Духовное наследие

Пьер Буль "Чудо"

У французского писателя Пьера Буля есть рассказ "Чудо". Он - об усердном пастыре, аббате Монтуаре. Знающий богослов и блистательный оратор, которого уважали и любили прихожане. Его имя становилось все более известным, так что многие прочили ему блистательную карьеру.

"В тот день он взошел на кафедру, моля Всевышнего ниспослать ему красноречие, способное растрогать сердца верующих. Поднявшись на помост, он несколько мгновений собирался с мыслями, потом перекрестился и начал проповедовать.

- Братья мои, - произнес он, - ныне я хочу поговорить с вами о чуде, об этом необыкновенном, исключительном проявлении безграничного могущества Господа, которое Он в милосердии Своем являет порой в материальной форме нашим грубым органам чувств. Заодно я опровергну одно весьма распространенное в прошлом веке заблуждение, что, дескать, между наукой и религией, между верой и разумом существует конфликт. На самом деле противопоставлять одно другому есть огромная ошибка…

Далее аббат подробно остановился на каждом тезисе. Закончил же он свою проповедь следующими словами:

- Блаженны те, чья вера не нуждается для подкрепления ни в каких знамениях, те, кому Бог послал благодать интуитивного знания! Блаженны простодушные! Сами того не понимая, они знают, что Создатель может все - на то Он Бог. Нередко одному из них, говорю вам, уделяет Всевышний частицу Своего могущества и велит сотворить чудо. Да будет так.

Среди слушателей был доктор Февр. Именно он после проповеди пришел в ризницу и с похвалой отозвался о проповеди.

- Я тебя убедил? - спросил священник.

- Если бы меня можно было убедить словами, полагаю, ты бы в этом преуспел. Но, увы, мне ни разу не приходилось констатировать чудо.

Некоторое время спустя, после окончания службы, когда ушли все прихожане и уже сам священник направлялся к выходу, его окликнула одна женщина. Подойдя к нему, она вручила ему письмо от доктора Февра, в котором было написано: "Дорогой друг! Прошу тебя, не ищи в моем ходатайстве никакого вызова… Я, как мог, отговаривал тетушку Курталь от ее затеи. В конце концов, я уступил ее мольбам и дал ей это рекомендательное письмо… она твердо решила привести к тебе своего 24-летнего сына Жана Курталя, лишившегося зрения на войне. Медицина бессильна ему помочь: он неизлечим. Тетушка Курталь давно тебя знает. Она не пропускает ни одной твоей проповеди.

А послушав тебя в прошлый раз, она забрала себе в голову, будто ты можешь исцелить ее сына, и хочет, чтобы ты попросил Бога совершить чудо. Я едва осмеливаюсь передать тебе ее просьбу… На излечение нет ни малейшей надежды. Вдобавок после ранения парень повредился в уме. Это несчастный идиот, который жив только благодаря материнской любви и заботе. Еще раз прошу у тебя прощения".

- Умоляю вас, господин аббат! Я понимаю, нехорошо, что я вас об этом прошу, но кто ему поможет, ели не вы?.. Бог слушает вас, я послушала, как вы толковали о чуде и как хорошо объясняли, что Бог все может, - и я вам поверила.

Он не знал, что ей ответить. "Имею ли я право уклониться от попытки? - размышлял он. - Но разве можно хоть помыслить о таком!.. Я с ума сошел… Да и случай настолько безнадежный!.. С другой стороны, разве можно отвергнуть такую молитву? Разве можно, не испытав всех средств, оттолкнуть такую простодушную, такую возвышенную веру - ведь я же учил уповать на бесконечное милосердие Божье!.."

- Дочь моя, я попрошу Господа сжалиться над несчастьем вашего сына, но с одним условием. Не хочу от вас скрывать, чудеса совершаются чрезвычайно редко. Вероятность чуда ничтожно мала… Я попрошу Господа… но вы должны мне пообещать, что в случае, если Он не услышит моей молитвы… Вы должны пообещать мне, - продолжал он, - что не предадитесь отчаянию и не затаите в сердце своем никакого зла. Пути Господни неисповедимы, и не нам, людям, судить Его.

Она преобразилась… "Несчастная, - думал он, - какое жестокое разочарование, какое ужасное отрезвление ее ждет!" Тем не менее, он опустился на колени и стал читать молитву: "Я едва смею на коленях просить Тебя - исцели этого увечного. Я знаю, что недостоин молить Тебя о такой милости, и все же молю: если будет на то воля Твоя, подай знак всемогущества и милосердия Твоего!"

Когда он закончил, мать этого несчастного сказала:

- А теперь коснитесь его век и громко скажите ему, чтобы он прозрел: так делал Иисус.

После этих слов аббату стало плохо, он проклинал себя за то, что согласился на такую роль. Но отступать уже было нельзя. Придется испить чашу до дна. Он дотронулся пальцами до безжизненных век и произнес вслух: "Узри свет!"

Тут в глазах увечного внезапно вспыхнули огоньки. Его неподвижные черты вдруг просветлели и оживились. Он поднес руку к преображенному лицу, потом опустил ее и закричал: "Свет!" Вместе со зрением ему вернулся и рассудок. Мать протянула руки к сыну, и они зарыдали, обнявшись.

Тут священника стали одолевать сомнения. Он стал допытываться сначала у матери: "Вы вполне уверены, что он был незрячий?" Потом у исцеленного: "Что ты почувствовал в тот миг, когда я прикоснулся к твоим векам?" Затем он стал спрашивать самого себя: "Неужели действительно произошло чудо? Может, случайность?" Тогда он направился к доктору Февру и начал расспрашивать его: "Действительно ли он был неизлечим?" "Да, - ответил доктор, - и то, что мне казалось невозможным, произошло. Я должен признать, что это - чудо".

Не унимаясь, аббат Монтуар отправился за разъяснениями к архиепископу. Тот был более сдержан: "Разумеется, Господь может сотворить чудо. Остается выяснить, в каких условиях Он этого хочет; и если Его умоляют вмешаться по столь заурядному поводу, не значит ли это искушать Его? Вполне возможно и даже вероятно, что врач ошибся в диагнозе и принял временное поражение за неизлечимую болезнь - вот наиболее разумное предположение". Однако о случившемся все же доложили в Рим. И после тщательного рассмотрения и анализа всего случившегося пришел ответ папы: данное исцеление по всем признакам сходно с чудом.

После всех этих происшествий священник признался в горячей исповеди: "Когда я призывал Имя Божие, у меня не было веры. Я и в мыслях не допускал возможности чуда… О, какой демон живет в моей душе! Что я за человек! Какой из меня священник - я достоин большего презрения, чем презреннейший из атеистов! Сегодня, когда получено подтверждение от самого папы, когда наместник Бога на земле возвел это чудо в догму, когда признать это чудо повелевает мне разум, вера, послушание, - даже сегодня я, вызвавший это чудо, переживший его, я, служитель Божий, я, недостойный, словом, я - не могу в него поверить!"

(Перепечатано из газеты В.И.Олийника "На пороге вечности")