б) заклеймил уже арестованного ученого как философа-мракобеса, реакционера и черносотенца. Не отстал от Лазаря Моисеевича и пламенный борец с природой Максим Горький. В своей одновременно вышедшей в "Правде" и "Известиях" в декабре 1931г. статье он с пролетарской прямотой сравнил Лосева с сумасшедшим и слепцом. И, как ни странно, оказался прав. Ведь, не правда ли, только безумными могут видеться душевнобольным все, кто мылит и чувствует иначе чем они.

Чем же заканчивается одержимость социализмом с точки зрения диалектики? По Лосеву, социализм логически неизбежно переходит в анархию как свое инобытие.
"Диалектика требует, чтобы и социализм перешел в свое инобытие. И куда-же он мог-бы перейти? К природе пути закрыты: природа это еще дохристианский Бог, а тут отвергнуто уже и само христианство. К субъекту нет перехода, ибо это уже давным давно преодоленная позиция. Итти некуда и история оказывается исчерпанной."
Наступает время абсолютного анархизма, который в свою очередь есть последнее детище прогресса, "которого мы еще не увидели лицом к лицу, так как покамест мир еще содрогается в судорогах рождения социализма, а настоящего анархизма еще никто в мире не видел и во сне."
Взгляд Лосева на анархизм несколько отличается от точки зрения Бакунина или Кропоткина. Для него анархия это ни что иное как вседозволенность и неограниченное ничем и никем право вторгаться в личную жизнь другого: "Если всякий сможет делать все, что он ни вздумает, если всякий сможет увидеть, услышать все, что творится на земном шаре, если на малейшую прихоть будет отвечать тончайший аппарат, могущий исполнить желание в несколько секунд, то не есть-ли все это сумасшествие - царство сплошного анархизма, царство некоего земного ада, где, действительно, все до последней глубины есть человек, в человеке, для человека и где все есть в то же время абсолютно земная жизнь, абсолютно земное общество..."
Интересно, что похожее определение анархизма дает и известный диалектик права И.А.Покровский: "Если есть учение, которое поистине предполагает святых людей, так это именно анархизм, без этого он неизбежно вырождается в звериное bellum omnium contra omnes [война всех против всех]. Разрушая последние правовые сдержки, анархизм отдает человеческое общежитие на волю индивидуального эгоизма и эгоистических аппетитов."
Таким образом, социализм диалектически вырастает до анархизма. "Коммуну сменяет, в диалектическом порядке, анархия. Ее смутный лик едва-едва наметился, но уже чувствуется, куда идет эта Анархия и чем оказывается."
Чтобы избавиться от крайности сослагательности исторического процесса, к установленной Лосевым триаде (капитализм, социализм, анархизм) он делает два очень важных примечания. "Во-первых, эта схема есть схема чисто диалектическая, то есть, прежде всего, логическая, а не фактически-причинная. Она совершенно ничего не может сказать, когда были и будут исторически осуществлены эти категории, и, наконец, будут-ли вообще существовать тот или другой из этих типов. Во-вторых, эта диалектическая схема даже и в логическом смысле - не единственная. Сейчас можно утверждать, что от феодализма человечество, фактически, переходило к капитализму. Но оно могло-бы и не совершать этого перехода (ибо есть и другие диалектические возможности). Также направление истории XIX в., повидимому, ведет капитализм к социализму, так как резкая социализация происходит даже в пределах последних моментов самого капитализма. Но даже логически возможны другие переходы и выходы."

"Коммуна, - подводит итог Лосев - вот та диалектически-необходимая категория, которая и случается в результате продумывания до конца основ социализма. И что может противопоставить этому - тоже в качестве социального-же орудия - религия, в лице ее наиболее зрелого представителя, христианства? Христианство всегда противопоставляло всякому мирскому усмотрению общества, как чего-то целого - свое общество, организованное как целое и свой организм, в котором происходит единение "общего" и "частного". Это именно институт Церкви."
Так сквозь призму диалектики происходит главное и окончательное оформление социального противопоставления двух изначально непримиримых мифологий: социализма через коммуну, - с одной стороны и христианства через Церковь, - с другой. Коллективизм, эта, словами Бердяева, лжесоборность, противопоставляется соборности истинной - церковной.
В результате произведенного А.Ф.Лосевым диалектического анализа становится удивительно ясной и очевидной неизбежность для человека постоянного состояния выбора между социализмом и христианством, гешефтом и культурой, родом и личностью, бесценным и ценным... Становится до боли понятной трагичность ситуации, в которой личность даже чисто гипотетически может быть лишена этого права выбора. Но, в конце-концов, все эти противоположности лишь неумолимо подчеркивают одну, древнюю как мир антитезу, невозможность синтеза которой век за веком доказывает, пытаясь опровергнуть, вся бессмысленная в своем слепом упорстве история человечества.