Евгений Зыков

История восьмая,
в которой читатель узнает, что даже тогда,
когда идешь за водой, можно с кем-нибудь подружиться

Пип сидел в своей уютной гостиной и читал сказки. А что еще делать маленькому мышонку зимним днем, когда он уже и посуду вымыл, и половички вытряс, и кровать свою застелил, и даже все запасы в кладовой накануне проверил? Можно, конечно, пойти к кому-нибудь в гости, но, во-первых, день по календарю был рабочий, во-вторых, снег, сыпавший вторые сутки, закрыл все тропинки, а в-третьих - очень уж сказки были интересные. И Пип, хотя и читал их уже четыре раза, никак не мог удержаться от соблазна снова узнать о приключениях Белоснежки и семи гномов, о спасении Красной Шапочки, о прекрасной Золушке. Но больше всего ему нравилась сказка про Али-Бабу и сорок разбойников. Точнее, не вся сказка, а то место, где было написано слово "сыр".

И вот, когда Пип в девятый раз прочитал слово "сыр", в его голове сам собой начал складываться стишок:

В дверь норки постучали. Пип, не очень-то довольный тем, что его прервали, побежал открывать.

На пороге стоял Шеффи и отряхивал с иголок снег.

- А, Шеффи! Привет! - обрадовался Пип. - Заходи.

Шеффи, поздоровавшись, разделся в прихожей и прошел в гостиную. Пип уже сидел за столом и, смешно перебирая губами, смотрел в потолок. Шеффи тоже посмотрел наверх. Там ничего примечательного не было. "Потолок как потолок", - подумал Шеффи и сел за стол.

Прошло пять минут. Пип все также смотрел вверх. Шеффи надоело это молчание, и он сказал:

- Пип! Послушай. . .

- Тс-с-с, не мешай, - прошептал Пип, не прекращая изучать глазами потолок.

Озадаченный Шеффи помолчал. Но ничего не произошло.

- Пип! - тоже шепотом сказал Шеффи. - Чем это ты занимаешься? Может, я лишний?

Взгляд Пипа оторвался от потолка, поблуждал по комнате и, наконец, остановился на ежике.

- Да нет, что ты! Просто я почти придумал стишок, а последней строчки не хватает. Вот я и пытаюсь ее найти.

- А что за стишок? - спросил Шеффи, который еще ни разу в жизни не сочинял стихи.

Пип прочитал ему первые три строчки, и теперь уже оба они замолчали, пытаясь подобрать подходящие слова. Но ничего не получалось.

Неизвестно, сколько бы Пип и Шеффи вот так сидели за столом, но тут настенные часы пробили три раза, и Шеффи, очнувшись, сказал:

- Пип, я к тебе в гости пришел!

- Да, я понял. Но как же стишок?

- А давай мы пока перестанем о нем думать, попьем чаю, поиграем, потом снова сядем за стол и тогда уж точно все придумаем.

Шеффи заявил это очень уверенно, и Пип с радостью согласился. Честно говоря, он уже устал искать эту последнюю строчку. Поэтому он начал собирать на стол - расставил чашки, принес банку черничного варенья, которое так любил Шеффи. Оставалось поставить чайник, и Пип пошел на кухню к большой бочке, в которой хранил воду. Но она была пуста - Пип вспомнил, что еще утром, когда мыл посуду, вычерпал из нее всю воду. Мышонок побежал к ведрам, с которыми он ходил за водой - может, там есть хоть немного. Но и ведра были пусты. Пип осмотрел все банки, бутылки, чашки - безрезультатно, воды в норе не было. "Ну что ж, - подумал Пип мрачно. - Придется пойти за водой."

Ходить за водой Пип не любил. Дело в том, что идти надо было за сарай, потом спускаться в Ямину, к большой луже на самом дне. Вот в ней-то Пип и брал воду. Летом это путешествие не требовало от него больших усилий и времени, а вот зимой. . . Зимой было труднее. Тропинку постоянно засыпало снегом, прорубь, которую Пип делал во льду лужи, замерзала, и ее приходилось пробивать снова. Поэтому зимой Пип всегда запасал воду в норке, заливая ее во все подходящие емкости. Этого запаса хватало ему дня на четыре, а потом все опять повторялось.

И надо же было так случиться, что вода кончилась как раз тогда, когда она была нужнее всего!

Пип тяжело вздохнул и, крикнув Шеффи: "Подожди, сейчас я за водой схожу", отправился в прихожую одеваться.

На улице было весело и нехолодно. Снег почти перестал, и лишь изредка одинокие снежинки опускались Пипу на нос. Пип потуже завязал свой красивый оранжевый шарфик, поправил шапочку и твердой походкой направился по тропинке, чуть присыпанной снегом, к проруби в Ямине. Два голубых ведра покачивались и звенели на коромысле.

Пип завернул за угол сарая и остановился, как вкопанный. О ужас! Прямо на его тропинке лежал огромный кот! Не раздумывая ни секунды, Пип опрометью бросился назад, в свою норку.

Мышонок от страха совсем растерялся - вовсе это был не кот, а всего лишь маленький рыжий котенок с белой грудкой и серыми лапками. Звали его Рыжик. Котенок жил неподалеку, в доме на самом краю деревни, и часто бегал гулять в поле и в лес.

Конечно, Рыжик знал, что мыши боятся котов и кошек, но чтобы вот так убегать. . . Ведь он просто хотел поиграть с этим веселым мышонком, которого заметил еще осенью. До этого Рыжик как-то стеснялся к нему подойти, но сегодня, увидев Пипа выходящим из своей норки, твердо решил подружиться с ним. Поэтому котенок поспешил за сарай и лег прямо на тропинку в ожидании Пипа. А тут такая история. . . "Ладно, - подумал Рыжик. - Притворюсь-ка я спящим. Может быть, тогда не испугается." И он, закрыв глаза и внимательно ко всему прислушиваясь, стал ждать.

Пип влетел в норку и, не раздеваясь, пробежал в гостиную. Там сидел Шеффи и спокойно читал сказки, дожидаясь, когда Пип принесет воду и поставит на плиту чайник.

- Шеффи! Шеффи! - закричал Пип, глядя на него расширенными от страха глазами. - Прячься быстрее, сюда идет огромный кот!

И Пип, отбросив коромысло с ведрами куда-то в сторону, скрылся в спальне, забившись в самый дальний уголок под кроватью.

Шеффи ничего не понял и от неожиданности растерялся. А тут еще коромысло, брошенное Пипом, попало прямо в часы, и они стали беспрерывно бить. Этот грохот и крик Пипа немного встревожили Шеффи, поэтому он сполз со стула под стол и свернулся на полу в комочек.

Шло время, часы все также били, а никакого кота не было. Шеффи медленно развернулся и сказал:

- Пип! А где кот? Может, тебе померещилось?

- Как же! - воскликнул Пип из-под кровати. - Померещилось! Что я, кота не узнаю? Не веришь, иди сам посмотри.

Шеффи подумал и ответил:

- Нет уж. Пошли лучше вдвоем.

Кое-как утихомирив часы и взяв коромысло с ведрами, они осторожно выглянули наружу. Никого не было. Тогда осмелевшие Пип и Шеффи добрались до угла сарая. Пип, выглянув за угол, отпрянул назад и снова хотел скрыться в норке, шепнув: "Он здесь!", но Шеффи удержал его.

- Подожди, - тихо сказал он. - Дай и мне посмотреть.

Он высунул свой носик за угол, понюхал, потом взглянул на котенка. Рыжик, давно почуяв мышонка, лежал на тропинке с закрытыми глазами и не шевелился. Шеффи, осмелев, тихонько сказал Пипу:

- Да он спит! Попробуем обойти.

- А как мы пойдем обратно? Нет уж, лучше спрячемся скорее в норке, пока он не проснулся.

- И останемся без чая? - грустно спросил Шеффи.

Этого Пип не смог вынести.

- Тогда давай его прогоним.

Пип потуже затянул свой шарфик.

- Сейчас я начну петь мышиную маршевую песню, буду лепить снежки, а ты стучи коромыслом по ведрам. И погромче.

Шеффи согласно кивнул своим вытянутым носиком, тихо снял ведра с коромысла, поставил их на снег и приготовился бить.

А Пип набрал побольше воздуха и закричал старинную мышиную песню "Прочь, коты!", которую он узнал от своей бабушки. Песня была очень громкой и страшной - для котов, конечно. По правде говоря, лучше всего она пелась хором из пяти мышей. Но Пип был один, и он очень надеялся, что грохот пустых ведер заменит недостающие голоса.

А песня была такой:

СТАРИННАЯ МЫШИНАЯ МАРШЕВАЯ ПЕСНЯ
"ПРОЧЬ, КОТЫ!"

Шеффи в это время оглушительно барабанил по пустым ведрам. Он стучал - там! там! там! - по первому ведру, потом - та-та-та-та-там! - по второму. Потом снова поворачивался к первому и повторял все сначала.

Мышонок пел песню и лепил снежки - по одному на каждую строчку. Всего их получилось десять. Когда песня закончилась, Пип закричал:

- Шеффи, а теперь снежки!

И они, выбежав из-за угла сарая, мгновенно перекидали эти снежки в котенка.

Котенок, когда начался весь этот грохот, сел на тропинку и стал удивленно прислушиваться. Песня была ему незнакома, и, наверное, поэтому Рыжик совсем не испугался. А когда в него полетели снежки, он подумал, что с ним начали играть, и, отряхнув с ушей, усов и хвоста снег, тут же ответил Пипу и Шеффи четырьмя снежными комками.

Такого поворота ни мышонок, ни ежик не ожидали. Возмущенный тем, что песня нисколько не устрашила котенка ("Ну конечно, - огорченно подумал Пип. - Ведь надо было петь ее впятером, а я один."), Пип воскликнул:

- Ну, все! Прогонять, так прогонять!

Надев ведра на головы, Пип и Шеффи схватили коромысло - каждый за свой край - и выбежали из-за угла сарая.

Рыжик, продолжая играть, легко перепрыгнул через коромысло. Тогда Пип с Шеффи повернулись и повторили свою попытку прогнать котенка. И снова тот перепрыгнул через преграду.

Когда Пип и Шеффи в пятый раз оказались у угла сарая, ежик снял ведро, бросил его на снег, сел рядом и жалобным голосом сказал:

- Все! Больше не могу! Что ж он никак не прогоняется?

Пип ничего не ответил, потому что тоже очень устал.

Рыжик, видя, что они остановились, закричал:

- Ну что же вы? Давайте еще поиграем!

Пип недовольно ответил:

- Но мы же с тобой не играли.

- Как? А что вы делали?

- Мы тебя прогоняли! - хором ответили Шеффи с Пипом.

Озадаченный котенок спросил:

- Почему?

- Мы с ежиком хотели попить чаю, а у меня в норке кончилась вода. Я пошел за ней к проруби, и вдруг - ты на тропинке лежишь. Что же нам было делать? - объяснил Пип.

- Я же просто хотел познакомиться с тобой и поиграть во что-нибудь.

От неожиданности Пип и Шеффи некоторое время молчали. Потом Пип воскликнул:

- Это другое дело! Меня зовут Пип.

- А меня - Шеффи.

- А я - Рыжик. Хотите, я за водой сбегаю?

И, не дожидаясь ответа, котенок схватил оба ведра и умчался к проруби.

На обратном пути в норку Пип поинтересовался у Рыжика:

- Рыжик, а ты любишь черничное варенье?

- Люблю, но больше всего я люблю кефир.

- Если ты любишь кефир, значит, и сыр тоже должен любить, - уверенно сказал Шеффи, молчавший до сих пор.

- Да, и его я тоже ем с огромным удовольствием.

- Значит, ты обязательно придумаешь последнюю строчку к "сырному" стихотворению Пипа, - также уверенно продолжил Шеффи. Он, оказывается, молчал оттого, что придумывал эту несчастную строчку.

- А что это за стихотворение? - Рыжик даже остановился.

Шеффи прочитал ему первые три строчки. Рыжик постоял, подумал, посмотрел вверх, на дырявую крышу сарая, и сообщил:

- Готово!

- Не может быть! - не поверили друзья.

- А я говорю - придумал. Слушайте.

Рыжик принял очень важный вид, высоко поднял голову, широко расставил задние лапы и начал с выражением читать, чуть-чуть покачиваясь из стороны в сторону:

- Ну, как? - Рыжик взглянул на друзей так, как будто он только что сочинил эти стихи.

- Даже если рано встану! - повторил Пип с закрытыми от удовольствия глазами.

А Шеффи посмотрел на Рыжика с нескрываемым уважением и спросил:

- Интересно, как тебе удалось так быстро придумать эту последнюю строчку?

- Просто я очень не люблю рано вставать - от этого у меня всегда бывает плохое настроение. Но сыр я могу есть в любом настроении.

И они отправились пить чай с черничным вареньем.

С тех пор Рыжик стал часто приходить в гости к Пипу. А тот слова "сырной" песенки написал очень красивым почерком на табличке и повесил эту табличку на двери в норку.