Ксения Федорова

Сказки для взрослых

стр4

 

Колдунья

 

Давно это было. На холодной земле стоял город большой. Тёмный и грязный, как все города в то время. Окружённый

высокими стенами из серого камня и глубоким рвом со скользкими берегами и грязной водой пополам с нечистотами.

Жили в городе самые разные люди - старики и дети, честные и подлые, богатые и нищие - люди как люди. И колдунья была в городе - старуха лет сорока, зарабатывавшая на жизнь ткачеством. Её покрывала славились по всей стране своей красотой и прочностью. А работала она так быстро, что все были твердо уверены -без дьявола тут не обошлось. Её соседи, божились, будто видели, как ткацкий станок работает сам. Другие клялись, что вовсе не сам, а сидит за ним колдуньина кошка. И всё в том же духе. Пару раз собирались люди сжечь проклятую ведьму в соответствии с обычаем того времени, да зареклись - пришедшие к её дому, забывали, зачем пришли и поворачивали обратно. Даже имя её забыли, так и звали -колдуньей, либо ведьмой. И стали колдунью бояться, а трогать - не трогали.

И случилась однажды война. Пришли под серые стены вражьи полчища. Много раз пытались взять крепость штурмом, - и каждый раз отступали. Потому что все жители - богатые и бедные, молодые и старые, мужчины и женщины - встали на защиту своего города - пусть темного и грязного, но родного. И колдунья вместе с другими женщинами кипятила масло, перевязывала раненых, без жалости распустив на бинты и корпию свои лучшие ткани. На неё хоть и косились, ведьма, мол, но не прогоняли --каждая пара рук была на счету.

Всё меньше защитников оставалось в живых. Вот уже и женщинам пришлось браться за луки. Предводитель осаждавших, барон Дени де Корнуа, разъяренный сопротивлением, поклялся, что оставит от непокорного города руины, посыпанные солью, чтоб даже трава не росла, а от жителей - гору пепла.

Никто потом не смог рассказать, что же случилось. Открылись ли ворота с помощью какого-то магического устройства или все же нашёлся среди жителей предатель, купивший себе жизнь ценой всех других жизней. А может, ворота рухнули сами, не выдержав тысяч ударов тараном. Но, однажды, на рассвете стража ворот погибла, не успев поднять тревогу.

Колдунью, едва забывшуюся тяжёлым сном на ворохе тряпья, разбудил лязг металла. Бой шёл уже на улицах, но силы были слишком неравными. Несчастных жителей обреченного города с радостным гоготом сгоняли на главную площадь, где возвышалась чудом, уцелевшая местная достопримечательность - построенная неведомым мастером из далёкой северной страны часовня. Единственное деревянное здание в городе. В него и загоняли оставшихся в живых горожан, среди которых почти не осталось мужчин.

Колдунья поняла, что пришло её время. Сломя голову, она бросилась на площадь, нашаривая нож за поясом. Никто не рискнул преградить ей путь. Добежав до часовни и не успев отдышаться, она обхватила лезвие ладонью и дернула рукой. И провела на деревянной стене первую алую черту. Солдаты в чёрных рогатых шлемах перестали ржать и лишь смотрели, разинув рты, как простоволосая старуха с безумными глазами и порезами на руках мечется вокруг часовни, покрывая светло-желтые стены оплота христианства кровавой вязью какого-то неведомого языка. И вновь никто не решился помешать ей.

Вот и последнего горожанина -двухнедельного сына бургомистра, осиротевшего в день своего рождения -швырнули в дверь прямо поверх голов столпившихся внутри людей. Вот первые вязанки хвороста легли под стены. Про колдунью все забыли - то ли из-за колдовства, то ли из-за того, что она не пыталась убежать. Наоборот, пробиралась к дверям часовни. Вот уже склонились к сухим веткам чадящие факелы, и первые язычки пламени потянулись к стенам. Но на них не оставалось даже копоти, хотя хворост горел вовсю. Плач и крики внутри сменились возгласами удивления и радости. Сухая как порох, сосновая часовенка не поддавалась огню. Горожане, под предводительством священника, упали на колени и вынесли благодарственную V молитву. А истекающая кровью колдунья рухнула у порога и попыталась вползти внутрь. Но священник закричал: ⌠Вон, проклятая ведьма!■. И добрые христиане выбросили её на улицу, и захлопнули дверь, веря в свою неуязвимость.

Барон де Корнуа, усмехаясь в усы, смотрел на распростёртую в пыли старуху. Та подняла голову, и усмешка сползла с его лица.

- Ты?!... Это все-таки ты, Элинор. Ну, здравствуй. И прощай! - он махнул рукой.

Наконечник копья, шириной в ладонь с хрустом проломил тонкие женские рёбра. Над разорённым городом на мгновенье повисла вязкая тишина. У копыт вороного жеребца лежала умирающая - о нет, не старуха - молодая женщина - без единого седого волоса, с нежной прозрачной кожей и льющейся из алых губ алой кровью. Непослушной рукой она всё утирала и утирала подбородок и отрывала взгляда от лица.

барона, потом хрипло прошептала какое-то слово и застыла. Барон с грохотом опустил забрало, подал знак. Вновь склонились факелы к вязанкам хвороста. Тяжёлое бревно подпёрло резные двери часовни. И только тут все заметили, что начерченные колдуньей знаки на стенах из алых стали чёрными, а потом и вовсе исчезли. И пламя коснулось сухого дерева, и слова молитвы вновь сменились криками ужаса и боли. А потом, обрушилась крыша и крики стихли.

Барон повернулся спиной к пепелищу, его взгляд упал на труп колдуньи.

- А её похоронить по-христиански, -приказал он. - Она не была жительницей этого города.

И пошёл прочь. В этот день чёрные волосы Дени Бессердечного стали совершенно седыми.

 

Рождественская сказка Про Янку и снежных девочек

(сказка из Твери)

 

На холодной земле стоял город большой. И наступал в этом городе Новый год. До него оставалось каких-нибудь полчаса, и почти все жители уже усаживались за столы, открывали шампанское и веселились вовсю. И только в подъезде одного из домов у окна стояла красивая девушка в алом шелковом платье, с высокой причёской, в туфельках на высоких тонких каблуках и с плюшевой пантерой под мышкой. Вцепившись пальцами в грязный подоконник, она не мигая смотрела на жёлтые окошки дома напротив, а её лицо каждые несколько мгновений вспыхивало мягким оранжевым светом - на пустом перекрёстке дремал светофор. Девушка разрывалась между 'двумя желаниями - расплакаться или закурить. Но слезы могли повредить тщательно наложенный макияж. А за сигаретами надо было вернуться в её собственную квартиру, где сейчас продолжалась самая обыкновенная, совсем не праздничная пьянка и никто из гостей не помнил о красивой хозяйке этого дома, откуда четверть часа назад она выскочила как ошпаренная, прихватив непонятно зачем только что подаренную игрушку. Она была слишком гордой для нашего дурацкого мира.

И как раз в тот момент, когда девушка почти решила, что же ей делать, она услышала за спиной простуженный детский голос:

- Добрый вечер, Яна...

- Добрый вечер, - механически ответила она и обернулась. И тут жепожалела об этом. На грязной лестничной клетке, стояла Снежная Девочка Лилль собственной персоной. Ростом с восьмилетнего ребёнка, с белой кожей и волосами, одетая в новогодний костюм снежинки, босиком. Слухов о снежных девочках ходило множество и все, как один, страшные. Считалось, что встретить одну из них, а уж тем более заговорить с ней - знак скорой смерти. А ещё говорили, что они никогда не заходят в дома. Неудивительно, что девушка Яна оторопела.

- Да не дёргайся ты, - сказала Лилль, - сегодня Новогодняя ночь и все можно всё. Давай меняться!

Кстати, меня зовут не Яна, заметила девушка. - И чем меняться?

Значит, тебя все зовут Янка или Яночка. А меняться - желание на желание.

У Янки уже прошёл шок первых минут, она почему-то безоговорочно поверила в то, что сегодня общение со снежной девочкой не причинит ей вреда. Да и наплевать ей было по большому счёту.

Хорошо. Хочу, что бы они.. .Нет, что бы он...

- Постой-постой!, Перебила её -Лилль. - Я не договорила. Мы слишком уважаем свободу воли и никого не можем принуждать. Мы не всемогущи. Загадай желание, касающееся тебя.

- Ну ладно. Дай сигарету. На белом бесстрастном лице Снежной девочки отразилось крайнее удивление. Она сунула руку в складки пышной юбочки и достала длинную белую сигарету.

- Держи. Это не будет считаться за желание. Я не могу зажечь огня.

- Ерунда, - Янка пошарила под подоконником и извлекла помятый коробок спичек. - А что тебе нужно от меня?

Снежная девочка неожиданно смутилась:

- Понимаешь ли, мыу Снежные Девочки, не можем зажечь свечи на нашей новогодней ёлке. Нам нужна королева бала, а её по традиции ищут среди живых.

- Но почему именно я?

- Ты очень красивая. Ты празднично одета, тебе некуда пойти. А самое главное, ты не хлопнулась в обморок, увидев меня. Пойдём к нам. Мы не причиним тебе вреда. А домой ты вернешься, как только захочешь.

- Домой... - Янка с сомнением покосилась на дверь своей квартиры. -Говоришь, сигарета не зачлась как желание? Ты можешь сделать так, чтобы они не разгромили мой дом окончательно? Тогда я спокойно пойду с тобой.

- Пожалуйста. - Лилль дунула на ладонь и махнула ей в сторону двери. Шум и крики, доносившиеся из-за неё, начали стихать. - всё будет цело.

- Тогда пойдём, - Янка поудобнее перехватила пантеру. - А идти далеко? Я не замёрзну?

- Не замёрзнешь. Только давай сперва дойдём до ларька. И странная пара:

празднично одетая девушка с большой игрушкой под мышкой и босая девочка в карнавальном костюме - вышла из подъезда и направилась к ближайшему коммерческому ларьку.

Послушай, - сказала Янка несколько минут спустя, - а почему именно я должна была купить это твоё шампанское?

- Подумай сама и посмотри на меня. Кто мне продаст хоть что-нибудь? Ну ладно, пойдём.

И они пошли по пустынной улице, потом свернули в переулок и оказались на огромном пустыре. Как и было обещано, Янка не чувствовала холода, но идти по снегу на каблуках очень неудобно. В конце концов, она потеряла туфли где-то в сугробе. Её уже начинало казаться, что ещё чуть-чуть - и она сама станет снежной девочкой, когда Лилль, прыгавшая по верхушкам сугробов, не оставляя следов, радостно сообщила:

- Пришли! - И подняв вихрь снежной пыли, рванулась вперёд, в темноту. Янка сделала шаг и почувствовала, как земля уходит из-под ног.

С трудом, разлепив плотно зажмуренные веки, она обнаружила себя стоящей в большой слабо освещённой комнате с покрытыми инеем стенами.

- Испугалась? - поинтересовалась Лилль.- Это нормально. Можешь привести себя в порядок, и пойдём в зал.

Янка быстро осмотрела себя и с удивлением выяснила, что из причёски не выбилось ни волоска, а мокрый снег не испортил платье, только по краю подола змеилась тонкая серебристая полоска. Лилль хлопнула в ладоши и звонко крикнула:

- Туфли королеве!

Вбежала Снежная Девочка с серебряной подушечкой в руках, на которой стояла пара Янкиных любимых туфель на тонких высоких каблуках. Тех самых, только что потерянных в сугробе, только почему-то не чёрных, а серебристых.

- Лилль, а ведь, наверное, Новый год давно начался, ведь мы так долго шли. - спохватилась Янка.

Ты ошибаешься, сейчас без четверти двенадцать. И у нас мало времени. Ну, пойдём же!

Через маленькую дверь они вышли в огромный полутёмный зал, где в углу стояла высокая ёлка с не зажженными свечами на ветках, а вокруг суетились Снежные Девочки. Увидев Янку, они разом замолчали и дружно сделали книксен, шаркнув босыми ногами. Кажется, они не говорили ничего, но слова: ⌠Добрый вечер, Королева■ как будто сами собой прошелестели по залу. ⌠Добрый вечер, Королева, Королева, Королева■, - повторило эхо.

Янка уже не удивлялась. Она тоже сделала книксен и, взяв торжественно протянутый ей коробок спичек, шагнула к ёлке. И как только пламя коснулось фитилька одной свечи, все остальные вспыхнули разом - на ветках, в подсвечниках на стенах и столах. Сразу стало светло, и в другом конце зала обнаружился сверкающий белизной и серебром трон.

Янку, с массой церемоний, проводили к нему и, усадив, водрузили ей на голову игольчатую ледяную диадему. Снежные девочки опять склонились в реверансе.

Объявляй бал открытым, -шепнула стоявшая у трона Лилль. - Как?! - прошипела Янка.

- Как знаешь.

Янка не придумала ничего лучше, чем пронзительно завопить ⌠Бал!!!■. И начался самый обыкновенный бал. Заиграла музыка, кто-то начал танцевать. И вдруг плюшевая пантера, которую Янка всё это время так и держала под мышкой, вдруг потянулась, повернула к Янке пушистую голову и высунула розовый язык. Даже этому Янка не удивилась, только потрепала пантеру между ушами и сказала: ⌠Погуляй, если хочешь■. Гибкое коричневое тело скользнуло в шуршащую бело-серебристую толпу, вызвав радостные вопли и возню. Единственное, что удивило Янку этой ночью, - каким образом одной бутылки шампанского, открытой за минуту до того, как начали бить большие часы на стене, хватило, чтобы наполнить без малого сотню серебристых фужеров.

А бал продолжался. Янке надоело неподвижно восседать на троне, когда другие веселятся. Она отыскала глазами Лилль, та утвердительно кивнула. Янка вышла в центр зала и щёлкнула пальцами.

Она танцевала, как никогда в жизни. Она пела (чем вообще никогда не занималась). Кажется, она даже играла на обнаружившейся у кого-то скрипке! И лишь ближе к утру на подгибающихся

ногах вернулась на трон. И зевнула так, что скрипнули челюсти. Клевавшая носом на ступеньках трона Лилль подняла голову:

- Устала? Хочешь домой?

- Пожалуй, седьмой час всё-таки.

Сейчас отправим тебя. И вот ещё что: у нас много лет не было столь замечательной королевы. Если когда-нибудь заскучаешь в Новый год, выйди на улицу и позови нас. Но помни! Если встретишь, кого из наших в другое время, не пытайся заговорить с ними и не смотри в глаза. Тебе это скорей всего не повредит, но на всякий случай... И не обижайся, если они не будут здороваться с тобой -тебя никто не забудет, но все будут бояться причинить тебе вред.

Я ещё хотела спросить:

правду про вас говорят...

- Правду. Снежными Девочками становится дети, замерзшие насмерть в городах. И мы подбираем души замёрзших птиц. - Лилль помрачнела. - Я гожусь тебе в бабушки: я погибла в этом городе ещё в войну. И уже больше полувека мне восемь лет. Давай не будем.

- Давай, - сонно пробормотала Янка. Голос Снежной Девочки куда-то уплывал, множился, трон неожиданно стал мягким и удобным. Янка открыла глаза у себя дома, на своём диване. В квартире царил идеальный порядок и дикий холод. Под головой у неё лежала игрушечная пантера. На полу у дивана стояли серебряные лаковые туфельки на высоких тонких каблуках. Янка потёрла пальцем подол платья. Серебряная полоска не стиралась и была холодной на ощупь. А на спинке стула висела игольчатая серебристая корона. Янка схватила её, завернула в целлофан и сунула в морозильник... Начинался новый день.

С ней, действительно, ничего не случилось. Единственная её странность - летом она старается, как можно реже размораживать холодильник.

Иногда она достаёт из холодильника корону, разворачивает целлофан и примеряет её. И в какое бы зеркало она в этот миг ни смотрелась, в зеркале она видит себя посреди ледяного зала, в вечернем платье и с высокой причёской.

А ещё она полюбила бродить по городу поздними зимними вечерами. Иногда она встречает на улицах бредущих крохотными кукольными шажками в ледяном вихре Снежных девочек. Они не смотрят ей в глаза и не пытаются заговорить. Но, поравнявшись с нею, они делают книксен. И уже за спиной она слышит их шелестящий шепот:

- Добрый вечер, добрый вечер,

Королева Янка. Лучшая наша

королева...